Буквально в последний день перед отъездом в Парфагон Макс и Томас смогли доделать завершающие элементы турнирных доспехов. В отличие от стандартной рыцарской защиты с панцирем и кольчугой, турнирная броня покрывала все тело воина латами и щитками, чтобы добиться максимальной безопасности, особенно в дуэли на копьях, но при этом сохранить свободу движений для поединков на мечах. С целью получить эффектный и дорогой вид, они добавили многочисленные кружевные декоративные окантовки и вставки из зеркально отполированной стали на плечах, груди и спине, а также строгую ярко желтую накидку, сшитую из редкого материала женой кузнеца. Шлем с продольной вертикальной пластиной на макушке имел выпирающее вперед угловатое забрало и был выдержан в стиле основных доспехов. По его бокам для устрашения красовались почти параллельные друг другу стальные соколиные крылья. У меча же был ребристый черен для двух рук, вытянутая крестовина и длинный клинок с широким зеркальным долом. Железная основа меча позволяла ему быть относительно гибким и упругим при жестких ударах, а наружный стальной слой придавал достаточную прочность режущей поверхности.

Отдельным вопросом была конская броня. Поскольку надорванным лошадям и так приходилось нелегко носить на себе тяжелых рыцарей, в доспехи их облачали только на турнирах. Дабы не тратить драгоценное время, кузнецам пришлось с помощью Нильса выкупить за четыре золотых монеты старый конский панцирь, наглавник и шейные пластины у дальнего родственника одного из погибших бойцов и просто доводить все это до достойного вида. Отполировав, добавив кружевных окантовок и зеркальных вставок ко всем деталям брони откормленного Вектора, им все же удалось добиться схожести с основными доспехами.

И вот, ранним пятничным утром, облачившись в турнирную защиту, слезно попрощавшись с опустошенным кузнецом, его плачущей женой и всеми другими добродушными селянами, взволнованная молодая пара отправилась верхом на своих лошадях в Парфагон. До глубокого леса их провожали бегущие босиком по холодной земле веселые крестьянские детишки, столь полюбившие удивительных столичных гостей. При удачном стечении обстоятельств, Томас должен был остаться в городе, впредь и дальше прославляя маленькое село под Салепом. Однако Макс, на всякий случай, попросил жену оставить все его вещи на месте в приведенной Марией в безупречный порядок комнате.

К вечеру того же дня они прибыли к воротам грозного Парфагона. Хотя Томас чувствовал некий элемент предательства, глядя на заросшую мхом Стену и выглядывающие из-за нее башни идеального города, он все же до боли в сердце скучал по нему и в глубине души все это время мечтал снова стать его полноценной частью. Когда-то благо жить в этом удивительном месте ему досталась почти даром, а теперь предстояло заслужить кровью. Хотя он весьма комфортно чувствовал себя в родном селе и, может быть, спокойно остался бы там жить до конца своих дней, но только столица могла дать ему инструмент мести за родителей и спасения исчезнувшей сестры. А это было главной жизненной доминантой, единственным стержнем его существования.

Строгие стражи ворот сразу узнали спрятанного в броне Томаса и немедленно выдали ему временное разрешение на пребывание в городе в качестве участника Королевского рыцарского турнира. Слух о его тайной подготовке где-то под Салепом активно муссировался среди воинов, искренне переживавших за приемного сына своего легендарного товарища, который стал жертвой жестких законов и непреодолимых обстоятельств. Никто всерьез не рассчитывал на успех храброго юнца, но сама отчаянная попытка решить вопрос, рискуя своей собственной жизнью, вызывала всеобщее уважение, а у кого-то даже и нескрываемое восхищение.

Проводив породнившуюся за последние месяцы Марию до родительского очага, где по ней все это время скучали дорогие родители, ее жених отправился к себе, едва веря в реальность происходящего и разглядывая знакомые опрятные улочки, вызывающие массу приятных воспоминаний из прошлого. Сняв тяжелейший конский панцирь и привязав утомленного Вектора у входа, где его ждало свежее сено, Томас вошел в ставшие родными стены дома приемного отца. На минуту он остановился на пороге и, закрыв внезапно намокшие глаза, глубоко вдохнул тот самый знакомый с детства, доносящийся из кухни, запах сладкой выпечки и свежего хлеба, который он уже не надеялся услышать вновь. Затем, сытно поужинав в компании довольного Нильса и растроганной Маргариты в такой родной светлой столовой, он поднялся к себе наверх. Там, в пропахшей старыми книгами комнате, он почти сразу свалился спать в родную кровать, так как в субботу нужно было с утра явиться на этап прохождения предварительной судейской комиссии.

Проснувшись на следующий день, Томас и Нильс позавтракали на скорую руку и отправились на Арену, где проходил отбор участников турнира. Песочная площадка имела полукруглую форму и ее окружали деревянные многоуровневые трибуны, вмещавшие несколько тысяч человек. По всему периметру этих трибун, в верхней их части, шелестели на ветру огромные синие флаги с гербом Парфагона, изображающим два пересекающихся кольца. С южной стороны почти на одном уровне с площадкой был оборудован плоский помост, подиум, на котором всегда располагалась королевская чета и придворные высокопоставленные особы. Там все еще шли активные подготовительные работы, чтобы к воскресному утру всем дорогим гостям было приятно и комфортно наблюдать многочисленные поединки, которые должны были занять весь долгий день с самого утра.

Как и ожидалось, попасть в списки участников оказалось совсем не сложно. Сначала всех претендентов собрали вместе и велели облачиться в свои доспехи. Затем их попросили взять короткие деревянные мечи и по одному проходить в центр круга из четырех офицеров-преподавателей Академии, которые увесистыми деревянными дубинками сбивали всех с ног. Хотя одолеть огромных и опытных рыцарей было практически невозможно, этот конкурс позволял быстро определить истинный боевой настрой каждого воина. Кто-то сразу же откровенно пугался и уходил в глухую защиту, быстро падая на песок, так и не произведя ни одной вменяемой атаки. А кто-то, как Томас и еще несколько дюжин других удалых бойцов, смело бросался в бой, ловко уворачивался от дубинок и хитрыми маневрами успевал задеть одного, двух или даже трех соперников прежде, чем быть в любом случае сваленным с ног тяжелейшими сокрушительными ударами.

В итоге, примерно из ста храбрецов были отсеяны шестьдесят четыре наиболее отверженных бойца и еще два запасных на случай, если кто-то из основного состава в последний момент не сможет принять участие в щекочущем нервы турнире. Как всегда, почти все участники были действующими рыцарями или курсантами Академии. Претенденты с внешней стороны Стены предсказуемо не прошли отбор, за исключением Томаса, одного небольшого шустрого парня в дешевой и легкой кольчуге, а также гордого вида брюнета с орлиным носом, лет двадцати шести на вид. Последний был в дорогих и необычайно красивых черных доспехах с мелким орнаментом, кожаными вставками и такой же качественной черной шелковой накидке. Его жуткий угловатый шлем с шипами и вытянутым вперед забралом с узкими прорезями привлекал внимание и вызывал плохо скрываемый испуг у будущих соперников, даже если они были гораздо больше в габаритах. Хотя при регистрации молодой человек представился сыном известного торговца из южного города Новый Альберт, в подтверждении чего предоставил рекомендации от известных в тех краях людей, не сговариваясь, его все дружно прозвали Черным рыцарем.

В этот же вечер Нильс старался дать последние дельные советы и важные наставления за легким ужином:

– В общем, просто делай, что ты знаешь и ни о чем не думай.

– Легко сказать…

– Знаешь, сейчас я понимаю, что всегда проигрывал, потому что слишком много додумывал. Я смотрел на турнир немного снаружи, даже будучи внутри него главным участником.

– Что ты имеешь в виду? – прожевывая очередную котлету, спросил нахмурившийся Томас.

– Я больше думал о том, смогу ли я победить, чем просто сражался. Я больше мечтал о тех сокровищах, славе и женщинах, что получу после победы, чем смотрел на соперников, которые были прямо перед глазами и в итоге легко пользовались моей расхлябанностью.

– Женщины? Неужели?!

– Не смешно. Я проигрывал, будучи действительно подготовленным лучше всех.

– Это обидно.

– Да. Поэтому просто выключи мозг и сконцентрируйся на бое с соперниками. Ты всему научен. Дай своим навыкам естественный выход.

– Что-то еще?

– Пожалуй, ты уже все знаешь и умеешь. Повторюсь, осталось выключить голову и делать свое дело, чем бы оно ни закончилось.

Однако мотивация Томаса была на порядок серьезней, чем у легкомысленного молодого Нильса. Как итог, селянин опять не смог быстро уснуть в ночь перед важнейшим событием. Как его в Школе не тренировали легко засыпать в самых экстремальных условиях, необычайная значимость и сложность предстоящего турнира никак не могли позволить успокоиться и расслабиться. Томас отчетливо понимал, что, будучи простым участником турнира, вряд ли имел такую проблему с пожирающим нервы волнением, отчего его шансы были бы предпочтительнее. Но вся его жизнь зависела от одного завтрашнего дня, и потому он ничего не мог с собой поделать, продолжая переживать и раздраженно ворочаться в кровати.

* * *

Толком не выспавшись, Томас привел в порядок свои вычурные доспехи, снарядил в тяжелую конскую броню отдохнувшего Вектора и в сопровождении своей приемной семьи молча пошел на Арену. В затхлом и темном помещении под трибуной уже разминались претенденты на титул чемпиона. Отовсюду раздавался скрежет и бряцание металла, то и дело слышались вздохи и вскрики, а снаружи доносился радостной шум прибывающей толпы.

Приготовившись к первому туру, Томас уселся на длинную лавочку в ожидании своей очереди, где рядом с ним оказался тот самый загадочный Черный рыцарь. Отвыкший за последние месяцы от роскоши селянин долго его разглядывал и не смог сдержать восхищения от качества и дороговизны его покрытых мелким орнаментом доспехов:

– Дорого?

– Смотря для кого, – лаконично и четко ответил незнакомец и демонстративно отвернулся, опустив вытянутое вперед забрало своего жуткого шлема.

– Есть все-таки жизнь и за Стеной…

В это время снаружи раздался торжественный звук фанфар, знаменующий прибытие всеми любимого короля в сопровождении свиты. И долгожданное событие, главное развлечение чопорной столицы, началось с громкого традиционного приветствования жюри:

– Да здравствует король!

– Да здравствует Парфагон! – ответила ему многотысячная аплодирующая толпа зрителей.

Спустя некоторое время, дождавшись пока высокие гости усядутся в своем шатре на подиуме, ищущих удачу воинов стали попарно вызывать наружу. Взяв арбалеты, они нарочито уверенно, боясь показать слабину соперникам, браво выходили под дробь барабанов и через несколько минут только один из них, как правило, весьма довольный, возвращался под шум аплодисментов. Томас оказался в двадцать седьмой паре, почему ему пришлось томительно долго ожидать своей очереди. Это привело к самым разным абсолютно ненужным мыслям, дурацкому самоедству, лишнему волнению и затем резко обволакивающей усталости, будто молодой организм пытался защитить себя от скорой бесполезной опасности, коварно усыпив беспокойный разум.

Вдруг сквозь глубокую приятную дрему он услышал свое имя и быстро вскочил, озадаченно и глупо оглядываясь по сторонам. Впопыхах схватив чей-то чужой арбалет, Томас растерянно выбежал на залитую солнцем Арену, чуть не оглохнув от звонких барабанов, которые его встретили у ширмы в подтрибунное помещение.

– Томас Юрг. Округ города Салеп, – торжественно объявил под аплодисменты зрителей председатель жюри в ярко-красной куртке, широкополой шляпе с перьями и колготках. – Самый юный участник. Всего восемнадцать лет.

Как и было рассчитано, сверкающие на утреннем солнце зеркально отполированные стальные вставки на доспехах, шлеме с декоративными соколиными крыльями и висящем на поясе мече, а также ярко-желтая волочащаяся по песку накидка, вызвали одобрительные возгласы зрителей, чья женская часть внимательно следила именно за этим маскарадным элементом турнира. Многие из них предпочитали закрывать глаза или отворачиваться во время непосредственных сражений, считая их ненужным и бессмысленным развлечением глупых мужчин.

Когда слипшиеся сонные глаза наконец привыкли к яркому свету, Томас обнаружил себя в центре песочной полукруглой площадки, со всех сторон которой на него смотрели тысячи ликующих жителей некогда родного Парфагона. Где-то в бушующей толпе он расслышал подбадривающие крики своих друзей по Школе. Вскоре смог разглядеть Нильса, Маргариту, Ричарда со своей семьей, поздоровевшего Алена и Марию, которая была в длинном платье из синего шелка, крайне выигрышно облегающего ее извилистую фигуру и переливающегося белым отблеском на солнце. Как всегда, все другие благочестивые дамы на заполненных трибунах тоже были броско наряжены по самому последнему писку моды, пытаясь удивить будущих и действующих кавалеров, расстроить несчастных бывших и попытаться вызвать смертельную зависть подлых соперниц.

Внезапно рассеянный Томас обнаружил, что на трибуне почему-то нет Альберта Третьего и его неотступной свиты. Однако, услышав нарастающий неодобрительный свист, быстро догадался, что все это время стоял спиной к самым влиятельным и уважаемым людям Парфагона. Резко обернувшись, он увидел на подиуме конусообразный синий шатер, в котором теснилась группа дорого одетых общающихся друг с другом людей, явно не особо интересующихся происходящим на площадке прямо перед их носами. По центру, почти у ближнего края, возвышалось два широких кожаных кресла, на которых под усиленной охраной восседал гордый король и утонченная принцесса. Вытянутая тринадцатилетняя Элизабет, облаченная в легкое белое платье, выглядела немного старше своего юного возраста, а ее длинные, ничем не покрытые белые локоны развевались на порывистом ветру, обнажая нежную шею, украшенную скромным жемчужным ожерельем. Ее всемогущий отец был одет в коричневый камзол и такого же цвета плотные колготки. На его ногах красовались черные туфли с вытянутым носком, а на широком кожаном поясе висел позолоченный кинжал. Он был высоким, бородатым на вид сорокалетним брюнетом с небольшим лишним весом, что, судя по всему, умышленно поддерживалось для придания дополнительной солидности. У него были добродушные и умные серые глаза, а красивая улыбка редко сходила с его уст.

Взглянув с любопытством на других высоких особ под шатром, удивленный Томас осознал, что многих женщин он откуда-то уже знает. Задумавшись о возможной причастности жизнелюбивого Нильса, все еще заторможенный Томас вдруг вспомнил, что ведь где-то должен быть еще и соперник, который действительно все это время с надеждой быстрой победы снисходительно любовался им со стороны.

Как и все туры, арбалетная дуэль была достаточно опасна. На живот соперников повесили круглые красные мишени из трухлявого дерева, развели по разным сторонам и выдали затупленные стрелы. Задача состояла в том, чтобы первым поразить мишень соперника трижды. При этом запрещалось двигаться и поворачиваться. Состязание было на скорость, меткость и смелость, которые были необходимы любому рыцарю в реальном бою с вечно спускающимися с вулкана мутантами.

Внезапная стрела, с глухим и резким толчком вонзившаяся в мишень на Томасе под эмоциональный возглас жаждущих крови трибун, наконец его окончательно отрезвила. Хотя своей первой стрелой из чужого арбалета он вынужденно промахнулся, чуть не пробив забрало соперника, все следующие выстрелы успел выпустить точно в цель за мгновение до того, как сам получил третью стрелу. Это оказалось результатом изнурительных тренировок с мудрым охотником, да и не зря стрельба из лука была его любимым развлечением еще в детстве. Под одобрительные возгласы зрителей и перенервничавших друзей, судья в красных колготках объявил взбодрившегося Томаса безусловным победителем и отправил его обратно в подтрибунное помещение. По пути он заметил, как радуются среди зрителей Мария и его близкие. Расстроенный же соперник, предчувствовавший такую легкую победу, тяжело вздыхая, побрел к своим многочисленным болельщикам, обескураженным таким быстрым его поражением.

Вторую арбалетную дуэль, также занявшую не больше минуты, уже со своим привычным оружием Томас без проблем выиграл спустя некоторое время, завершая этим поединком первый тур. После длительного перерыва, необходимого высоким гостям на плотный обед и беззаботный отдых, возобновившийся турнир продолжился долгожданной конной дуэлью на копьях. Томасу и его снаряженному в броню Вектору достался пижон в непрактично обшитых синей тканью доспехах и облаченный в такую же синюю накидку с вышитым гербом Парфагона по всей ее площади. Под его седлом дергался немного глупый черный жеребец в избыточно тяжелой броне, которого все время приходилось с большим трудом сдерживать на одном месте со стороны противоположных трибун.

Судья дал команду, и соперники с огромной скоростью помчались к центру площадки, выставив затупленные копья вперед. Когда они поравнялись друг с другом, модный пижон столь же красиво, как его праздничное одеяние, скувыркнулся со своего нервного коня под охи зрителей, при этом с громким хрустом сломав копье победителя. Благодаря грамотным тренировкам опытного Ричарда, также легко травмировав следующего соперника в потертых доспехах, Томас окончил свой второй тур. Одержав уже четыре победы, он вышел в полуфинал, где его ждал зрелищный бой на мечах.

Ожидая в подтрибунном помещении поединка с огромным как скала воином, между делом, действующим чемпионом, который постоянно бросал угрожающие и насмехающиеся взгляды из-под поднятого забрала, Томас с удивлением обнаружил, что поразительный Черный рыцарь также прошел все туры. Это означало, что они могли встретиться в финале, если оба одолеют своих соперников. Ситуация сложилась достаточно необычно, и потому в королевском шатре назревал скандал, сулящий больше проблемы военачальникам. Чуть ли не впервые в завершающем туре присутствовали чужаки, которые могли выиграть весь турнир, нанеся непоправимый удар по репутации и Академии, и короля лично.

Наконец, оказавшись лицом к лицу со своим грозным соперником на глазах у бушующей толпы, слегка улыбающийся Томас на этот раз не испытывал никого волнения. Опытный Нильс знал все секреты турнирного боя на мечах, поэтому огромные размеры и разъяренность полностью покрытого латами рыцаря казались большим подарком. Хотя он, бесспорно, был сильнее и наверняка лучше владел своим холодным оружием, у Томаса стояла задача лишь вытерпеть первые пару минут, ловко уворачиваясь от акцентированных ударов, максимально дергая соперника и беспрерывно передвигаясь по тягучему песку по всей ширине площадки.

Как справедливо и ожидалось, рычащий массивный чемпион уже после нескольких насыщенных атак быстро полностью измотался и начал откровенно опускать меч все ниже и все чаще, став до смешного легкой добычей. Под смех зрителей, сокрушив звонким ударом по голове и так еле стоящего на ногах громилу, огорошенный Томас впервые осознал, что теперь находился всего в одном небольшом шаге от заветной цели. Волнение усилилось еще больше, когда, уходя на отдых в подтрибунное помещение, он столкнулся с идущим навстречу совершенно уверенным в себе Черным рыцарем, который спокойно надевал на голову свой жуткий шлем. Он был хладнокровно сконцентрирован, не проявляя ни единой отвлекающей эмоции, будто и не человек вовсе.

Пытаясь отдышаться, задрожавший Томас старался сфокусироваться, но предательская мысль, что уже через несколько минут он сможет лично попросить самого великого короля Альберта Третьего о его принятии в такую вожделенную Академию, что гарантированно позволит в будущем отомстить мутантам и найти любимую сестру, не могла освободить его разум, да и все его настрадавшееся существо в целом, что бы он не предпринимал.

Совершенно неожиданно его почти сразу же попросили снова на выход. Выяснилось, что каким-то невероятным образом Черный рыцарь уже одолел своего могучего соперника, причем нанеся серьезную проникающую травму ноги, и ему прямо на площадке уже оказывали первую помощь. На трибунах стоял гул от эмоциональных разговоров зрителей, а в шатре бушевал обычно спокойный и добрый Альберт, понося самыми отборными ругательствами всех своих высокопоставленных приближенных, наконец переставших разговаривать друг с другом. Сенсационно ни один действующий рыцарь не вышел в финал Королевского рыцарского турнира, в результате чего титул и главный приз впервые покинут непобедимый доселе Парфагон.