Цитаты из книг автора «Михаил Сухачев»

сторону. Он ушибся, но не сильно, встал на колени и оглянулся. В канаве на боку лежал их грузовик. Из-под груды еловых лап выползал один из раненых. Другой лежал неподвижно совсем рядом. Не видно было третьего раненого и Валерки. В начале колонны полыхала полуторка. Еще одна, как и их грузовик, опрокинулась в канаву, остальные беспорядочно стояли на дороге. Раздавались крики о помощи и команды медперсонала. Витька вскочил и ринулся к машине. – Валерка! – крикнул он. В это время над дорогой в плотном строю снова промчались фашистские стервятники, поливая перед собой пулеметным огнем. – Гады-ы! – что есть мочи закричала вслед удалявшимся самолетам медсестра. Обхватив голову руками, она медленно осела и повалилась на бок. Еще одна машина занялась огнем. Виктор не лег на землю, не спрятался, но это не от храбрости. Он никогда не видел раньше так низко летящие вражеские самолеты. Отчетливо были видны стреляющие пулеметы, желтые номера, свастика и кресты на фюзеляже. Мальчик проводил их взглядом, пока они не скрылись за стеной леса, справа от дороги, и вспомнил разговор между шофером и медсестрой о международном соглашении. Витька начал разгребать еловые ветки, освобождая раненого. Затем увидел носилки и под ними серую стеганку

всего один-единственный раз, и снова тревожное чувство заставило его насторожиться: он очень боялся увидеть возле «буржуйки» сгорбленную Эльзину мать. Он приоткрыл дверь, остановился. «Буржуйка» стояла на прежнем месте, но возле нее никого не было. Мальчик вошел в комнату. – Когда мы с мамой въехали, квартира уже была пустой. Дворничиха говорила, что здесь жили дочь с матерью, но им не повезло: девочка пропала без вести, ее отец погиб на фронте, мать отравилась угарным газом. Рано закрыла печную заслонку. Ты их знал? Витька согласно кивнул и хотел было рассказать о своем знакомстве с этой семьей, но девушка продолжала: – Потом оказалось, что хозяин квартиры не погиб. Месяц назад, когда мы только поселились, он приходил сюда, рассказал, что где-то на переправе его рота попала под

ъезда, то увидели, что оба чайника и бидончик примерзли к санкам и вода в них полностью замерзла. – Ты зайдешь к нам? – спросила Эльза. – Не, надо везти воду домой. – Он глянул на девочку и заметил в ее глазах сожаление. – В следующий раз зайду обязательно. – Ну ладно. С Новым годом тебя, Витька! С новым счастьем! – Эльза опять всхлипнула. – Говорят, в триста шестьдесят седьмой школе на Тамбовской будет елка. Обещают бесплатный обед из трех блюд. Как я любила Новый год! У нас всегда было весело. Папа наряжался Дедом Морозом, а я Снегурочкой. Мы с ним раздавали из большого мешка подарки нашим гостям и заставляли спеть или сплясать. А на следующее утро я находила под подушкой подарок, который подкладывал мне добрый Дед Мороз. Я все время старалась не спать, чтобы увидеть, когда он положит подарок, но так ни разу и не увидела его. Теперь этого уже никогда не будет, потому что нет больше папы. Папка, милый папка! – Она снова разрыдалась. И опять, как мог, Витька стал успокаивать ее. Наверное, это было неумело и неуклюже, ведь на ласку и нежности у его матери не хватало времени. Его не одаривали подарками: они были семье не по карману. Но и для него Новый год был радостным праздником. Весь обратный путь до дома Виктор вспоминал новогодние праздники в школе. Шефы школы с кондитерской фабрики всегда привозили громадную пушистую елку, а вместе с ней и гостинцы. Это были великолепные шоколадные улитки, медведи, зайцы, батончики, бутылочки с ромом, грецкие орехи, обернутые в фольгу, пряники, мандарины, дорогие конфеты в красивых обертках. Часть из них развешивали на елку, а остальное укладывали в пакеты для школьников. Ставили и украшали елку в спортзале под руководством старой учительницы рисования, прозванной учениками Кишкой, высокой, худой, в неизменной черной длинной юбке, черной шелковой кофте с ослепительно белыми тонкими кружевами и пенсне на золотой цепочке. Она тоже, как и Клавдия Петровна, досталась советской власти от старого режима. Кишка еще строже придерживалась правил прежней системы просвещения, была чопорна в обращении с коллегами, высокомерна с учениками, педантична во всем. Одинокая учительница задерживалась в школе допоздна, особенно накануне праздников. По ее замыслу и под ее наблюдением ребята рисовали на обратной стороне склеенных обоев елки таких же размеров, что и настоящая, вырезали и вешали их на стены. После этого приклеивали кусочки ваты, якобы это был снег, и картонные игрушки, отчего