Глава 6

Вертолет приземлился на футбольном поле спортивного комплекса. Лопасти перестали молотить воздух, и от внезапно наступившей тишины, казалось, можно было оглохнуть. Прежде чем покинуть салон, старики попрощались с Михаилом и пожелали скорейшего выздоровления Тони. Несмотря на суету вокруг, тот спал непробудным сном. Котаро попросил спасателя, того, что затаскивал трос на борт, проводить пожилую пару в лагерь для пострадавших. Как рассказал доктор, его в спешном порядке обустроили прямо в одном из спортивных залов. Людей, оставшихся без крыши над головой, было столько, что такие лагеря развернули не только здесь, но и во многих других спортивных залах уцелевших учреждений Сендая. Когда пожилая пара покинула вертолет, Котаро обратился к коллеге:

– Кацуро-кун, вы с Майклом-саном берите Тони-сана и несите в госпиталь, а я пойду вперед и, пока вы будете идти, все организую. – Он подошел к спящему Тони и еще раз проверил пульс.

Михаил хотел разбудить товарища и потянулся к нему, но доктор отодвинул его руку.

– Не надо, он сам проснется.

Котаро прихватил рюкзак с полки, сбежал по короткому трапу и решительным шагом направился в сторону большого серого здания. У его входа стоял автобус, из него выходили эвакуированные жители и с понуро опущенными головами стройной вереницей шагали внутрь. Те, кто успел подготовиться к отъезду, несли с собой сумки, а те, кого стихия застала врасплох, были налегке. Казенные клетчатые одеяла, накинутые на плечи, – это весь багаж, который у них был с собой.

– Майкл-сан, вы не знаете, куда идти, поэтому берите носилки сзади, – сказал Кацуро. Он встал к ним спиной, с той стороны, где лежала голова Тони, и взялся за ручки. – А я пойду спереди.

Михаил сунул бейсболку друга, лежавшую в его ногах, за пазуху своей куртки и поднял носилки.

«Черт, ну и тяжелый ты, американец», – мысленно сыронизировал он.

Тони очнулся, когда его выносили из вертолета. Он приподнял голову и несколько секунд в полном непонимании озирался по сторонам.

– Куда вы меня тащите? – испуганно воскликнул он.

– Тони, все нормально, мы прилетели в госпиталь, – успокоил его Михаил.

– Вот черт, – выругался приятель и опять уронил голову. – Так вырубился, что ни фига не слышал.

«Это что же такое ему вколол доктор, что, невзирая на боль, он проспал всю дорогу?» – подумал Михаил.

Вскоре они оказались в фойе, где скопилось огромное количество людей. Несмотря на витавшее в воздухе напряжение, здесь не было истошных криков, слез отчаяния и всеобщей паники. Кругом царила тишина и спокойствие, будто ничего не произошло. Человеческая сущность, все ее сильные и слабые стороны, достоинства и недостатки проявляются в трудные минуты. Поэтому сейчас японцы демонстрировали особенности своего национального характера. Все они были в одинаково тяжелом положении. Совершить постыдный поступок, разрыдаться или закричать для них означало потерять лицо и чувство собственного достоинства. Иногда Михаилу казалось, что внешняя сдержанность местного населения граничила с бесчувственностью. Но на самом деле внутри каждого из них бушевал океан страстей, и пожилая пара в вертолете была явным тому подтверждением.

За столом сидели две женщины, они составляли списки прибывших. И здесь японцы не могли позволить себе нарушить их главный жизненный принцип – не создавать неудобства другим. Они выстроились в аккуратные очереди, чтобы сообщить данные о себе. Среди них наш герой заметил пожилых попутчиков, а они, увидев его, заулыбались и закивали, словно встретили старинного друга. Подобное проявление дружелюбия со стороны посторонних людей растрогало Михаила, он улыбнулся в ответ. Если бы не занятые руки, он бы непременно помахал.

Вскоре парни оказались в спортивном зале. Представшая перед ними картина напомнила Михаилу живую иллюстрацию к фильму о катастрофах, на мгновение он лишился дара речи. Пока они замешкались у входа, пробираясь с носилками сквозь поток входящих и выходящих людей, Михаил в растерянности озирался по сторонам, впитывая каждую деталь окружающей обстановки, чтобы потом при первой возможности перенести увиденное на бумагу.

Зал оказался не просто большим, он был громадным. Наверняка еще недавно здесь тренировались спортсмены и проходили соревнования по легкой атлетике, а теперь в центре стояли кровати – так много, что невозможно сосчитать. И практически на каждой сидел или лежал человек. Кто-то спал, кто-то ел, кто-то просто наблюдал за происходящим. А незанятым койкам осталось недолго грустить в одиночестве, претенденты на них уже стояли в фойе. Спортивный зал напоминал улей с сотами, где каждая кровать, стоявшая чуть ли не впритык к соседней, была своего рода квартирой для пострадавших и эвакуированных граждан.

– Офиге-еть, – протянул Тони. Он приподнялся на локтях, поморщившись от боли, и осмотрелся вокруг. – Да здесь целый муравейник людей.

– И когда это все успели организовать? – присвистнул Михаил.

– Мы привыкли к катастрофам, поэтому знаем, что делать, – объяснил Кацуро. Обернувшись вполоборота, он посмотрел на друзей. – Как только волна отступила, власти сразу стали обустраивать такие лагеря. Где-то же надо размещать людей.

В вертолете Михаил думал, что самое страшное уже позади. Ведь они с Тони умудрились выжить в этой передряге. Но, оказавшись в этом спортивном комплексе, он вдруг понял: все только начинается…

Здесь, как и в фойе, не было слышно ни криков, ни плача, но, несмотря на это, из-за большого количества людей в зале стоял шум. Среди кроватей сновали медицинские сотрудники в белых халатах, их лица наполовину закрывали маски. Не было суеты, не было хаоса, каждая медсестра и врач прекрасно знали, что делать, и от этого сходство с муравейником только усиливалось. Все звуки, витавшие вокруг, словно призраки, не только не избавляли от страха того, кто впервые оказался в подобной ситуации, а наоборот, только добавляли нервной напряженности.

– Нам туда. – Кацуро кивнул в дальний конец зала, где у дверей, ведущих в соседнее помещение, стоял Котаро с коллегой, одетым, как и весь медицинский персонал, в белый халат и маску. – Госпиталь там.

– Госпиталь? – удивился Тони и, озираясь вокруг, спросил: – А это что?

– В этом зале находятся эвакуированные и легкораненые, – объяснил Кацуро. – А нам нужно отделение для тяжелых.

Услышав эти слова, Тони резко поднялся на локтях и, обернувшись через плечо, посмотрел Кацуро в спину.

– Вы хотите сказать, что я… – Болезненная гримаса, исказившая его лицо, не дала договорить. Тони вновь рухнул на носилки. Михаилу пришлось приложить немало усилий, чтобы не выронить их.

– Тони-сан, я не видел вашего ранения. Но так считает господин Нисимуро, – ответил Кацуро.

– Вот видишь, русский, а ты говорил, что у меня царапина, – ухмыльнулся Тони, бросив на него взгляд из-под сдвинутых бровей. – Будь это так, меня бы выгнали отсюда.

– Тони, я же сказал тебе, я – не доктор, – напомнил Михаил.

– Я сразу понял, что со мной что-то не то, как только нащупал дыру в боку, – сказал Тони. – Не понимаю, обо что я мог так пораниться. – Он покачал головой.

Михаил подумал, раз они уже в больнице, нет смысла и дальше скрывать от друга правду.

– Что-то пробило дверь машины, – ответил он. – Скорее всего, это «что-то» зацепило твой бок.

– И что же это было? – Тони нахмурился.

– К сожалению, я не видел. – Михаил пожал плечами. – Я могу только предположить, что это произошло в тот момент, когда «Хонду» кинуло на корабль.

– Какой же я идиот! Ну какой же я идиот! – отчаянно воскликнул Тони, заставив Кацуро обернуться. – И зачем я предложил тебе поехать на Мацусиму? Будь она неладна! – В сердцах воскликнул он.

– Тони, да успокойся ты! – Михаил был вынужден прикрикнуть на него. – Мы уже не на крыше, мы в больнице, здесь тебе не дадут умереть.

У Михаила сердце сжалось от жалости, когда он увидел, как Тони прижал ладони к глазам, пытаясь сдержать навернувшиеся слезы.

– Американец, все будет хорошо, вот увидишь, – попытался подбодрить Михаил, и в этот момент его взгляд упал на японку, укутанную теплой шалью.

Она сидела на кровати, покачиваясь вперед-назад и отрешенно глядя в одну точку. На ее смуглом лице застыло выражение отчаяния и полной безысходности. Прижимая к груди розового слоника, женщина что-то тихо бормотала. Когда парни проходили мимо, Михаил расслышал, как она то и дело произносила: «Минами… Минами…» Со стороны она выглядела так, словно у нее помутился рассудок. Наверняка эта игрушка принадлежала ее ребенку, а что с ним случилось, оставалось только догадываться. Глядя на нее, Михаил почувствовал, как по спине пробежал холодок, и поймал себя на мысли: будь на ее месте другая, наверняка билась бы в истерике. Но она страдала тихо.

Вид этой убитой горем женщины и подавленное состояние друга настолько потрясли Михаила, что он двигался словно в прострации и опять все происходящее казалось ему дурным сном. Это ощущение не покидало его с того момента, как волна ударила в лобовое стекло «Хонды». Как же ему хотелось, чтобы случившееся и правда оказалось всего лишь кошмарным сном…

Доктора о чем-то разговаривали между собой на японском, но, как только парни подошли к ним, Котаро перешел на английский.

– Тони-сан, вижу вы уже проснулись? – спросил он. – Как вы себя чувствуете?

– Док, да как я могу себя чувствовать, когда в моем боку дыра размером с медный доллар? – ухмыльнулся тот.

И хоть он был укрыт одеялом, его зубы отбивали чечетку так громко, что казалось, слышит весь зал.

– Не переживайте, все будет хорошо, – успокоил его Котаро. – Я передаю вас в руки одного из лучших врачей Японии. Познакомьтесь, это доктор Такахаси Сиро, – он представил коллегу и, когда тот кивнул, продолжил: – В скором времени вы вернетесь к привычной жизни.

– Надеюсь, что так и будет, – с бесцветных губ Тони сорвался вздох. – А то предки меня убьют, если узнают, что я умер, – пошутил он, заставив всех рассмеяться.

– Ну что ж, нам с Кацуро нужно лететь дальше. Все только начинается, – сказал Котаро и обратился к помощнику: – Я жду тебя в вертолете. – Доктор пожал руку Тони и в очередной раз поддержал его: – Тони-сан, все будет хорошо. Господин Такахаси – опытный врач. Он непременно поставит вас на ноги.

Котаро попрощался с коллегой и похлопал по плечу Михаила.

– Майкл-сан, удачи вам и берегите себя, – пожелал он и направился на выход из зала.

– Сэр, еще раз спасибо за блокнот, – бросил ему вслед Михаил.

– И за то, что сняли нас с крыши, – добавил Тони.

Котаро ничего не ответил на благодарности, лишь махнул рукой на прощанье. Проводив коллегу взглядом, господин Такахаси посмотрел на парней и сказал:

– Следуйте за мной.

Уже через некоторое время они принесли Тони в отдельную комнатушку, где у кровати стоял какой-то аппарат, похожий на компьютер, с кучей мигающих лампочек, а на противоположной стене висел шкаф с различными лекарствами, банками, склянками и прочими медицинскими приспособлениями.

– Переложите его на кровать, – приказал господин Такахаси, – и можете быть свободны.

После того как Тони уложили на кровать, Кацуро попрощался с друзьями, забрал носилки и скрылся за дверями помещения.

– Вы тоже можете идти. – Господин Такахаси посмотрел на Михаила.

– Сэр, я не могу его бросить, – воспротивился тот, кивнув на Тони. – Я буду рядом с ним.

– Я не прошу вас его бросать, – судя по тому, как в уголках его глаз собрались морщинки, врач улыбнулся под маской, – просто, пока мы будем обследовать его, вы будете нам мешать. Посмотрите, как здесь мало места. – Он обвел рукой окружающее пространство. – Нам с вами здесь тесно, а ведь еще придет мой коллега. Пожалуйста, побудьте в коридоре. А когда мы закончим, я вас позову.

Михаилу вдруг стало стыдно, что он заставил доктора объяснять очевидные вещи.

– Хорошо. – Он кивнул и направился на выход.

– Постойте, – остановил его господин Такахаси. – Мне нужно кое-что принести, так что пока вы можете побыть с вашим другом, – сказал он и вышел за дверь.

Михаил присел в ногах Тони на край кровати. Тот натянул одеяло до подбородка и уставился немигающим взглядом на лампу дневного света под потолком.

– Русский, скажи, это когда-нибудь закончится? – с трудом выговорил Тони, стуча зубами.

Михаил не понял, что имел в виду друг. То ли свое состояние, то ли всю ситуацию в целом.

– Тони, все проходит, пройдет и это, – не вдаваясь в подробности, философски ответил он. – Вот увидишь, все будет хорошо. Обещаю, как только ты поправишься, мы купим себе новые телефоны и сделаем селфи.

– Смотри, Коза ностра, я тебя за язык не тянул, ты сам напросился. – Тони посмотрел на него, и его губ коснулась кривая улыбка. – Майкл, а где моя бейсболка? – неожиданно вспомнил он.

– Здесь. – Михаил похлопал себя по груди.

– Пусть будет у тебя, – попросил он и, вытащив руку из-под одеяла, пригрозил пальцем. – Только смотри не потеряй ее, она мне очень дорога.

Михаил достал ее из-за пазухи и, оттопырив нижнюю губу, принялся рассматривать со всех сторон.

– Хм, что в ней дорого? – пошутил он. – Бейсболка как бейсболка.

– Это для тебя она просто бейсболка, а для меня это память о девушке, которую я люблю, – сказал Тони.

– Даже так? – Михаил удивленно вздернул бровь. – Ну и жук ты, американец, а почему ты мне никогда не рассказывал о ней? – спросил он.

– Ну а что рассказывать, если даже она еще не знает об этом?

– О чем? – не понял Михаил.

– О чем, о чем? – передразнил он. – О том, что я люблю ее. Просто, когда уезжал в Японию, я еще сомневался в своих чувствах, а теперь понял… в общем, не хочу признаваться в любви по телефону, – вздохнул Тони. – Вернусь в Америку и скажу. Понимаешь, мне важно видеть ее глаза.

– Понимаю. – Михаил закивал, широко улыбаясь. – Так вот почему ни одной японочке не удалось завладеть твоим вниманием! – воскликнул он. – А я уж грешным делом подумал… – Он замолчал и усмехнулся.

– Что ты подумал? – Тони нахмурился.

– Да ладно, забей. – Михаил отмахнулся. – Тони, хоть я и не люблю головные уборы, но, обещаю, твою бейсболку буду беречь, как… – Он сделал паузу, подбирая сравнение. – Как зеницу ока.

В этот момент отворилась дверь, и в помещение вошел доктор Такахаси. Он пропустил внутрь медицинского сотрудника, который катил перед собой тележку с прибором, похожим на летательный аппарат. Не дожидаясь особого приглашения на выход, Михаил встал и, прежде чем покинуть комнату, пожал другу руку.

– Я сохраню ее, не переживай! – Он натянул бейсболку и подмигнул Тони.