Глава 2
Убить генерала

Эта первая июньская ночь оказалась ветреной и холодной. Низкие рваные облака, то и дело скрывающие луну, казались Виктору Биленкову тряпьем, наброшенным на старый торшер. Он затянулся сигаретой, и, когда луна снова выглянула из-за тучи, лицо залилось двойным светом, как будто внутри у него зажглась лампочка.

Команда «по коням», и они сели в две машины – неприметные, но надежные, угнанные накануне «Жигули» четвертой и шестой модели, машины-невидимки, вытесняемые с российских дорог броскими иномарками.

Биленков сидел на переднем пассажирском кресле «шестерки», управлял которой Сергей Хатунцев по кличке Старый Хэнк. За рулем другой машины сидел коренастый смуглолицый таджик по имени Шевкет. Стартовали они с улицы Короленко, что неподалеку от парка Сокольники, а финишировать должны были в середине Бумажной просеки, проложенной в национальном парке Лосиный остров, с обязательным чекпойнтом в гараже на Ивантеевской улице, благо эта контрольная точка была по пути. «Жигули» прошлепали по лужам, замаскировавшим просевшую, однако без ухабов, дорогу, въехали на безымянную улицу, по обе стороны которой лепились друг к другу металлические гаражи, и где-то в середине этой улицы остановились. Биленков вышел и открыл дверь, вмонтированную в металлическую створку. Шагнув внутрь и нащупав на стене выключатель, он зажег свет. Взору предстала знакомая картина: забитый инструментами и старыми запчастями стеллаж с одной стороны, сварочный аппарат, газовые баллоны и шланги – с другой. Прямо по ходу – смотровая яма. Он спустился вниз по приставной металлической лестнице, повернувшись лицом к двери. Пока спускался, в гараж вошли все, кто находился в «Жигулях», – кроме Кравца. Самый молодой член команды остался за порогом гаража, на подстраховке.

– Помоги-ка мне, – подозвал Хатунцева Виктор.

Сергей спустился к нему, и они вдвоем сняли со стены деревянный замасленный щит, за которым обнаружилось широкое углубление…

Только один Биленков знал характер задания, остальные члены его оперативной группы узнают о нем, когда, говоря военным языком, выдвинутся к объекту. Вот тогда-то он и «вскроет пакет с заданием». Если бы эту систему, исключающую утечку информации о сути задания, не придумал кто-нибудь другой, ее придумал бы сам Виктор.

Он включил фонарь-переноску, повесив его на крюк, и его взору предстал хранившийся здесь арсенал. Биленков сразу определился с выбором: пистолеты-пулеметы «кипарис», разработанные на базе чешского «скорпиона» образца 1961 года по заказу Минобороны СССР. «Кипарис» – личное оружие защиты и нападения с эффективной дальностью стрельбы семьдесят пять метров. «Кипарисы» из этого арсенала были оснащены глушителями, магазинами на тридцать патронов и лазерными целеуказателями. Передав шесть единиц этого оружия наверх, он парами передал запасные рожки.

Все его мысли – только о предстоящей спецоперации. Его противник – командующий в чине генерал-полковника с отборным охранным подразделением. Кличка – Лесник, и получил он ее за то, что не расставался с мундиром и имел привычку поглаживать петлицу с вышитой золотом дубовой ветвью, можно было заметить (даже на фотографиях) потертость одной петлицы – она была темнее другой.

Биленков остановил свой выбор на гранатомете револьверного типа. Распаковав коробку с гранатами со слезоточивым газом, он заполнил ими гнезда барабана. В арсенале имелись ручные цилиндрические гранаты, содержащие гораздо больше газа, однако они сгорали медленнее и позволяли обороняющимся укрыться от газа или даже отбросить гранату. Скорострельный гранатомет был способен поставить удушающую заградительную стенку, а потом, как говорят профессионалы, только подбрасывай дрова в топку. Огромный плюс этой модели – относительная бесшумность работы. И если учесть, что обороняющиеся редко пользуются оружием с глушителем, то этот «газовый револьвер» можно было назвать лучшим в своем классе и в конце концов отнести его к штурмовому оружию.

В дополнение к одному гранатомету командир опергруппы раздал членам команды противогазы. Потом, подавая пример, облачился в легкий бронежилет. Рядом, толкая его локтями, облачался в «броню» Старый Хэнк.

– Ты похож на дачника в погребе, – неожиданно заметил он. – Соленья, варенья. Знаешь, чем угостить.

– Ага, – скупо отозвался Биленков. – Давай, взяли.

Вдвоем они поставили деревянный щит на место и поднялись наверх. Остальные бойцы уже погрузили оружие и амуницию, включая надувную четырехместную лодку, в машины, оставив при себе только пистолеты Макарова. Биленков закрывал гаражную дверь, когда услышал у себя за спиной:

– Все сам, сам. Слава богу, за день ни разу не улыбнулся.

Он не стал отвечать на сарказм, как не пытался выяснить автора этой фразы. Просто сделал вид, что ничего не слышал, и первым занял место в машине.

На пересечении Открытого шоссе и Тагильской улицы фары головной машины вырвали из темноты исполосованного световозвращающими вставками патрульного, его характерный жест жезлом и шаг на проезжую часть, призывающий водителя остановиться.

– Прижимайся, – отдал распоряжение Биленков.

Водитель «шестерки» прижался к обочине. Четвертая модель «Жигулей» проехала дальше – чтобы осмотр не начался с нее. Оба водителя тотчас включили аварийный сигнал, поставили машины на ручной тормоз, не глуша двигатели.

Эта слаженная работа не ускользнула от второго патрульного, и он подстраховал товарища, взяв автомат Калашникова на изготовку и прикрываясь дверцей патрульной машины.

Опустив стекло со своей стороны, Биленков дождался постового. Тот представился, назвав свое звание, должность и фамилию, и потребовал предъявить документы. Виктор раскрыл удостоверение:

– Капитан Биленков. Московский уголовный розыск.

Постовой взял корочку в руки и, включив фонарик, прежде всего посветил в салон, разглядывая пассажиров.

– Извините, лейтенант, мы торопимся, – отвлекая его, проговорил Виктор.

– Откройте багажник, пожалуйста, – также учтиво потребовал постовой.

Биленков достал из кармана блокнот и авторучку и приготовился записывать:

– Номер значка, лейтенант. Поживее – мы на задании. Не дай вам бог, сорвать его.

Постовой решил не усложнять себе жизнь и, вернув удостоверение, бросил руку к козырьку фуражки:

– Можете ехать.

Эта опергруппа явно направлялась в парк Лосиный остров, поэтому лейтенант, словно заглаживая свою вину, пояснил:

– Пермская улица частично перекрыта, там ведутся дорожные работы.

– Спасибо. Мы поедем именно по той дороге. Там справа АЗС, если не ошибаюсь.

– Так и есть.

– А на Абрамцевской никаких затруднений? Нам нужно выехать к железнодорожному переезду.

– На Абрамцевской все чисто, – снова отдавая честь, ответил лейтенант.

Он не ошибся, предположив, что «шестерка» снова займет место лидера. «Четверка», выключив аварийный сигнал, мигнула левым поворотом и пристроилась ей в хвост.

– Видел фильм «Уберем их на обратном пути»? – спросил Тимофей Лебедев.

– Да, – поддержал его Хатунцев, – было бы любопытно узнать…

– Ты рули давай, а ты сиди молча, – осадил кровожадных товарищей Биленков. И все же пояснил – «для тупых». – Мы сейчас на АЗС заедем, автозаправщиков тоже уберем? А эти менты – они уже на нашей стороне. Они будут молчать в тряпку, потому что именно они пропустили нас на охраняемую территорию. Еще вопросы есть?

Больше вопросов не было.

Пополнив баки горючим на АЗС, машины оставили позади Абрамцевскую просеку.

– Здесь потише, потише, гаси огни… – сказал Виктор, бросая взгляд в боковое зеркало заднего обзора, настроенное «под инструктора». Следующая по пятам «четверка» с Шевкетом Абдуловым за рулем также погасила огни, читая сигналы и повторяя все маневры головной машины. – Прижимайся. Включай правый поворот и сворачивай. Смелее, смелее – здесь съезд. Все, выключай сигнал.

Биленков облегченно вздохнул, когда фактически вслепую сначала одна машина, а за ней и другая вписались в поворот под горку.

– Глуши двигатель. Посидим немного. В тишине.

Он сам почувствовал напряжение, как будто машины припарковались у основания ЛЭП. Нервы были натянуты, как струны. Пройдет минута или две, и остальные члены опергруппы узнают о цели задания.

Виктор первым вышел из машины и огляделся. Небо очистилось от облаков, заметно похолодало, лунный рассеянный свет проникал за каждый куст, скрывавший машины от постороннего взгляда. Настоящая линия обороны, подумал он об этом временном убежище.

Оперативники по его команде экипировались. Сейчас группу Биленкова отличало, пожалуй, главное качество: автономность. При себе только то, что им могло потребоваться в ходе операции, ну и, конечно, то, что они использовали особенности местности.

Виктор назвал расстояние до объекта – триста метров, и группа стала подходить к нему по типовой схеме: перемещение, остановка, прослушивание местности, наблюдение, возобновление движения. Ни одна сухая ветка не треснула под ногой, ни один камень не был сбит.

Наконец они подошли к южной стороне двухметрового кирпичного забора. Строения за ним были низкими, и эта спецдача, потерявшая статус правительственной и затерявшаяся в лесопарке, здорово походила на дипломатическую миссию в какой-нибудь африканской стране: низкий дом, низкий флигель, отведенный под караульное помещение, двустворчатые ворота. Приглушенный свет фонарей напоминал отсветы костров, как будто обитатели спецдачи находились в осаде и ожидали выброски продуктов с самолета, подпалив собранный в кучи хворост.

Биленков подозвал товарищей и «вскрыл пакет с заданием»:

– Наша цель – генерал Болдырев.

Кравец, на котором он заострил внимание (тот оказался точно напротив, опустившись на одно колено, а на другом держа «кипарис»), как показалось Биленкову, едва заметно покачал головой, выражая неудовольствие. Но пути назад ни у него, ни у кого-либо из группы не было. Впрочем, Виктор мог и ошибиться, в призрачном свете неверно истолковав этот жест.

– Вы знаете правило: свидетелей не оставлять. В доме, кроме Лесника и его жены, находится его охрана и двое детей. – Сделав акцент на детях, он дал понять, что его оперативной группе поручено не банальное физическое устранение, а натуральная акция устрашения. – Численность охраны – от шести до восьми человек. В темное время суток они совершают обход территории, проверяют жилые помещения, в общем, работают по типу караульного подразделения. Лесник подбирал охрану из числа военных, так что противник у нас серьезный, и относиться к нему призываю каждого с максимальной ответственностью. Охрана объекта ведется с удвоенным рвением еще и потому, что в доме хранится крупная сумма наличных. Это деньги фонда генерала Болдырева. Нам рекомендовано или забрать деньги, или уничтожить их, потому что они являются мощным инструментом для подкупа и подготовки к военному перевороту в стране. Теперь детали. Объект большой, но разбиваться на группы не станем, иначе парами или по одному растворимся в нем. Вот план объекта. – Биленков развернул лист бумаги и включил фонарик. – Проникаем здесь. «Растворяемся» в тени забора и живой изгороди. Она проходит в семи-восьми метрах от забора. Здесь – в двенадцати метрах от караульного помещения – открытый участок. Его проходим в предельно низкой стойке, парами. Караульное помещение прочесываем открыто – заходим внутрь.

В отличие от закрытого при скрытном прочесывании бойцы могут не входить, а только заглядывать в помещения, осматривать их беглым взглядом и быть готовым к тому, чтобы немедленно открыть огонь по противнику.

Внутри здания им предстояло проявить еще большую осторожность и помнить, что в освещенном коридоре противник, находящийся в темной комнате, может увидеть тень от ног. И еще много деталей, из которых складывалась спецоперация.

План действий опергруппы был прост, поскольку основан он на минимуме информации об объекте, держась, по сути, на трех китах: внезапность, скорость, агрессия.

– Попрыгали.

Биленков уверенно показал место для преодоления двухметрового забора, и первым оказался на его широком гребне, используя в качестве ступеньки сцепленные руки товарищей. Оглядевшись и прислушавшись, жестом отдал команду и уже через пять-шесть секунд встречал наверху Кравца. Еще одна команда, и Кравец спрыгнул вниз. Сместившись в сторону, он прижался к забору и взял оружие на изготовку, сейчас все его внимание было приковано к флигелю.

Эта вспомогательная постройка представляла собой приземистое отштукатуренное здание. Из широких и словно сплюснутых окон, с жалюзи изнутри, лился едва различимый свет. Для Кравца это означало одно: двери комнат открыты, а дежурный свет в них проникал из коридора. Еще один источник света находился над входом во флигель – с торца и ближе к центральному зданию, но дальше от въезда на объект, и, с точки зрения охраны, это был не лучший вариант. Кравец, анализируя ситуацию, уложился в несколько секунд.

Рядом с ним бесшумно опустился Шевкет Абдулов и, давая место очередному оперативнику, сместился в противоположную от Кравца сторону, сосредоточив все свое внимание на караульном помещении, где скопились основные силы противника.

Третьим на территорию генеральской дачи ступил Сергей Хатунцев, как и остальные оперативники, одетый в темную одежду и мягкую обувь. Четвертый – Тимофей Лебедев, пятый – Николай Андреасов. Последний, шестой, – командир группы Виктор Биленков.

Несколько метров они преодолели широким коридором, образованным кирпичным забором и живой изгородью, словно специально созданным для скрытного передвижения. Наконец остался позади самый опасный – просматриваемый и простреливаемый участок пути, и оперативники выстроились вдоль южной, правой от ворот, стены флигеля. Справа же от них на бетонной парковке стояли несколько автомобилей: семейный минивэн «Фольксваген», два пятисотых «Мерседеса» черного цвета и микроавтобус той же немецкой марки.

В помещение они входили тройками. Первые двое шагнули в помещение слева, сразу же давая дорогу третьему. Вторая тройка вошла в помещение справа. Каждый взял на себя отведенный ему сектор помещения, равный шестидесяти градусам, и такая тактика была оправданной: оперативникам не пришлось рыскать глазами по углам, а лишь непрерывно просматривать свой участок и быть готовым отреагировать на любую угрозу.

Первая угроза исходила от человека лет сорока, одетого только в брюки и рубашку. Он рванул пистолет из наплечной кобуры, сопровождая глазами сначала Шевкета, вошедшего первым, потом Билла. Ему удалось справиться с волнением и предохранителем, но тут проход заградила внушительная фигура Старого Хэнка, который, не задумываясь, отстрелял в него форсированной очередью. И это были первые выстрелы в доме генерала Болдырева.

Не выдавая себя голосом, тройка покинула помещение и, не меняя тактики, «зачистила» второе.

Во флигеле находился только один человек. «Он тут неплохо устроился», – прокомментировал Биленков, разрешая товарищам короткую передышку. В этом здании он насчитал три жилых помещения, столовую, совмещенную с кухней, и два санузла.

Обыскав охранника, Виктор, к своему удивлению, обнаружил еще один пистолет – компактный Коровина, крепящийся к икре при помощи самодельной упряжи и скрытый штаниной. Он был разработан в 1926 году и состоял на вооружении сотрудников НКВД и Госбанка СССР. Отличный пистолет для скрытого ношения. Биленков сунул его себе в карман и продолжил обыск, надеясь найти ключи от дома, что намного облегчило бы задачу опергруппы, но нашел только ключи с брелоком от автомобиля. Из удостоверения личности, обнаруженного в пиджаке, перекинутом через спинку стула, он выяснил имя убитого и произнес его вслух:

– Сергей Васильевич Никифоров. Звали бы его Сезамом… – потом бросил взгляд на тело, простершееся у его ног, и тут же обратил внимание на залитый кровью карман рубашки. В нем оказалась пластиковая карта. – Новинка, – пробормотал он себе под нос. – Сантиметр вправо, и Хэнк лишил бы нас ключа.

– Я здесь, – напомнил о себе Хатунцев. – Можешь обращаться ко мне напрямую.

– Угу, – кивнул Биленков и бросил взгляд на часы.

Зачистив тыл, опергруппа поспешила к главному объекту.

Вот она, новинка: панель сканерного замка. Билл вставил карту в щель считывающего устройства и впился глазами в экран панели: сработает или нет? Секунда, и на экране высветилось «открыто», а мгновением позже щелкнул язычок замка. Только бы они не заперлись изнутри… С этой мыслью Билл потянул дверь на себя.

Массивная, бронированная и довольно узкая, оснащенная еще одной новинкой – амортизатором, она подалась легко, и Виктор вбежал в дом. Вслед за ним, не издавая ни звука, проникли внутрь остальные оперативники и выстроились вдоль коридорной стены, прижавшись к ней. В этом узком «тоннеле смерти», где огонь вооруженных охранников мог нанести группе тяжелый урон, они задержались лишь на пару секунд.

Генералу Болдыреву в эту ночь не спалось. Включив настенный светильник, он встал и вышел из спальни. Первым делом заглянул в одну детскую, в которой спала его старшая дочь, потом в другую – к младшей. Она тихо сопела, обняв плюшевого медведя. За последние полгода генерал не помнил ни одной ночи, когда бы вот так, как сегодня, не сделал бы обход. На ноги его поднимала тревога, он всем нутром чувствовал опасность, притаившуюся за порогом его дома. Отослать детей к родственникам не было возможности – они тоже опасались за свою жизнь и натурально открестились от него, назвав «гэкачепистом», к тому же детей, когда они рядом, защитить намного проще. А тут еще огромная сумма денег, которая могла привлечь сюда бандитов всех мастей. Генерал едва выдерживал этот груз, но отказываться от намеченной цели не собирался. За ним – будущее, под таким лозунгом за него пойдут голосовать те, у кого осталась совесть, а таких в стране пока еще было большинство.

Он насторожился, потянув носом, и уловил аромат свежего воздуха – видимо, где-то было открыто окно. Он решил посмотреть, может, кто-нибудь из охранников открыл его или же кто-нибудь вышел из дома.

Затянув потуже пояс на халате, спустился по лестнице, всматриваясь в тускло освещенный холл и думая при этом, что количество светильников можно было бы увеличить.

В этот момент дверь в столовую открылась, и генерал увидел старшего офицера охраны. Он окликнул его по имени, но тот даже не повел головой в его сторону, стоял, как вкопанный. Куда он смотрит?