– С трудом, но установили. С одной стороны, они действовали грамотно, пользуясь услугами одной турфирмы, но на этом и погорели. Пробили их именно по этой линии. Как всегда, они воспользовались услугами турагентства «Дип-тур», что в начале Большой Дмитровки, – объяснил Волков, махнув рукой в никуда. – Видимо, у них там надежные, проверенные связи. Не исключено, что некто из агентства в доле.

– В нынешнее время не связи, а плотный кошелек важнее. – Еще один взгляд на часы. – Ну а я чем могу помочь, Серега? Поучаствовать в аресте банды морских разбойников?

– Мы фактически доказали все разбойные нападения, которые совпадали с отдыхом бандитов – за исключением одного. В июне они всем отмороженным составом посетили историческую родину Березовского…

– Да говори уж – Абрамовича, – разрешил Александр Абрамов.

– Можно, да? Так вот, дайверы побывали в Эйлате. Говорят, лучший, хотя и платный пляж «Коралл Бич». Рай для ныряльщиков. – Волков округлил глаза: – И ни хрена! Ничего не произошло. Источник в СВР мне сказал, что в июне Красное море было спокойно от морских разбоев.

– Может, твои дайверы просто решили отдохнуть, – резонно предположил Абрамов. – Им что, на роду написано грабить в каждой зарубежной поездке? А как насчет понырять с аквалангом?

– Вроде все верно. Только им отдых не нужен. Ты все поймешь, когда я назову тебе состав участников банды.

– Давай называй. В десять минут уложишься? У меня срочная встреча, Серега, пойми. При тебе отсрочил «стрелку».

– Да, я слышал. Итак, главарь – бывший морской диверсант. Женя Блинков по кличке Джеб. Его ближайший помощник – тоже «котик», зовут Николаем Кокаревым. Еще три человека – морпехи. Остальные – спортсмены. Дерзкая банда. Каюк ей настанет, если мафия нападет на их след. Так что там в июне?.. – спросил Волков.

– Не заглядывая в бумаги, могу повторить за СВР: ничего волнительного.

– Жаль… – вздохнул Волков.

– Погоди, – остановил его Абрамов. – Как ты собираешься действовать дальше? Не вздумай брать дайверов сейчас! Они – крепкие орешки, пока их будут колоть, наводчик сделает ноги. И казну прихватит.

– Ты прав. Будем брать с поличным, – пожал огромными плечищами Волков. – Запустив дезу, мы фактически узнали день и час, когда дайверы намылятся на отдых, подключим спецслужбы Египта и возьмем.

– Почему Египта?

– Потому что алмазы идут через эту страну. Но не по прямой по суше, а через Кейптаун, по морю.

– Ближний свет… – покачал головой Абрамов. – Западный берег Африки, южный, восточный, Красное море, Суэцкий канал с выходом в Средиземное море. Более длинного трафика не знаю.

– Зато надежно. Так что там в июне?..

«Как попугай», – покачал головой Абрамов.

– Ничего. Никаких происшествий в моем районе ответственности отмечено не было. – Он на мгновение задумался. – Дай мне список твоих флибустьеров, пороюсь по своим каналам. Может, кто-то в одиночку засветился, а не группой.

– Бери, бери! – обрадовался Волков и только что не добавил: «У меня еще есть». Он ревностно проследил за тем, как капитан открывает кейс-атташе, аккуратно вкладывает в папку список подозреваемых и закрывает чемоданчик.

– Думал, я брошу твою бумагу в бардачок? – улыбнулся наблюдательный моряк.

Волков вместо ответа шмыгнул носом.

На том разговор был окончен. Волков освободил «Форд» Абрамова, и капитан тронул машину с места.

11

Офис Завадского находился в Старосадском переулке. Абрамов свернул с Маросейки направо и, объехав дом № 10, довольно легко, чему искренне удивился, нашел место для парковки.

Завадский встретил российского коллегу широкой улыбкой, поддерживая под локоть, проводил к столу. Абрамов только что не дернул плечом, чтобы освободиться от фамильярного жеста сорокалетнего полковника.

– Кофе? – спросил Завадский. Он был действительно одет в знакомый Абрамову сероватый костюм и аляповатый желтый галстук. Не дожидаясь ответа, Завадский включил кофеварку, нашедшую место на широком подоконнике. – Что-нибудь слышал о своем новом назначении? – спросил он. – Может быть, к нам, в Израиль?

– Об этом ты узнаешь не в числе последних. Обещаю.

– Приятно ощущать себя где-то в середине, а не с краю, не находишь?

Абрамов пожал плечами.

Завадский тем временем принял звонок по сотовому и морщился, акцентированно поторапливая собеседника:

– Говори конкретно, ну?! Это в Израиле ВСЕ входящие звонки бесплатны…

– Это правда? – недоверчиво спросил Абрамов у Завадского, едва тот закончил разговор.

– Насчет бесплатных входящих звонков? Абсолютно, – не свойственно для себя энергично кивнул он. – Разве ты не знал?

– Наверное, просто не обращал внимания.

Юлий продолжил с одесским юморком:

– Ты видел Иерусалим не по телевизору? Без стрельбы, шмонов, облав, без войны? Этот Израиль не попадает в объективы.

– Ты говоришь как агент туристической управы.

– А почему нет?

Абрамов рассмеялся:

– Москва набита рекламами туров в Испанию, Египет, Турцию, Италию. Ты же рекламируешь тур под названием «Бегом на Голгофу» в московском офисе «Амана» и с лупой в руке.

– Есть такой пакет, – спокойно подтвердил Завадский. – Правда, он начисто лишен понятия о маркетинге. Зато в пятизвездочных гостиницах тебя обслужат на пять с плюсом. И разве в Израиле тебе понадобится переводчик?

– Я свободно общаюсь на четырех языках.

– Боже! – Завадский всплеснул руками. – Я не о том. Первое, что ты услышишь в коридоре гостиницы, – это еврейский вопрос: «Маруся, ты уборку закончила?» И мощный донбасский ответ Маруси: «А шо?..» Чем тебе не курорт с русским интерфейсом?.. К чему тебе ломать твои четыре явно красивых языка? Что касается стран, которые ты назвал. Я не буду их перечислять, просто дополню к каждой: баски, исламисты, курды, мафия. А в России чеченцы с бомбами.

– Наглядность как способ семантизации иностранных слов?

– Точно, – покивал Завадский, вникнув в смысл слегка заумной речи собеседника. Запоздало выразил соболезнование: – Мне жаль, что в Беслане вышло все так трагически. Мы тоже пережили нечто подобное.

– Трагедию в Маалоте имеешь в виду?

– Да, – кивком подтвердил Завадский.

Самым большим провалом за всю историю существования спецподразделений Израиля стали события мая 1974 года в городе Маалот. Тогда террористам из Демократического фронта освобождения Палестины удалось осуществить крупнейший захват заложников – в руках боевиков оказалось более сотни детей. Утром трое террористов проникли в здание одной из школ и заминировали его. В это время там находилось около ста старшеклассников из другого израильского города Цфат, остановившихся в школе переночевать. Они направлялись на экскурсию по Галилее. Спустя пару часов террористы выдвинули требования: освободить боевиков, отбывающих заключение в израильских тюрьмах. Но Израиль с террористами переговоров не ведет. Начался штурм. Проводило его подразделение пехоты «Сайрет Миткал». Сигналом к операции должен был стать выстрел снайпера. Однако спецназовец промахнулся. Террорист оказался жив, и ситуация вышла из-под контроля. Боевики успели бросить в школьников несколько гранат. Погибли двадцать пять детей, трое их родственников и один израильский солдат. Террористы были уничтожены.^[4]

Завадский выключил кофеварку и налил две чашки.

– Ты уже пьешь без сахара? – спросил он, ставя чашку на стол и подмигивая только что прозвучавшей «жидовской» шутке.

Абрамов в очередной раз пришел к выводу, что Завадскому к лицу как кипа, так и куфия. Естественное прикрытие для разведчика. А с рыжеватыми и раскидистыми бакенбардами он все же попрощался. Ему шли прямые короткие бачки, которые как бы подчеркивала золотистая оправа очков.

– Хороший кофе, – похвалил кап-три, сделав маленький глоток.

– Да, марокканский. – Завадский прошел к столу и вынул из папки лист бумаги. – Прочти, – предложил он гостю. – Телеграмма пришла сегодня утром. Если бы я задержался в Иерусалиме на пару дней, привез бы ее лично.

– Недавно был в Израиле?

– Да. По неотложным делам. Родственники вызвали срочным звонком. Тетка уже в который раз оказывается при смерти.

Капитан углубился в чтение.

В московское представительство «Аман»

Совершенно секретно

В ходе оперативных мероприятий установлено, что за рядом терактов, совершенных в Красном море и Аденском заливе, стоит человек, известный в террористической цепи «Аль-Каиды» под псевдонимом Токи. Является специалистом в области систем обнаружения боевых химических и биологических рецептур в морских портах. Записи в рабочем блокноте Токи позволяют сделать следующий вывод: нападение на российское торговое судно «А.Медведев» 19 августа 2003 года в районе острова Сокотра (Йемен, Аденский залив) было совершено одним из отрядов флотилии «Аль-Каиды», базирующимся на стоянке в районе Африканского Рога (Северо-Восточная Африка) и ориентированным на действия в западной части Индийского океана. По предварительным данным, корабль, совершивший нападение на российское торговое судно, был приобретен морским штабом «Аль-Каиды» в 2003 году через маклерскую судовую контору в Салониках (Греция) и после приобретения был перекрашен, прошел ремонт и переоборудование – в частности, были снесены палубные надстройки, чтобы сделать силуэт неузнаваемым. По боевому применению классифицируется как ударный.

Записи в блокноте Токи также говорят о планировании морским штабом «Аль-Каиды» очередного теракта, направленного против Российского государства.

В связи с вышеизложенным предлагаю создать совместную рабочую группу с целью решения проблем, рожденных морским терроризмом, и разработки ряда превентивных мер для предотвращения терактов. А также для детального расследования нападения на российское торговое судно в августе 2003 года.

Директор

Абрамов пробегал глазами стандартный лист. Текста много, информации достаточно, однако смысл тонко завуалирован.

– В гостиничном номере Токи был произведен обыск, а эту шифровку сочиняли, подглядывая в блокнот агента. Почему? – спросил он. – Почему сам Токи ни слова не сказал?

Завадский развел руками, что расшифровывалось легко: «Милый, ну и вопросы ты задаешь! И так все понятно».

– На его имя пришла посылка, – пояснил он. – Токи вскрыл ее и взорвался.

– Все новое – это хорошо забытое старое? – спросил Абрамов, нарочито насупив брови. – Возрождаете традиции «посылочных» бомб?

– Я ничего об этом не знаю, – Завадский, прикидываясь валенком, пожал плечами и выпятил губу. – Если это работа наших агентов, то по делу. Был такой Хасан Канафани, бейрутский рифмоплет, член Национального фронта освобождения Палестины. Он спланировал резню в аэропорту «Лод» и получил по почте взрывное устройство. Другой функционер отделался полегче – потерял глаз и несколько пальцев.

– Шикарно! Хорошо ты ушел от ответа.

Абрамов все больше хмурился; черный юмор израильского коллеги, построенный на реальных фактах, усугублял его настроение. Завадский фактически подтвердил, что израильские спецслужбы переусердствовали на поле физического устранения своих кровников. По всем канонам Токи надо было брать живым, однако его грохнули.

«Бегом на Голгофу», – повторил Абрамов и уже видел себя в аэропорту Тель-Авива с вечными очередями к окошкам погранконтроля, где пассажиры раскладывают «пальцы веером» в машине паспортного контроля. Видел Израиль «не по телевизору» – без стрельбы, шмонов и облав. Все то, что заочно наобещал ему Юлий Завадский.

– Есть возможность ознакомиться с материалами здесь, в твоем офисе? – без надежды спросил Абрамов. – Честно говоря, мне осточертели командировки. Я ремонт затеял в своей халупе, родителей подпряг под это дело.

– Нет, – покачал головой Завадский. – Я знаю не больше твоего. Вместе поедем. Лично я – на пару недель. Оставлю здесь своего заместителя. Захочешь остаться на этот срок – только скажи, все сделаю.

– Начальство может не одобрить мою кандидатуру, – несмело сопротивлялся Абрамов. И так же робко противоречил себе: Суэцкий залив, где подверглось нападению российское судно, – с недавнего времени это его район ответственности, определенный направлением отдела военно-морской разведки. Этим и объяснялся звонок Юлия Завадского, ориентированный на конкретное подразделение. Что Абрамов успел установить за это время, каким портфелем данных он обладает – и предстоит обсудить в составе совместной рабочей группы.

– Но сам-то ты хочешь смотаться в Израиль? – спрашивал Завадский.

– Черт его знает…

– Поживешь в моем доме. Не захочешь – устрою тебя в лучшую гостиницу. Я предлагаю тебе отдых в сочетании с делом, а не пиарю сей пакет, есть разница?

И Завадский закончил беседу тем, чем обычно заканчивали все разговоры советские евреи:

– Что бы вы там ни говорили, а ехать надо!

12

Хургада, Египет

Пьер Фини осуществил шесть погружений к затонувшей барже и в общей сложности заработал порядка десяти тысяч долларов. У себя на родине он присмотрел неплохой «Кадиллак Де Виль» – красивая, элегантная и крайне недорогая машина. Продавец подержанных авто запросил за нее всего шесть тысяч евро. Мысленно конвертировав американскую валюту в европейскую, Фини довольно улыбнулся: даже заработанных на этот момент денег хватит на осуществление своей давней мечты. Он уже видел себя за рулем, жену на переднем сиденье, сына, невестку и своего годовалого внука – на заднем.

В тулонской научно-исследовательской группе Пьер не проработал и года. Ему нравилась сезонная работа: отпахал шесть месяцев, шесть месяцев наслаждаешься жизнью, подкапливаешь жирок. Он предлагал свои услуги водолаза-инструктора на известных египетских курортах, но все места в дайв-клубах были заняты более молодыми специалистами. А в паршивых местах отдыха «старику» предлагали гроши. Фини в поисках работы прокатал все деньги и решил было возвращаться в Тулон, как вдруг в Хургаде в офисе найма на работу ему улыбнулось счастье. Его анкетой заинтересовался человек, представившийся Лахманом. А после встречи с Камилем Хакимом Фини позвонил домой.

– Дорогая, я нашел приличную работенку! – на радостях докладывал он жене. – Да, работаю на какого-то психопата, он платит бешеные деньги. Я даже за жилье не плачу. У меня своя каюта на роскошном транспортнике. Да, скоро увидимся. И тогда уж, поверь мне, закатим настоящую вечеринку! Целую!

Минувшей ночью он наконец-то вскрыл один контейнер. Для этого ему потребовалось три погружения и кропотливая работа по два часа за один раз. Он пользовался автогеном и специальными ножницами для резки металла. Ножницы пригодились, когда он вскрыл контейнер и еще один металлический, с ребрами жесткости, ящик, стоящий в контейнере на поддоне. В свете фонаря водолаз увидел свинцовую обшивку. Точно, свинец, убедился Фини, попробовав оболочку водолазным ножом. Он пустил в ход ножницы, продолжая ломать голову над характером груза. Он словно чистил луковицу – один слой, другой, третий. В конце концов, так можно и слезы пролить.

Он не ошибся, когда снял свинцовую обшивку: под ней находился деревянный ящик. Пожалуй, он мог весить обещанные сорок килограммов. В качестве рычага Фини использовал ножницы. Просунув под ящик длинную ручку, он довольно легко приподнял его. Опустил: из-под нижней части свинцовой обшивки, вытащить которую пока не представлялось возможным, вырвалась тонкая струйка ила. Уже заилило, удивился Фини. Впрочем, немудрено. Ведь контейнер не был герметичным.

Водолаз посмотрел на часы: пора подниматься. Он спрятал автоген за правым двигателем баржи. Ножницы и другое оборудование укрыл за порванным краем обшивки. Чертыхнулся: совсем забыл снять на камеру результат своей сегодняшней работы. Укрепив фонарь на обрезе контейнера, включил видеокамеру. Взял крупным планом ящик, закрытый на замок.

Вот теперь все. Пора подниматься. Может быть, завтра он приготовит все для подъема груза, а послезавтра завершит операцию.

Камиль Хаким внимательно смотрел запись. В его руках был пульт. Четкий стоп-кадр позволил ему разглядеть то, что, возможно, ускользнуло от внимания Пьера Фини. Во-первых, это замок – обычный, навесной, с длинной хромированной дужкой. И то, что прилагалось к нему: устройство, разработанное американской компанией Navy Tag Technologies.

Хаким оставил магнитофон на паузе. Сунув руки в карманы брюк, он прохаживался по каюте и часто бросал взгляд на замершую картинку.

Вынашивая планы мести, Камиль был рад любой информации относительно охраны как гражданских, так и военных объектов Соединенных Штатов. Он собирал ее по крупицам и мысленно восстанавливал целые картины. Например, информация такого рода. Командование Береговой охраны США сделало оценку: для обеспечения безопасности портов конгресс выделил в шесть раз меньше запрошенной суммы. Это не позволит даже приобрести и внедрить новейшие приборы для контроля грузовых контейнеров. В настоящее время их количество в американских портах дает возможность проверить лишь три процента контейнеров на наличие радиоактивных материалов.

Камиль умело отбросил окончание, но сосредоточился на середине – это приобретение и внедрение новейших приборов для контроля грузовых контейнеров.

Снова взгляд на экран телевизора. Крупный план продукции Navy Tag Technologies. Такое устройство, укрепленное на замке морского контейнера, немедленно извещает по спутниковой связи о попытке открыть замок. И вообще снимать его рано.

Рано…

Камиль напрягся от этой мысли. Рано снимать. Боевой заряд можно легко вынуть, сломав боковую стенку и…

Хаким вооружился пультом и чуть перемотал назад. Так и есть: ящик был обшит тонкой металлической лентой.

Он вызвал Фини. Француз явился через пять минут с хмурым выражением лица.

– Извини, что разбудил тебя, Пьер, – принес извинения Хаким. – Возможно, меня завтра не будет в Хургаде. Я хочу лично дать тебе инструкции. – Он снова перемотал пленку и нажал на паузу. – Видишь замок и устройство на нем?

– Да, – ответил водолаз, потирая красноватые глаза согнутым пальцем.

– Ни в коем случае не трогай его!

– А что такое?

– Это спутниковый навигатор. Нарушишь его, и хозяева груза тотчас узнают об этом.

– Я постараюсь…

– Ты не должен стараться! – неожиданно вспылил Камиль. – Я нанял тебя, так что будь добр выполнять мои распоряжения. За это ты получаешь деньги. – Хаким успокоился и смягчил тон. – За эту ювелирную работу я готов повысить твою ставку. Твое последнее погружение я оцениваю в десять тысяч.

Фини мгновенно ожил.

– За такие деньги я готов сейчас же поднять ящик.

«За такие деньги…» – брезгливо поморщился Хаким. Он готов был отвалить этому эксперту сотню, две, пять сотен тысяч долларов.

– Сегодня отдыхай. А завтра… У тебя все готово к подъему?

– Абсолютно, – подтвердил Пьер. – Для подъема и буксировки я использую обычный надувной плот. Он будет наполняться углекислым газом из баллона. Когда ящик поднимется, я перекрою кран. Короче, груз – это корзина воздушного шара. Плот – его оболочка. Открою клапан плота – наш подводный шар опустится. Открою кран газового баллона – поднимется.

Камиль улыбнулся и позволил себе шутку:

– Надеюсь, газовый баллон не очень большой.

– Да что вы, мсье! Чуть больше пивной банки.

Пока все шло по плану. Удар брандера по судну с ядерными боезарядами не повлек взрыва самих зарядов: у него свой, «внутренний» взрыватель. Об этом Камиль не беспокоился изначально. В конструкции боеприпаса предусмотрено специальное устройство – «предохранитель», предотвращающий его случайный взрыв при пожаре, падении, механическом или электрическом ударе, то есть во всех случаях, кроме штатного применения.

Хаким еще раз посмаковал это выражение:

– Штатное применение…

– Что? – удивленно вскинул свои седые брови Фини.

Египтянин покачал головой: «Ничего». Он вдруг отметил, что француз со своими убеленными волосами и длинной челкой, падающей на глаза, похож на Джона Болтона, которому пророчат должность посла США в ООН. Человека, который в свое время утаил важную информацию от Госдепартамента. Вот и Фини посвящен в секретную миссию; но уподобится ли он своему американскому «двойнику»? Утаит ли нечто важное, увиденное им на дне Красного моря?..