Хотя «адские гастроли» в Сиэтле, как парни их называли, организовал Дафф Маккаган, но, когда они вернулись в Лос-Анджелес, было ясно одно: без Трэйси Ганза у группы был явный лидер, и им был У. Аксель Роуз. «Аксель всегда представлял, где хочет оказаться, – говорил мне Слэш. – И какой должна быть группа. Ему не нравились люди, которые, как ему казалось, тянут его назад».
Когда Трэйси ушел, а остальные участники группы не решились бросить вызов парню, настолько уверенному в себе, Аксель с готовностью взял на себя лидерство. Конечно, Дафф тоже был полон решимости двигаться вперед; как и Аксель, он настаивал на регулярных репетициях и на том, что нужно как можно скорее организовать новые гастроли, но в вопросах творчества он всегда уступал вокалисту. Слэш и Иззи, которые были больше вовлечены в процесс написания песен, относились к этому делу слишком небрежно (и все больше уставали), так что часто оставляли это Акселю, и все получалось как надо. И они оба были перед ним в долгу: Аксель считал, что они с Иззи работают в паре, даже когда Слэш настаивал на том, что в группе должен быть один гитарист, а Слэш, в свою очередь, уже однажды потерял Акселя и не мог себе позволить потерять его снова. Видимо, только Стивен мог говорить с Акселем прямо, но в то время Стивену вообще все было по барабану.
Во всяком случае, за историю рок-музыки примеров успешных групп с одним явным лидером предостаточно: Rolling Stones и Джаггер, Beatles и Джон Леннон, – и других. Иногда, как в случае с группой Metallica, лидер по вопросам бизнеса (барабанщик Ларс Ульрих) и лидер по части музыки (вокалист-гитарист Джеймс Хэтфилд) были совершенно разными, но прекрасно дополняли друг друга. По мере развития Guns N’ Roses У. Аксель Роуз взял на себя обе эти обязанности. Однако его отчаянная потребность все контролировать была совсем иного порядка, чем у большинства лидеров-маньяков. Годы спустя Аксель говорил о глубоких душевных ранах, которые остались у него с детства, и своих попытках с помощью различных видов терапии залечить эти раны, насколько это возможно. Сейчас же другие участники Guns N’ Roses знали его как крутого парня, который не потерпит неуважительного отношения к себе. Ни от кого. Даже от них. Скоро музыканты поймут, что им стоит лояльно относиться к внезапным неконтролируемым переменам настроения у своего фронтмена, – по крайней мере, если они хотят работать в сносной обстановке и мечтают о легкой жизни рок-звезд. «Мы называем его Аятоллой, – рассказал мне Слэш при первой встрече, и все его лицо улыбалось, за исключением глаз. – С Акселем всегда было так: либо ты с ним соглашаешься, либо проваливай».
После адских гастролей наступил период жизни в «адском доме». И, как и при рождении новой звезды, адский дом засосал много темной материи, пока не начал выделять белый жар и свет группы Guns N’ Roses, готовившейся сделать первые записи. Рождение легенд рок-н-ролла всегда дополняют бурно приукрашенные байки, но в адском доме происходило нечто ужасное – рассказы об этом не лучшим образом отразятся на участниках, независимо от того, насколько знаменитыми они станут. Здание было расположено в Западном Голливуде, за домом 7508 по бульвару Сансет, рядом с пересечением с Норт-Гарднер-стрит, и в нем было помещение размером 3,5 × 3,5 м, которое официально считалось «кладовкой» (сейчас она находится за русским книжным магазином). Прямо через дорогу находился магазин гитар, а рядом магазин усилителей. Это было нежилое помещение: там была алюминиевая подъемная дверь, но не было ни санузла, ни кухни, ни вентиляции. И пока Иззи с парой друзей не нашли несколько ненужных досок и не соорудили импровизированную пристройку, где можно улечься спать втроем, если лежать неподвижно, то оно таковым и оставалось.
Когда кому-нибудь нужно было в туалет, то приходилось пользоваться общественными удобствами в 50 метрах по улице. Это было ужасное место, если только ты не молод, гол как сокол и не живешь гребаной мечтой. Иззи называл это место «долбаным адом на земле…». Слэш, который потерял работу продавца в киоске и вместе с ней возможность ночевать дома у менеджера, вынужден был выбирать – жить в адском доме или стать бездомным, но даже после этого иногда предпочитал быть бездомным и спал на парковке у «Tower Records», а не в убогом тесном кошмаре, которым стал дом.
Сначала он был репетиционной базой. До этого друзья занимали комнату в районе Сильвер Лейк, принадлежавшую Ники Биту, барабанщику из Стрипа, который примерно десять минут играл в LA Guns. «Сам Ники был еще ничего, – вспоминал Слэш. – Но у него было много бомжеватых друзей…» Guns N’ Roses общались с этим «подбрюшьем», как их называл Слэш, и некоторые из них ночевали в адском доме. Их жизнь была ужасна и становилась все хуже, но все это только подстегивало. В адском доме парни написали и улучшили многие из песен, которые появятся в альбоме «Appetite for Destruction», и несколько песен для альбома «Use Your Illusion». Иззи сочинил риффы для «Think About You» и «Out ta Get Me»; Слэш – вступительные аккорды и рифф для «Welcome to the Jungle». «Эта песня, если что, – объяснял Слэш, – первая мелодия, которую мы написали вместе, как группа…»
Дафф и Стивен много часов подряд играли разный рок и фанк, оттачивая свое мастерство, и мелодия песни «Rocket Queen» родилась на одной из таких затянувшихся репетиций. Они писали очень быстро – песни «Out ta Get Me» и «Welcome to the Jungle» были готовы чуть больше чем за день. Когда они возвращались в адский дом, суровая рабочая этика никуда не девалась. «Мы репетировали долгие, долгие часы», – вспоминал Дафф. В маленькой комнатке с бетонными стенами, с включенными усилителями, «наша паршивая игра звучала волшебно, чисто и громко».
У друзей не было микрофона, а играли они так громко, что Акселю приходилось кричать слова песен и вокальные мелодии прямо на ухо музыкантам, чтобы донести до них свою мысль. Аксель и Слэш первыми поселились в этом гараже. Иззи, Дафф и Стивен жили со своими девушками, но большую часть дня проводили там же на репетициях. Когда группа зарекомендовала себя как один из лучших новых ансамблей в Стрипе, то остальные музыканты тоже переехали в адский дом. С ними был Уэст Аркин, музыкант и сосед Даффа, который был из того же теста, что и ребята, и настолько тесно общался с Акселем, что даже стал соавтором песен «Yesterdays», «The Garden» и «Bad Obsession», а также «It’s So Easy»; Дель Джеймс, байкер, который стал писателем и был приятелем Уэста, общался с Акселем и писал рассказы, из которых получались тексты песен и многое другое, например, видео на песню «November Rain»; Тодд Крю, который играл на басу в другой группе из Стрипа под названием Jetboy; Роберт Джон, фотограф и друг Акселя, в чьих работах отражены ранние годы группы; Джейк Лью, еще один фотограф, который дружил со Слэшем; друзья Слэша Марк Мэнфилд и Рон Шнайдер; Эдди, приятель Даффа из Сиэтла, который покусился на героин Иззи, за что был изгнан обратно в штат Вашингтон; Марк Кантер, который верил в группу и сыграл ключевую, пусть и недооцененную, роль в их карьере в эпоху адского дома; Викки Гамильтон, промоутер и будущий менеджер, у которой было чутье на настоящие таланты – она организовывала первые концерты Mötley Crüe и Poison – и благодаря которой они получали заветные выступления на концертах в клубе «Troubadour», пока им самим удавалось играть только в «Madam Wongs» (китайском ресторане) и «Stardust Ballroom» (в нескольких километрах от Западного Голливуда). А еще была бесконечная череда других групп, которые познакомились с Guns N’ Roses, когда те наделали много шума на бульваре Сансет (в буквальном смысле – их репетиции было слышно за десять кварталов), – отбросы музыкального общества вроде Faster Pussycat, Redd Kross, London, Jetboy и многие другие, за которыми вилась стайка девушек, которым нравятся музыканты, а за ними парни, которым нравятся девушки, которым нравятся музыканты, – и все они были посетителями адского дома и дешевого мрачного мексиканского ресторана на противоположной стороне бульвара Сансет под названием «El Compadre» и стрип-клуба «Seventh Veil», где музыканты так сдружились с девушками, что приглашали их вместе выступать на сцене.
Сама обстановка подпитывала творчество и рождала новые песни: как-то вся группа пришла в гости к Лиззи Грею, который жил на Палм-авеню – улице с дурной славой – между бульварами Сансет и Санта Моника (Слэш: «Там жили какие-то неопрятные телки и наркоманки…»), и Лиззи угостил их бутылкой дешевого крепленого вина под названием «Night Train»[3] – страшный самогон, который был известен тем, что очень быстро дает по мозгам тем, у кого нет денег ни на что другое. Они шли по Палм-авеню и начали выкрикивать слова «Я еду ночным поездом», а Аксель стал импровизировать. На следующее утро в адском доме были написаны слова и музыка к этой песне.
Одним из завсегдатаев адского дома был школьный приятель Слэша – Марк Кантер, который вспоминал, как группа работала над этим материалом: «Многие песни начинались с идей Иззи, например, «My Michelle», – зловещее вступление к этой песне придумал именно он, но без Слэша не было бы более жесткого риффа, который следует за вступлением. Аксель слышал эти незаконченные песни и сразу точно знал, что с ними делать дальше. Даффу и Стивену удавалось сделать так, чтобы песни по-настоящему цепляли, и воплотить в них свои лучшие идеи. Многие говорили, что вклад Акселя важнее всех, [но] если хоть одного из ребят исключить из формулы, это бы кардинально изменило все песни. У них была настоящая демократия, и в 1985–1986 годах они все были заодно».
Все стихи рождались из реальных ситуаций с реальными людьми. «My Michelle» названа в честь Мишель Янг, которая училась в одной школе со Слэшем и Стивеном и дружила с первой серьезной пассией Слэша – Мелиссой. У Мишель была кратковременная связь с Акселем, который увековечил ее юность в суровом куплете: «Твой папа работает в порно, / А мамы больше нет, / Она любила героин, / А теперь лежит в земле».
Что забавно, идея этой песни пришла в голову самой Мишель, которая однажды, когда они вместе слушали «Your Song» Элтона Джона, сказала Акселю, что было бы чудесно, если бы кто-то написал о ней песню. «Кажется, мы тогда ехали на концерт, – вспоминала она в 2014 году, – и заиграла «Your Song», и я воскликнула: «Ой, какая замечательная песня! Вот бы кто-нибудь написал такую же обо мне». И вот – «моя песня» появилась», – смеялась она.
Конечно, когда Мишель впервые услышала слова, как она сама признавалась, ей было совсем не смешно. «Я услышала ее, когда была дома у отца. Я была в своей спальне, когда позвонил Аксель. Он все время звонил, когда появлялось что-то свежее. Пел мне в трубку новую песню, как только ее сочинял, отстукивая ударную партию на коленке, и спрашивал, что я о ней думаю. – На этот раз она не знала, что сказать. – Тогда я была не в себе, все время была под кайфом, и, когда услышала слова, то ответила: «О, здорово, классно… делай что хочешь». – Она снова рассмеялась и добавила: – Честно говоря, тогда я не думала, что альбом станет настолько популярен и что эта песня вообще попадет в альбом».
По словам Слэша из его мемуаров: «Мишель понравилось, что песня привлекла к ней внимание. Тогда это было лучшее, что с ней когда-либо случалось. Но, как и многие наши друзья, вступившие в темный круг Guns N’ Roses, она вошла с одной стороны, а вышла с другой. Большинство из них оказались в тюрьме или реабилитационной клинике (или еще где похуже)». Однако, по словам Мишель, «выход песни стал не благословением, а проклятием».
Причины безнравственного поведения в адском доме были экономические. Арендная плата составляла 400 долларов в месяц. Учитывая, что из ребят только Дафф работал более или менее постоянно, они научились выживать, не имея ничего. «Нам обычно удавалось наскрести доллар на бутылку «Ночного поезда», от которой всех уносило – рассказывал Дафф. – За 5 долларов мы уходили в говно». Слэш где-то раздобыл переносной гриль, на котором они жарили котлеты. По субботам вместе с остальными голливудскими отбросами друзья выстраивались в очередь в бесплатную столовую миссии Армии спасения. Еще они обнаружили шведский стол «все, что вы сможете съесть за 1 доллар» в известном голливудском гей-клубе «Rage». «Мы пытались прожить на 3 доллара 75 центов в день, – рассказал мне Аксель в одном из первых интервью. – Этого хватало на подливку и печенье в столовой «Denny’s» за доллар с четвертью и бутылку «Ночного поезда» за доллар с четвертью или похожее пойло «Thunderbird». И все. Ты выжил».
По крайней мере пока… Как только стало известно, что аллея за адским домом пустеет по ночам и превращается в крошечную черную дыру в самом сердце Голливуда, на ней стал собираться народ после того, как клубы закрывались на ночь. «На аллее мы тусовались с другими музыкантами, и туда стали стекаться наркотики, выпивка и девочки. Часто приходили местные стриптизерши и приносили метаквалон, валиум, кокс и бухло на всех», – вспоминал Дафф. Скоро с позднего вечера и до рассвета там уже тусовались сотни людей. Наши музыканты, воспользовавшись преимуществом хозяев, начали покупать дешевое пиво и продавать его там дороже. Вскоре они зарабатывали достаточно, чтобы платить арендную плату за месяц.
Некоторых женщин безжалостно эксплуатировали. Если один из музыкантов занимался с девушкой сексом, то другой в это время крал у нее деньги. «Секс был повсюду, и в помещении, и на улице», – рассказывал Аксель. «Обычно я трахал девиц только для того, чтобы у них переночевать», – признавался Слэш. «Мы продавали девочек, – продолжал Иззи. – А если кто-то из ребят трахался в нашей ночлежке, то мы в это время опустошали сумочку этой девчонки. Как-то ухитрялись».
«Мы уговаривали девушек подняться к нам на чердак, – рассказывал Аксель. – И кто-нибудь ударял по выключателю и говорил: «Так! Всем раздеться или покинуть помещение…».
На сцену вышел героин, или «Mr Brownstone», который преподал Акселю один из важных уроков о том, как жить не надо, и вот-вот должен был привести к расколу группы. Иззи не только принимал его, но и открыто распространял, обеспечив себе еще один источник дохода. Он утверждал, что однажды к нему за дозой пришел Джо Перри, как раз перед тем, как завязал и у Aerosmith начался новый коммерческий подъем. Слэш заметил, что Стивен «выглядит как пьяный», когда приходит на репетиции, хотя он не пил. Оказалось, что девушка с Гарднер-стрит, с которой он спал, и ее соседка подсадили Стивена на героин, и как только Слэш начал встречаться с этой соседкой, то тоже подсел. Вдобавок к героину, всем таблеткам и пойлу в их жизни появился жуткий наркодилер по имени Филипп.
Жизнь превратилась в убожество. «В какой-то момент в этой комнате жила вся группа и еще четыре женщины, – рассказывал Аксель. – Ближайший туалет [общественный] заблевали. Я срал в коробку и выбрасывал ее в мусор, потому что мне было противно ходить в этот туалет». Моральное разложение продолжалось. На концертах они ужасно лажали. Однажды Слэша вырвало прямо за усилителем на концерте в «Raji’s». Аксель затеял драку с кем-то из зала. На какое-то время им запретили появляться в клубе «Rainbow» – небольшое достижение, – и музыканты стали считаться вечно пьяными уродами, которые пьют на халяву, устраивают драки и агрессивно попрошайничают на своих собственных концертах. Департаменту шерифа Западного Голливуда стало известно о сборищах на аллее у Гарднер-стрит, а еще до них дошли слухи о распространении наркотиков и другом антисоциальном поведении.
О проекте
О подписке