Глава 3. Напасти

Ольга появилась в школе только через неделю. Вид у неё был и впрямь болезненный. На фоне белого как мел лица её чёрные короткие волосы казались нарисованными углём.

«Может быть, она действительно болела», – подумал Арсений, когда та зашла в класс, села рядом с ним за парту и устало поздоровалась.

– Привет, – он повернул к ней голову и принялся всматриваться в её лицо.

– Что? – огрызнулась Ольга, заметив его внимание. – Да в порядке со мной всё. Просто ангина.

– Понятно, – Арсений отвернулся и принялся вытаскивать учебник и тетрадку по английскому из сумки.

– Делал домашку? Дай списать.

Арсений лишь кивнул и раскрыл тетрадь.

– Пожалуйста, – добавила Ольга, смягчившись под его укоризненным взглядом.

Он пододвинул тетрадь к ней поближе.

– Эй, Сеня, – донёсся с парты позади голос Марка. – Поделись домашкой.

– Я же сделал – на, списывай, – послышался голос Игоря.

– У тебя тут чушь какая-то, я ни одной буквы разобрать не могу.

– Попроси только в следующий раз…

– Сеня, – позвал его Марк и для надёжности ткнул в спину карандашом.

– Ну чего?

– Дай списать.

– Не могу, Оля списывает.

– Оля, – Марк и ей на всякий случай тоже потыкал между лопаток карандашом. – Садись к нам.

– Сам садись, – рявкнула она в ответ, не отрываясь от списывания. – И карандаш свой засунь себе.

– Все такие неприветливые с утра, – пробубнил Марк, подтаскивая свой стул к Ольге и пристраиваясь на краешек парты.

Они успели списать вовремя. Через несколько минут прозвенел звонок.

В классе появилась строгая женщина лет сорока с небольшим, с уложенными короткими волосами и в синем брючном костюме. Их классная руководительница, Нелли Михайловна. Она приучила класс вставать, приветствуя её.

Классная сразу же начинала с проверки домашнего.

– Откройте свои тетради, сейчас посмотрим, как вы справились с переводом.

При этих словах она устремила свой ястребиный взгляд на парту за Арсением. То, что два разгильдяя в этом году стали садиться не за последнюю парту, а лишь за третью, её, кажется, нисколько не обмануло.

Арсению показалось, что он услышал за собой ругательство, но принадлежал этот шёпот Игорю или Марку, невозможно было определить.

Зашелестели раскрываемые на партах тетради. Нелли Михайловна медленно прохаживалась между рядами с журналом в руках. Иногда она задерживалась у какой-нибудь парты, и тогда до Арсения доносился её недовольный голос.

– Белоусов, почему не выполнили перевод? – к ученикам Нелли Михайловна обращалась исключительно на Вы. – У Вас, сказать, сколько двоек уже в журнале? Три! Вас это не волнует? Учебный год только начался, а уже три двойки.

Класс с мрачным удовольствием уставился на объект всеобщих насмешек.

Невзрачный мальчик неопрятного вида, в вытянутом бежевом свитере, медленно испепелялся под её взглядом. Он вперился в свою тетрадь, где вместо домашнего задания сияла девственной белизной пустая страница, и покраснел до корней волос.

– Первого октября будет родительское собрание. Я надеюсь увидеть Ваших родителей, Белоусов, – разочарованно произнесла Нелли Михайловна, рисуя очередную двойку в журнале и переходя к следующей парте.

– А что у Вас, Ильин? – теперь её голос раздался поблизости, за спиной у Арсения.

– Вот, – Игорь с очаровательной улыбкой раскрыл свою тетрадь перед учительницей. – Всё сделал.

Она посмотрела в тетрадь и брезгливо скривила губы.

– Ильин, что это у Вас? Рунические символы? – По классу пронёсся смешок.

– Как вы научили, так и пишу, – осклабился Игорь.

– Минус балл за неряшливость, – отрезала Нелли Михайловна. – И рот прикройте.

Затем она заглянула в тетрадь Марка и, ничего не сказав, перешла к его с Ольгой парте.

– Варламов, отлично справились с заданием. Мне нравится ваш литературный подход к переводу. Что у Вас, Поморцева? Хмм… Хорошо.

– Ну что ж, – произнесла учительница, закончив проверку домашнего задания. – Две двойки. У Белоусова и Григорьевой. Конечно, меньше, чем в одиннадцатом «Б». Вчера они за это задание десять двоек получили, – тут в её голосе проскользнула едва уловимая гордость за свой класс. – А теперь хотелось бы поинтересоваться, почему у Поморцевой, Соколова и Варламова один перевод на троих. Кого назвала – к доске. Развейте мои сомнения.

В столовой после пятого урока Арсений с Игорем, Марком и Ольгой, с сомнением поддавшейся на его уговоры пообедать вместе с ними, заняли один столик на четверых.

– Просто обалденные тефтели, – восхищался Марк, поглощённый едой более чем полностью.

– А что, больше тем для разговоров у нас не осталось? – закатив глаза и откинувшись на спинку стула, произнес Игорь. – Сеня, как, например, твоё репетиторство?

– Какое репетиторство? – рассеянно переспросил Арсений. Он уже давно глядел в сторону, потеряв нить беседы.

– Ты же теперь преподаешь иностранные языки, – не унимался Игорь. – Можно и мне пару уроков взять?

…Прядь высветленных волос выскользнула из причёски, обнажилось ушко с цепочкой серёжки.

– Аня разболтала?

– Конечно.

Тонкие ключицы и ложбинка между ними. Инна была либо слишком глупа и не понимала, что стоит надевать в школу, а что нет, либо слишком хитра, и Арсений склонялся ко второму. Она повернулась, поймав на себе его взгляд, а он поскорее уставился на Марка, словно у того вылез третий глаз.

– О чём вообще с вами можно разговаривать? – Игорь фыркнул – это у него всегда выходило с чувством собственного превосходства. Друг уже пообедал и теперь не спеша допивал чай, ловя на себе взгляды компании девчонок из десятого «Б», занявших соседний столик, а потому держась с лёгким небрежным изяществом, как мог только он.

– Рисуешься, – с ухмылкой прокомментировал Арсений. Ольга скривила губы, Марк вообще не слушал, собирая подливу куском хлеба.

– Обожаю одиннадцатый класс. Так бы навсегда тут и остался, – ответил Игорь.

– Ха-ха, – скучающим тоном произнесла Ольга. – Мне кажется, тебе это легко удастся.

– Оля, – серьёзно сказал Игорь после минутного молчания. – Раз уж мы вынуждены терпеть твоё общество, нарисуй себе уже лицо, а то глазам больно.

Арсений хотел было вмешаться, но Ольга с каменным лицом взяла свой поднос и ушла, не произнеся ни слова.

– Оля, ну куда ты? – позвал он её, но она не обернулась. Арсений подарил другу свой самый укоризненный взгляд.

– Как-то некрасиво вышло, – заметил Марк. Игорь пожал плечами.

* * *

Сентябрь подобрел только под конец и порадовал всё-таки теплом и светом. Ольга не замечала раньше, насколько красив город осенью. Камень, утопающий в бушующем море красок.

Темнело.

Ольга спешила по асфальтированной дорожке, петлявшей по дворам. Она шла так быстро, что едва сдерживалась, чтобы не побежать.

Поворот за очередной дом, двор с детской площадкой, а там уже через дорогу – небольшой парк, обнесённый кованой оградой. Вот и пышные высокие ели, за которыми открывается затянутый ряской пруд. Дима стоит на берегу и пускает блинчики по воде. Как ловко у него это выходит! Вот один камушек пролетел, оставив за собой целую дорожку из кругов, прежде чем кануть в воду. За ним отправился следующий.

Он обернулся, хотя Ольга и пыталась не выдать своего приближения.

– Привет, – первой заговорила она, чтобы скрыть волнение.

– Ты сегодня очень красивая, – сказал он, пропустив приветствия.

Ольга не выдала смущения, но щёки её и так предательски алели. Дима врал ей подобным образом всякий раз, как они встречались. Но что самое удивительное – Ольга и не заметила, как начала ему верить. Ей так хотелось в это верить!

Она нашла на земле пару камешков и подошла к берегу. Первый не сделал и трёх прыжков, гулко булькнув в воду.

– Как у тебя дела? – спросил он.

– С переменным успехом.

Мимо них по дорожке прошла женщина с коляской.

– Смотри. – Ольга обернулась, и Дима тут же ловким движением извлек из рукава куртки букетик ландышей и протянул ей.

– А в сапогах у тебя ничего не припрятано? – пошутила она, по-глупому радуясь цветам.

Дима пожал плечами: мол, кто знает, – а потом ощупал голенища своих сапог и внезапно достал из левого сапога белый бумажный лист.

– Какая нелепица! – удивлённо бормотал он, поворачивая этот лист и так и сяк, будто надеясь разглядеть на нём что-то. – Мне так жаль: сюрприз испорчен!

Ольгу всё это веселило. Она держала в руках букет хрупких ландышей, украдкой нюхая их.

– Подожди-ка… – продолжал Дима свои размышления.

Он дважды сложил листок и несколько раз повернул его, потом согнул ещё раз. Его руки работали так ловко, что Ольга не могла уследить за их движениями, но когда он остановился, то держал в руках красивую белую маску, украшенную сверкающими пайетками, жемчугом и бисером.

Ольга не удержалась, подошла к нему и взяла в руки эту красоту. Маска не была бумажной, поэтому она поискала на земле глазами выброшенный листок бумаги, но нигде его не обнаружила.

Сколько фокусов она уже видела в его исполнении, но всякий раз не переставала удивляться.

– Как ты это делаешь?

– Я не раскрываю своих секретов, – с простой обескураживающей улыбкой каждый раз отвечал он.

Ольга не настаивала. Она приложила маску к лицу, а Дима завязал сзади тесёмки.

– Ну как мне? – спросила она.

– Великолепно, – серьезно ответил он.

Ольга подошла к кромке воды и глянула на своё отражение. На водной глади было трудно рассмотреть очертания, но каким незнакомым и загадочным показалось ей своё белое лицо…

Дима подошёл и взял её за руку.

– Хочешь посмотреть, где я живу?

* * *

Как легко и приятно идти по тротуару, слушая, как под кедами шуршат опавшие листья.

Арсений шёл из продуктового магазина.

Мать уехала три дня назад. Он провожал её на вокзале, а она наказывала ему не забывать готовить себе что-нибудь кроме бутербродов. И вот он решил не забывать о правильном питании, купив себе лапшу быстрого приготовления.

И хотя от магазина до дома было всего пять минут ходьбы, Арсений выбрал маршрут подлиннее, с намерением немного прогуляться – погода так и манила. Солнце припекало голову, но воздух оставался свежим, а настроение было беспричинно радостным.

Последний год в школе, а потом его ждёт институт.

Арсений ещё не знал, кем он хочет стать и куда ему поступать, но для него очевидным было одно: у него всё будет замечательно.

Затем мысли его стали блуждать и как-то сами собой оказались возле Нины. Со дня их знакомства, если так можно это назвать, он видел её всего два раза. Правда, она стала чуточку разговорчивее, и он даже успел поинтересоваться, как ей учёба в институте и новое место жительства. Последнее время он часто думал о том, что она очень красивая. Но красивая не как Инна, в которой всё было так кокетливо, а красивая совершенно по-особенному.

Внезапно ему захотелось увидеть её прямо сейчас – пригласить погулять: она казалась тем человеком, с которым приятно разделить такой чудесный день.

Конечно, будь Арсений не собой, а кем-нибудь другим, он, может быть, и не направился бы сразу к ней домой. Он мог бы для начала позвонить и узнать, дома ли она и какие у неё планы. Но приподнятое настроение и погожий день сделали своё дело, и ноги сами довели его до дома, на первом этаже которого находился большой супермаркет. Конечно, Нины могло не оказаться дома. Дома вообще могло никого не быть. Но Арсений уже поднимался на четвёртый этаж.

Дверь открыла Аня. Она удивилась и обрадовалась ему одновременно и с привычной дружеской улыбкой пригласила его внутрь.

– Привет! – поздоровался Арсений. – Ну, как дела?

– Ну ничего так, – Аня прищурилась. – А разве мы договаривались, что и на выходных будем заниматься?

– Да нет, что ты! – смеясь, сказал Арсений. – Ты, вообще-то, делаешь успехи. Просто я…

Тут он запнулся, не зная, как конкретнее описать цель своего визита. Аня по-прежнему смотрела на него с любопытством ребёнка, распаковывающего подарок.

– А Нина дома? – спросил он.

На мгновение ему показалось, что открытая коробка оказалась без подарка. Тень пробежала по Аниному лицу и тут же исчезла.

– Да, конечно, сейчас позову. Ты здесь подождёшь или пройдёшь? – скороговоркой выдала она.

– Да я здесь постою.

– Сейчас.

Аня скрылась в своей комнате, а уже через минуту оттуда вышла Нина. Она была в свободных домашних штанах, широкой футболке; волосы кое-как собраны в узелок на затылке. Но эта небрежность не делала её менее привлекательной. Арсений почувствовал, как щёки обжёг румянец, когда он сказал: «Привет».

– Привет, – ответила Нина, прислонившись к дверному косяку. На её обычно отрешённом лице появилось выражение лёгкого любопытства. Она скрестила руки на груди.

Арсений собрался с духом и выпалил:

– Проходил мимо и хотел спросить, может, прогуляемся? – и он подкрепил своё предложение улыбкой – самой простой и будто бы даже ненамеренной. Той, которая в прошлом году свела его с Инной.

Нина продолжала смотреть на него, но выражение любопытства на её лице сменилось досадой.

– Это свидание?

– Да, – нисколько не таясь, подтвердил Арсений.

– Ну… Я могу пойти с тобой на свидание, – без энтузиазма, присущего свиданиям и всему, что с ними связано, ответила она. – Что я при этом теряю?..

– Да уж, – пробормотал он, мигом растеряв свою лучезарную уверенность. – Хуже-то не будет…

– Это точно.

– Хочешь, сходим в кино?

– Нет. Погуляем.

Разговор о предстоящей встрече приобретал какой-то абсолютно нелепый деловой характер.

– Хорошо, – после заминки произнес Арсений. – Во сколько за тобой завтра зайти?

– Заходи в шесть.

– Ладно… Тогда до завтра? Пока.

– Пока.

На улице по-прежнему светило солнце, дул свежий ветерок, но теперь мир не казался ему таким уж радужным. Он не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя так глупо.

* * *

На следующий день Арсений, как и обещал, зашёл за Ниной. Правда, подниматься до квартиры ему и не пришлось – она ждала его внизу.

При виде Нины Арсений приуныл. Он надеялся хоть на какие-то признаки радости, хотя бы на улыбку, но та продолжала держаться холодно и равнодушно…

Зачем тогда она вообще согласилась? Сразу бы сказала, что ей это неинтересно.

Они немного прогулялись по улочкам, заворошённым листвой, поболтали о всяком. Хотя болтал в основном он, а Нина время от времени отделывалась короткими ответами, и лишь один раз ему удалось разговорить её. Оказалось, она много знала о красках, и как там чего-то изображать, и в какой технике, но Арсению это было неинтересно, и он сразу заскучал.

Пока они вели вялую беседу о том, каково это – сдавать вступительные экзамены в институт, Арсений начал задумываться, что, может быть, это свидание было не такой уж хорошей идеей, какой казалось на первый взгляд. Внезапно Нинина привлекательность померкла рядом с её холодностью.

Они обошли квартал кругом, а потом Арсений проводил Нину до дома. Он оставался вежливым, но былого энтузиазма пропал и след.

– Всего доброго, – сказал он, когда они дошли до подъезда, и уже собирался уходить, когда Нина обратилась к нему.

– Арсений, послушай… – Она была предельно серьёзна, и морщинка залегла у неё между бровей. – Спасибо за прогулку, но я не думаю, что нам стоит встречаться. Ну, не в буквальном смысле этого слова. Но ты понял…

Арсений стоял и молча смотрел на неё, слегка ошеломлённый её прямотой.

– Ты симпатичный и интересный, но меня всё это не интересует. Да даже если бы и не это, есть и другие причины. Которых ты не замечаешь.

– Да нет, ничего, – Арсений понимающе улыбнулся, даже с облегчением – он уже и сам подумывал, как бы дать заднюю и выставить своё приглашение простым дружеским интересом.

– Так всё в порядке?

– Конечно. Давай будем считать, что мы просто по-дружески прогулялись.

– Давай, – согласилась Нина.

Они с лёгкостью попрощались и разошлись по домам.

Вечерело. Во дворах пролегли длинные тени. На улицах было довольно безлюдно.

Арсений уже зашёл в свой двор, как вдруг ему послышалось, что где-то играет музыка. Так тихо и ненавязчиво, но вполне отчётливо, что позволяло различить мотив.

Мелодия казалась прекрасной. Он не знал, из каких инструментов извлекают подобные звуки, но они напоминали звонко падающие капли. Нечто печальное, лёгкое, почти невесомое. Ему захотелось найти источник мелодии, но в какую бы сторону он ни шёл, звук не удалялся и не приближался.

Покружив так по двору в течение минут пяти, Арсений понял, что это бесполезно, и как только он решил пойти домой, музыка вдруг исчезла. Он больше её не слышал, но незатейливая мелодия продолжала играть в голове.

И уже когда Арсений зашёл в квартиру и стянул с ног кеды, ему вспомнились Нинины слова про причины, которых он не замечает.

– Что, интересно, ещё за причины? – рассеянно размышлял он, ставя чайник на плиту.