Как среди мальчишек, так и среди девчонок, были такие, кто выглядел не по годам взросло. Глядя на некоторых девочек, сложно было поверить, что им по четырнадцать лет. Встреть Алексей их на улице, непременно подумал бы, девушкам, как минимум лет по восемнадцать. Видя перед собой молодого, обаятельного учителя, они улыбались, хихикали, перешептывались между собой и жеманно опускали глазки.

Алексей заметил у каждого ученика на парте лежал мобильный телефон. Самсунги, Сименсы, Моторолы, Нокии. Как же резко шагнул технологический прогресс за эти семь лет. Еще во времена его учебы он даже представить не мог, что когда-то появятся телефоны, с которыми можно передвигаться по улице. Лишь к окончанию школы, стали появляться первые сотовые. В то время, для того, чтобы иметь такой телефон, нужно было быть богатым человеком. Связь стоила баснословных денег. Теперь же она стала доступной для всех слоев общества.

– Ну что же, Алексей Сергеевич, – обратилась Таисия Дмитриевна к Долотову, – я покидаю вас, желаю вам удачи, – затем посмотрев на класс, с улыбкой произнесла: – ваш новый учитель – один из лучших выпускников нашей школы.

Когда за директором закрылась дверь, в классе поднялся такой шум, впору было затыкать уши. Алексей какое-то время стоя наблюдал за происходящим, затем сел на стул, откинулся на спинку и, сдерживая нахлынувшее раздражение, принялся следить за творившимся сумасшествием.

«Неужели мы тоже были такими придурками», – думал Долотов.

Ученики словно не замечали его – поставили в игнор. Некоторые все же косо поглядывали на нового учителя. Остальные, продолжая вызывающе смеяться, хихикать и перекрикиваться, делали вид, точно он пустое место, будто его вообще нет в классе. Алексей знал, что таким образом они испытывают его выдержку. Он сразу вспомнил своего учителя по физике, старого сурового татарина, который никогда не кричал и не ругался, но мог одним испепеляющим взглядом поставить ученика на место. А мог спокойно отвесить подзатыльник и все знали, что это заслуженно. И ни разу на него не приходили жаловаться родители. Насчет рукоприкладства, Таисия Дмитриевна строго настрого предупредила, теперь такие методы запрещены, поскольку не останутся без внимания общественности, времена уже не те, так что воспитывать подростков можно только словом.

– Открыли тетради и взяли авторучки, – громко произнес Алексей, вставая из-за рабочего стола.

Класс, видимо, ожидавший в первый день от нового учителя совсем не этого, потихоньку смолк и неохотно подчинился. Зашуршала бумага и руки с зажатыми авторучками в пальцах, замерли над тетрадями.

Сунув руки в карманы брюк, Долотов молчаливо прохаживался вдоль доски под пристальным наблюдением учеников. В кабинете воцарилась мертвая тишина, казалось, пролети сейчас муха и будет слышно шелест ее крыльев.

– Записываем определение, – нарушил напряженную молчанку Алексей и продолжил: – слово «репрессия» в переводе с латинского…

Он сделал паузу и посмотрел на удивленные лица семиклассников.

– Я сказал что-то непонятное? – он обвел учеников тяжёлым взглядом.

– Нет, – замотали головами подростки.

– Если нет, тогда почему не пишем? – Алексей вопросительно посмотрел на учащихся.

– Повторите еще раз, я не расслышал, – выкрикнул с последней парты парнишка с ежиком светлых волос.

– Фамилия, – Долотов посмотрел в его сторону.

– Чья? – недоуменно спросил блондин и тут же, приложив руку к груди, спросил, – моя?

– Моя мне известна, – хмыкнул Алексей.

– Прохоров Сергей, – неловко промямлил семиклассник.

– Так вот, Прохоров – и, кстати, всех остальных это тоже касается – отныне каждое мое слово слушаем внимательно и запоминаем с первого раза. Повторений не будет. Всем понятно? – Долотов вновь обвел взглядом класс.

– Да, – хором ответили ученики.

– Повторяю последний раз. «Репрессия» в переводе с латинского означает «пресс», давление, карательная мера, наказание.

– Скажите, а как правильно пишется это слово? – прозвучал вопрос с третьей парты среднего ряда от рыжего парнишки с веснушками на носу.

– Для начала встань и представься, – обратился к нему Алексей.

Парень вскочил, встал по стойке смирно и выпалил на одном дыхании:

– Лазаренко Виктор.

– Можешь присесть, Витек, – с едва сдерживаемой улыбкой сказал учитель.

Алексей подошел к доске и написал мелом «репрессия» печатным шрифтом. Сделал небольшую паузу и обратился к классу:

– Все записали?

– Да, – спустя несколько секунд, подняв взгляды на учителя, ответили подростки.

– Запомните это определение раз и навсегда. Если кто-то из вас вздумает помешать мне вести урок, вы все вместе будете подвергаться репрессии. Косячит один – отдувается весь класс. Понятно?

– Понятно, – уныло ответили подростки.

– Ну а теперь давайте знакомиться, – Алексей широко улыбнулся, – начнем с тебя, – он указал на девчонку, сидящую у окна на первой парте в левом ряду.

– Беспалова Анастасия, – поднявшись, выпалила девчонка и покраснела, как помидор.

– Отлично, теперь ты, – Алексей кивнул на ее соседку, темноволосую девушку кавказской внешности.

– Аветисян Мадина, – гордо ответила девушка.

– Можно вопрос? – раздался девичий голос с задней парты.

Девушка с длинными светлыми волосами и ярким макияжем подняла руку, при этом вызывающе жуя жвачку, а сидящая рядом соседка по парте, хихикала, прикрывая рот ладошкой.

– Сначала представься, – нахмурился Долотов.

– Сашко Александра, – вальяжно развалившись, она откинулась на спинку стула.

– Жвачку убери, – строго произнёс Алексей, посмотрев на нее в упор.

Девчонка села ровно и, вытащив резинку изо рта, зажала ее в кулаке.

– А теперь давай свой вопрос, – сказал Алексей.

– А сколько вам лет? – наконец спросила девушка.

– Если тебя это волнует, больше, чем предмет история, так и быть, скажу, – усмехнулся Долотов и добавил: – двадцать четыре.

– А вы женаты? – внезапно раздался еще один женский голос со средней парты правого ряда.

«Девчонки атаковали», – подумал Алексей и, посмотрев в сторону, откуда прозвучал неожиданный вопрос, улыбнулся. Жгучая брюнетка с идеально гладкими волосами до плеч и невероятно голубыми глазами, жеманно поджала губки.

– Фамилия, – обратился к ней Долотов.

– Пташкина Ксения Александровна, – представилась та.

– Птаха, а почему такой интерес, женатый Алексей Сергеевич или нет? – вклинился в разговор коротко стриженный парень, довольно крепкого телосложения, сидящий на последней парте.

– Хмырь, отстань, – огрызнулась девчонка, зло стрельнув в него глазами.

– С какой целью интересуетесь, Ксения Александровна? – с ехидцей спросил Долотов.

– Да, точно, с какой? – снова влез Хмырь и добавил: – она уже втюрилась в вас. Пташка у нас больно влюбчивая, любит перелетать с ветки на ветку.

Все парни в классе дружно заржали, кое-кто из девчонок тоже не остался в стороне. Долотов понял, по всей видимости, эти девицы явно недолюбливают Ксению.

– Я пока тебе слово не давал, – оборвал его Алексей и вопросительно посмотрел на брюнетку.

– Просто любопытно, – смутилась девчонка и отвела глаза.

– Любопытство не порок. Не вижу смысла скрывать, все равно узнаете, – ухмыльнулся Долотов и добавил: – не женат.

Пташкина вскинула взгляд на учителя и едва заметно, правым уголком губ улыбнулась, что не осталось незамеченным для Алексея.

«Только влюбленностей мне здесь не хватало», – подумал он.

– Теперь ты, – учитель посмотрел на Хмыря, – я так понимаю, по всей видимости у тебя фамилия либо Хмырев, либо Хмырин, либо Хмыров.

– Угадали, – улыбнулся парень и добавил, – Хмырев я, Андрей Петрович.

– Позволю себе дать вам совет на будущее, Андрей Петрович, – с сарказмом обратился Долотов к парню, – никогда не встревайте в чужой разговор. А то можете попасть впросак.

Когда со знакомством было покончено, до звонка оставалось пять минут.

– Ну что ж, вот мы и познакомились, – сказал Алексей, прохаживаясь вдоль доски, – думаю, мы с вами найдем общий язык. Вы главное, не забывайте определение, которое я дал вам сегодня. Вы должны его помнить, как отче наш.

– А что такое отче наш? – спросил Хмырь.

Алексей хоть и не верил в бога, все же этот вопрос ввел его в глубокий ступор. Ему казалось, это выражение знает каждый. Неужели есть такие персонажи, кто все-таки не знает?

– Это молитва такая, – ответил он и добавил: – у христиан.

– А вы что, верующий? – удивленно вскинул брови Андрей.

– Нет, – ответил Алексей и добавил: – мы все не верующие, пока нас это не касается. На эту тему мы потом как-нибудь пообщаемся, если вам будет интересно. Так вот, – продолжил он, – если вы будете всегда помнить об этом определении, то у нас с вами все будет замечательно. А теперь запишите домашние задание.

Долотов, написав на доске номер параграфа, продолжил:

– Советую вам всегда выполнять задание. Те, кто вдруг решит по каким-то причинам не готовиться к уроку, вспомните на минутку о своих одноклассниках.

– Алексей Сергеевич, можно вопрос? – спросил Прохоров.

– Валяй, – сказал Долотов.

– А у вас в школе какой предмет был самым любимым? – поинтересовался ученик.

– Ты не поверишь, история, – улыбнулся учитель.

– О, я тоже люблю историю, – воскликнул Сергей.

– Вот на следующем уроке и проверим, – пообещал Алексей.

– Вот ты Серега загрузился, – рассмеялся Хмырев, – теперь готовься.

Для Долотова прозвеневший звонок был, как глоток свежего воздуха. Подростки, на ходу запихивая в сумки тетради, ручки, учебники, шумно выбегали из класса. И лишь Ксения не торопилась, продолжая копаться возле своей парты. Долотов сунул авторучку в карман пиджака, взял журнал со стола и уже собирался выходить из класса, как его окликнула Пташкина:

– Алексей Сергеевич, а вы теперь всегда будете преподавать у нас историю?

– Надеюсь, – кивнул Долотов, – во всяком случае, до тех пор, пока буду работать в школе.

– А вы долго собираетесь работать? – вновь поинтересовалась девушка.

– Не могу ответить на твой вопрос, – Алексей пожал плечами и, попрощавшись, вышел из класса.

– До свидания, Алексей Сергеевич, – услышал он вслед.

Молва о том, что теперь в школе работает молодой учитель истории, разлетелась со скоростью звука. Алексею казалось, что девчонки, особенно старшеклассницы, специально ждут его на переменах в коридорах школы, чтобы рассмотреть его. Долотов был симпатичным молодым человеком. Он практически не занимался спортом, последний раз это было в университете, но от природы был крепкого мускулистого телосложения и высокого роста. Короткие темные волосы, живые глаза цвета выдержанного виски, правильные черты лица, лёгкая небритость… и потрясающая улыбка.

Алексей отнес в учительскую журнал, наспех попрощался с коллегами, благо, в этот день у него больше не было уроков. Сейчас единственным его желанием было выкурить папиросу. Прошло всего лишь сорок пять минуть, за которые подростки умудрились вынести ему весь мозг. Голова гудела, как пчелиный улей. Еще никогда в жизни ему не приходилось отвечать на такое количество вопросов. Даже в университете, во время сессии, преподаватели спрашивали гораздо меньше.

«Эх, и на что я подписался?» – мысленно спрашивал себя Алексей, шагая по длинному коридору школы.

Зато Тамара Константиновна была несказанно рада, наконец-то ее внук сможет применить на деле свое образование. Она прямо светилась от счастья.

Выйдя из здания, он вдохнул полной грудью теплый осенний воздух. Наступило самое настоящее бабье лето. Алексей достал из кармана брюк свою мотороллу и набрал номер Коляна:

– Здорово, Леший, – ответил товарищ. – Ну, как первый рабочий день? Как школяры, послушные? – с иронией спросил друг.

– Где ты видел послушных школяров? – усмехнулся Алексей.

– Мы с тобой такими были, – рассмеялся друг, – забыл, что ли? Ниже травы, тише воды…

– Ага, прямо ангелы, – рассмеялся Долотов и поинтересовался: – «дурёха» есть?

– В Греции все есть, – пошутил Колян, – тащи свою задницу ко мне.

– Через пять минут буду, – заверил Алексей и добавил: – забивай.