Часть I
Игры

Глава 1
Фетиш-порно
Как я размазала мужика, словно букашку

март 2019

Весной 2019 года мне написала в инстаграме^[2] девушка по имени Влада, чтобы похвалить за статью о бытовом рабстве, опубликованную чуть меньше года назад^[3]. Я посмотрела ее профиль: высокая длинноногая брюнетка, пирсинг в носу, стильные татуировки по всему телу, не стесняется выкладывать фотографии в нижнем белье – словом, настоящая суисайд-герл^[4]. Мне захотелось с ней познакомиться, и, чтобы завести разговор, я спросила, пробовала ли она что-то наподобие описанного в моем тексте.

Оказалось, Влада подрабатывает актрисой в русском фетиш-порно.

– Я попробовала сниматься, – объясняет она. – Нормально отношусь к фетишам, но некоторые сценарии для меня стали откровением. Фут-фетиш мне нравится, а вот для всяких «Сними, как тебя лапает бомж» или «Раздави таракана каблуком» я пока не созрела.

Фетиш-порно отличается от классического тем, что на съемках (как Влада сама выразилась) «не нужно делать ничего такого»: никакого пенисо-вагинального и орального секса и поцелуев. Вместо этого заказчик мог предложить набить рот насекомыми, потрогать член пса или выпороть себя по попе.

– Сколько могут заплатить за гениталии собак? – спрашиваю я Владу.

– За бомжей и собак сулили по двадцать пять тысяч. Но я на такое не соглашаюсь.

Время от времени я подумывала о съемках в фильмах для взрослых, особенно когда читала об актрисах, которых никак нельзя назвать поверхностными. Например, Стоя, выпустившая сборник эссе^[5], или Саша Грей, прокатившаяся по всей России на «Ладе Калине». Кажется, что порноактрисы – это новые рок-звезды, только куда более смелые.

Ко всему прочему, я считала, что порно – это отличный способ заработка, в особенности для женщин, которые терпят дискриминацию во многих сферах труда. Почти во всех странах женщины зарабатывают меньше мужчин, в России этот разрыв составляет 28 %^[6]. Но в порноиндустрии всё наоборот. Там правят женщины, и как феминистка я полна гордости за этих секс-работниц.

В России съемка порно запрещена, поэтому официальных данных о заработках нет. Средняя же ставка малоизвестной актрисы в Европе и Америке равна 1000 долларов за сцену, тогда как актера – 500–600 долларов, согласно рассказам местных работников^[7]. Кроме того, за особые сцены (например, с анальным или групповым сексом) гонорар женщины может увеличиться в два раза. Есть нюансы: около 10 % уходит агенту, каждые две недели нужно проверяться на половые инфекции за свой счет, и, как правило, карьера актрисы заканчивается в двадцать пять лет. Но всё равно, создается впечатление, что работа в порно интересна и выгодна. Единственное, что останавливает лично меня, – страх навечно оказаться заклейменной «шлюхой» для работодателей.

Влада трудилась маркетологиней в крупной петербургской компании, и ей тоже не хотелось оказаться «шлюхой»: мир полон предрассудков, и она могла больше не найти никакой работы, а судьба навечно стать заложницей секс-индустрии ее не прельщала. По этой причине она выбрала фетиш-порно: интересная подработка и, если о ней кто-то узнает, она не вызовет такого осуждения, как съемки в обычном порно. В конце концов, всегда можно сказать, что это было на спор или ради перформанса.

– Я обязана это попробовать! – воскликнула я и попросила Владу поделиться контактами. Влада ответила, что нужны будут фото моих лодыжек. Она отправит их режиссерам, и, если я подойду, мне напишут.

Дресс-код

К сожалению, выгляжу я не так эффектно, как известные порноактрисы, и даже не так круто, как Влада. Два дня меня не покидало волнение, что мой голеностоп тоже недостаточно фотогеничный. Оказаться непривлекательной даже в сфере пяток и щиколоток – настоящее унижение. Но через пару дней мне наконец пришло сообщение: меня утвердили!

– Привет! Условия такие: гонорар – пять тысяч рублей. Доминирование, фут-фетиш и кое-что еще, если хорошо проявишь себя.

Режиссера звали Андрей, в профиле у него не было фотографий. Я спросила, что он имеет в виду под этим «кое-что», но он написал, что объяснит на месте.

– Съемка занимает примерно два часа, включая переодевания и перекуры. Всего нужно сделать пять роликов по десять минут. В идеале – снимаем одним дублем, если модель понимает, что делать. Еще нужно взять с собой одежду. И пришли мне всю обувь, которая у тебя есть. Также нужны тонкие колготки.

Андрей попросил подготовить вещи для трех образов: женственного, делового, спортивного. Я взяла блестящее серебристое платье и телесные колготки, белую блузку и черную юбку, голубые легинсы и розовую футболку. А когда режиссер утвердил несколько пар обуви, отправилась на съемку в спальный район Петербурга.

Без самодеятельности

Мне открывает рыжеволосый мужчина в прямоугольных очках, спортивных штанах и футболке, под которой видно слегка округлый живот. Я переживала, что вся эта история – лишь приманка для романтического знакомства с красивыми женщинами, но теперь, стоя перед ним, я уверена, что подвоха нет. Андрей смотрит на меня безо всякого сексуального интереса. Никакой искры – только усталый и раздраженный голос.

– Проходи в спальню и разложи одежду. Сейчас принесу сценарий.

Ноги слегка подкашиваются от волнения. В его двухкомнатной квартире нет ничего лишнего: в спальне – только большая кровать, шкаф и тумбочка, никаких вещей на горизонтальных поверхностях. В ванной – бритва и зубная щетка в стакане, мужской шампунь и полотенце. Я спрашиваю, предназначено ли это место специально для съемок, но Андрей говорит, что он здесь живет.

Перед съемками я отправляла Андрею фото разной обуви, включая латексные сапоги на шпильке, ботфорты, прозрачные ботинки и стрипы^[8]. Но Андрей написал: «Пришли то, что ты реально носишь». Поэтому я принесла грязно-белые кроссовки неизвестного бренда, дешевые и уже ободранные туфли из черной замши и почти развалившиеся тканевые балетки.

– Я взяла еще несколько вещей на всякий случай. – Достаю полупрозрачную майку, кожаное боди и комплект кружевного белья.

– Нет, это абсолютно не то. Давай без самодеятельности. Будем использовать только то, что я просил. Ты взяла колготки?

Показываю. Андрей раздражается еще больше и совсем не пытается меня поддерживать. Он говорит:

– Это что, колготки? Я просил тонкие, а это сорок ден^[9]…

Андрей злится так, что с него спадают очки, но он быстро их поправляет и глубоко выдыхает:

– Ладно, у меня есть запасные.

Он велит остаться в том, в чем я пришла, – черных легинсах и клетчатой рубашке, – но вместо носков надеть под легинсы колготки. Переодеваюсь, выхожу в коридор.

– Пока оставляем так. Торопиться не будем, начнем с простого. Сделай макияж и иди в соседнюю комнату.

– Какой макияж нужен? – спрашиваю я.

– Поярче. Как у шлюхи с панели.

Язык жестов

В комнате стоят осветительные приборы, камера на штативе направлена на кресло и журнальный столик. Сбоку за ширмой вижу стол с двумя широкими мониторами – видимо, рабочее место для монтажа. Андрей просит меня сесть, дает планшет, на экране открыт документ с репликами.

– Я не думала, что роль будет со словами.

– Они несложные. Запоминай, пока настраиваю камеру, – говорит он. Я замечаю на его ногах милые тапочки с помпонами.

Для начала я должна поставить ноги на стол и каждые десять секунд что-то говорить воображаемому герою, который их лижет. Фразы такие: «Какое же ты ничтожество», «Твое место – под моими пятками», «Я ходила на каблуках весь день», «Почувствуй аромат моих вонючих ног». Андрей объясняет, что во время съемки будет давать указания знаками.

«V» – пятки вместе, носки врозь.

Кулак – сжимать и разжимать пальцы ног.

Указательный палец рисует полукруг – положить ногу на ногу.

Жест «ко мне» – наклонить стопу к камере.

Я пытаюсь выучить текст, но немного паникую из-за того, что все эти реплики надо произнести вслух. Причем так, чтобы они кого-нибудь возбудили. Мне кажется, я выгляжу слишком обычно, и это еще больше дезориентирует. Между тем Андрей, всем видом демонстрируя, что я какое-то недоразумение, грубо берет мои ноги и отряхивает лодыжки от мелкой грязи. Потом отходит к камере и показывает мне кулак. Прихожу в себя и понимаю, что нужно сжимать и разжимать пальцы.

Мне тяжело одновременно следить за жестами режиссера и говорить. Напрягает еще и то, что надо следить за мимикой: лицо видно на заднем плане. Представьте, как моя напряженная физиономия в вызывающем макияже выглядывает из-за пальцев ног и растерянно бормочет: «Облизывай их, будто это самая вкусная на свете конфета». Но Андрей невозмутим.

– Теперь вставай, – говорит он, доставая из тумбочки какой-то предмет.

Это оказывается детская куколка – голый пупсик с мою ладонь. Лишних вопросов не задаю. Хотя я уже подустала, расклеиваться нельзя. Стараюсь слушать внимательно.

Режиссер кладет пупса на пол и показывает, что делать. «Ко мне» означает, что я должна давить куклу пальцами ног, круговое движение рукой – что надо давить ее пятками. Палец указывает налево – давить куклу левой ногой, направо – правой.

Андрей перенаправляет свет и начинает снимать ходьбу по пупсу. Он напряженно смотрит в камеру и время от времени указывает: «Сильнее».

Наконец он выключает камеру и молча уходит в коридор.

– Кстати, ты куришь? – слышится из глубины квартиры. Вообще-то я редко курю, но все равно отвечаю «да». Андрей возвращается с моими грязными ботинками и пачкой «Мальборо» в руках, торжественно вручает это всё мне.

– В следующей сцене буду сниматься с тобой. Я буду лизать твои ботинки. Ты говоришь те же фразы, но еще куришь.

Камера, мотор! Я сижу в бархатном кресле, закинув ноги в грязных ботинках на журнальный столик. Андрей встает передо мной на колени. Он подмигивает, и я вхожу в роль:

– И чего ты ждешь? Приступай! Ты должен полностью вылизать мои ботинки.

Кончик языка совершает путь в три шажка вниз по подошве, чтобы на третьем толкнуться о пятку. «Гос. По. Жа», – замедлившись, говорит Андрей. Мне сложно сосредоточиться, в голову лезут лишние мысли. Например, является ли режиссер фетишистом? Кажется, он получает удовольствие от процесса. Может быть, он вообще никакие видео не продает, а снимает исключительно для себя и будущих поколений.

– Ну нет! – Андрей обрывает съемку. Его лицо снова становится недовольным. Подползает к камере и нажимает на «стоп». Я уже выкурила три сигареты подряд, пытаясь заглушить нарастающую тревогу. – Ты не должна ставить левую ногу на правую. Тогда она загораживает ту, с которой я работаю. Только правую на левую! Давай еще раз.

Мне стыдно, что я не понимаю элементарных вещей.

Великанша и ничтожество

После небольшого перерыва и переодеваний я возвращаюсь в спальню, и Андрей протягивает мне непонятную штуковину:

– Это камера на 360 градусов, но для тебя это мужчина, который уменьшился во много раз.

Помнится, в переписке Андрей говорил о том, что может предложить мне «кое-что еще» – более интересные сценарии, чем простой фут-фетиш и доминирование, – но подробности я узна́ю только во время съемок. Теперь понимаю! Упомянутое режиссером «кое-что еще» – это работа в жанре giantess porn. Я буду отыгрывать роль великанши! В этом мне поможет специальный объектив, который увеличит меня в размерах.

Андрей выдает мне сценарий нового пятнадцатиминутного ролика и рассказывает сюжет. Первый образ – «деловая женщина» в замшевых туфлях.

– Ты пилишь ногти на рабочем месте и вдруг замечаешь крохотного человечка под каблуками. Это твой уменьшившийся коллега, ты его ненавидишь, потому что он все время обходил тебя – просто потому что мужчина. Ты понимаешь, что теперь ты сильнее и можешь вдоволь поиздеваться над ним…

Сюжет тянет на номинацию «Лучший сценарий» какого-нибудь артхаусного фестиваля, но я не успеваю погрузиться в него: важнее запомнить сложную механику сцены. Я должна брать камеру в руки и возвращать на место, угрожать ей, приказывать лизать мои ноги и придавливать пяткой, но так, чтобы ничего не сломать и правильно попасть в кадр.

– Если не будешь подчиняться, я придавлю тебя каблуком, ничтожество, – говорю я, приподнимая бровь. В конце я наступаю на камеру всей ногой – это смерть моего героя.

Интересный факт: как правило, фетиш-порно распространяется через профильные сайты. Если речь идет о категории giantess porn, то это giantessclub.com, giantessfan.com, форум giantesscity.com, а также персональный сайт Великанши Кейтлин giantesskatelyn.com и еще несколько похожих ресурсов. Можно предположить, что эти сайты хорошо зарабатывают на таком особом контенте, но это не так: его распространяют бесплатно. Похоже на фандомы Гарри Поттера или мультфильма «My Little Pony». Вот только такие видео сложно найти на ютубе и других площадках, свободных от порно: алгоритмы популярных соцсетей и хостингов умеют вычислять контент, который маркируется как «возбуждающий».

– Я же уже говорил! Не «придавить», а «раздавить»! Ты должна раздавить его! – кричит на меня режиссер в который раз. Из Госпожи^[10] я снова превращаюсь в маленькую девочку, которую отчитывают и ругают.

– Прости, я сейчас исправлюсь, я поняла…

Снимаю туфельку и плавно подношу ее к камере, чтобы подразнить зрителя, но меня оглушает крик: «Стоп!» Режиссер подходит, берет мою ступню и начинает ее тереть.

– Почему она постоянно грязная? Что ты с ней делаешь?

Андрей частенько меня ругает. Потому что путаю реплики или тороплюсь. А еще зритель не должен заметить, что я смотрю в сторону: поглядывать на часы рядом с камерой можно, лишь когда я закрываю камеру ступней. Это происходит редко. Но иногда я забываюсь.

Затем я перевоплощаюсь из офисной Госпожи в задорную садистку. На мне джинсовые легинсы, футболка и грязно-белые кроссовки. В этот раз нужно говорить – сексуально и при этом максимально естественно – фразы: «Я раздавлю твои хрустящие косточки», «Твои кишки выйдут наружу», «Я размажу тебя, словно букашку», «От тебя останется только лужица крови».