Цитаты из книг автора «Мика Ртуть»

Мы прошествовали за Адой на кухню, ба оглядела все критически, но, судя по молчанию и одобрительному кивку, осталась довольна увиденным. Кухарка следила за ней с легким напряжением. – Отлично. Брайн выбрал правильное направление, – кивнула бабаня, а мы с Адой выпучили глаза. – Сколько вам лет, милая? – Двадцать семь. – Ада фыркнула и достала разделочную доску и огромный нож-тесак. – Очень хорошо. Шалопаю нужна опытная женщина, а не… сики… малолетка. – Ба? – Я решила спасать подругу. – Тебе не кажется, что ты резко начала? Ада вообще… Кухарка сжала мою ладонь, и я заткнулась. Кроме сала бабушка привезла буханку бородинского хлеба и бутылку шампанского. Сало с шампанским! Ничего вкуснее в своей жизни не пробовала. Я, правда, просто пригубила, а бабуля с Адой допили остальное. К слову сказать, сало мы решили заныкать. А нечего кормить всех подряд. Когда мы сели за стол, Иб торжественно выкатила коляску с Рэем. Брайн взглянул на племянника и заявил, что малыш так же красив, как и он сам в этом возрасте. Бабушка с Рэем устроили гляделки. Они долго смотрели друг на друга, пока бабаня не сдалась первая. Она смахнула с глаз слезы умиления и повернулась к Сансу. – Я же говорил, что мы все равно породнимся, – самодовольно произнес Эрго. – Эдик, так ты это затеял еще тогда? Когда я тебя гоняла веником? – Бабаня улыбнулась. – А я еще сомневалась, что мне удастся вбить в твою ветреную голову хоть одну хорошую идею. Я сидела между Брайном и бабулей и улыбалась. Все прекрасно. Просто замечательно. Мы ели, болтали и хохотали. Брайн пытался произвести на Аду то самое неизгладимое впечатление, которое ему всегда удавалось произвести на моих подружек, но пока у него получалось лишь ее смешить. Кухарка посматривала на него с интересом, но явно без влюбленности. Брат же, распушив перышки, просто из шкуры выпрыгивал, чтобы показать себя этаким весельчаком и балагуром. Ловелас восьмидесятого уровня! Завыла сирена. – «Стальной подснежник» запрашивает разрешение на аварийную посадку, – раздался из динамиков бесстрастный голос искина. – Нападение на правый сектор. Активированы боевые дроны. Нападение на левый сектор. Цель уничтожена. Нападение на центральный сектор, повреждение тридцать процентов.

Брат возмущенно ущипнул меня за бок, я тут же отвесила ему подзатыльник. – И где ты видел, чтоб на гадюках сало росло? – Как были шалопаями, так ими и остались, – прекратил нашу пикировку знакомый глубокий голос с легким акцентом из-за спины Брайна, и я оказалась в крепких объятиях бабушки. – Бабаня! Как я рада, что ты прилетела! Но как ты смогла? А секретность? А все эти?.. – Я помахала в воздухе рукой. – Пф… – Бабушка меня отодвинула на вытянутую руку и критически осмотрела. – Ты похудела. – Вы определитесь, поправилась я или похудела? – рассмеялась я и потащила бабушку в дом. – Так, а эта молодая леди, по-видимому, и есть та загадочная девочка, ради которой Брайн выдернул меня с симпозиума по скандинавской ходьбе? Брайн закашлялся, стоящий рядом с ним Эрго с самым серьезным видом похлопал его по спине, зато Ада очень развеселилась. – Ада, доктор, это моя бабушка Аня, а это мой брат Брайн. – Анна Васильевна, – чопорно поправила меня бабаня. – Мальчики, отнесите вещи в мою комнату, а мы пока с девчулями порежем гостинцы. Марго, я привезла настоящее украинское сало. – Анна! – воскликнул Эрго. – Ты привезла продукты? Но это же контрабанда! Нас могли оштрафовать. – Сало – это не продукты, – с царской невозмутимостью ответила бабуля. – Сало – это лекарство от стресса. А девочки у вас тут постоянно в стрессе. Где это видано? То пираты, то змеи, то женихи! Доктор с Эрго переглянулись и, подхватив сумки, поспешили исчезнуть, Брайн послал Аде воздушный поцелуй и пошел за ними. – А дайте-ка я вас таки расцелую. – Ада не стала ждать позволения и, обняв бабушку, смачно поцеловала ее в обе щеки. – Вы таки замечательная женщина, Анна Васильевна! Ну вот просто прелесть! – Знаю. – Бабушка залихватски подмигнула. – А где мой правнук? – Господин Санс-младший переодевается к обеду, – сухо прозвучал голос невидимого искина. – Анна Васильевна, почему вы назвали сало лекарством? В нем ведь нет ничего полезного. – Зато оно вкусное! – поставила бабушка точку в разговоре.

Только отключилась и уложила Рэя в кроватку, как в дверь постучали. – Это Ада, открыть? – уточнил искин. Кухарка принесла две банки колы, большую грушу, два стакана и бутылку водки. – Мне просто жизненно необходимо напиться, а компании подходящей нет, – с порога заявила она. – Знаю, что ты не пьешь, но чокнуться со мной ты можешь? – Чокнуться – это я всегда могу, хотя куда уж больше? – Я подвинула к столу кресло, и мы уселись друг напротив друга. – Ты классно дерешься. Где научилась? – В спецназе, – криво усмехнулась Ада и залпом выпила полстакана вод

– Все симптомы отравления, но в крови яд не обнаружен. Хотя существуют некоторые растительные яды, которые очень сложно диагностировать без специального оборудования. Например, яд сушары. Тебя откачали медики со «скорой», а им и в голову не пришло усомниться в словах део, что это аллергия. – Как Рэй? Вы провели нужное обследование? – Мальчик развивается идеально. Да что еще ожидать от такой наследственности? Нет ни малейших отклонений. – А то, что он вообще не плачет, это нормально? Нет, я только счастлива, что Рэй не плакса, но это немного странно. – Абсолютно нормально, – улыбнулся доктор. – Бери его, и идите в сад на прогулку. Вам обоим полезно. Но не уходи далеко! – Есть, мой капитан! – отсалютовала я и в дурацком порыве чмокнула доктора в щеку. – Иди, иди, егоза, – совсем как папа пробормотал смущенный доктор, вызывая у меня умиление. – Я так рада, что познакомилась с вами, – совершенно честно призналась я. – Вы такой, такой… замечательный! – Это потому что ты влюблена, – ворчливо заметил доктор, пряча усмешку в уголках губ. – Санс сегодня тоже сказал, что я замечательный. Первый раз за двадцать лет. С тех пор как он научился контролировать эмоциональный фон, он такого не говорил… Сударыня, как говорит наша Адочка, ты таки сумела раскачать этот тихий заповедник, – усмехнулся он. Я приняла это как комплимент и, подхватив коляску, направилась в парк, твердо обещая себе, что именно доктор Герц будет крестным дедушкой моего сына! Вообще, у нас, у русских ирландцев Мухиных, очень странные отношения с богами. Мама ходит по праздникам в католический храм, отец тоже католик, но при этом ярый поклонник Луга, в противостояние ему Брайн выбрал себе покровителем Локи, но с годами проникся и теперь наизусть может цитировать обе «Эдды». А мне ближе православие. В нашей сумасшедшей семейке полная анархия, но мы все считаем себя людьми верующими. Ада вернулась сразу же после ужасно невкусного синтезированного обеда, по-быстрому состряпанного двумя рексами – ее помощниками. Мы ее приветствовали дружным воплем. – Ужин будет в шесть вечера, – пресекла наш пыл кухарка и исчезла в своей комнате. На наши вопросительные взгляды немногослов

– Когда ты мне собирался сказать? Видно, моя решительность и резкий переход на «ты» выбили Санса из состояния ледяной глыбы, и он вспомнил, что такое страх, потому что мистер Бесстрашие попятился. – Что еще я должна знать? Может, у меня есть еще парочка детишек? – Набор ДНК еще не делает тебя матерью моего клона, – процедил Санс. – Да? А у нас как раз тест на отцовство при помощи ДНК определяют! И вообще, что это за пренебрежительное отношение к собственному сыну! – распалялась я все больше и больше. – Он твой сын! Ребенок, а не клон! Имя ты ему дал? – Судя по скривившемуся лицу Санса, нет. – На руки брал? Спел колыбельную? Ты знаешь, что от первого часа малыша зависит его ощущение безопасности на протяжении всей жизни? А…

– Марго, у меня для тебя подарок. – Марс расстегнул комбинезон, и я взвизгнула. У него на груди, свернувшись колечком, спал маленький фиолетовый пушистый зверек. Когда Марс протянул его мне, малыш открыл глаза-бусинки и умилительно облизнулся розовым язычком. А еще у него было три пушистых хвостика! – Это камышовый лис с планеты Седьмая Печать. Он всеяден и очень доброжелательный. Я подлетела к Марсу и громко чмокнула его в щеку. Парень на меня странно покосился, а потом улыбнулся: – Это тебе в благодарность. Мы будем скучать без твоих обедов. – А может, сменишь работу? – подал голос Аврор. – А, кэп? Возьмем Маргаритку на должность шеф-повара? – Тогда мне придется нанять роту охраны. – Охранять меня от кавалеров? – наивно поинтересовалась я, поглаживая лисенка. – Охранять от вас мужчин, – невозмутимо ответил Санс. – А к роте охраны еще и доктора, лечить психику несчастных. Я работаю с Вольтом уже несколько лет, но стоило появиться вам, как у бедного ленорца случился нервный срыв. – Просто у него хороший вкус! – Я гордо задрала нос. – Просто у кого-то слишком облегающая одежда. – В моем контракте не написано, что я должна носить паранджу! И остальные члены экипажа, между прочим, не возражают! – Нам нравится. – Аврор откинулся на спинку стула и с явным наслаждением наблюдал за нашей пикировкой. – В этом я даже не сомневаюсь, – процедил сквозь зубы Санс. – Вы околдовали команду. – Ага, подсыпала порошок любви в еду. Жаль, вы смогли спастись! – Я ваш работодатель. А согласно этике вашего мира роман между сотрудником и работодателем считается неприличным. Он встал и вышел из столовой, а я так и застыла с открытым ртом. – Э-э… это сейчас что было? – А это, милая Маргарита, означает, что место по левую руку от тебя свободно. – Аврор довольно улыбнулся. – И я намерен его занять. – А можно мне добавки? – Марс протянул Йошке тарелку. – Я готов занять место по правую руку от тебя.

– Да потому что ваша синтезированная еда – гадость! – Она специфическая, – не стал спорить со мной пилот. – Но мы привыкли. – А мне можно готовить? – А ты умеешь? Вот она, награда за все те муки, что я перенесла на этом корабле! Полный восхищения и немого обожания взгляд симпатичного мужчины! Ах, как он смотрит! Так, наверное, смотрят на выигранный в лотерею «бугатти». Почти в экстазе! – Конечно, умею! Я же жила в общаге! – гордо заявила я. – Что тебе приготовить? – Да мне все равно, я никогда не ел настоящую еду. – Как? – Я в ужасе вылупилась на него. – Моя семья не настолько богата, чтобы нанимать настоящую кухарку. – улыбнулся Аврор. – А бабушка, мама? Что, никто не готовил? – А зачем, если купить стационарный синтезатор намного дешевле. И гели к нему недорогие. Полностью сбалансированное питание. Ага, пробовала я вашу сбалансированную кашу, до сих пор во рту привкус китайских резиновых тапочек! – Это получается, что Санс богат? Раз у него есть кухарка, да еще с Земли? – Твой муж не беден, – усмехнулся Аврор. – Зот, ступай готовиться к прыжку. Госпожа Мухина, проследуйте в свою каюту и пристегнитесь. Санс резко развернулся и исчез, я даже не успела сообразить, сколько он успел услышать. – Он всегда такой злюка? – направляясь к двери, не сдержала я любопытства. – Да нет, – подмигнул мне Аврор. – Мне кажется, он тебя боится. Оба-на! Какая прелесть! Марго – ночной кошмар господина Идеал. А вдруг он просто приревновал меня к зеленоглазому блондину? А если это так… то, может, стоит присмотреться к Аврору внимательнее? Я тут же присмотрелась. Форма на нем сидела идеально, сам – высокий, стройный, широкоплечий, волосы по плечи и в таком классическом беспорядке, который точно не может быть случайным. И глаза зеленые. Колдовские. И смотрит с явным интересом. Ох, как смотрит… Аж бабочки крылышками забили где-то в области печени. – Твоя каюта. Сама сумеешь пристегнуться?

Вот что определенно было синим, так это глаза Людвига, сияющие нежностью и желанием. И его руки тоже были нежными и самую капельку неловкими, он путался в юбках и пуговках, сердито и нетерпеливо ворчал о каком-то Барготе, придумавшем все эти крючочки и завязочки, и целовал ее – скулы, губы, шею, плечи. Сдернул платье, веером плеснули пуговки, Ринка засмеялась и тут же охнула, когда нетерпеливые ладони мужа накрыли ее грудь. Вот сейчас ей не казалось все сном. Сейчас она как никогда остро чувствовала реальность происходящего. И эта реальность, Ктулху ее подери, Ринке нравилась! И безумно нравился Людвиг, нравилось запускать пальцы в черные шелковые волосы, гладить напряженную сильную шею… вот только рубашка… – Сними это, – потребовала она, – я хочу… Он на миг замер, поднял на нее взгляд – горящий, восторженный, недоверчивый. Улыбнулся, приподнимаясь на локтях. – Хочешь?.. – Хочу. Трогать тебя. – Она тоже улыбнулась, глядя ему в глаза, и почувствовала, как напряглись его бедра, увидела, как раздулись ноздри. – Хочу тебя. Ринка сама немножко… ладно, не немножко – сильно удивилась собственной смелости. Но она видела, что ему это нравится. Что он хочет не просто покорного женского тела, а ее желания. Ее смелости. Нежности. Откровенности. – Все, что пожелаешь, моя радость. Осторожно коснувшись ее губ, он прошелся пальцами по застежке своей рубашки. Снять ее не успел – Ринке хотелось самой. Огладить плечи, бугрящиеся мускулами, стянуть с них тонкий батист, провести ладонью по впадинке позвоночника, почувствовать его дрожь, услышать его стон. И ответить на поцелуй, жаркий и жадный, и больше не думать ни о чем, только чувствовать – его дыхание, его движение, касание его обнаженной кожи, его жажду и бережную ласку его губ. Кажется, от ее платья и от его одежды остались какие-то лохмотья. Где-то на полу. Наверное. Кажется, она кричала, когда Людвиг вошел в нее, и кусала его за плечо, и звала по имени, извивалась и прижималась к нему. Кажется, весь дом их слышал, даже портреты. А дальше… а дальше она уснула, так ничего и не рассказав. И ей снилось, что Людвиг нежно целует ее в искусанные губы и шепчет: я люблю тебя, моя маленькая непоседа. Ведь этого не могло быть на самом деле, не так

Отто о чем-то сосредоточенно думал и, наконец, тронул Ринку за рукав и тихонько спросил: – А ты пригласишь меня в гости? – Я буду очень рада, – искренне ответила Ринка, тоже понизив голос. – Я тебя познакомлю с удивительным зверем под названием кошка. – Люблю удивительных зверей. – Отто посерьезнел, показавшись на мгновение много старше своих восьми или девяти лет, и добавил: – Жаль, что ты не хочешь замуж за папу. Все его невесты такие… – Отто поморщился и едва заметно передернул плечами. – Можете приезжать ко мне вместе с дядей Людвигом. Он хороший. А я потом женюсь на вашей дочери. Если она будет похожа на тебя. Ринка сдержала смех, даже от улыбки удержалась и согласно кивнула: – Если вы друг другу понравитесь. – Тогда поспеши, чтобы мне не сосватали какую-нибудь жеманную дуру из соседских принцесс, – абсолютно серьезно посоветовал мальчишка и повернулся к окликнувшей его Аннабель. А рядом с Ринкой послышался тихий, едва слышный смешок. Она облегченно выдохнула, когда ее ушка коснулось горячее дыхание мужа: – Я расцениваю это как приказ. И со всем энтузиазмом готов приступить к его исполнению. – Вместо сегодняшнего бала? – с тихой надеждой спросила Ринка. Между мужем и великосветским террариумом она без малейшего сомнения выберет мужа! Особенно если так же, как сегодня утром… Да хоть прямо сейчас! В смысле отправиться домой прямо сейчас! – Вместо бала, – против ожидания согласился Лю

– Барготовы подштанники! Да прибейте вы эту гадость, а не устраивайте балаган! – Никак нельзя прибить, ее светлость расстроится. Следующий пассаж супруга Ринка не взялась бы повторить. Она даже пожалела, что не умеет стенографировать, а планшет с диктофоном остался дома. Такие рулады надо записывать для потомков. – …ничего без меня… разберусь, – было единственным цензурным, что она смогла вычленить из ругани минимум на трех языках. Надо же, какой образованный у нее муж! Еще бы не покрывался чешуей так быстро, похоже, совсем нервы ни к черту. Ринка осторожно дотронулась до его руки, почувствовала твердый хитин под пальцами – и сжала. Ободряюще. Оборвав тираду на полуслове, Людвиг швырнул трубку на фониль и повернулся к Рине. Как ни странно, рисунка чешуи на лице стало меньше… да, прямо на глазах чернота растворялась, коже возвращался естественный цвет. И ее руку он даже не пытался стряхнуть. Напротив, накрыл своей ладонью. – У нас дома открылся филиал сумасшедшего дома, – уже намного спокойнее сообщил он свежую новость. Ринка могла бы ему возразить, что открылся он давно, и пора бы уже привыкнуть, но не стала. Дразнить гусей – не наш метод. – Может, просто вернемся домой? Пожалуйста. – Разумеется. Иначе мы рискуем застать руины, – кивнул он Ринке и вопросил в пространство: – Где там Мюллер? – На кухне, ваша светлость, – отозвался лакей, карауливший возле двери. – Пусть подает мобиль, – распорядился Людвиг и снова взял Ринку за руку. – Ты совсем бледна. Иди на улицу, я извинюсь перед Германом и Отто, и едем домой. Ринка слабо улыбнулась и, внезапно для себя, привстала на цыпочки и поцеловала супруга в почти гладкую и почти человеческую щеку.