Глава 5

Вечером заботливые люди обработали мою губу зелёнкой, а под неё сунули вату с какой-то вонючей мазью. Терпел я недолго, и, когда меня оставили в покое и удалились по своим делам, я аккуратно вытащил тампон лапой и бросил его под диван. Вы же знаете, у нас слюна лечебная. Зачем эти примочки? Через некоторое время я уже и забыл о тех экзекуциях, которые пришлось вынести. Проходя мимо зеркала в прихожей, я случайно взглянул на своё отражение и чуть не упал в обморок: вся пасть была зелёного цвета, я смахивал на поводыря-инопланетянина.

Пока хозяева возились с рыбой – солили, жарили, мариновали, – мы с Читой развалились на полу в гостиной перед телевизором. Нам повезло: как раз в это время шёл репортаж, что называется, в тему. Журналист рассказывал историю о том, как собаки с полярной станции спасли маленького медвежонка-сироту. Его чуть не съел голодный взрослый медведь. Оказывается, среди животных часто появляются каннибалы. Обезумевшие от голода, они не брезгуют себе подобным. Единственный зверь, который ни при каких обстоятельствах не пойдёт на такое – это волк. Во всяком случае, учёные до сей поры не замечали у них такой особенности в поведении.

Случай, о котором говорилось в передаче, произошёл на полярной станции Малые Кармаку́лы, что на арктическом архипелаге Новая Земля. Добрые и отзывчивые метеорологи взяли под опеку двух белых медвежат, оставшихся без матери. Оказывается, малыши, которым на вид было около полугода, сами пришли к людям. Сотрудники станции дали им имена Умка и Элька. Учёные подкармливали медвежат, а собаки относились к ним очень дружелюбно, что, со слов метеорологов, случается крайне редко. Наверное, здесь сыграл роль возраст мишек. К сожалению, одного из них не удалось сохранить и защитить, он погиб: позже, когда медвежат выпустили на волю, его всё-таки растерзал взрослый медведь. Второго малыша постигла бы та же участь, но отважные собаки бросились на помощь и отогнали хищника.

Наглый взрослый зверь и после этого случая неоднократно пытался выкрасть детёныша. Но бдительные четвероногие охранники не позволили ему учинить произвол. Возможности выжить в дикой природе у малыша без мамы, конечно, не было. Потому полярники решили пристроить его в зоопарк. Новым домом для мишки стал «Сафари-парк» в Геленджике.

Вот что значит голод! А ведь малыши могли быть детьми этого медведоеда. Не скрою, меня распирало от гордости за соплеменников: между прочим, они рисковали жизнью. А сколько происходит трагичных случаев, когда собаки встречаются с бурыми медведями. Удар у медведя настолько сильный, что шанса выжить после него нет. Не успел увернуться – всё, считай, погиб.

А тут белый медведь, который в два – три раза больше и мощнее бурого, его вес может достигать тонны. Это один из самых опасных и крупных хищников на нашей планете. Но собаки-полярники не струсили. После просмотра передачи стало как-то светлее и радостнее на душе от того, что мои соплеменники не только людей спасают, но и других животных.

То, что случилось дальше, невозможно описать словами. Я думал, медведей можно увидеть только по телевизору. Вы не поверите, но мне довелось повстречаться с ними вживую!

Через несколько дней моя губа полностью зажила, а от зелёнки не осталось и следа, потому как я её постепенно слизал. Однажды, вернувшись вечером домой, Александр Борисович предложил съездить в посёлок, в гости к чукчам.

– Мой приятель едет на вездеходе в тундру, – сказал Макаров. – Узнал, что ты гостишь у меня, пригласил нас. Смотаемся?

– Ну, если это будет не в тягость, – неуверенно ответил Максимыч.

– Да ты что, дружище? – Александр Борисович обнял его. – Какая тягость? Поехали, это очень интересно! Я с ними давно знаком, потрясающие ребята.

– Я же всё равно там ничего не увижу, – вздохнул Андрей Максимович.

– Зато услышишь, – парировал Макаров. – Да и запах там божественный. Пахнет настоящим севером. Ты знаешь, как у нас тут говорят: если ты не побывал на Русском Севере, значит, ты не знаешь Россию.

– Уговорил! Далеко туда ехать?

– Вообще-то прилично. Выезжаем рано утром, к вечеру доберёмся. Побудем там два – три дня – и назад. У моего друга там свои дела. Он у чукчей покупает клыки моржовые, шкуры песца и оленьи рога.

– Песец-то понятно, – задумчиво произнёс Максимович. – А вот рога, клыки – это ему зачем?

– Они из них потрясающие сувениры делают и отправляют на материк. Ты знаешь, какие картины вырезают на моржовых клыках? Залюбуешься. А рога обрабатывают, затем крепят на подставку, получается очень красиво. Они тут научились делать не только рога, но и головы оленьи, и шкуры целиком. Слышал, что такое таксидермия?

– Слышал! – кивнул Андрей Максимович. – Эти… чучела?

– Ну да! – подтвердил Макаров. – Ребята – мастера на все руки. Даже местные удивляются их умению. Прошлой зимой чукча восхищался находчивостью русских умельцев. Он тоже делает оленьи головы, глаза изготавливает из чёрного камня, внутрь шеи набивает газеты, иными словами, своя технология. А тут приехал к нам в гости, зашёл в мастерскую моего товарища, Юрки, и ахнул: сидит там Юркин сотрудник, заполняет оленью шею монтажной пеной и крепит к подставке. Ты бы видел его глаза: он же смотрел, как индеец на зажигалку в восемнадцатом веке.

– Наверное, не зря столько анекдотов ходит про чукчей, – рассмеялся Максимыч.

– А ты знаешь, Андрей, все эти анекдоты – полная чушь. Они, кстати, не обижаются на них и сами частенько посмеиваются, у них развито здоровое чувство самоиронии. На самом деле это не простой народ. Если интересно, расскажу.

– Конечно, интересно! – Андрей Максимович хлопнул в ладоши. – Зря, что ли, я на Чукотку прилетел? Рассказывай всё, я потом буду своих удивлять дома. Мы же ни черта не знаем о Русском Севере и его жителях. Разве это дело – знать о своих соотечественниках только по глупым анекдотам?

– Пока живёшь у меня, много нового откроешь, – заверил гостя Александр Борисович. – Ты, наверное, удивишься, но у чукчей потрясающая военная история. Можно сказать вполне серьёзно: они самые настоящие арктические самураи. Чукчи так себя поставили в северных районах, что все остальные народы боялись их как огня. А если верить учёным-археологам и древним легендам, они заселяли Чукотку далеко не мирным путём. В отличие от других аборигенов Сибири, они были отчаянно воинственными, даже русские войска не трогали их. Это уже потом советская власть устроила здесь массовые чистки и разрушила их традиционную культуру.

– Что поделаешь, – ухмыльнулся мой подопечный и развёл руками. – Цивилизация и сюда рано или поздно должна была прийти.

– Так-то оно так, – согласился Александр Борисович, – но если бы сохранилась первозданность, самобытность, представляешь, какая это была бы экзотика? Хотя, несмотря на влияние этой самой цивилизации, всё же во многих местах сохранился традиционный уклад. Суровый климат, естественные трудности, лишения, тяготы делают этих людей невероятно щедрыми и гостеприимными. Вот приедем, увидишь сам…

Максимыч пропустил мимо ушей выражение «увидишь сам». Макаров общался с ним таким образом, словно у него и не было никакого недуга. Мне показалось, Александр Борисович делал это нарочно. Видимо, отчётливо понимал, что в данном случае все эти сюсюканья, сожаления, оханьяаханья только лишний раз огорчат и расстроят слепого человека. И правильно: лишние причитания ведь ничего не изменят.

Много раз я слышал споры среди людей на эту тему. Некоторые считают, инвалидов нужно непременно жалеть, волей-неволей постоянно напоминая об их особенностях. Знаете, однажды в парке я слышал спор двух приятелей о том, как правильно говорить – «слепой» или «незрячий». И первый доказывал, что слово «слепой» звучит оскорбительно и бестактно, а другой возражал и утверждал: слово «незрячий» звучит уж слишком по-ханжески; складывается впечатление, будто человек просто стесняется слова «слепой». Андрей Максимович, с которым мы тогда гуляли, в конце концов, видимо, не выдержав, вмешался.

– Молодые люди, – обратился он к ним, – вы меня извините, я слышал ваш спор, вот такой я «ухастый». Позвольте высказать своё мнение?

– Да-да, конечно! – закивали спорщики. – Вы извините, что мы этот разговор затеяли, просто…

– Да не извиняйтесь, – рассмеялся Андрей Максимович. – Не вы первые, не вы последние, кто на эту тему дискутирует. Здоровые люди часто такое обсуждают.

– Очень интересно, – воскликнул один из приятелей. – Вот и скажите: что вы об этом думаете?

– Некоторые почему-то считают слово «слепой» некорректным и даже едва ли не обидным. Но обижаться на слова – это комплексы. Быть слепым не стыдно, так чего же тогда стыдиться слова? Понимаете?

– Ну, в общем-то, стыдиться нечего, – согласился сторонник слова «незрячий». – Но ведь…

– Никаких «но», – не дал договорить Андрей Максимович. – Вот я вам сейчас обосную, почему правильно говорить «слепой», а не придумывать, каким недоразумением его можно заменить. Вы слышали, как называется наша организация? Всероссийское общество слепых! Верно? И как звучит аббревиатура? ВОС! А теперь давайте переименуем нас в незрячих, и что получится? Организация ВОН. Вот к чему приводят необдуманные реформы. Это как в годы перестройки всё думали, чем бы заменить пионерскую организацию. Дело в том, что с середины восьмидесятых не все хотели быть пионерами. Иными словами, один деятель придумал назвать новую организацию Союзом пионеров и детей. И это чуть было не утвердил на законодательном уровне, да нашлись сообразительные депутаты и подняли вопрос об аббревиатуре. И вот когда буковки сложили, получилось неприглядное слово СПИД. Правильно на Руси всегда говорили: «Поспешишь – людей насмешишь».

– И ещё есть одна мудрость, – воскликнул один из спорщиков. – «Семь раз отмерь, один раз отрежь».

– Да-да, тоже верно! – согласился Максимыч. – Так что, ребята, не ломайте голову: слепой человек никогда не обидится, а спорят обычно те, кто никакого отношения к этому недугу не имеет.

Так что, если вы услышите подобный разговор, вспомните слова моего подопечного.

На следующий день, рано утром, мы все вместе вышли из подъезда, где нас уже ожидал вездеход приятеля Макарова. Александр Борисович помог моему подопечному забраться в салон. Потом, обратившись ко мне, скомандовал.

– Запрыгивай, Триха.