Глава 4

По пыльной дороге неспешно шёл широколицый, темноволосый, высокий (два аршина три вершка) человек средних лет. Случайный и проницательный встречный (которого не было), наверное, отметил бы острые, чуть прищуренные глаза в сочетании с уверенным видом и сделал бы вывод, что незнакомец вполне мог быть морским офицером. Правда, тут же этот отсутствующий встречный мог бы усомниться в собственной проницательности из-за гладкой выбритости лица неизвестного, так как по тогдашней моде некая растительность на лице полагалась едва ли не обязательной. И тут же этот склонный к анализу зритель просто обязан был сам себя поправить: несомненно, мужчина был флотским лейтенантом, ибо он был в форменной одежде с соответствующими знаками различия.

Вышеописанный моряк, которого звали Владимир Николаевич Семаков, пребывал в хмуром настроении. И развеять это состояние духа не могла даже пешая прогулка, которую этот достойный офицер предпринял именно с целью обрести душевное спокойствие.

Дело было не в том, что надвигалась война, а флот не был к ней готов, несмотря на победные реляции. Причина ипохондрии заключалась даже не в том, что Семакова не хотели слушать те, кто принимал решения, – в конце концов, начальники в высоких чинах знают лучше рядовых лейтенантов. Дело было в самом офицере, который, будучи в хорошем смысле слова карьеристом, прекрасно осознавал, что именно карьера ему не светит. Предстоящая война грозила оказаться отнюдь не победоносной для родного флота. И он, Семаков, не только не сделал ничего толкового в пользу флота, но и не представлял, что можно сделать. В результате бездарно прожил тридцать один год.

Как раз сегодня январский холодный ветер практически стих. Лейтенант брёл по пыльной дороге, бездумно пиная носком форменной обуви мелкие камешки, когда глаза ему резанула картина, которой быть не могло. На его пути стояли две необычные личности. Семаков был наблюдателен и сразу же ухватил взглядом все особенности парочки.

Ближе к лейтенанту находилась молодая женщина со странной внешностью и странно одетая. «Татарка», – подумал лейтенант, но тут же отверг эту мысль. Лицо и вправду наводило на ассоциации с волжскими татарами, но было всё же чуть-чуть не таким. Одежда точно была не рядовой: широкий, но не особо длинный тёмно-серый плащ (похоже, не из дешёвых) с яркой жёлтой лентой вдоль подола. Голову прикрывал капюшон. Всё ясно, мода тут и близко не проходила. На пальцах колец не было – выходит, незамужняя? Цепкий взгляд лейтенанта скользнул по сапожкам из явно дорогой кожи, к тому же с серебряными пряжками. Не крестьянка, это точно. И не торгового сословия. А кто?

Чуть позади дамы красовался тип куда более странного вида. Умное лицо тоже с несколько азиатским оттенком, хотя и менее ярко выраженным. Отчётливая военная выправка. Что-то вроде кафтана с роговыми пуговицами. Штаны хорошего сукна, заправленные в сапоги. На голове – нечто похожее на картуз с козырьком. На бедре – кобура с крохотным пистолетом. А главное, жёсткие и быстрые глаза головореза не из последних. Охранник? Нет, скорее офицер. Но почему-то опасностью от него не веяло.

Незнакомка улыбнулась.

– Здравствуйте, – произнесла она по-русски, но с заметным иностранным акцентом. – Позвольте представиться: меня зовут Мариэла. А это лейтенант Малах. В данный момент он мой телохранитель.

Акцент… на татарский не походил ни в какой мере, а равно на английский, германский или французский. Впрочем…

– Que fâites-vous ici?^[3] – Почему-то лейтенант решил попробовать сначала французский язык.

Эти двое переглянулись; дама пожала плечиками и ответила по-русски:

– Извините, этот язык нам незнаком.

Попытки с немецким и английским языками также ни к чему не привели. Тогда моряк решил действовать последовательно.

– Лейтенант Российского императорского флота Владимир Николаевич Семаков, честь имею! Могу я поинтересоваться целью вашего здесь пребывания?

Оба обитателя Маэры про себя отметили, что хотя слова понятны, но фразы местный житель строит чуть непривычно.

Молодая дама отвечала без запинки:

– Мы двое, а также наши спутники (их трое) – путешественники и прибыли издалека. Мы разыскиваем человека, родной язык которого русский.

К этому моменту моряк уже определился: пока что фактов маловато для того, чтобы поверить или не поверить. Надо просто вести беседу и запоминать сказанное. И он начал это делать:

– Для облегчения разговора не подскажете ли, как вас правильно величать, сударыня, и вас, милостивый государь?

Лейтенант рассчитывал узнать что-то о незнакомцах через титулы и звания, если таковые откроются.

– Это просто. В наших краях, обращаясь к офицерам, обычно говорят «сударь» с прибавлением чина. Что до меня, то ввиду моего магистерского ранга ко мне обычно обращаются «весьма почтенная». Впрочем, в неофициальной обстановке у нас принято называть друг друга просто по имени. Мы против этого возражать не будем. А как у вас?

Магистр? Выходит, у этой барышни высшее образование. Откуда?

– Вообще-то у нас обычны обращения «господин» и «госпожа». Пожалуй, и меня вы можете звать по имени: Владимир. Также допустимо «господин лейтенант». Позвольте узнать: из какой страны вы прибыли?

Этот поворот беседы был предусмотрен. Маг жизни достала из кармана плаща фонарь-амулет – кристалл кварца в серебряной оправе.

– Если я её назову, то вы мне сразу не поверите. Сначала я попробую вам кое-что показать. Вот смотрите: я нажимаю сюда…

Яркий свет был отлично виден даже в солнечный день. Это было неожиданно и не отвечало на вопрос.

– Вы можете взять наш фонарь и оглядеть его со всех сторон.

Зрелище было совсем не тривиальным: прозрачный кристалл с красивой огранкой (названия его лейтенант не знал) величиной чуть меньше большого пальца, закреплённый в серебряной пластинке с непонятными значками. Семаков повертел фонарь в руке, несколько раз включил и выключил, убедился, что светит он превосходно, а принцип действия совершенно непонятен. Но флотский офицер имел вполне достойное образование и потому не собирался сдаваться:

– Что это за кристалл?

– Кварц.

– Quarz? – переспросил моряк с немецким произношением. – А, помню! По-русски – горный хрусталь. Как же он работает, если не секрет?

– Секрета нет. Это магический фонарь…

Разумеется, на этот раз были все основания не верить.

– …и прибыл он вместе с нами из мира, в котором магия существует. В вашем мире она отсутствует.

Семаков добродушно улыбнулся:

– Прошу извинить меня за недоверие, господа, но вы говорите невероятные вещи, прямо сказки какие-то… Насчёт существования магии – позвольте усомниться. В мире, где колдуют волшебники, должно быть и магическое оружие. А вы, сударь Малах, носите пистолет.

– Если позволите, обращение «сударь» используется лишь в сочетании с чином, но не с именем, – поправила дама. – Ваше недоверие я постараюсь рассеять. Малах, покажи господину Владимиру пистолет.

Иностранец вынул оружие столь лёгким и привычным движением, что лейтенант Семаков не усомнился: человек по этой части опытен.

Пистолетик на взгляд знатока – а моряк к невеждам себя не причислял – отличался странностью конструкции. Удивительно тонкостенный ствол небольшого калибра. Массивная рукоять, по всей видимости, должна хорошо лежать в ладони. Никаких украшений. Полное отсутствие кремня и иных запальных приспособлений.

Владелец оружия нажал защёлку у основания рукояти, и на ладонь выскочила удлинённая коробочка.

– Это называется магазин, в нём пули, – пояснил Малах, – четырнадцать штук. Вот это затвор. При выстреле он отходит назад, пружина в магазине передвигает очередную пулю, а затвор на обратном ходу досылает её в ствол.

– Позвольте, но куда же насыпать порох?

– А что такое порох?

Вот этот вопрос добил Семакова. Он уже понял, что порох насыпать просто некуда, а теперь появилась леденящая ясность, что эти люди не знают о порохе просто потому, что он им не нужен. Уже осознавая бесполезность объяснений, моряк всё же попытался их дать.

– Э-э-э, – протянул он, пытаясь подобрать самые простые слова, – такой порошок, он должен насыпаться сюда. Потом его поджигают, он сгорает почти мгновенно, при сгорании образуется плотный дым, который выталкивает пулю из ствола…

Лицо Малаха оживилось.

– А, понимаю. Очень интересное решение. Вы при случае не откажете показать мне и нашим магам ваши пистолеты?

– Простите, как это – «вашим магам»?

– Так вы подумали, что я маг? К сожалению, у меня таких способностей нет. А вот Мариэла, – лёгкий поклон, – настоящий маг, с образованием.

– Магистр магии жизни и разума Мариэла-риа, к вашим услугам. – Молодая дама сделала подобие реверанса.

Семаков почувствовал, что тонет. Даже моряку это не в радость, и он попытался как-то упорядочить информацию:

– Если не возражаете, закончим с пистолетом…

– О, пожалуйста. В нём пулю выталкивает магический кристалл, он внутри, вот здесь. Его ёмкости хватает на полторы тысячи выстрелов…

Голова у моряка шла кругом. Он, забыв о светских приличиях, только и успевал спрашивать:

– А этот кристалл дорогой? А когда ёмкость кончится, заменять надо? А вы можете его зарядить? А кто может? Из чего пули делаются? Из свинца? Наши тоже, только круглые. А почему ваши удлинённые? Они же не будут лететь точно носом вперёд в цель? Кувыркаться будут, я имею в виду… – Узнав, что кристалл сообщает пулям и вращательное движение, Семаков, зная о преимуществах штуцеров, спросил именно то, что от него и ожидали: – А пострелять можно?

Телохранитель извлёк из кармана кафтана сложенный лист бумаги и что-то вроде карандаша, расправил лист, начертил несколько кругов, каждый внутри предыдущего. Мариэла повесила бумагу на ветку чахлого кустика.

Малах постарался не выказать удивления меткостью стрельбы человека, впервые в жизни взявшего в руки пистолет из Маэры. Ему и в голову не пришло, что с местными пистолетами моряк знаком, а принципы стрельбы во многом сходны. Бывший разведчик восхвалил способности здешнего офицера. Тот, в свою очередь, отдал должное превосходным характеристикам оружия, в первую очередь скорострельности, быстроте перезарядки и небольшой отдаче, и с чуть заметным сожалением вернул его владельцу. Офицер-пришелец принял пистолет и тремя лёгкими движениями разобрал.

– После стрельбы положено чистить.

– Зачем? – искренне удивился Семаков. – Ведь вы не применяете порох.

– Ствол освинцовывается, – небрежно ответил Малах, работая тряпочкой.

– Вижу, вы только масло используете. И этого для очистки достаточно?

– Конечно. А вы чем чистите?

– Ну… толчёным кирпичом с тем же маслом. Нагар при этом обдирается.

– Нет, такое излишне, – снисходительно улыбнулся Малах.

Весьма почтенная продолжала действовать по плану:

– Надеюсь, этот пистолет убедил вас, что мы владеем магией и пришли, следовательно, из другого мира. Но оружие – не моя специальность. Маги жизни умеют лечить людей. По-вашему сказать, я врач. Если у вас, Владимир, есть старый шрам или след от ожога, то могу вас от него избавить очень быстро.