Иван

Парень давно уже заметил молодую особу, переминавшуюся с ноги на ногу возле станции метро «Арбатская». Девушка была явно провинциалкой, но уже с каким-то московским отливом. Такое сочетание вызывало у Ивана ещё больший интерес к ней. Он собирался встретиться с одноклассниками, чтобы пойти в пивную «Жигули» на Калининском проспекте. Друзья давно планировали посетить это знаменитое питейное заведение, но быт обычно брал своё. И вот, наконец, все решили отодвинуть свои дела и встретиться, вспомнить школьные годы. Попасть в эту пивную было сложно, но одноклассник Васька был знаком со швейцаром и поэтому был уверен, что за три рубля тот пустит их без очереди по «брони».

Друзья немного запаздывали, поэтому Иван, рассматривая окрестности, остановил свой взгляд на девушке, которая стояла несколько в стороне от входа в метро. На её лице была написана нескрываемая радость, больше похожая на блаженность. Иван сначала исподтишка наблюдал за ней, но после нескольких ответных взглядов начал настойчиво изучать эту счастливую стройную особу, пытаясь найти повод познакомиться. Судя по взглядам самой девушки, она тоже была не прочь, чтобы парень был немного настойчивее.

Ивану исполнилось двадцать пять лет. Он считал себя вполне взрослым и самостоятельным человеком. Когда-то его дед переехал в Москву, женился – и вот уже более пятидесяти лет их семья считалась полноценными москвичами. Сам Иван был коренным москвичом, поскольку его родители родились уже в столице. Благодаря Хрущёву несколько лет назад они получили отдельную квартиру в так называемой хрущёвке. Но после комнаты в коммуналке, где они жили с самого рождения Ивана и где, помимо них, проживали ещё пять семей, эта не очень большая двухкомнатная квартира казалась настоящим дворцом. Поэтому молодой человек считал себя завидным женихом.

Жизнь Ивана была довольно разнообразной. Хотя родился он в годы самой тяжёлой войны в истории двадцатого века, но благодаря тому, что его отец, Михаил Дмитриевич, трудился на оборонном заводе, который именно в год рождения Ивана возобновил свою работу в Москве, семья всегда была вместе. Спустя год после вынужденной разлуки отец был возвращён из Омска, куда завод был эвакуирован ещё в начале войны, обратно в Москву. Началась подготовка к его развёртыванию. К середине 1943-го предприятие должно было заработать на благо обороны страны. Поэтому год разлуки Михаила Дмитриевича с женой привёл к тому, что в сорок третьем году родился Иван.

Мать, Елена Сергеевна, работала на киностудии «Мосфильм». В начале войны она всячески пыталась попасть на фронт и бить проклятых фашистов, но по распоряжению Сталина киностудия должна была работать полноценно и выпускать фильмы для поддержания боевого духа солдат. Елену не отпустили. Однако она решила записаться в ополчение местной противовоздушной обороны и по ночам выходила на дежурство на крыши домов, охраняя их от так называемых зажигалок, которые сбрасывали фашистские бомбардировщики. На крышах домов стояли бочки с водой, на земле – ящики с песком. Елене необходимо было схватить щипцами упавшую «зажигалку» и поместить её в бочку с водой или сбросить на землю. Такая работа требовала огромного мужества, потому что иногда «зажигалки» имели свои сюрпризы. Но весь советский народ был готов жертвовать собой – только бы не дать фашистам завоевать свою Родину. Елена была отчаянной девушкой. Именно поэтому, будучи беременной, она до последнего не покидала ополчение. Можно сказать, что Иван, ещё не родившись, уже защищал Москву, чем и любил похвастаться в компании. Родившись в самый разгар войны, саму её Иван, конечно, не помнил. Но где-то в глубинах его памяти осталась та радость, которая была у всех после того, как объявили о капитуляции фашистской Германии. Иногда ему казалось, что он очень хорошо помнит салют в честь Победы над фашистами. Но эти воспоминания скорее базировались на рассказах родителей. Ваня всегда отождествлял себя с этими рассказами и в какой-то момент поверил в то, что он сам был свидетелем событий.

Рос Ваня самым обычным мальчишкой. Послевоенные годы были сложными для всей страны. Отец с мамой работали чуть ли не сутками. Воспитанием мальчика занималась бабушка. Когда Ване исполнилось двенадцать лет, бабушки не стало. С этого момента мальчик был предоставлен сам себе. И хотя воспитывали Ваню в традициях послушания и уважения к старшим, подростковый возраст обычно всё же побеждал. Ваня много времени проводил на улице с друзьями, начал курить, и периодически Елена даже чувствовала запах алкоголя, доносившийся от сына. Любые попытки матери повлиять на ситуацию натыкались на противостояние. Мужа Елена старалась не загружать семейными проблемами, понимая, что его работа крайне ответственная, и поэтому дома он должен был отдыхать, а не погружаться в семейные дрязги. Когда Ване исполнилось четырнадцать лет, отцу всё же пришлось узнать о проделках сына.

Однажды Михаила Дмитриевича вызвали в милицию. Его сын в пьяном состоянии разбил витрину в магазине, потому что продавец отказалась продать ему пиво. Для отца стало откровением, что его сын пьёт. Вопрос был решён быстро путём компенсации стоимости витрины – благо у Михаила Дмитриевича была высокая зарплата по меркам обычного советского человека. Придя домой, он учинил подробный допрос Елене. Услышав её рассказ, Михаил Дмитриевич получил первый инфаркт.

Болезнь отца немного остепенила Ваню. Он даже попытался начать лучше учиться. Однако бурная жизнь, включавшая в себя прогулы школы, давала о себе знать. Кое-как Иван закончил семь классов и решил поступить в ремесленное училище. К своему великому удивлению, он обнаружил, что там тоже преподают школьную программу и учиться надо ещё больше, чем в школе. Спустя полгода мытарств он бросил учебу. Надо было что-то делать. Два года он пытался найти себя: то устраивался работать дворником, то подсобным рабочим в магазин. Но везде ему не нравилось отношение к нему окружающих. Рассказывать о том, кем работал его отец, не хотелось. Но и «садиться себе на шею» по принципу «сбегай туда…», «принеси…», «отнеси…», «бегом, чего плетешься…» тоже не хотел никому позволять.

В семнадцать лет Иван вступил в ДОСААФ и окончил курс профессиональных водителей. Получив права, ушёл служить в армию. Армейская жизнь также была для Ивана малопривлекательной. Но после того, как он дважды попал на гауптвахту, понял: как бы он ни сопротивлялся, офицеры всё равно добьются своего. Поэтому, решив, что неприятности, возникающие благодаря его неуёмному и неуживчивому характеру, не добавляют радости, взвесив для себя все за и против, Иван принял окончательное решение, что будет выполнять приказы начальства и не спорить с ним.

Через шесть месяцев службы воинскую часть подняли по тревоге. Они должны были прибыть на полигон, находившийся в сорока километрах от места дислокации. Как и любые учения, эти также были приближены к боевым. Конечно, война уже давно закончилась, но Советский Союз испытывал давление от правительств западных стран, поэтому армию держали в чёрном теле. Служил Иван водителем на грозной и очень громоздкой машине «Урал». Эти машины тогда только стали появляться в войсках. Вернее, это была модифицированная модель предыдущей версии «Урала», проходившая обкатку в реальной обстановке. Ивана посадили за руль экспериментального варианта. Почему для обкатки была выбрана именно их воинская часть, никому было не известно. Но единственная машина досталась именно Ивану. Сев первый раз за руль, молодой человек почувствовал себя словно в космическом корабле. Громоздкая кабина и огромные колёса, отрывавшие её высоко от земли, создавали у парня ощущение полёта. Но отсутствие возможности развить высокую скорость несколько смазывало эти чувства. Правда, надо сказать, что, помимо полёта, Иван испытывал в кабине этого чуда автомобильной промышленности абсолютную защищённость. Обучаясь в ДОСААФ, молодой человек проходил практику на одной из первых моделей грузовика, поэтому разницу чувствовал всем своим телом. В целом, Иван был рад, что именно он будет испытывать эту машину, хотя некоторое чувство страха всё же присутствовало. Парнем он был отчаянным, поэтому нисколько не сомневался, что справится.

По ровной дороге ехать было легко, но когда колонна свернула на просёлочную, то Иван ощутил какую-то неуверенность. Он просто не чувствовал габаритов машины, что заставляло его каждый раз напрягать все свои мышцы, чтобы удержать этого монстра, когда колёса попадали в разные выбоины и глубокие колеи с перепадом высот. В такие моменты машина со скрипом наклонялась в ту или иную сторону, отчего возникало ощущение, что она вот-вот завалится. Прибыв к месту дислокации, Иван долго не мог оторвать ладони от руля. Они не просто затекли – они стали деревянными и бесчувственными. Когда его спрашивали, каково управлять такой махиной, он говорил: «Ничего сложного». Признаваться в том, что он несколько раз чуть не обделался, не хотелось. Ведь тогда его могли заменить, и до окончания службы к нему прикрепилось бы какое-нибудь обидное прозвище. Поэтому, здраво рассудив и прикинув последствия, он решил всем говорить, что машина хорошая и управляется легко.

Ранним утром всех подняли по запланированной тревоге, и водители колонной отправились на специально подготовленный полигон. Они должны были сдавать зачёт по вождению автомобиля на пересечённой местности. Это была закольцованная насыпная дорога с ямами, пригорками, водными преградами и огромными колеями, специально перекопанными и залитыми водой, отчего в этих колеях после проезда двух первых машин получилось месиво из скользкой глины и мокрой земли. Лёгкие грузовики, пробуксовывая на подъёмах, ещё больше усложняли трассу. Настала очередь Ивана. Он завёл свой «Урал» и медленно, не спеша двинулся вперёд. Первую половину трассы кое-как осилил, а вот вторая преподнесла ему неприятный сюрприз. Когда на повороте он начал движение в гору, колёса стали скользить и тянуть машину в овраг. Иван всячески пытался удержать многотонный грузовик, но не смог. Машина безвольно скользила к краю. Все его попытки вырулить на проложенную дорогу не увенчались успехом и тяжёлая машина, соскользнув в овраг, начала заваливаться. Через минуту тяжеленный «Урал» вместе со своим водителем лежал на боку в овраге. Кое-как выбравшись из кабины, Иван, сокрушаясь, бегал вокруг лежавшего на боку грузовика и материл всех, кто проехал до него. Шедшие следом машины встали, и водители, выбегая из них, с ужасом смотрели на то, как огромный и тяжёлый грузовик безвольно лежал в грязи. Стали подъезжать офицерские газики – и вот спустя тридцать минут вокруг лежащего грузовика собрался целый консилиум, который решал, как поднять многотонную машину. К вечеру общими усилиями «Урал» был поднят и доставлен к полевому автопарку. Иван чувствовал себя раздавленным. Вины в произошедшем он не отрицал, чем ещё больше погружал себя в сомнения в своём профессионализме. Утром вместо зарядки он побежал в парк, к своей машине. Вид внушительного грузовика удручал. Но спустя три часа после капитальных водных процедур автомобиль уже не выглядел столь пугающе. Машина оказалась устойчивой к внешним воздействиям. Однако Ивана с этой машины сняли и перевели на самый распространённый грузовик – «ГАЗ-51». Машина была хорошая, но после происшествия парень стал бояться ездить и на ней. Через два месяца психологических мучений Иван всё же попросил перевести его в ремонтную роту. Так он и служил, ремонтируя другие автомобили.

Однажды зимой командир полка велел Ивану садиться в свой газик и ехать вместе с ним за новыми деталями для ремонтной роты. Иван уселся на заднее сиденье, и они отправились в путь. Дорога была скользкая, и молодой парень за рулём начал терять управление. Машину стало бросать из стороны в сторону, после чего она пошла юзом. Иван, не ожидая от себя такой прыти, в один прыжок перескочил на водительское сиденье, чуть не вытолкнув не только бывшего за рулём парня, который явно уже прощался с жизнью, но и полковника, сидевшего рядом, схватил руль и очень плавно, в несколько движений, чудом выровнял машину. Остановив командирский автомобиль, он с видом героя перебрался обратно на заднее сиденье. Парень-водитель выскочил из машины. Не успел он отбежать в сторону, как его начало тошнить. Полковник же, хоть и сохранял видимое спокойствие, достав папиросу, никак не мог прикурить её по причине трясущихся рук, в то время как Иван, прислушавшись к себе, не почувствовал никакого страха или хотя бы незначительного волнения. Это состояние его очень сильно обрадовало, и он начал улыбаться. Командир, повернувшись, хотел что-то сказать, но, увидев довольное лицо Ивана, вышел из машины. Спустя десять минут они двинулись дальше. Однако за руль командир приказал садиться Ивану. К вечеру они вернулись в часть, а на следующий день появился приказ о переводе Ивана из ремонтной роты на должность водителя командира части. Служба начала ему нравиться. Так Иван и дослужил свои два года, после чего, получив приказ об увольнении, вернулся домой.

В течение месяца молодой человек отдыхал, встречался с одноклассниками. Но родители требовали, чтобы он восстановился в ремесленном училище. Однажды, после очередной встречи с друзьями, когда Иван проходил мимо Тушинского машиностроительного завода, он увидел объявление, в котором было написано, что директору требуется персональный водитель. Не откладывая на завтра, воспользовавшись тем, что рабочий день был в самом разгаре, Иван решил узнать условия трудоустройства. Зайдя в отдел кадров, он растерялся. В кабинете сидели три миловидные барышни и, закатив глаза к потолку, почему-то грызли ручки. Увидев такую картину, Иван встал как вкопанный. Девушки же при виде молодого подтянутого красавца побросали ручки на стол и попытались создать видимость работы. Однако отсутствие тех самых ручек не позволяло эту видимость создать.

– Вам чего? – справившись с волнением, спросила одна из девушек, явно чувствуя неловкость.

– Я по объявлению, – выйдя из ступора, отчеканил парень.

– По какому? – пытаясь найти ручку, которая, скатившись со стола, упала на пол, продолжила задавать вопросы девушка.

Иван подбежал и поднял ручку, передав её несчастной, которая уже не знала, в какую сторону ей наклониться, чтобы поискать пропажу.

– По тому… на улице… водителем.

– Давайте Ваши документы, – окончательно справившись с неловкостью и приняв деловой и важный вид, произнесла барышня.

Иван достал из внутреннего кармана паспорт, водительские права и военный билет. Девушка, которую, как выяснилось, звали Зинаида Ивановна, профессионально изучив его документы, задумалась.

– У Вас, кроме армии, стажа никакого нет?

– Вы же видите!

– Приходите завтра к десяти утра. Я отведу Вас к директору, и он с Вами поговорит.

– Хорошо! – ответил Иван и, положив документы обратно в карман, вышел из кабинета.

Утром, ничего не говоря родителям, Иван собрался и отправился на встречу с директором завода. Около проходной, он увидел новенькую «Волгу». Подойдя к машине, Иван погладил её капот. В том, что эта красавица принадлежала директору, парень не сомневался. Он представил себя за рулём этой машины и понял, что всеми правдами и неправдами должен получить эту работу. За спиной прозвучал грозный голос охранника: «Отойди от машины!» Иван обернулся и увидел, как в его сторону семенит уже очень немолодой человек.

– Я ничего не делаю, только погладил!

– Много вас таких! – сменив гнев на милость, произнес старичок. – Каждый погладит – и вся краска слезет.

– Да ладно, так уж и слезет! – разулыбавшись, произнёс Иван.

– Ну… может, не слезет, но всё равно… не положено.

– А может, я на ней ездить буду?

– Это кто ж тебе дасть-то на ней ездить? – удивился старикашка. Он с каким-то любопытством рассматривал молодого парнишку, который высказывал какие-то крамольные, по его мнению, слова.

– А вот устроюсь водителем и буду ездить! – гордо и как-то высокомерно ответил Иван.

– Ну-у… надо ещё устроиться! Вот когда устроишься – тогда и трогать будешь. А сейчас отойди… не положено!