Глава седьмая

Нинка уговорила пойти на встречу с Толяном. Ада согласилась лишь потому, что стало невыносимо сидеть в четырех стенах и вспоминать обезображенное лицо Феди. Но поставила условие – только когда стемнеет. Не хотела ловить на себе насмешливые взгляды местных доброжелателей. Нинка считала, что вечером стрёмно. Ада возражала – бояться нечего, ведь Толян – друг Феди. В отличие от подруги, затянувшейся в джинсы и глухую кофту, надела легкое короткое платье и высокий каблук. Мол, плевать хотела на любые подначки.

Толян согласился встретиться на набережной. Нинка обрадовалась, поскольку там всегда много ментов, но всё оказалось сложнее. Толян подошел к лавочке, на которой они обе застыли в ожидании и тоном, не терпящим возражений, продиктовал:

– Здесь говорить не будем, менты кругом. Идите за мной на катер. Там перетрём.

– Никуда мы не поедем, – истерично дернулась Нинка.

– Покатаемся по бухте, иначе валите в сторону.

– Поехали! – согласилась Ада. Чего ей было бояться, после того, что уже произошло. Да, и прогуливающиеся горожане слишком часто смотрели в её сторону.

На катере были те же кореша, что пили пиво с Нинкой.

– Все в сборе, – вместо приветствия съязвила она.

– Чужих не держим. Зачем её привела, – Толян кивнул в сторону Ады.

– Сама напросилась, – отозвалась Ада. – Вы же с Федей были друзья, а Нинка, моя подруга.

– Отваливаем, – скомандовал Толян.

Катер отошел от гранитной набережной и взял курс на выход из бухты. Душный вечер не располагал к резким движениям, на столике под тентом лежала жареная рыба, на лавках – банки с пивом.

– Садитесь, оттягивайтесь, – на правах хозяина предложил Толян, – говорить собственно, не о чем. Молодец, что не сдала. Поэтому помянем Феду. Слышал, умер со стоячим болтом?

– Так получилось, – тихо ответила Ада.

– Молодец, столько добивался тебя, и вот те нате, всё в томате! Дала бы, как полагается, сейчас бы вместе пили пиво.

– Тебя не спрашивала, – огрызнулась Ада.

– Не звезди! Из-за тебя мой братан погиб. Чего припёрлись?

– Отдай Нинке деньги, её ж посадят.

– Тебя тоже молния долбанула?

– Иначе сдам ментам, – взвизгнула от испуга Нинка.

– О-па, пришли права качать? Пацаны, всё поняли?

В ответ кореша криво усмехнулись. Деньги из обменника забирал Толян, они только прикрывали вход от посторонних глаз, поэтому не считали себя соучастниками нападения. Да и расплатился он с ними по мелочи.

Не почувствовав поддержки, Толян набычился.

– Чего молчите? Если что, пойдёте со мной…

– Так мы чего, скажи что делать…

– Толян, отдай ей деньги, она вернёт Рафику и закроем тему.

– А ху-ху не хо-хо? – мерзко рассмеялся Толян и крикнул парню, стоящему у штурвала, – полный в море!

За кормой катера оставалась залитая огнями набережная, а впереди ночь окончательно поглотила линию горизонта.

Глава восьмая

Дальше произошло то, чего Нинка боялась больше всего, а Ада и предположить не могла.

– Сейчас ты увидишь, что будет с тобой, если хоть пикнешь обо мне! – предупредил Нинку Толян. Подошел к Аде, схватился за вырез её платья и одним движением разодрал его.

Ада вскрикнула, едва не потеряла равновесия. Двое корешей схватили её за руки и повалили на стол, привинченный к днищу. Толян задрал ей ноги. И, чтобы не брыкалась, больно ударил в грудь. У Ады перехватило дыханием. Он воспользовался этим и вошел в неё.

От неожиданности, испуга, боли Ада не оказала никакого сопротивления. А когда Толян начал насиловать, невольно поддалась его силе и оказалась во власти ощущений, впервые испытанных с Федей.

Она не слышала стонов Толяна, улюлюканья пацанов, криков Нинки. В ней нарастала волна напряжения, которая должна была разразиться мощнейшим разрядом. Крышу снесло от яркой вспышки в мозгу и судороги пронзившей всё тело…

Когда Ада пришла в себя, поразилась абсолютной тишине, повисшей вокруг. Даже мотор катера заглох. Под столиком у её ног валялся Толян. Над ним, молча, склонились кореша.

Нинка подошла к Аде, прижалась мокрой от слёз щекой к её обнаженной разгоряченной груди. Еле слышно прошептала:

– Он умер…

Ада не поняла о ком идет речь. Ей снова привиделись запекшиеся белки глаз Феди.

Глава девятая

Как ни странно, в свидетельстве о смерти Толяна, поставили диагноз – передозировка наркотиками. Сделанный анализ подтвердил наличие в его крови альфа-метилфентанила, в простонародье, называемом «крокодилом». Кореша, доставившие Толяна в больницу, тоже прошли обследование, но остались вне подозрений. Зато в полиции тут же заявили об ограблении обменного пункта, совершенного Толяном в одиночку. Большая часть похищенных средств была изъята у него на квартире. Этого оказалось достаточно, чтобы Рафик успокоился и смской посоветовал Нинке, никогда не попадаться ему на глаза.

Ада силилась понять, что же произошло. Само изнасилование не привело к нервному стрессу. Возможно потому, что вызвало то самое ощущение невероятного взрыва, которое она испытала с Федей в момент его смерти.

Когда Нинка привезла её домой в разорванном платье, с синяками на плечах и шее, Борис Александрович, открыв дверь, почти радостно произнес – «Хорошее продолжение», и скрылся на кухне.

Нинка раздела подругу, уложила в постель и разрыдалась от страха. А Ада лежала с открытыми глазами. Смотрела в потолок и все пыталась понять – что бы это все значило?

– Сволочь он! Так ему и нужно! Кобель вшивый! – горячилась Нинка. Она-то конкретно видела, как вздрогнул Толян, как задрал голову, как по его телу пронеслась судорога, от которой он весь скрючился и с тупым грохотом повалился на железный пол катера.

– Значит, я не причём? – задала глупый вопрос Ада.

– Ещё чего! Он тебя изнасиловал! Перенапрягся, наркота ударила по венам и приторчал. Я про такое слышала. У мужиков бывает. Поделом ему.

– Действительно, сволочь, – согласилась Ада. На душе стало как-то легко, словно она освободилась от тяжелой ноши. Толяна чего жалеть? Она ж с ним практически не знакома. И снова вспомнился Федя. На глазах выступили слёзы.

Глава десятая

Но слухи утверждали совсем обратное. В маленьком городе каждый уверен, что обладает самой точной информацией. Большинство осуждало Аду. Просто, как шалаву. Не успели жениха похоронить, а уже с другим улеглась… Вот, Господь, и покарал. Жалко, что не её. Чего еще натворит эта девка!

Нелли Ивановна от стыда не знала куда спрятаться. Попросила Жору купить Аде билет в Москву.

Прежде Ада и не мыслила уезжать из дома. Хотела, как и Федя, поступить в железнодорожный техникум. На «железке» и зарплаты хорошие, и график гибкий. Но теперь всё пошло наперекосяк. Легко сказать – бери вещи и уматывай. Многие бы с радостью, а Ада не представляла себе жизнь в чужом городе. Оптимизма добавляла только Нинка, она, не раздумывая, согласилась ехать вместе.

– У тебя же денег нет.

– Зато знаю способ заработать быстро и без напряга, – заверила она. Её бесстрашие поддержало Аду.

С родителями рассталась без прощаний. Отец куда-то ушел, мама позвонила по телефону. Всё прошлое Ады уместилось в один чемодан.

Глава одиннадцатая

Встреча с Москвой поселила в душе ужас. Ей казалось, что все её намеренно толкают. Смотрят сквозь неё, не замечают её присутствия, как будто на ней была шапка-невидимка. Она потеряла самоощущение и полностью доверилась Нинке.

Так, они оказались в каком-то дальнем, утыканным многоэтажными домами, районе с ухоженными детскими площадками, огромным количеством автомобилей во дворах и веселыми таджиками в оранжевых робах.

Хозяйка съёмной квартиры Натуся, сходу оценив их взглядом бывалой сутенерши, провела на кухню, предложила зеленый чай с чипсами и потребовала:

– Паспорта с собой?

Девушки молча протянули документы. Натуся взглянула только на даты рождения. Кивнула:

– Хорошо, что совершеннолетние. Теперь с этим строго. Выходите завтра в ночь. Пока на трассу. А там посмотрим. Конкуренция очень велика. Мужики жлобятся. Только Кавказ и спасает.

– А где жить? – по-деловому поинтересовалась Нинка.

– Есть одно общежитие. Девчонки уехали на каникулы. Поживете вместо них.

– Дай нам каких-нибудь денег на первый случай.

– Еще чего! Чем голоднее будете, тем быстрее заработаете. Вот адрес. Езжайте, устраивайтесь, телефон не отключать. Можете понадобиться в любое время.

Нинка набила рот чипсами. Ада так и не притронулась к чашке с чаем.

Глава двенадцатая

Общежитие принадлежало Московскому общественному университетк. Унылое здание казарменного типа. Там во всю кипела абитуриентская жизнь. Комендантша, услышав от Нинки, кто их направил, тут же отвела в двухместную комнату, в которой везде валялись чужие вещи и предупредила:

– Ничего здесь не трогайте. И ведите себя тихо.

– Что дальше? – спросила Ада, когда комендантша скрылась за дверью. Ей уже всё стало ясно, но хотелось определенности.

– Работать будем. Бабло заколачивать!

– Проститутками?

– А чем плохая профессия? Не навсегда ж… так, чтобы осмотреться.

Аде очень не хотелось обижать Нинку. Но, ни о чем таком, она и думать не хотела.

– У меня не получится…

– Брось, ты же подряд двух пацанов прошла, и ничего – жива-здорова.

– Нет.

– Хорошо. Скосим на то, что у тебя менстра. Три дня покантуешься здесь, с девчонками познакомишься, может, передумаешь.

– А ты?

– Чего время терять. Я хоть сейчас готова!

Идти Аде было некуда. За окном общежития зажигал вечерние огни страшный равнодушный город.

Глава тринадцатая

Евгений Петрович Деготь слыл педагогом строгим, бескомпромиссным и въедливым. Сдать ему экзамен или зачет без вложенных в зачётку двухсот долларов было практически невозможно. Он не считал это большими деньгами и брал только для того, чтобы компенсировать нервные затраты от общения с этими баранами. Студенты были плохо подготовлены, ленивы, безграмотны. Требовать от них знаний, все равно, что заставлять гаишника исполнять арию Варяжского гостя. Почему они такие и откуда берутся, вопрос философский. А Евгений Петрович был заведующим кафедрой иностранных языков. Когда-то, при советской власти служил переводчиком при ООН. Но попался на пьянке, и был выслан в Союз, после чего пошел в преподаватели. От алкоголизма удалось излечиться, а вот от другой страсти – влечение к студенткам и не пытался. Лучшим временем для её удовлетворения становились вступительные экзамены. Абитуриентки с безумными глазами готовы были пуститься в любую авантюру, лишь бы оказаться в списках поступивших. Были, конечно, и другие. Но Евгений Петрович научился вычислять именно таких.