004. Наши дни. Москва

Веронику разбудил звонок.

– Руки-ноги слушают, – не открывая глаз, вздохнула она. – Ты уже выспался, что ли?

– Тебе нужно будет полететь в Свердловск.

Вероника задумалась – пока ещё в полусне.

– Не вопрос. Как только раздобудешь машину времени, так сразу.

Секундная пауза.

– Не понял тебя.

– Тиша. Я, конечно, не историк, но Свердловск – это точно что-то из советских времён. – Вероника мучительно зевнула. – Сейчас такого города нет.

Ещё одна пауза – сопровождаемая чуть слышным стрекотом клавиатуры.

– Тебе нужно будет полететь в Екатеринбург.

– Ну, вот. Это уже хотя бы осуществимо. – Вероника отняла смартфон от уха, натыкала: «Екатеринбург». И подскочила на кровати. – Тиша. Ты охренел? Там холодно! Снег показывают…

– В Москве тоже бывает холодно, и идёт снег. Полагаю, у тебя должна быть тёплая одежда.

Вероника выругалась. И поняла, что проснулась окончательно.

– Что там делать-то, в Екатеринбурге?

– Что обычно. Собирать информацию. Насколько я понимаю, основных поводов притянуть к этой истории мистику два: гибель Григория Маврина, который замёрз на горе, и несчастные случаи, произошедшие с Евгением Морозовым и Геннадием Сердюковым. Я изучил доступные материалы…

– На хрена? Вован уже изучал.

– Очень смешно. Так вот: технически придраться не к чему. Маврин погиб в результате обморожения, Морозов разбился о лёд при падении с моста, Сердюкова сбил самосвал. К результатам вскрытия у меня вопросов нет, отработано на совесть. Что, впрочем, неудивительно, дело находилось на контроле у прокуратуры. Всё именно так, как есть. Первый случай – воздействие низкой температуры, два других – травмы, не совместимые с жизнью. Таким образом, всё, что нужно сделать тебе – собрать доказательства. В идеале – найти свидетелей.

– Того, как голый парень замерзал в горах на снегу? – буркнула Вероника. – Горные козлы в качестве свидетелей тебя устроят?

– Горные козлы на Северном Урале не водятся. И даже если бы водились, продолжительность жизни этих животных – около десяти лет. У них уже четыре поколения сменилось. Так что на козлов я бы не рассчитывал. А вот гибель Морозова и Сердюкова – другое дело. Понятно, что ни дорожных камер, ни авторегистраторов, ни даже смартфонов в те годы не было, фотографиям происшествий взяться неоткуда. Но есть вероятность, что ещё живы свидетели. Если отыскать этих людей, по их словам восстановить картины происшествий и сделать демонстрационные ролики с наложением интервью, может получиться вполне убедительно. Мы наглядно покажем, что мистика здесь не причём. Да и с Мавриным, если начать копать детали биографии, что-то наверняка отыщется. Ведь по какой-то причине он вытоптал площадку, разделся – а в том, что сделал это сам, у меня после изучения материалов сомнений нет. Следовательно, предпосылки были.

– Этому Маврину сейчас было бы шестьдесят лет! Там уже и родители наверняка умерли. И вообще…

– У Маврина могли остаться друзья. Сокурсники. Девушка. Возможно, кто-то из университетских преподавателей ещё жив… Вероника. Ты всё прекрасно знаешь и без меня, мы расследуем не первое архивное дело. Чем это отличается от предыдущих? Формально, оно даже проще. В предыдущих случаях мы искали убийц, сейчас нам надо всего лишь представить доказательства того, что людей погубили не горные духи, не инопланетяне, не лучи смерти и прочая чепуха. Уверен, что ты управишься максимум за два дня. Не понимаю, почему так упираешься.

– Не знаю, – вырвалось у Вероники. Она вдруг поняла, что действительно ищет любой повод, лишь бы отказаться от дела. – Просто не хочу в это лезть. Можешь списать на женскую интуицию.

– Я скорее готов списать на твою усталость после дороги. Если хочешь, возьми с собой Вована. Будет тебя развлекать.

– Вот только Вована мне не хватало. И так уже развлёк в полный рост.

Вероника с тоской взглянула на неразобранный чемодан. Где-то на дне – пакет с купальником, который не успела просушить. Подумать только: сутки назад она плавала в тёплом море! А сейчас, не приходя в сознание, будет собираться на полярный Урал.

– Чтоб ты подавился! – это вырвалось непроизвольно.

– Да. Я помню, что ты меня любишь. – Тимофей отключился.

– Я вообще-то не про тебя, а про Вована, – буркнула Вероника загудевшей трубке.

Вздохнула, вылезла из кровати и расстегнула чемодан.

005.

Прошлое. 29 января 1988 года

– Ниночка, – на очередном подъёме Олег, идущий впереди, остановился, подождал её. – С тобой всё в порядке?

– Нет.

На пригорок Нинель карабкалась с трудом. Задыхалась, ноги – пудовые. И это на небольшом подъёме. А что же будет, когда придётся взбираться на гору Мертвецов?

– Не всё в порядке. И не только со мной. И не говори, что об этом не думаешь.

В этот раз с самого начала всё шло не так. Осенью, когда Олег планировал поход, собиралось идти двенадцать человек. Большинство – из тех, с кем они уже ходили, опытные, хорошо знакомые ребята. Потом один завалил сессию и засел готовиться к пересдаче, к другому приехала из Челябинска мать, у третьего начался бурный роман, а перед самым выходом заболел Мишка Рыжов. Тут уже пришлось срочно искать замену, ведь даже по спальникам всё решили! Берут шесть штук, ложатся по трое в сдвоенные. И груз распределяли на девятерых. Замена Рыжову нашлась, Гришка Маврин. Но шли всё равно тяжело. Несхоженные, не привыкшие друг к другу. Подолгу возились со слетающими креплениями, тропу прокладывали в час по чайной ложке. Когда останавливались на ночёвку, элементарные вещи – утоптать площадку для палатки, выкопать яму под костёр, связать треноги, чтобы повесить котелки – каждый раз отнимали кучу времени. Из графика, соответственно, выбились сразу и с каждый днём отставали всё больше.

Но дело было даже не в этом. А в том, что Нинель давно не чувствовала себя такой подавленной. Особенно сейчас, после встречи со стариком. Его равнодушные слова будто до сих пор звучали в ушах.

«Гора Мертвецов не отпустит живых. Вы не вернётесь».

– Ну, чего ты? – Олег улыбнулся Нинель, заглянул в глаза. – Неужели из-за Гришки так расстроилась? Я ему уже навтыкал, не переживай. Больше никуда без спросу не полезет.

– Олежек. Давай вернёмся.

Это вырвалось нечаянно. Нинель сказала, и тут же мысленно обругала себя. Вот же дура, надо было так раскиснуть! Подумаешь, какой-то полоумный старик! Из-за его бредней отказаться от похода, поломать Олегу давнюю мечту?

Кому, как не ей, знать, о чём мечтает любимый парень. Снова, как в предыдущие годы, успеть сделать за зиму два маршрута. Сейчас Олег ведёт группу в тройку, в марте сможет замахнуться на четвёрку. В следующем году, на пятом курсе – ещё два зимних похода, и сбудется мечта! К окончанию института Олег сможет уже пятёрки водить, а там и мастера закроет. А мастер – это уже ого-го какие перспективы. Можно хоть в экспедицию к полюсу холода проситься, хоть в Арктику. А она сейчас о чём думает? О том, чтобы вернуться и объявить: «Мы не прошли маршрут, потому что напугались духов»? Идиотизм чистой воды. Она просто устала, вот и всё.

Олег нахмурился:

– Ты ведь это не всерьёз?

– Нет, конечно. – Нинель постаралась улыбнуться. – Не обращай внимания. Просто переживаю, что от графика отстаём. И идём очень плохо. Игорь еле ползёт, Рувим с Валеркой не лучше. Про Любу, Гришку – вовсе говорить нечего.

– Да, эти сильнее всех тормозят. Гришка, хоть и разгрузили, всё равно еле тянет. Я-то на Рыжова рассчитывал. Он физически крепче, опытнее… Но ничего. Я тут придумал кое-что, – Олег подмигнул. – Нагоним график! Даже опередим, чтобы запас был. Вечером всё тебе расскажу. Давай, не кисни, – Олег потрепал Нинель по плечу и, оттолкнувшись палками, покатился вниз.

Группа уже спустилась с пригорка, Нинель шла замыкающей. Посмотрела на то, как растянулась на снегу цепочка лыжников. Хороший кадр.

Заставила себя улыбнуться. Расстегнула куртку, вытащила фотоаппарат. Крикнула:

– Эй, туристы! Оглянитесь-улыбнитесь!

Ребята, остановившись, замахали руками. Нинель щёлкнула камерой.

Жить оставалось меньше двух суток.

006. Наши дни. Москва

– А Пашку-то помнишь?

– Какого Пашку?

– Петрова. Учились вы вместе.

Вероника в задумчивости постучала ногтями по чашке. Она сидела дома у мамы. Объяснила Тише, что ей таки нужен некоторый зазор между полётами, и уехала навестить родительский дом, начало начал.

Честно говоря, было немного обидно, что мама послушала её рассказ о райских островах от силы пару минут, а потом принялась вываливать свои новости, которые год от года не менялись совершенно. И вот вдруг в бесконечном потоке каких-то Павловн и Александровн, спивающихся Костиков и процветающих Владимиров возник некий Пашка Петров, которого Вероника должна была помнить.

Хотя и правда – был такой. Впрочем, забыть его было нетрудно. Тихий задумчивый мальчишка, который вечно сторонился коллектива и, кажется, ни с кем не дружил. Учителя его обожали – учился он хорошо и в неприятности не влипал. А ученики, в основном, игнорировали.

– Угу. А чего Пашка? – спросила Вероника и взяла с блюда печенюшку.

Печенье было вкусным и ещё тёплым – мама сама испекла к её приезду. Не прошли даром десятки, если не сотни часов просмотров кулинарных шоу.

– Погиб вчера, – сказала мама.

Вероника вдохнула крошку и закашлялась. Едва успела вернуть чашку на стол и подставить руки. Мама, встав, похлопала её по спине.

– Ой, я тоже сама не своя была, как узнала. Так страшно, когда молодые умирают!

Вероника освободила дыхательные пути. Встала и побежала в ванную. Там открыла краны, умыла лицо и посмотрела на себя в зеркало.

Впечатление было такое, будто она только что плакала.

Пашка Петров. Чёрт…

Вот теперь почему-то вспомнилось, как незадолго до выпуска он пытался к ней подкатить. Ну как «подкатить»… Приглашал на выпускной бал. Это было совершенно неожиданно и странно. В принципе, Вероника не имела ничего против, но уже были другие планы, поэтому пришлось вежливо отказать.

Хм… Вряд ли, конечно, это как-то связано с его гибелью, не надо себе до такой степени льстить.

Вытерев лицо, Вероника вернулась в кухню.

– А что с ним случилось?

– Да вон, скоро новости будут. Может, ещё раз покажут. – Мама прибавила звук на маленьком кухонном телевизоре. – Вроде как с собой покончил…

Бам. Вероника присела. Да что ж такое-то! Пашка Петров покончил с собой? На кой чёрт?!

– Ты мне хоть в общих чертах скажи, что гуглить, – она взяла со стола смартфон.

Ну, не сидеть же всерьёз, ждать возможного повтора новостей от телевизора! Двадцать первый век в самом разгаре.

– Ай! – Мама махнула рукой и поморщилась. – Ты всё с телефоном своим… Соревнование какое-то в Москве было, по бегу. И вот он там тоже бежал.

– Петров? Бежал?!

Насколько помнила Вероника, Петров и физкультура в принципе существовали где-то в параллельных вселенных.

– Ну да, он недавно тренироваться начал. Я сама его сколько раз видела, всё лето бегал, по жаре этой чудовищной. И с мамой Пашиной встречались. Она радовалась ещё, что хоть спортом занялся. А то всё дома да дома…

– Он не работал, что ли? – спросила Вероника, набирая в поисковике «москва бег самоубийство».

– Работал в интернете где-то. Я ж в этом не сильно понимаю. Ну, хоть матери с продуктами помогал кое-как. Девушки не было, всё один. Не выходил почти никуда…

Искать долго не пришлось. Вероника сходу обнаружила видео с чьего-то телефона и нажала «смотреть», предварительно убрав в ноль звук.

Петрова было трудно узнать. Годы прошли, изменился он сильно. Но всё равно был какой-то… увалень. В целом, можно понять, почему решил заняться каким-никаким спортом.

Пашка исполнял нечто странное. Он… танцевал на обрывках своей футболки. Пробегающие мимо подтянутые спортсмены косились на него с недоумением. Пашке было плевать. Он смеялся и что-то выкрикивал.

Но вот повернул голову и посмотрел прямо в камеру. В этот момент лицо Пашки исказилось странным и страшным образом. Так, что обладатель смартфона шарахнулся, изображение поплыло.

Несколько секунд неразборчивого мельтешения, и вот снова Пашка. Теперь пляшет на парапете. Вероника узнала по фону Крымский мост.

И вдруг Пашка прыгнул. Назад, перекувырнувшись через голову.

Оператор кинулся к парапету, но успел заснять только всплеск на поверхности воды. Вот и всё…

– Ничего не поняла. Это что за херня была?! – Вероника посмотрела на маму.

– И вовсе не обязательно так выражаться.

– Прости. – Вероника встала, потом снова села. – Нет… Это что-то вообще… Дичь какая-то!

– Вот и я говорю, молодой ведь парень совсем, – вздохнула мама. – Да ты ешь печенье-то, ешь! Я кому напекла столько? Мне его на месяц одной…

007. Наши дни. Москва

Железная логика Тимофея не в первый раз поставила Веронику в тупик.

– И что в этом интересного?

– Тиша, человек погиб, – сказала Вероника, нервно тыкая пальцем в покрывало на кровати, на которой сидела.

Молчание. Ну да, ответа он не получил, следовательно, продолжает ждать.

– Я тебе видос скинула, ты посмотрел?

– Да.

– И что?

– Человек спрыгнул с моста при множестве свидетелей. Дело раскрыто.

– Но ты видел, как он себя вёл? Это ненормально!

– На том же марафоне бежал человек в костюме Дональда Дака. Сорок два километра в поролоновой ростовой кукле. Он не только выжил, но ухитрился занять далеко не последнее место. Вот это мне представляется куда более странным. Однако за расследование я бы всё равно не взялся.

– Да я этого парня знала ещё в школе, пойми! Он никогда так себя не вёл, всю дорогу был тихоня и скромник.

– Первое. Люди меняются. Особенно когда вырываются из коллектива, в котором вынуждены были существовать десять лет подряд. Возрастные изменения, гормональный фон. Второе. Допустим, твой знакомый употребил какой-то наркотик. И что тогда?

Вероника молчала, даже перестала тыкать пальцем в покрывало.

Не дождавшись ответа, Тимофей сказал:

– Подожди неделю, потом поговори с его матерью. Если в крови обнаружат наркотик, то ей об этом скажут.

– А они вообще будут его проверять на наркотики? Если столько свидетелей…

– Будут.

– Откуда такая уверенность?

– В подобном случае они обязаны установить все обстоятельства. Свидетельство подтверждает факт самоубийства, но не объясняет его причину. И наркотики – первое, на что твоего знакомого будут проверять.

Пауза. Потом – было очевидно, что Тимофей заставил себя добавить это:

– Мне здесь делать совершенно нечего. И тебе тоже.

– Тиш…

– Что?

– Давай хотя бы попробуем?

– У тебя к нему что-то личное?

– Не важно!

– Хорошо. Давай попробуем. Твоё первое задание: поговори с матерью этого парня. Выясни, как он вёл себя в последние дни, не было ли чего-то странного.

Вероника содрогнулась.

– Да ты что! Она же меня узнает. Я же…

– Вероника. Мы с тобой работаем так. Ты добываешь информацию, я её обрабатываю. Или чего ты от меня хочешь?

Вероника сбросила вызов единственно потому, что ей захотелось обложить Тимофея матом.

Она и сама не знала, чего от него хочет. Просто вдруг этот Пашка Петров засел в голове – да так, что не выбьешь. Такая странная и страшная смерть…

Анализировать себя Вероника не любила. Считала, что это – верная дорога в объятия психологов, которые только и ждут случая содрать с честного человека потом и кровью заработанные деньги.

Ей больше нравилось действовать. И она открыла список контактов.

Долго сверлила взглядом строчку с именем: «Вован Тормоз». Звонить ему и просить об услуге не хотелось вот совсем никак. И дело было даже не в том, что по его милости она скоро вынуждена будет поехать в Екатеринбург – как будто в Москве мало совковых висяков.

Но стоило представить, как Вован будет беседовать с женщиной, которая только что потеряла сына… То и дело косясь на своё отражение в какой-нибудь зеркальной поверхности, поправляя причёску и сверкая голливудской улыбкой… Нет, на такое она несчастную женщину обречь не готова.

Варианты? Мама. Вероника покосилась на открытую дверь комнаты – той, где обитала в детстве. Сейчас комната превратилась в мамину спальню. С Пашкиной матерью они, как выяснилось, до сих пор общаются. Но вовлекать в расследование маму хотелось ещё меньше. Отвечай потом на миллион вопросов…

Вероника скользнула пальцем по экрану снизу вверх, а потом остановила с бешеной скоростью прокручивающийся список контактов. Взгляд упал на «Саша Коп».

Вероника улыбнулась, вспомнив опера, который помогал в деле «Королей вкуса». Ну а почему бы и нет?

Она поднесла к уху трубку и прослушала все причитающиеся ей гудки, прежде чем участливый женский голос завёл нудную песню про абонента, который в силу превратностей судьбы не отвечает, но телефонный оператор продолжает героические попытки.

Сбросила. Повалилась, раскинув руки, на кровать, уставилась в потолок.