Она шагнула за мной в комнату, и я тихо прикрыл за нами дверь. Я бросил взгляд на её лицо, на то, как она, казалось, собиралась с духом. Её руки были скованы, губы чуть дрожали. Я сделал шаг ближе, чтобы помочь ей почувствовать себя комфортнее, но заметил, как её плечи напряглись.

– Это твоя комната, – сказал я, указывая на кресло у окна. – Ты можешь чувствовать себя здесь спокойно.

Она медленно прошла к креслу и села, аккуратно сложив руки на коленях. Я сел напротив неё, пытаясь понять, что сейчас творится в её голове. Её взгляд был направлен вниз, она не осмеливалась поднять глаза. Я видел, как она сжимает ткань платья, и это напряжение передавалось мне.

Я наклонился чуть ближе, чтобы поймать её взгляд.

– Ты боишься меня? – спросил я тихо.

Она покачала головой, но её молчание говорило громче любых слов. Она боялась. Но чего?

Я протянул руку, осторожно коснувшись её ладони. Её пальцы дрогнули, как у птицы, которая вот-вот сорвётся с места. Она подняла глаза, коротко, быстро, но в этом взгляде было что-то, что заставило меня напрячься. Страх. Глубокий, неподдельный. Но я не мог понять, откуда он.

– Зумрат, – я произнёс её имя мягко, как пытался успокоить дикое животное. – Ты можешь мне сказать, если что-то не так.

Она отвела взгляд, а её пальцы чуть сжали мою руку. Я почувствовал, как она делает глубокий вдох, будто собирается сказать что-то важное, но не может найти слов.

– Я не сделаю тебе больно, – продолжил я, стараясь говорить ровно, чтобы не напугать её ещё больше. – Сегодняшняя ночь – это только начало. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя спокойно.

Её губы чуть дрогнули, будто она собиралась что-то ответить, но потом она снова замолчала. Я видел, как напряжение медленно накатывает на неё волнами. Что-то внутри неё боролось с этим молчанием, и я не знал, что с этим делать.

И тут она резко выдернула руку из моей. Я удивлённо поднял взгляд, не понимая, что вызвало такую реакцию. Её глаза были наполнены тревогой. Она прижала ладони к груди, будто защищалась от чего-то невидимого.

– Зумрат? – тихо спросил я.

Она подняла глаза на меня, и я замер. В её взгляде было столько боли, что у меня внутри всё перевернулось. Я открыл рот, чтобы спросить, что случилось, но она опередила меня.

– Мне нужно что-то сказать, – её голос был тихим, но дрожал от напряжения. Она сделала глубокий вдох, словно готовилась к чему-то страшному. – Но вы должны меня выслушать.

Её слова повисли в воздухе. Я не двинулся, ожидая, что она скажет дальше. Но вместо этого она снова замолчала, её взгляд метался между мной и полом, будто она искала силы продолжить. В этот момент я понял: её страх имеет причину. И эта причина может изменить всё.

2.3

Я сидела напротив него, чувствуя, как всё внутри сжимается в болезненный ком. Его глаза, полные ожидания, вглядывались в меня. Тишина между нами становилась невыносимой. Я знала, что должна сказать. Знала, что скрывать это больше нет смысла. Но как? Как объяснить? Как выдержать его взгляд после того, как я скажу правду?

Я закрыла глаза на мгновение, стараясь собраться с мыслями. Воздух казался густым, как в грозу. Сердце стучало так громко, что я едва слышала собственные мысли. Он ждал. Ждал, что я что-то скажу, но не подозревал, что это станет для него ударом.

– Рашид, – наконец выдохнула я, не поднимая глаз. – Я должна вам кое-что сказать.

Он нахмурился, его плечи напряглись. Я видела, как он чуть подался вперёд, всем своим видом показывая, что готов меня выслушать.

– Говори, – сказал он, и его голос прозвучал твёрдо, но без резкости.

Я сжала пальцы, стараясь унять дрожь. Это было труднее, чем я думала.

– Вы… вы не получите того, чего ожидали, – произнесла я, не смея поднять глаза.

– Что? – переспросил он, в его голосе мелькнуло недоумение.

Я глубоко вдохнула, чувствуя, как по спине стекает холодный пот. Эти слова, которые я держала в себе столько лет, казались слишком тяжёлыми, чтобы произнести их вслух. Но я должна была. Лучше сразу, чем жить в постоянном страхе, что правда выйдет наружу позже.

– Я не девственница, – тихо, почти шёпотом, произнесла я.

Комната наполнилась оглушительной тишиной. Воздух стал ещё гуще, будто вытеснял всё остальное. Я осмелилась поднять взгляд и встретилась с его глазами. В них сначала было недоумение, почти шок, а потом… потом пришло осознание. Я увидела, как это слово – «не девственница» – пробилось сквозь его мысли и ударило в самое сердце.

Он медленно выпрямился, словно не верил своим ушам.

– Что ты сказала? – его голос был низким, хриплым, но в нём уже начинала закипать ярость.

– Я не девственница, – повторила я, чувствуя, как голос предательски дрожит.

Его глаза вспыхнули. Он вскочил с кресла, резко, так, что я невольно вздрогнула. Его взгляд был холодным, острым, как лезвие ножа.

– Ты шутишь? – рявкнул он. – Это какая-то шутка?

Я покачала головой, чувствуя, как по щекам бегут горячие слёзы. Я не могла смотреть на него. Мне было слишком больно видеть, как его лицо искажает гнев.

– Как ты могла? – продолжал он, переходя на громкий, резкий тон. – Как ты могла так меня опозорить? Кто он? Кто тот, с кем ты легла до свадьбы?

Я прижала ладони к груди, чувствуя, как сердце вот-вот выскочит из груди. Но я не могла ответить. Я не могла назвать имя.

– Ты понимаешь, что ты сделала? – его голос гремел, заполняя всю комнату. – Ты – моя жена. Тебя выбрали, чтобы принести мир. Чтобы быть символом чести. А ты… Ты просто обесчестила меня и всю мою семью!

Я закрыла глаза, стараясь не разрыдаться. Его слова били больнее, чем я могла представить. Но что я могла ему сказать? Что мне было тринадцать, когда это случилось? Что у меня не было выбора? Что я всю жизнь несла это в себе, боясь даже намекнуть кому-либо?

– Отвечай! – его голос прорезал воздух. – Я хочу знать имя. Кто он? Кто разрушил твою чистоту?

Я покачала головой, сжав руки так сильно, что ногти впились в кожу.

– Это не важно… – прошептала я, но он рявкнул, перебив меня:

– Не важно?! Ты смеешь говорить, что это не важно?! Ты понимаешь, что это значит для меня? Для моей семьи?

Его гнев был настолько сильным, что мне казалось, он раздавит меня. Я сделала глубокий вдох, собрав все силы, чтобы сказать хоть что-то.

– Это было… – начала я, но голос сорвался. – Это было не по моей воле.

Он замер. На мгновение комната снова наполнилась тишиной. Его гнев чуть угас, сменившись чем-то другим. Потрясением? Шоком? Он смотрел на меня, словно пытался понять, о чём я говорю.

– Что ты имеешь в виду? – его голос стал ниже, но всё ещё был полон напряжения.

Я опустила голову, чувствуя, как слёзы текут по щекам.

– Мне было тринадцать, – прошептала я. – И это был мой… мой кузен.

Тишина, наступившая после этих слов, была страшнее любых криков. Я не осмеливалась поднять глаза, не знала, что увижу на его лице. Гнев? Отвращение? Или, что хуже всего, полное безразличие?

Я ждала его слов, его реакции, но он молчал. Только его тяжёлое дыхание нарушало эту жуткую тишину. Мне казалось, что это молчание длилось вечность.

– Ты хочешь сказать, – наконец произнёс он, его голос был тихим, но в нём чувствовалась стальная нить, – что это не было твоей виной?

Я не ответила. Просто кивнула, стараясь сдержать рыдания. Его шаги раздались по комнате. Он отошёл, но я знала, что это не конец. Это только начало.

2.4

Я стоял посреди комнаты, чувствуя, как мир вокруг рушится. Её слова, такие тихие, словно шёпот, всё равно ударили, как гром. Не девственница. Это должно было быть какой-то шуткой, нелепостью, но её взгляд говорил обратное. Она не лгала. Я понял это сразу.

– Что ты сказала? – спросил я, хотя прекрасно услышал.

Она не подняла глаз. Сидела передо мной, сжав руки так, что побелели пальцы. Её напряжение разжигало во мне гнев ещё больше.

– Повтори! – рявкнул я, чувствуя, как сердце сжимается от ярости.

– Я… – Она сглотнула, её голос дрогнул, но она всё же произнесла: – Я не девственница.

Слова повисли в воздухе, как туман. Это было невозможно. Её выбрали для меня, чтобы она принесла честь моему дому. Этот брак был символом примирения кланов, доказательством, что можно положить конец давней вражде. А теперь что? Мне подсунули ложь? Я женился на женщине, которая скрывает такое?

Я сделал шаг ближе, не в силах сдерживать гнев. Её плечи вздрогнули, но она не подняла голову.

– Как ты могла? – мой голос срывался, становился всё громче. – Как ты могла так меня унизить? Ты понимаешь, что ты сделала?

Она молчала. И это молчание выводило меня из себя ещё больше.

– Кто он? – вырвалось у меня. Я шагнул ещё ближе, стараясь держать себя в руках. – Кто тот человек, с которым ты легла до свадьбы? Ты позоришь не только себя, но и меня, мою семью, весь мой клан!

Она подняла голову, и я увидел, что её глаза наполнились слезами. Она пыталась что-то сказать, но губы дрожали, и слова не выходили.

– Отвечай! – потребовал я, хотя чувствовал, что этот крик приносит боль не только ей, но и мне.

Она глубоко вдохнула, сжав пальцы на подоле платья.

– Это был… – начала она, но голос снова сорвался.

Я ждал. Тяжёлое, мучительное ожидание. Наконец она подняла на меня взгляд, полный боли и страха.

– Это был сын моего дяди, – прошептала она.

На секунду я не понял, о чём она говорит. Её слова не укладывались в голове. Сын её дяди?

– Что? – я смотрел на неё, пытаясь осознать услышанное. – Как…

Она кивнула, слёзы наконец потекли по её щекам.

– Мне было тринадцать, – сказала она, её голос едва был слышен. – Я… я не могла ничего сделать.

Мир вокруг меня остановился. Я почувствовал, как гнев внутри меня сменяется чем-то другим. Холодным, тёмным, обжигающим. Её слова пронзили меня, как нож. Это не было её виной. Это не было её выбором. Она не должна была это скрывать, но я понимал, почему она молчала. Она боялась.

Я отступил на шаг, проводя рукой по лицу. В голове шумело. Гнев на того, кто сделал это, боль за неё, шок от услышанного – всё это смешалось в одном огромном коме.

– Почему ты не сказала? – спросил я наконец, голос был тихим, но напряжённым.

– Потому что… – она вытерла слёзы тыльной стороной ладони. – Потому что я боялась. Боялась, что вы меня прогоните. Что накажете.

Её слова ударили сильнее, чем всё, что я слышал раньше. Она думала, что я способен на это? Что я оставлю её наедине с этим позором?

Я снова взглянул на неё. Она сидела, опустив голову, и выглядела так, будто ждала смертельного приговора. Но я знал одно: виновный должен ответить за свои действия. Этот… человек заплатит за то, что он сделал.

Я сжал кулаки, чувствуя, как гнев поднимается во мне новой волной.

– Ты больше ничего не будешь бояться, – сказал я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. – Я разберусь с этим.

Она посмотрела на меня, её взгляд был полон неверия. Но я был решителен. Никто не имеет права так поступать. И я сделаю всё, чтобы защитить её.