Часть Первая

Глава Первая

Макс был обычным деревенским пареньком двадцати лет от роду. Рост около метра восьмидесяти, худощавый. На лице всегда играла улыбка. С виду рубаха-парень. Простое лицо, можно сказать интеллигентное. Коротко стриженные русые волосы. Таких много в провинциальных деревушках. Такие пареньки вызывали умиление у старушек. Всегда вежливы и обходительны. Никогда не грубят, уступают места в автобусах. На таком фоне резкий контраст создавался взглядом светло-голубых, почти серых, глаз. В противовес улыбке, натянутой на лицо, глаза никогда не смеялись. В них застыло равнодушие. Так рано, но уже равнодушно, смотрел молодой парень на мир. Как через оптический прицел. Такой взгляд обычно у профессиональных убийц или маньяков. Но Макс не был ни тем, ни другим. Он просто слишком рано повзрослел. Двадцать лет – начало жизни.

* * *

Перед глазами все качалось, ноги отказывались идти, по спине тонким ручейком стекала кровь из-под, кое-как наложенной, импровизированной повязки. Максим периодически останавливался, чтобы передохнуть и набраться сил перед следующим шагом. Боли уже практически не было, сознание постепенно уходило, заменяясь видениями из жизни. Такой короткой, но в то же время очень жесткой. Максим прекрасно понимал – он умрет. Было ли ему страшно? Скорее нет, чем да. Но и умирать он не хотел, поэтому все шел и шел вперед по лесу, в надежде найти хоть какое-то человеческое жилье. А еще ему нужно было, как можно дальше от трассы, где остались его друзья и враги, ставшие жертвами бандитской разборки.

Максим остановился, привалившись к огромной столетней сосне, пытался отдышаться. воздуха не хватало, он пытался вдохнуть полной грудью, но что-то мешало. Одуряющий запах разогретой смолы, никак не мог найти путь внутрь пробитого автоматной пулей легкого. Макс, уже мутным взглядом, теряя сознание, окинул лес вокруг. Уральская тайга. Что на Среднем Урале, что на Южном, одинаков. Сосны вперемешку с лиственными породами. Вот и сейчас взгляд умирающего паренька зацепился за одинокую березу, стоящую на опушке, в пятидесяти метрах впереди. Недалеко, дойти бы, коснуться белого ствола. Как в детстве… Он попытался оторваться от сосны и сделать шаг, но уже не смог. В бессознательном состоянии Макс сполз по стволу вековой сосны, оставляя почти незаметный на коричнево-красной коре дерева кровавый след, тянущийся сверху вниз. Мягкая хвойная подстилка из игл, осыпавшейся хвои, как родная мать обняла блудного сына, закрылись серо-голубые глаза. И только небо, цвета его глаз, смотрела сверху безучастно.

* * *

Василиса уже и не помнила, сколько ей лет довелось прожить на свете. Родилась она еще тогда, когда Святослав свет Игоревич на хазар ходил. Много чего довелось ей увидеть на своем веку. С детства посвященная Ладе, она должна была стать ее жрицей. Но не успела. Культ Мары захватил мир. Она была послушницей в одном из храмов, города Тысячи Солнц, когда город был осажден и разрушен. Огню предавалось все и люди и строения. Город, построенный по преданию самим Сварогом, был стерт с лица земли. Она уже практически не помнила того времени. Вторая тысяча лет как-никак. Что только не было на ее веку. И мужья любимые, и враги коварные. Где она только не бывала. Можно сказать весь мир обошла. Уже даже и потомки все умерли, а она все жила. Да звали ее при рождении иначе. Богдана… Данная богами и отданная богам. Боги которым она служила всю жизнь, наверное умерли. В этом мире безраздельно властвовала Мара… Мир стал темным и алчным, забыв о душе. Потому и жила она у старого дуба в Рифейских горах одна одинешенька уже без малого триста лет. Запутав тропы вокруг своей избушки, так чтобы случайный путник не смог дойти, потихоньку коротала свой век. Изредка выбираясь в городок неподалеку. Жизнь изменилась. Изменились дома, поднявшись ввысь, как во времена ее юности. Вновь появились механические повозки. У нее даже был телевизор и ветряной генератор. Да техника, после упадка времен войны богов начала вновь развиваться. Вот только люди стали другими. Злыми, эгоистичными. Забывшие богов. Продавшие совесть. Так и жила, наблюдая издали, она все ждала, что вернутся боги-покровители. Вернется свет, в души людей. Она пыталась призвать хоть кого-то из богов, но не получала ответа. Но надежда не умирала, а пока была жива надежда, жила и Богдана-Василиса.

В этот день Богдане не спалось с самой зорьки. В душе появилось какое-то ожидание, что должно произойти важное событие. Но что могло произойти неожиданного в ее размеренной жизни. Непонятно. Она почти стала жрицей, поэтому привыкла прислушиваться к своим ощущениям. Как и всегда она встала со своей деревянной кровати застеленной пуховой периной. Затопила печь и поставила разогреваться кашу с грибами, приготовленную с вечера. После чего проверила в чулане травы, которые заготавливала для лечебных целей. Иногда она все-таки лечила людей. Обычно это происходило, когда она выбиралась из леса. Люди в ближайших деревеньках знали о существовании такой вот старушке-отшельнице. Но дальше сельчан информация не уходила, вдруг ведунья обидится и перестанет приходить. Бывали несколько раз прецеденты. Сделав все дела по дому, она подошла к умывальнику, над которым висело зеркало в позолоченной оправе. На нее смотрело отражение все той же двадцатилетней красавицы послушницы, время не властно над истинными преданными. Но на людях, она всегда выглядела как Баба-Яга. Как-то раз посмотрела сказку «Морозко», понравился ей образ. Вот и накидывала морок на себя. До полудня все было как обычно. Переделав все дела, Богдана взяла плетеную корзину и собралась в лес, собирать ягоды, да травы. Маршрут у нее был привычным, через пригорок на опушку леса, там была полянка с крупной сочной земляникой, захотелось вот ей ягодки. В округе она знала все заимки и ягодные места, почему пошла на не самую близкую, она так и не смогла понять. Но видно боги подглядывали и вели ее. Выйдя на опушку, она сразу заметила – тут кто-то проходил. Если долго жить в лесу, волей-неволей научишься читать следы. Вот и Богдана умела, да и сложно было не заметить протоптанный, в уже начавшей подсыхать, траве, отмеченный кровавыми каплями. След и кровь, явно, человеческие. Уж это она без проблем смогла понять. Поставив аккуратно корзинку, она огляделась по сторонам и вытянув из-за пояса нож их хорошей черненной стали, явно боевой, что не совсем шел к внешности девушки, Богдана резко метнулась в сторону леса. Ничто не напоминало в ней, ту беззаботную девушку, которая шла собирать ягоды. Сейчас это была лесная рысь, стремительная и смертельно опасная. Плавный шаг, контроль пространства, мягкость движений. Все говорило о том, что девушка не понаслышке знакома с воинским искусством. Почти стелясь в высокой траве, двигаясь так, что ни один стебелек не шелохнулся, Богдана через минуту достигла приметной старой сосны. И остановившись, стала смотреть на того, кто оставил кровавый след. У подножия вековой сосны, сидел, прислонившись спиной к стволу, молодой парень. Светлые волосы были измазаны кровью, на груди примостилась непонятная повязка, явно сделанная наспех из подручных материалов. Богдане одного взгляда хватило определить, парень уже почти ушел в Царство мертвых. Большая потеря крови, об этом говорил бледный цвет кожи на лице. Она осторожно подошла и склонилась над парнем. Все еще хуже чем показалось с расстояния, осторожно сдвинув повязку, обнаружила под спекшейся кровью два отверстия. Явно пулевые, сталкивалась с подобным. И оба ранения в районе правого легкого. Будто почувствовав присутствие постороннего, парень резко открыл глаза и посмотрел на Богдану. В глазах читался могильный холод, парень знал, что умирает, но в тоже время в глубине теплилась надежда. Как он вообще до сих пор жив было непонятно. Неизвестно о чем думала Богдана в этот момент, возможно боги управляли ее действиями, но она аккуратно подхватила под мышки вновь потерявшего сознание человека и, сбегав за своей корзинкой, она всегда с собой имела комплект снадобий для оказания первой помощи и фляжку с отваром горской полыни, если его правильно приготовить то получается отличное восстанавливающее силы средство, принялась ножом раздвигать сжатые в агонии зубы. С трудом, но это у нее получилось. Влив немного отвара из фляжки в рот парня, и дождавшись, чтобы он проглотил, начала аккуратно снимать грязные повязки, оказавшиеся разорванной рубашкой. Все оказалось гораздо хуже, чем она думала. Одна пуля пробила легкое молодого человека насквозь, а вот вторая осталась внутри. Придется вспоминать навыки хирурга. За сотни лет у Богданы было много возможностей для учебы. Вот она и училась, всему, что могла осилить. Но в лесу делать операцию не вариант. Хорошо было при богах, создал заклинание и вещь теряет свой вес, но после того как боги исчезли, магическая сила тоже ушла из этого мира. Тяжело вздохнув, Богдана поднялась на ноги и направилась в сторону двух небольших березок, растущих поодаль. С помощью ножа превратив их в волокушу, она вернулась к лежащему на земле. Осторожно перекатив на импровизированную каталку парня, Богдана схватила в две руки стволы березок и медленно, чтобы окончательно не растрясти, двинулась в сторону своей избушки.

* * *

Шесть часов, без перерывов, Богдана резала и шила тело парня, вынимая пулю. Соединяла разорванные сосуды. Очищала легкие от скопившейся крови. Шесть часов на пределе сил, одна, но она смогла это сделать. Как только парень, лежащий на операционном столе смог сделать первый глубокий вдох, Богдана без сил опустилась на пол, рядом с широкой скамьей, которую использовала вместо операционного стола. У нее не осталось сил даже поесть и добраться до кровати. Уснула рядом с тем, кого вытащила с того света. Дальнейшие дни были заполнены уходом за раненым. Несмотря на то, что раны затянулись довольно быстро, практически за неделю, паренек так и не пришел в сознание. Душа успела зацепиться за мир Нави, и не хотела возвращаться обратно. Богдана перепробовала все, что знала. Начиная от компрессов из разных трав, и заканчивая молитвами забытым богам. Парень все так же был без сознания. Только метался в бреду. Что уж он там видел, но не раз и не два, приходилось Богдане менять постель пропитанную потом. Глаза быстро бегали под закрытыми глазами, мышцы напрягались. Парень в бреду явно делал что-то тяжелое. Но как вывести его обратно в мир живых Богдана просто не знала. День шел за днем, вот уж осень стучится в окно, а приблудный человек, так и не приходил в себя. Постепенно Богдана стала относится к нему как к домашнему питомцу, убирала, мыла, поила, кормила. Слава Богу глотательный рефлекс срабатывал. Складывалось ощущение, что светло-волосый парень просто спал. Спал почти три месяца. Как-то утром, причесывая свои длинные белокурые волосы у зеркала, Богдана почувствовала на себе пристальный взгляд. Резко обернувшись, она встретилась взглядом с ярко-синими, широко открытыми глазами спасенного. Ее будто током ударило. На сердце разлилось тепло и нежность. Глаза смотревшие на нее были полны жизни. Он смог вырваться из обители Чернобога! Богдана выпустила из рук деревяный гребень, на уголках глаз появились капельки слез радости. Не зря, она все эти месяцы старалась, спасла все-таки.

– Здравствуйте, девушка, а не подскажете, как я сюда попал? И где я собственно говоря нахожусь? – голос парня был тихим, еще не окрепшим, но несмотря на это обратился он весьма вежливо.

* * *

Макс с одного удара разбил колуном березовый чурбак. Уже месяц, как он очнулся в избушке посреди леса. Богдана, при воспоминании о ней сердце приятно защемило, он сам не понял как влюбился в хозяйку этих мест, но как-то само собой получилось, что через пару дней после того как он пришел в себя, они проснулись в одной постели. Она рассказала ему, что нашла его посреди леса, окровавленного, и три месяца выхаживала его бессознательное тело. Как она смогла его вытащить с того света он так и не понял, но расспрашивать не стал. Захочет сама расскажет. Как-то так с молчаливого обоюдного согласия, он не спрашивал ко она и почему живет одна посреди леса, а она не интересовалась, как он оказался с двумя пулевыми ранениями посреди тайги Среднего Урала. Макс сморщился, вспоминая тот день. Он работал в охране у одного владельца казино. В тот день они ехали в Екатеринбург. У шефа были там какие-то дела. Ничто не предвещало проблем. Но посреди леса на трассе их тормознул гаишник. Витек-водила прижался к обочине и начал готовить документы. Вот только гаишник не спешил подходить, он пошел к машине, где сидел его напарник и что-то искал в салоне. Витек уже начал вылезать из-за руля, чтобы выяснить ситуации, когда со стороны митцубиси с разметкой ДПС раздались две сливающиеся автоматных очереди. Пуля снесла Витьку половину черепа, забрызгав кровью сидящих в салоне Андрея Борисовича и двух охранников, Макса и Толяна. А лже-гаишники продолжая огонь стали приближаться к Порше, в котором и находился бизнесмен с охраной. Максу повезло, при первых выстрелах он нырнул к полу, чтобы вытащить пистолет, спрятанный под водительским сиденьем. Автоматная очередь прошла немного выше, убив Толяна и шефа. Макс затих, сжавшись между сиденьем и спинкой кресла водителя. Киллеры, а это точно был заказ, прекратили стрельбу и начали осторожно приближаться с двух сторон к машине для контроля. Макс сжался как пружина, Вот дверь с его стороны начала открываться, резко толкнув ее ногами, он тут же открыл огонь по сбитому ударом тяжелой двери киллеру. Стрелял он всегда хорошо, поэтому первого лжегаишника точно можно было списывать. Без головы не живут, а тяжелые пыли Кольта сорок пятого калибра с близкого расстояния, не та вещь что оставляет аккуратные дырочки. Надпиленная вручную тупая пуля, при попадании раскрывалась розочкой разрывая плоть. Макс рывком выпрыгнул из машины, тут же падая на землю и пытаясь увернуться от выстрелов второго киллера. Ему это почти удалось. Но почти не считается. Острая боль пронзила спину, Макс дернувшись упал на землю. Во рту появился привкус крови, дышать стало тяжело.

– Легкое пробито, сука. – сквозь боль пришла мысль в голову Максу, крепко сжимая рукоять, чудом не выпавшего из руки, пистолета.

Макс лежал, стараясь не шевелиться, боковым зрением наблюдая за врагом. Ему было видно только ноги. Но хорошо слышно. Киллер подошел к расстрелянной машине. Прозвучало три одиночных выстрела, а чуть погодя четвертый. Хотя зачем? У Витька и второго из нападавших попадания были в голову, можно было не контролировать. Макс напрягся, у него будет только один шанс, вот киллер направился к нему. До приближающегося человека в форме сотрудника МВД оставалось около трех метров, когда Макс, превозмогая боль резко развернулся и на вскидку начал стрелять. Судьба ему явно благоволила. Все пули попали в цель, откинув тело, уже мертвое, обратно к Порше. Максим видимо потерял сознание на какой-то миг, потому что придя в себя не обнаружил в руках пистолета, хотя он его не выпускал. Дышать было мучительно, хотелось пить. Кое-как ползком он добрался до расстрелянного порше и попытался встать на ноги держась за машину. Ему это с трудом, но удалось. Держась за корпус он дошел до багажник и открыл его. Слава богу, аптечка была на месте. Вскрыв ее, он вытащил шприц-тюбик с промедолом и прямо через штанину вколол себе. Спустя некоторое время боль начала отпускать. Как назло, бинтов не было, поэтому на перевязку пустил собственную рубаху. Мучал кашель. Кое-как замотавшись Макс двинулся в сторону леса. Нужно было срочно уйти с трассы пока кто-нибудь не появился. Блуждания по лесу он не помнил. Следующим воспоминанием было то, как он очнулся в доме у Богданы. Макс сделал замах, и расколол последний чурбак. На лбу выступал пот, все-таки до конца не восстановился. Рукавом вытерев лицо, он пошел в дом.

Богдана уже накрыла нехитрый стол. Свежеиспеченный хлеб, крупяная похлебка и крынка со сметаной. Богдана вчера ходила в село. Кого-то лечила, вот и принесла гостинцев от благодарных сельчан. Максим сел за стол. Его тарелка уже была налита. Богдана села напротив него и просто смотрела. Последние дни она стала молчаливой, неужто что-то случилось?

Макс быстро поел и встал из-за стола, чтобы помыть за собой посуду, с детства приучили.

– Максим, – голос Богданы звучал печально, – тебе нужно возвращаться к людям.

Макс резко замер, так и держа в руках недомытую тарелку. Он знал, что рано или поздно уйдет к людям, но думал, что Богдану сможет уговорить пойти с собой.

– А ты? – Макс повернулся и посмотрел в такие любимые зеленые глаза.

– Милый, я не могу, это мой дом. – Богдана смотрела на него печально.

Все поняв, Максим молча подошел к своей неожиданной спасительнице, и еще менее ожидаемой любимой и нежно обнял ее. Так они и стояли, в лучах закатного солнца попадавшего в комнату через окно.