Отзывы на книги автора «Милан Кундера»

Говорят, что вначале студент работает на зачетку, а потом она на него. У писателей похожая ситуация: вначале автор работает на имя, затем оно на него. И многие этим пользуются. Но не Милан Кундера. Он молодец - он все еще работает, хоть имя его в топе знаковых авторов XX-XI веков.

В своем новом творении писатель до боли лаконичен: короткие главки, едва ли 200 страниц, и при этом он совершил невозможное, сумев подвести итог своего необъятного и просторного творчества в маленькой, тоненькой, по-несерьезному серьезной книге.

Если взяться за пересказ сюжета, то пожалуй, ничего не выйдет. Что можно сказать? Четыре друга в одно и то же время, но в разных местах думают о схожих, но при этом различных вещах, периодически пересекаются и говорят, и рассуждают, и снова говорят, и всем как-то грустно и незначительно. Порой, не понять откуда, вклиниваются вставные новелки о Сталине и его команде, да, Кундера не был бы Кундерой без советщины и латентной критики тоталитаризма. В чем же смысл? В названии книги - это же торжество незначительности, здесь любая мелочь, пустячок пустячков играют первую скрипку. Так постаревшие друзья, Париж, трагедии и личные драмы, параллельно-фантастический советский мир далекого прошлого складываются в отличный цельный пазл. И это здорово!

Писатель вновь экзистенциален, и порой возвращается к темам, затронутым еще в "Вальсе на прощание", размышляя о смысле человеческой жизни, о счастье, о свободе выбора (ну просто верните мне мои 40е), и читатель с грустью вынужден признать, что декорации меняются, времена меняются, но проблемы и вечные вопросы остаются теми же.

В "Торжестве незначительности" прекрасно все, даже образы, странные и не всегда приятные (слово «пупок» набьет оскомину, но под конец вы поймете, что в нем-то и скрыт глубинный смысл), и все же именно через них просвечивает сакральная истина все столь же легкого и столь же невыносимого бытия. Автор, словно мастеровитый кукловод, талантливо дирижирует своими героями-марионетками, чтобы те играли жизнь... вот такой Шекспир 21 века.

Это книга, которую непременно хочется иметь всегда под рукой, чтобы что-то перечитать, о чем-то подумать, или просто подержать в руках, размышляя о бесконечности. Читая Кундеру, порой ловишь себя на мысли, что схожие мысли приходили и тебе в голову, просто ты не сумел их правильно выразить. А он смог.

Задумалась, имею ли я моральное право писать эту рецензию? Возможно, мне не нужно было браться за чтение, так как

- о многих романистами из этой работы знаю в силу общего развития, но не читала;

- о некоторых именах услышала впервые;

- произведений самого Милана Кундеры, кроме этого эссе пока не читала.

Нельзя же браться за блестящую литературоведческую работу, не будучи знакомой с обсуждаемым материалом. Но я взялась и не смогла оторваться.

Что со мной происходило во время чтения:

- хотелось прочитать Рабле и Сервантеса, которые по мнению Кундеры, принесли в европейский роман юмор и с этого момента идёт отсчет развития настоящего европейского романа;

- прочитать для начала хотя бы одну книгу Кундеры, начать, наверно, с Шутки;

- перечитать Войну и мир Толстого, Преступление и наказание Достоевского, рассказы Чехова и Горького;

- послушать Стравинского, Баха и попытаться сравнить их с Чайковским и Вивальди;

- сходить на рок-концерт и испытать экстаз;

- страстно захотела прочитать Кафку, пусть я даже мало что пойму в его романах, читать Кафку всего, начать с Процесса и постараться не разочароваться.

Захотела и сделала подборку по прочтении "Нарушенных завещаний".

Францу Кафке и его другу Максу Броду, благодаря которому мир узнал Кафку, посвящена половина книги, даже больше. Чуть меньше Стравинскому и Леошу Яночеку. Леош Яночек - чешский музыкант, композитор, друг Кафки и Брода. Он один из тех, о ком узнала впервые из того эссе.

В биографиях и мемуарах нередко встречала информацию о том, что литературные завещания не выполняют. Думала, что книга именно об этом. Она в том числе и об этом, но главный герой здесь роман, история европейского романа.

Из того что запомнилось как этапы истории европейского романа по Кундере:

- изобретение юмора;

- отказ от моральных оценок (но не морали) "Прекращение действия моральных оценок не означает аморальности романа, в этом его мораль. Это мораль, которая противостоит неистребимой человеческой привычке судить мгновенно, безостановочно, всех и вся." ;

- соединение разных исторических эпох;

- сексуальность выходит из-под покрова романтизма и показана неотъемлемой реальностью "Кафка обнажает экзистенциальные аспекты сексуальности: сексуальность в противодействии любви; чуждость другого как условие, как требование сексуальности; двусмысленность сексуальности: ее волнующие и одновременно отталкивающие стороны; ее чудовищную незначительность, которая ни в коей мере не ослабляет ее пугающую власть, и т.д.".

От романтизма к модернизму, от музыкальной композиции к композиции романа, через историю музыки и историю романа, не забывая о философах и художниках, Кундера рассказывает о любимом им модернизме, о любимом им Кафке, о нелюбимом им Максе Броде и завещании Кафки.

Читала по диагонали страницы с особым погружением в теорию музыки, всегда скучно и грустно, когда малопонятно.

Это как небольшое затмение, после опять с интересом узнаешь о сложностях перевода с интересными примером рассказа Хемингуэя “Холмы, что белые слоны”, обвинениях Оруэлла в "пропаганде тоталитаризма", своеобразной защите Маяковского, и опять о завещании Кафки.
Брод не исполнил просьбу Кафки, но имел ли он право обнародовать саму просьбу, если завещание неправомерно и невыполнимо.

Тем самым Брод подал достойный пример, пример неповиновения покойным друзьям; юридический прецедент для тех, кто хочет перешагнуть через последнюю волю автора или же обнародовать самые заветные его секреты.

Можно ли сжечь, уничтожить главные труды всей жизни своего друга?

Как бы поступил я сам, окажись я в положении Брода? Желание покойного друга для меня закон; с другой стороны, как можно уничтожить три романа, которыми я бесконечно восхищаюсь, без которых не могу вообразить себе искусство нашего века? Нет, я не смог бы подчиниться безоговорочно и буквально указаниям Кафки. Я не смог бы уничтожить его романы. Я сделал бы все возможное, чтобы опубликовать их. Я действовал бы в полной уверенности, что там, наверху, мне в конце концов удастся убедить автора, что я не предал ни его самого, ни его произведения, совершенство которых было для него так важно. Но я бы расценил свое неподчинение (неподчинение, строго ограниченное этими тремя романами) как исключение, на которое я пошел под свою ответственность, на свой собственный моральный риск, на которое я пошел, как тот, кто преступает закон, а не тот, кто не признает или отрицает его. Именно поэтому, не считая данного исключения, я бы исполнил все пожелания из «завещания» Кафки точно, осмотрительно и полностью.

Мы сегодня читаем многие романы, среди них часто бывают незаконченные, благодаря тому, что нарушены завещания. Рукописи не горят.

Интеллектуалы могут начать кидаться в меня...чем там им будет угодно, но я всё-таки выскажусь: Кундера странный. И для меня это его главное отличие от его современников-писателей. Он может из экзистенциалистского пассажа незаметно перетечь в описание элементарного соития без любви, а читатель в это время даже не подумает, что автор потерял мысь, как было бы, пожалуй, с текстами других писателей. Он сложен для восприятия, несмотря на то, что проблемы у его героев простейшие: безответная любовь, страх смерти, нелады в семье и т.д. И даже рассказано о них очень просто, не считая философско-культурологических отступлений. Вроде всё так, как я не очень люблю, - а оторваться не получается. Вот она - странность, о которой я говорю.

"Бессмертие" - роман и простой, и философский одновременно. История двух сестёр - Аньес и Лоры - очень разных, с совершенно разными жизненными ценностями, была бы совершенно заурядной, если бы не второстепенные геори и их пересекающиеся жизненные пути. Они-то как раз и несут основную нагрузку, являясь олицетворением взглядов писателя, который на момент написания романа уже был гражданином Франции, но писал ещё по-чешски. Своими "отступлениями", в которых фигурирует и Гёте, и Хемингуэй, и он сам, как автор передаваемой книги, и даже его "Невыносимая лёгкость бытия" (собираюсь, мол, написать книгу с таким названием, а говорят, что у кого-то вроде уже такое было) наряду с вымышленными персонажами, Кундера успевает высказаться и об устройстве мира, и о политике, и о бессмертии творцов. Стоит ли бессмертие того, чтобы к нему стремиться? А что если в памяти потомков ты останешься с перекошенной рожей, потому что журналист сделал неумелую фотографию?

Мне показалось, что его мировосприятие всё же очень пессимистично. Современные тенденции, пестуемые имагологами ( не уверена, но думаю это кундеровское новообразование) его не привлекают, потому что они непродуманы и к тому же бесполезны...

...права человека вновь поселились в словаре нашего времени; я не знаю ни одного политика, который бы десять раз на дню не говорил о "борьбе за права человека" или о "нарушении прав человека". Но людям на Западе не угрожают концлагеря, и они могут говорить и писать все, что вздумается, так что чем больше борьба за права человека обретала популярность, тем больше она утрачивала всякое конкретное содержание, пока в конце концов не стала некоей тотальной позой всех по отношению ко всему, некоей энергией, обращающей все человеческие хотения в право. Мир стал правом человека, и все стало правом: желание любви - правом на любовь, желание отдыха - правом на отдых, желание дружбы - правом на дружбу, желание ездить на запрещенной скорости - правом ездить на запрещенной скорости, желание издать книгу - правом на издание книги, желание кричать ночью на площади - правом кричать на площади. Безработные имеют право захватывать магазин с дорогими товарами, дамы в манто имеют право купить икры, Брижит имеет право парковаться на тротуаре, и все, безработные, дамы в манто и Брижит, принадлежат к одной и той же армии борцов за права человека.

Милан Кундера безусловно мощный психолог. Причём психолог по всем статьям. Он отличнейшим образом разбирается как в мужской, так и в женской психологии, для него не составляет труда проникнуть вглубь осознанных и бессознательных пластов хоть молодого человека, хоть мужчины или женщины так называемого среднего возраста, и вместе с тем когда приходит пора что-то написать о зрелом, а то и пожилом человеке, то он делает это с лёгкостью и одновременно с устрашающей глубиной проникновения. Вообще когда читаешь строки и главы о том или ином персонаже, то кажется, что присутствуешь на своеобразном психологическом вскрытии — мастер психоанализа показывает и разбирает на составные части самые мелкие детали внутреннего мира героев этой книги.

Вместе с тем Кундера неплохо понимает социально-психологические нюансы и движения, и в особенности та глубина и та буквально попиксельная картинка такого социального явления, как эмиграция, рассмотрена им и продемонстрирована с громадным увеличением, когда уже самые мелкие крохи приобретают и вкус и цвет и запах и объём.

И построенный на слиянии и одновременно на пограничье, на стыке, на фронтире личного и социального роман, помимо своей злободневной остроты, написан таким великолепным литературным языком, что просто вносишь Милана Кундеру в списки своих любимых авторов и пополняешь свою коллекцию электронных книг старыми и новыми — нечитанными ещё произведениями Кундеры.

И с каждым прожитым днем портрет Милана Кундеры все больше и больше напоминал ей портрет Бари Алибасова...

Встреча с давно известным тебе писателем после долгого перерыва - это как столкнуться со старым другом на улице по пути домой. Ты давно сам себе сказал, что, хей, такое возможно и готовился неосознанно к этой встрече, но почему-то до этого она не происходила, видимо, не хотело того мироздание. А тут стоите вы друг напротив друга, не знаете, что сказать. И вроде бы знакомы, и вроде бы незнакомцы. Встреча с произведениями Милана Кундеры после более чем долгого перерыва - это вообще особый случай. Автор он более чем специфичный, когда-то давно я осталась в полном восторге от Невыносимой легкости бытия , не понимала и спорила по поводу его Бессмертия , а теперь сижу и пытаюсь переварить все то, что сыграл мне автор в своем "Вальсе на прощание". А сыграно здесь более чем - начиная от темы ревности, которая красной ниткой проходит через все повествование, и заканчивая счастливой улыбкой обмана. Если меня спросят, чего больше в этой истории - тьмы или света - я проголосую за первое, но отмечу, что это тот самый сорт тьмы, которая питается побуждениями во благо. А такая тьма проглотит душу за мгновение - и все, поминай как звали. И будет человек ходить по свету с дырой внутри, а в "Вальсе на прощании" все герои именно такие, люди с принесенными в жертву душами.

Время ужасающе быстротечно, и чем отдаленнее прошлое, тем оно непонятнее.

Как итог - я легко могла бы сказать, что этот роман вышел у Кундеры каким-то совсем бытовым, если бы не финал, разыгранный как по нотам и заставивший переосмыслить все прочитанное. И словно пелену с глаз украли, перед тобой и утопия, и любовь, и страсть, и разочарование...полный спектр эмоций, которые окрашены в багровые тона. А на заднем фоне музыка, барабаны и немного струнных. Тревога грядущей беды.

Если вы возвращались туда, где вас знали 20 лет назад, - эта книга для Вас.
Если у вас есть близкие друзья, родственники или вы сами живёте в эмиграции, - эта книга для Вас.
Если вы когда-либо задумывались о сущности и необходимости патриотизма в жизни отдельного человека, - эта книга для Вас.
Эта книга насыщенна размышлениями, историческими параллелями и аллюзиями, как любая жизнь, как любая книга Милана Кундеры.

Кундера рассматривает возвращение к себе прошлому, встречи через 20 лет, когда тебя воспринимают как кого-то незнакомого тебе, кого-то, "жившего здесь под твоим именем", недоуменное разочарование от посещения мест, к которым вернулся, от встреч с некогда близкими и ставшими чужими людьми, когда выясняется вдруг, что «больной страдает ностальгической недостаточностью»:

Ничто в человеческой жизни не будет понято, если упорно пренебрегать первейшей из всех очевидностей: такой реальности, какой она была, когда она была, больше нет; восстановить ее невозможно.

Кундера рассматривает загадочную, непредсказуемую избирательность человеческой памяти, когда какие-то события, один из их участников несёт через всю жизнь, а у другого они начисто стёрты.

У него было чувство, будто он вновь открывает мир таким, каким его открыл бы мертвый, вставший спустя двадцать лет из могилы: отвыкнув ходить, он робко ступает по земле; он с трудом узнает мир, в котором жил, но непрестанно натыкается на следы своей жизни:.. он видит все и ничего не требует: мертвые робки.

Кундера рассматривает проблему эмиграции во всех ракурсах: ослабление ностальгии с годами, нежелание обоих сторон (отбывшей и оставшейся) играть в "комедии вежливости" - слышать и знать о жизни друг друга, неразрывные с этим взаимные обиды с годами перерастающие в пропасть, о расплате за "измену", о забвении даже близкими и цене за "прощение" соотечественниками в эпоху, когда стремительно меняются не только знакомые некогда лица, но ландшафт и пейзажи, но сама родная речь.

Мыслима ли нынче «Одиссея»? Уместна ли еще в нашу эпоху эпопея возвращения? Проснувшись поутру на побережье Итаки, смог ли бы Одиссей в экстазе услышать музыку Великого Возвращения, если бы старое оливковое дерево было срублено и ничего окрест он не мог узнать?

Героям Кундеры проще оправдать добровольную эмиграцию: они, в отличие от наших соотечественников, хлынувших на Запад после развала СССР в поисках кто реализации, кто "лучшей жизни", могли оправдаться тем, что бежали по политическим мотивам. Бегство же "наших" - огромную, болезненную тему, со всеми специфическими проблемами, возможно, кто-то ещё препарирует.
Очень небольшой, очень эмоционально насыщенный и очень неотпускающий роман, уводящий в бездны собственных воспоминаний, ассоциаций и размышлений.

Мне это произведение напомнило сцену из французского фильма «1+1», где один из главных героев кисточкой просто накидывает брызги на холст, а другой потом эту картину продаёт вроде за 20 тысяч евро. К чему это? К тому, что очень важно кто именно признаёт в творце талант и рассказывает о нём. Рецензия на роман выглядит потрясающей: самый продуманный и самый загадочный роман; эта книга сделает вас умнее. Мне кажется, что сам Кундера будет потом смеяться вместе со своими Гёте и Хемингуэем над тем, как в этом романе будут искать загадки и бесконечно их разгадывать. Но несмотря на корявые и напыщенные рецензии, роман стоит прочитать. И читать его стоит, опираясь на цитату: «Роман должен походить не на велогонки, а на пиршество со множеством блюд». Именно в таком случае каждый найдёт в этом романе для себя что-то своё. 

Прослушала вторую за последний год книгу Кундеры (ну, да - тормоз, дожила до уважаемых лет без него) и не могу отделаться от впечатления, что он пошел дальше Чехова (тот, хотя бы, указывал - «комедия»).
Получилось в обратном хронологическом порядке, сначала НЛБ (1984), потом Вальс (1972). Между текстами у автора было 12 лет, но, похоже, что мысль (не помню чья), что каждый писатель всегда рассказывает одну и ту же (свою) историю, тут верна.
В Вальсе на все про все пять дней и множество персонажей, в НЛБ - годы и основных героев четверо, но общих тем много:
Мужчины трусливы, мелочны, похотливы, и, все, как один, low-flyers (птицы низкого полета -?) несмотря на свои таланты. Соцстрой их такими сделал, ограничив их мир, или автор - не знаю.
Женщины не имеют смысла если не молоды и красивы. В мозгах им автор отказывает, задача жизни - найти мужика и страдать. И это 60/70-ые, когда в Европе эмансипация. Но - нет, ни Ружене, ни Терезе не приходит в голову учиться или переехать в большой город, нет, единственный способ жить жизнь - замуж и терпеть. Зачем - понятно не очень, с этими избранниками девушек даже толком в голдиггерство не получается уличить.
Любовь? Может быть, но какая-то очень ущербная. Эта тема «я тебя люблю так, что даже с детьми не хочу делить, и мучаю изменами» для меня остается непонятной ни со стороны мужчины, ни со стороны женщины (что со мной не так?).
Упорное исключение материнских/отцовских чувств и забот (эмоции по поводу беременности - только как выгоднее ею воспользоваться). Так любят делать популярные писатели 21-го века, только им даже проще - объявил героев геями и не паришься.
Родительская семья - стыд, неприятие, желание уехать от них подальше.
Нормальные, понятные теплые чувства у героев, похоже, вызывают только собаки.
И Достоевский, как без него.. Маленькие, мелкие люди, никчемность, трусость, глупость, равнодушие.
Все это хорошо, чтобы лишний раз подумать, но, наверное, страшное дело - впустить в себя такое видение людей в юности.

Небольшое эссе популярного автора Милана Кундеры об искусстве романа. Милан размышляет что такое роман, приводит примеры романов, которые, на его взгляд, являются самыми сильными в мировой литературе. Кундера говорит о романах Сервантеса, Эмиля Золя, Флобера, Кафки, Пруста, Генриха Броха (кстати, про этого автора я узнала впервые и мне очень захотелось почитать его роман "Лунатики" в трех частях), а также Достоевского и Толстого. Мне очень понравилось, как Кундера разбирает произведения русских авторов, особенно роман Толстого "Анна Каренина".

Список романов, которые приводит в пример и разбирает в этой книге Милан Кундера:

Ф. Кафка «Замок» и «Процесс»,
Л. Толстой «Анна Каренина»,
Р. Музиль «Человек без свойств»,
Сервантес «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»,
Я. Гашек «Похождения бравого солдата Швейка»,
Г. Брох «Лунатики»,
Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»,
Дени Дидро «Жак-Фаталист»

Также интересны были главы с интервью Милана Кундеры, которые у него берет Кристиан Сальмон. Милан отвечает на вопросы мудро, глубоко, умно.

Романы Кундеры мне еще не довелось прочитать, но я очень хочу начать с его нашумевшего романа "Невыносимая легкость бытия", а также романа "Шутка".
Кундера в этой работе пишет о том, как он музыкально выстраивает свои произведения. Чувствуется, что автор любит музыку или даже играет на каком-то музыкальном инструменте. Кундера раскладывает свои романы по музыкальным ритмам.

Сам себя Кундера причисляет именно к романистам. К тем, кто прислушивается к мудрости самого романа и слышит при этом отголоски смеха Бога.

"Искусство романа" - это небольшой сборник из эссе, интервью и заметок Милана Кундеры на тему, что есть роман, какого его место в современном мире, дальнейшие перспективы. В первом же произведении "Обесцененное наследие Сервантеса", Кундера утверждает, что он не историк литературы и не психолог, однако в дальнейшем в его рассуждениях присутствует и история, и психология. Это "размышления практика", действующего романиста, которому понятнее и ближе то, что происходит с современным романом и о чем он имеет право говорить. По его мнению главная проблема состоит в том, что роман становится "не произведением (тем, чему предназначено длиться, соединять прошлое с будущим), а актуальным событием, подобным всем прочим событиям, неким жестом без продолжения." Для Кундеры роман - это поэзия, это способ описания возможности человека, это то, что должно вызывать сомнения.

Романист не историк, не пророк: он исследует существование.

При чтении сборника на страницах появляется повторяющаяся мысль о том, что мир стал ловушкой для человека. Но при этом, человеку всегда предоставляются возможности, и искусство романа заключается в исследовании этих возможностей. В "Заметках по поводу "Лунатиков" на примере знаменитого произведения Броха Кундера подробно показывает, что он имеет ввиду, рассматривает отдельно возможности каждого из главных персонажей. Делается акцент и на том, насколько по-разному писатели раскрывают эти возможности, приводя примеры из Толстого, Достоевского, Гашека, Пруста.

Для меня самой интересной частью сборника стала "Беседа об искусстве композиции" - интервью о художественной программе Кундеры. Свои произведения он выстраивает определенным образом. Я бы назвала его прием музыкальным. Да и сам Кундера использует термины из музыки для обозначения литературных приемов - полифония, ритм, темп, размер.

Каждая часть в моих романах могла бы носить указания, как в музыке: moderato, presto, adagio и т.д. Изменение темпа меняет эмоциональную атмосферу.

Изобретение полифонии в литературе он оставляет за Брохом, объясняя что это есть различные жанры линий романа, которые различаются радикально, но объединяются единой темой. Но по мнению Кундеры композиция - это не только музыка, но и математическая структура.

Мои романы - это варианты одной и той же архитектуры, основанной на числе семь.

Не менее ценной для него представляется немногословность. Искусство немногословности - умение идти напрямую в суть вещей.

"Где-то там позади" - прекрасное эссе, в котором Кундера говорит о кафканианстве. Он показывает насколько приемы Кафки уникальны, насколько ему удавалось постигнуть конкретные ситуации из жизни человека: как реальностью становится досье, а человек превращается в его тень; как обвиняемый ищет свою вину; как наказанный умоляет, чтобы его признали виновным, иначе теряется какой-либо смысл, иначе ситуация становится абсолютно абсурдной. Кундера рассматривает ещё один аспект кафкианства - искоренение личного, попытки сделать жизнь гражданина как можно прозрачнее для общества:

Не проклятие одиночества, а оскверненное одиночество - вот навязчивая идея Кафки!

В заключении сборника представлены "словарь романов" Кундеры - ключевые слова, слова-загадки, любимые слова, составленный для журнала "Ле Деба", а также речь писателя "Роман и Европа", которую он закончил прекрасными словами:

Но мне пора заканчивать. А то я чуть было не забыл, что Бог смеётся, когда видит, как я думаю.