– Не знал? – переспросил я, чувствуя, как ярость от его оправданий поднимается волной. – Ты не знал, что происходит в твоей семье? Ты допустил, чтобы твой племянник остался безнаказанным, и сейчас говоришь, что не знал?

– Я клянусь, Рашид, – сказал он, подняв руки в жесте отчаяния. – Никто не говорил мне об этом. Если бы я знал, я бы никогда не позволил…

– Не позволил? – перебил я, шагнув ближе. – Значит, ты не будешь против, если позор будет смыт кровью?

Его лицо побледнело. Женщины за столом тихо ахнули, кто-то прикрыл рот рукой, чтобы сдержать крик. Все замерли, когда я продолжил:

– Женщина всегда виновата, не так ли? Она должна была защищать свою честь, должна была умереть, но не позволить этому случиться. Так что ты, как её опекун, не будешь против, если я начну с неё?

Позади меня раздался слабый всхлип Зумрат. Я чувствовал её страх, её напряжение. Она, наверняка, думала, что я серьёзно. Но я хотел увидеть, что скажет её дядя. Что он сделает, когда речь зайдёт о её жизни.

– Рашид, – начал он, подняв руку, будто пытаясь меня успокоить. – Ты не можешь так говорить. Она… Она не виновата.

– Не виновата? – я прищурился, его слова только разжигали мой гнев. – Тогда почему ты позволил ей жить с этим? Почему никто не встал на её защиту?

Он замолчал, не находя, что ответить. Его взгляд метался между мной и его племянником, который стоял, понуро опустив голову. Этот человек, не сказал ни слова в своё оправдание, и это только подтверждало его вину.

– Позор должен быть смыт, – повторил я, глядя прямо на дядю. – Если ты не знал, то тебе нечего возразить. Я забираю её, но я вернусь за ним. – Я резко указал на его племянника, который нервно переступал с ноги на ногу.

– Подожди, – вмешался дядя, его голос стал твёрже. – Если ты забираешь её, это значит, что ты признаёшь её своей женой. Ты не можешь разорвать брак после того, как заберешь ее и…

– Ты смеешь говорить мне, что я могу или не могу? – холодно произнёс я, делая шаг вперёд. – Я поступлю так, как считаю нужным. Твоя семья унизила мою. Ты должен быть благодарен, что я не проливаю кровь прямо здесь.

Он опустил взгляд, понимая, что я прав. В этот момент я знал: он не станет защищать своего племянника. Он знал, что правда на моей стороне.

– Мы уходим, – бросил я, обернувшись к братьям. – А это… – Я снова посмотрел на его племянника. – Это я решу позже.

Дядя молчал. Его лицо было серым, как пепел. Я повернулся к Зумрат, которая всё это время стояла позади меня, прижав руки к груди. Её глаза были наполнены слезами, но она не произнесла ни слова.

– Пошли, – сказал я ей тихо, но твёрдо. Она замерла, но затем кивнула и сделала шаг ко мне.

Когда мы вышли из дома, мои братья шли рядом, молча, но с напряжёнными лицами. Я знал, что это ещё не конец. Позор нельзя оставить просто так. Но её я защищу. Её жизнь теперь в моих руках. И я никому не позволю её отнять.

Зумрат

Я сидела в машине, прижавшись к двери, пытаясь сделать себя как можно меньше. Воздух был густым, тяжёлым, словно в этой тесной кабине собралась вся ярость и непроизнесённые слова. Рашид молчал, его пальцы крепко сжимали руль, и я видела, как побелели костяшки. Сзади сидели его братья, такие же молчаливые и хмурые. Только Бека иногда тяжело вздыхал, будто ему хотелось что-то сказать, но он сдерживался.

Я не знала, что хуже: эта гнетущая тишина или то, что только что произошло в доме дяди. Я была уверена, что Рашид пришёл за моей смертью. Что именно для этого он притащил туда своих братьев. Любой другой мужчина поступил бы именно так. Но он… Он поступил иначе.

Он не только не убил меня, но и забрал обратно. Себе. В качестве жены.

Я украдкой взглянула на его профиль. Лицо было сосредоточенным, напряжённым, но не жестоким. Не таким, каким я ожидала его увидеть. Он выглядел… уставшим. Как будто за эти несколько часов ему пришлось прожить целую жизнь.

– Что с тобой? – вдруг раздался голос Беки сзади. – Ты так молчишь, что начинаешь нас пугать.

– Заткнись, Бека, – ответил Рашид низким, ровным голосом, не отрывая взгляда от дороги.

Бека усмехнулся, но замолчал. Я снова посмотрела на свои руки, которые дрожали даже сжатые в кулаки. Всё происходящее было каким-то кошмаром, который я не могла остановить. Дом, полные осуждения взгляды, слова Рашида, звучавшие как приговор… Я уже прощалась с жизнью. Но почему-то он оставил меня в живых. Зачем?

Почему он не отказался от меня?

Я не могла этого понять. Никто бы его не осудил, если бы он вернул меня обратно, как бракованную вещь. Даже мои родственники не пытались бы его остановить. Для них всё уже было решено. Я была их позором, их неудачей. Если бы меня убили, никто бы даже слова не сказал.

Но Рашид…

– Мы приехали, – его голос вернул меня в реальность.

Я вздрогнула, когда машина замерла у их дома. Этот огромный, надёжный дом, который теперь должен был стать моим. Какой в этом смысл? Какой смысл брать жену, которая принесла позор? Почему он не оставил меня там, с ними?

Рашид открыл дверь и вышел первым. Я сидела неподвижно, не зная, что мне делать. Но Бека снова подал голос:

– Невестка, ты что, решила здесь ночевать?

Я услышала его смешок, но не ответила. В этот момент Рашид открыл мою дверь. Он не смотрел на меня с ненавистью, но и тепла в его глазах не было. Только усталость и что-то ещё – что-то, что я не могла разобрать.

– Пойдём, – сказал он тихо, подавая мне руку.

Я колебалась. Этот мужчина не должен был меня спасать. Он должен был убить меня. Но вместо этого он стоял передо мной, протягивая руку, как будто всё ещё готов был защитить. Я неосознанно дотронулась до его ладони, и он помог мне выбраться из машины.

Мы вошли в дом. Там было тихо, только свет от лампы мягко освещал коридор. Братья остались позади, а он повёл меня наверх. Я шагала следом, не в силах думать ни о чём, кроме того, что произойдёт дальше.

Когда мы зашли в его комнату, он остановился и обернулся ко мне. Я снова опустила голову, не решаясь встретиться с ним взглядом.

– Садись, – сказал он, кивнув на кресло у окна.

Я послушно села, не зная, чего он хочет. Он стоял передо мной, высокий, сильный, такой уверенный в каждом своём движении. Молчал долго, будто подбирал слова.

– Я дам тебе время, – наконец произнёс он. Его голос был твёрдым, но спокойным. – Я не заставлю тебя делать то, чего ты боишься.

Я вздрогнула, подняв на него глаза. Его слова застали меня врасплох. Он… не будет меня трогать?

– Почему? – тихо спросила я, сама не понимая, зачем это сказала.

Он слегка нахмурился, но в его глазах не было злобы. Только какая-то странная решительность.

– Потому что я не такой, каким ты меня себе представляешь, – ответил он просто. – Ты моя жена, Зумрат. И хочешь ты этого или нет, тебе придётся привыкнуть к этому.

Я не знала, что сказать. Его слова эхом отдавались в моей голове. «Ты моя жена». Я хотела возразить, сказать, что не заслуживаю этого, но голос застрял в горле.

– Я не знаю, что с тобой случилось тогда, – продолжил он, – и, возможно, ты никогда мне не расскажешь. Но пока ты здесь, в моём доме, ты под моей защитой. Запомни это.

Его слова прозвучали как клятва. Они сбили меня с толку больше, чем его гнев. Он должен был ненавидеть меня, но вместо этого он говорил о защите.

– Почему вы… – начала я, но тут же осеклась.

Он посмотрел на меня пристально, выжидающе.

– Почему вы не отказались от меня? – прошептала я, глядя на свои дрожащие руки.

Он молчал так долго, что я подумала, он не ответит.

– Потому что я не бегу от проблем, – ответил он спокойно. – И потому что не ты в этом виновата.

Я вскинула на него глаза, но в этот момент он развернулся и вышел из комнаты, оставив меня одну.

Я не знала, как к этому относиться. Он не убил меня. Он не выгнал меня. И он не сделал мне больно. Но что всё это значит? Почему он такой? Почему он не такой, как все?

Я свернулась в кресле, обняв себя руками. Сердце стучало глухо и тяжело. Рашид сказал, что даст мне время. Но что, если время ничего не изменит? Что, если я никогда не смогу привыкнуть к тому, что теперь я его жена?

Рашид

Я спустился вниз, чувствуя, как с каждым шагом напряжение в груди становится всё сильнее. Воздух в доме был пропитан тишиной, прерываемой только едва слышным потрескиванием дров в камине. Я направился на кухню, зная, что братья будут там. Они всегда собирались здесь, когда нужно было обсудить что-то важное. Этот разговор не мог ждать.

Как только я вошёл, все трое подняли головы. Бека сидел, откинувшись на спинку стула, Алим мрачно изучал что-то на экране телефона, а Джалил резал ножом яблоко, его движения были медленными и сосредоточенными. Увидев меня, они замерли.

– Ну? – первым подал голос Бека, поднимая бровь. – Ты расскажешь, что у тебя на уме, или мы будем гадать?

Я прошёл к столу и сел, сцепив пальцы перед собой. Внутри всё кипело, но я держал себя в руках. Этот разговор должен быть чётким, без лишних эмоций.

– Это не останется без последствий, – сказал я, и мои слова повисли в воздухе.

– Мы и не думали, что останется, – тихо добавил Алим, убирая телефон. – Но что ты собираешься делать?

– Такое искупается только кровью, – отрезал я, глядя им в глаза.

Бека усмехнулся, но не насмешливо, а как человек, который уже знал, что услышит эти слова. Он кивнул, сложив руки на груди.

– Неужели ты думал иначе? – проговорил он. – Мы все знали, что дело дойдёт до этого.

– Но это не просто месть, – продолжил я, наклоняясь вперёд. – Это принцип. Мужчина, который способен на такое… который причиняет боль слабому, который разрушает чью-то жизнь, не достоин того, чтобы жить.

Джалил поднял взгляд, внимательно посмотрев на меня.

– Ты уверен? – спросил он тихо. – Это твёрдое решение?

– Абсолютно, – ответил я без тени сомнения. – Я не приемлю насилие над слабыми. Никогда не принимал и не приму. Это не просто мой принцип. Это наш принцип. Мы – не такие.

Алим кивнул, его лицо оставалось мрачным, но в глазах читалась решимость.

– Ты прав, – сказал он. – Человек, который способен на такое, не имеет чести. И ты прав, это не должно остаться безнаказанным.

– Но как ты собираешься это сделать? – Бека подался вперёд, глядя на меня с интересом. – Он – не дурак. Наверняка уже прячется где-нибудь. Думаешь, он будет ждать, пока ты придёшь за ним?

Я стиснул зубы, вспоминая самодовольную ухмылку этого человека, его попытки отмахнуться от всего, что я сказал. Он был уверен, что ничего ему не будет. Но он ошибался.

– Я найду его, – сказал я твёрдо. – Где бы он ни был, он ответит за то, что сделал.

– Это уже больше похоже на нашего старшего, – усмехнулся Бека. – Но я скажу одно: мы все с тобой. Это не твоя личная битва. Это вопрос нашей чести. И если придётся идти до конца, мы пойдём.

– Я даже не сомневался в вас, – сказал я, глядя на каждого из них.

Джалил медленно кивнул, убирая нож в сторону.

– Значит, решено, – сказал он спокойно. – Мы поддержим тебя в любом случае.

Алим добавил, глядя мне прямо в глаза:

– Ты не должен делать это в одиночку.

– Я и не собирался, – ответил я. – Но есть одно «но».

– Какое? – спросил Бека, нахмурившись.

– Это не должно повлиять на неё, – я вздохнул, прикрывая глаза на мгновение. – Она уже достаточно пережила. Её не нужно впутывать в это.

– Мы понимаем, – сказал Джалил. – Это наша мужская работа. Она сделала всё, что могла, рассказав правду. Остальное – наше дело.

Я почувствовал, как напряжение внутри немного ослабло. Я знал, что братья поддержат меня, но услышать это вслух было важнее, чем я думал. Мы всегда были едины, и в этот раз тоже не будет иначе.

– Значит, начинаем завтра, – сказал я, вставая. – И сделаем это быстро. Позор должен быть смыт.

Бека поднял чашку, словно предлагая тост.

– За нашу семью, – сказал он с усмешкой. – И за то, чтобы тот мерзавец получил по заслугам.

Я кивнул, чувствуя, как в груди разгорается решимость. Теперь всё стало на свои места. Мы сделаем это. Вместе.

Зумрат

Я села на кровать, чувствуя, как ноги подкашиваются от усталости. Этот день был самым длинным и страшным в моей жизни. События смешались в один кошмар, и казалось, что он всё ещё не закончился. Всё внутри было словно выжжено, эмоции притупились, оставив лишь тягучую, невыносимую усталость.

Передо мной стоял мой чемодан. Единственное, что связывало меня с домом, где я выросла. Домом, где было больше холода, чем тепла. Я наклонилась и открыла замок. Ткань с тихим щелчком поддалась, и передо мной развернулась картина моей прежней жизни.

Вещей было немного. Пара платьев, повседневный платок, несколько простых рубашек и юбок. Всё это казалось таким… незначительным в этом огромном доме, где всё было продумано до мелочей, где каждая деталь дышала достатком и вкусом. Мои простые вещи казались чужими здесь.

Я осторожно достала первое платье. Оно было сшито ещё тётей. Простое, но любимое. Пальцы пробежались по ткани, и я вдруг поняла, что это платье пропитано запахом дома. Запахом, который я больше не увижу. Это был не тот дом, по которому стоит скучать, но я всё равно чувствовала странную пустоту, как будто вырвали кусок моего прошлого.

Я сложила платье на кровать и продолжила доставать вещи. Следующим была маленькая коробочка с украшениями – ничего дорогого, всего пара скромных серёжек и серебряный браслет. Всё это когда-то было подарено мне, но я редко носила украшения. Они казались лишними, будто на моём фоне всё это выглядело нелепо.

Когда я дошла до последнего платка, тяжело вздохнула и поднялась. Голова кружилась от усталости, но я знала, что нужно умыться, смыть с себя этот день. Этот ужасный, тягучий день, который, казалось, никогда не закончится.

Я взяла полотенце, одно из своих платьев, и вышла в коридор. Дом был тихим. Тишина казалась странной после тех громких разговоров, напряжённых моментов, которые я пережила. Я чувствовала себя здесь чужой. Но, возможно, так и должно было быть. Я ещё не привыкла. И, возможно, никогда не привыкну.

Зайдя в ванную, я включила воду. Шум потока наполнил маленькое помещение, и я наконец почувствовала, как напряжение немного уходит. Сняв платок, я провела рукой по волосам, распуская косу. Пряди упали на плечи, тяжёлые от сегодняшнего дня.

Я встала под струю воды, позволяя ей стекать по лицу, смывая усталость, страх и горечь. Глаза защипало, но я не была уверена, от воды это или от слёз. Я закрыла глаза и стояла так долго, пока горячая вода не начала остывать.

Когда я вышла из ванной, обернувшись в полотенце, я увидела своё отражение в зеркале. Лицо было бледным, глаза покраснели, но в них уже не было прежнего ужаса. Только усталость.

Я вернулась в комнату, чувствуя, как холодный воздух обволакивает влажные волосы. Чемодан всё ещё стоял открытым, и я, собравшись с мыслями, начала складывать вещи в шкаф. Каждое платье, каждый платок занимали своё место, словно это был маленький ритуал, который помогал мне понять, что теперь это мой дом. Или, по крайней мере, место, где я буду жить.

Когда я закончила, взглянула на комнату. Она была слишком просторной для меня, слишком красивой. Каждая деталь была тщательно подобрана, и всё это напоминало мне, что я чужая здесь. Даже моя одежда, аккуратно сложенная на полках, казалась неуместной.

Я села на кровать, проводя пальцами по мягкому покрывалу. В этой тишине я наконец позволила себе задуматься. Рашид. Его слова, его действия… Они всё ещё были для меня загадкой. Почему он оставил меня в живых? Почему не вернул обратно? Почему взял меня сюда, в этот дом, и назвал своей женой?

Его поступки были противоречивыми, но в них была какая-то странная справедливость. Он мог убить меня, мог прогнать, но не сделал этого. Вместо этого он сказал, что я его жена. И что мне придётся привыкнуть к этому.

Привыкнуть. Я закрыла глаза, чувствуя, как тяжесть дня наваливается снова. Смогу ли я привыкнуть? Смогу ли я принять всё это? Или я останусь здесь, как вещь, которая никогда не станет частью этого дома?

Рашид

Я стоял у двери кухни, наблюдая за ней. Зумрат возилась у плиты, аккуратно переворачивая лепёшки на сковороде. Её движения были уверенными, точными, как будто она делала это всю жизнь. В какой-то момент она слегка наклонилась, чтобы поправить что-то на столе, и свет от окна упал на её лицо, выделяя тонкие черты и сосредоточенное выражение.

Я поймал себя на том, что не могу отвести взгляд. Эта девушка… женщина… Она была совсем другой. Не такой, как я представлял себе жену. Я ожидал, что Зумрат будет закрытой, боязливой, но сейчас, в этот момент, она выглядела спокойно, почти умиротворённо. На кухне она будто находилась в своей стихии.

Запах свежего теста наполнял воздух, смешиваясь с ароматом молока, которое она поставила греться на плите. Это было странное чувство – видеть, как кто-то готовит для тебя, не потому, что обязан, а просто потому, что привык заботиться. Я стоял там дольше, чем собирался, но, наконец, оторвался от этого зрелища и направился обратно в свою комнату.

Открыв дверь, я сразу заметил изменения. Одна из секций моего шкафа, которую я освободил вчера вечером, теперь была заполнена её вещами. Но когда я подошёл ближе, то удивился, насколько мало их было. Пара платьев, несколько платков, пара аккуратно сложенных юбок и скромные украшения. Вот и всё.

Я медленно провёл пальцами по ткани одного из её платков. Простая, плотная ткань, такая же, как и её одежда. Никакой изысканности, никаких излишеств. Это была женщина, которая никогда не видела роскоши и, похоже, не ждала её. Она пришла в этот дом с тем немногим, что у неё было, и, кажется, не жаловалась.

Я закрыл шкаф, но мысли об этом не покидали меня. Мне казалось странным, как человек мог быть настолько скромным. В моём доме всегда хватало всего: вещей, еды, возможностей. Но она… она пришла с пустыми руками, и это заставило меня задуматься.

Взяв чистую одежду, я направился в ванную, чтобы смыть остатки ночи. Тёплая вода расслабила тело, но мысли всё ещё были сосредоточены на ней. Эта женщина была для меня загадкой. Каждый её поступок говорил о том, что она другая, не такая, как я привык.

Когда я спустился вниз, уже полностью одетый, на кухне царило оживление. Братья сидели за столом, и на всех лицах играли улыбки. Я понял, что причиной этого была Зумрат, которая разливала молоко в чашки. Её движения были быстрыми, но аккуратными. В воздухе витал аромат свежих лепёшек.

– Ну надо же! – воскликнул Бека, увидев меня. – Кажется, сегодня мы официально освобождены от готовки!

– Это редкость, – добавил Алим, подмигнув. – Обычно нас ждут к плите с утра пораньше.

– Прямо праздник, – протянул Джалил, откусывая кусок лепёшки. – Еда вкусная. Спасибо, невестка.

Она покраснела, но ничего не сказала, лишь кивнула в ответ.

– Надеюсь, ты ей это разрешил, Рашид, – продолжил Бека, с усмешкой глядя на меня. – А то вдруг она без твоего ведома нарушает твои строгие порядки?

– Ещё одно слово, и я поставлю тебя на дежурство за плиту на неделю, – спокойно ответил я, подходя к столу.