Отзывы на книги автора «Михаил Елизаров»

Если бы я не писала этот отзыв, а говорила вам его вслух, то сейчас была бы тишина, а мои глаза судорожно бегали из угла в угол.
-Эммм...я просто не знаю как сказать, не знаю что сказать и нужно ли это говорить..
И все же "Ногти". Ногти, ногти, ногти, - центральная повесть в сборнике, она первая и самая большая по объему. И она мне понравился настолько, что я ее перечитала два раза. Там и грустно, и жестоко, и плакать хочется. А, ну да, и ещё мерзко. Но мерзко не от текста, а от правды, что хуже людей, только люди. И Елизаров покажет это на примере горбуна Глостера и Бахотова (мальчика с изуродованной головой) в интернате для слабоумных.
А вот остальное...остальное я не поняла, я не смогла оценить и даже дочитать (250стр). И это именно тот момент, когда у тебя множество вопросов к автору. Я бы с удовольствием пообщалась с ним в реальной жизни (все локти себе искусала, что не попала на Кактус)
В  сторис выкладывала один из рассказов, для того, чтобы вы поняли, хотите это читать или нет. Кто-то написал, что это "фу", а кто-то наоборот: "Лена, теперь мне точно нужен этот сборник". Мы все разные. У нас разные вкусы. Давайте уважать друг друга. И вкусы. И автора. И книгу.
"Ногти"- советую, а остальное..остальное на ваше усмотрение!

Чертовски хорош! Как же отлично, что есть авторы, книжки которых ты будешь держать распахнутыми и бегать по всей квартире, теряя тапочки, и зачитывать вслух, захлебываясь от смеха, и слать фотки в вацапе, и скрины экранов, и слушать как тебе читают на кухне поздним ноябрьским вечером.
Короче, Елизаров входит в круг нашего семейного чтения.

И по праву входит! Точный, острый, музыкальный, гомерически смешной. А за всем этим - тонкая душа подранка. За слюдяной корочкой обычного мира - хтоническая, растерзанная жуть. И горько, и смешно. Блаженно.

Буду перечитывать. Буду читать новый роман "Земля" (который уже слушая в отрывках). И очень хочу подписать книжку. Михаил Юрич, вот бы концерт в Рязани, а?

Знакомство героев книги начинается в палате для умственно отсталых детей дома малютки.
Один появился на свет горбуном, другой с мятым черепом.
Буквально неделю назад прочитала "Белое на черном" Рубена Давида Гонсалеса Гальего о детских домах для инвалидов и мысль, что тема развивается, совсем меня не удивила. Такие совпадения случаются.
Но эта история продолжается наименованием двух случайно названных братьев. На пеленках одного стоял штемпель "Б. Х. Т.", давший фамилию Бахатов, другой получил просто королевскую - Глостер, часто изменяемую сестрами на Клистир. Уже эта унизительная интерпретация вызвала недоумение: издеваться над калеками - зачем? Дальше вообще пошел непонятный юмор, когда каждый из сотрудников старался придумать прибаутку почернее:
- Слышь, для тебя новый массажер придумали, чтоб горб исправить. Знаешь, как называется? - Могила!
- А теперь Горбатый! Я сказал, Горбатый!
- Угадай, как ты будешь называться, если станешь пидарасом? - Пидарас горбатый!
Последняя шутка принадлежала директору интерната.
Я сказала: бррр, но чтение продолжила.

Конечно, "Ногти" представляют собой совсем не то произведение, которое обнаруживается за первыми страницами прочитанного. "Ногти" - это страшилка. Небольшая, пересыпанная черным юмором, с мистическими заклинаниями и верной дружбой.
Думаю, она хорошо поможет тем, у кого страсть к обгрызанию ногтей. Если и не отучит от пагубной привычки совсем, то суеверным интересом может сократить ее до одного раза в месяц (плюс приучит к чтению газет).

Мир сказки Андерсена оказывался «женским», сюжет там вершили женщины – Герда, Снежная Королева, бабушка, старушка-колдунья, Принцесса, Маленькая Разбойница, две мудрые северные союзницы Герды – финка и лапландка. Отсутствие мужчин было просто вопиющим.

За роскошный разбор "Снежной королевы" прощаю автору масона Наф-Нафа и латентного гомосексуалиста Волка из "Ну погоди". Михаил Елизаров сегодня в тренде, пробил киркой и заступом "Земли" (Нацбест 2020) люк в высшую лигу и читать его теперь модно. Книжная мода существует так же, как сериальная (теперь все это смотрят), фэшн (носят) и любая другая. Еще год назад чтение Елизарова носило оттенок некой хардкорности и анархической маргинальности, наряду с горячими поклонниками, были те, кто прямо-таки остерегал от его книг.

Это не для красного словца, был такой опыт, даже не один. Когда в публичном обсуждении говорила, что хочу почитать что-нибудь, да вот хоть "Библиотекаря", непременно находился кто-то, кто говорил: "О нет, только не это, если вы себе не враг". Так, наверно, неофитов остерегали от чтения "Некрономикона" и прочего чернокнижия. Постепенно в воображении сложился образ Мефистофеля от литературы. Прочла этой весной "Землю" и удивилась, с чего переполох, нормально мужик пишет. Не гений, но ведь и не злодейство в чистом виде. Вполне читабельная, не лишенная приятности, проза.

Потому "Бураттини" брала без опаски. Крохотного, всего сто тридцать страниц, объема книжка, сборник эссе, написанных в разное время. Тематически большая часть привязана к любимым мультикам и сказкам советского детства: "Ну погоди", "Козленок, который умел считать до десяти", "Старик Хоттабыч", "Три поросенка", "Возвращение блудного попугая", "Незнайка в Солнечном городе" и "Незнайка на Луне" (суперхит времен и народов), "Снежная Королева", "Приключения Буратино".

Меньшая привязана к куда менее популярным в нашем нашем культурном пространстве фильмам "Кинг-Конг" в не лишенном занятности сопоставлении фигуры Большой Обезьяны с вождем мирового пролетариата, и "Мухой". Завершают сборник ностальгические воспоминания о детских увлечениях марками (плавали, знаем), игрушечных пистолетах (не увлекалась по причине девичества), четыре остроумных и злых зарисовки, очеловечивших города: антропоморфный Берлин предстает незадачливым натуралом, который объявил о нетрадиционной ориентации, чтобы похвастаться либеральностью, да так и остался теперь с клеймом "хоть раз - все равно..."; Москва - равнодушной и ленивой красавицей, которая отцветает, да никак не отцветет, и с тем же безразличием встречает нового фаворита, с каким мгновенно забывает его ради кого-то с лучшими постельными статями.

Написано хорошо, цикл о "Снежной Королеве" очаровал, а сопоставление Буратино с Муссолини показалось несколько притянутым за уши. Если бы по каждой из тем было раза в три больше (вы ж понимаете, при желании розенкрейцерский подтекст можно найти даже в "Белых розах" Ласкового мая?), да и городов на свете больше четырех - сборник только выиграл бы и не пришлось бы добивать объем зарисовкой о покупке слойки с творогом на вокзале в стиле "разгневанный потребитель", подходящей для сетевого поста, но в качестве серьезной прозы сомнительной.

Это третья книга, прочитанная мной у Елизарова... И больше пока, честно говоря, не хочется.

Успела полюбить творчество автора, но этот сборник рассказов, пожалуй, мимо.

Даже для меня слишком мерзко. До тошнотиков порой.

(не понятно, конечно, чего я ожидала от книги с названием «Ногти»))))

Нет, местами можно посмеяться, несколько рассказов вполне годные, но блин... Зачем вообще написана эта книга? Для кого?

Не могу, к сожалению, понять.

Много грязи, жутчайшей пошлости, половых органов, отвратительного секса, рвотных масс, испражнений и болезней. Фуфуфу такое.

Не знаю зачем, но я дочитала.  Какой-то поразительный феномен Михаил Елизарова, видимо.

Советовать не возьмусь.

Хотя, может кому и понравится.

Больше и сказать нечего.

Этот сборник эссе начинается со структуралистского разбора советских мультфильмов, потом идут фильмы, которые увидеть можно было разве что в видеосалоне в бесславные девяностые, потом автор добирается до сказок. И это въедливый, детальный формалистский разбор. Например, автор с самым серьезным видом находит гностическую подоплеку в "Снежной Королеве" или масонов в "Черной курице". Или фашистов в "Золотом ключике" (Не спойлер, с такой-то обложкой).

Читатель, которому довелось читать Проппа и Бахтина, кивает и улыбается, отгоняя навязчивое: "Ну ты же шутишь, да, дорогой автор? Шутишь?" В том и удовольствие от этой книги, что Елизаров блестящий стилист и умеет быть смертельно серьезным.

Потом идут несколько текстов о мире детства, о мире предметов и фантомов, любопытное эссе о Гайдаре - все это выполняет в этой небольшой, но содержательной книге роль паузы, чтобы читатель мог забыть, как автор с ним играет и вообще отвлечься, подышать воздухом и подумать о том, что в его руках просто книга, ну книга и книга.

Одно из завершающих эссе из раздела "Новое" - снова о "Черной курице" Погорельского, очень насыщенное подробностями жизни писателя, где Елизаров рассуждает, в частности, о методе исследования формалистской школы, позволяющем обслужить абсолютно любую идею и найти в любом тексте любую интерпретацию. Все, читатель, можно выдыхать.

Не все читатели любят, когда им показывают фокусы, поэтому эта замечательная книга имеет не так много хороших оценок, что жаль, конечно, потому что иногда "куры не те, чем кажутся" (с)

"- Что, Алёшка, разочарован? – спросила вдруг Горн. – Ожидал большего?"

Да не то слово, Полина Васильевна!

«И вновь продолжается бой, И сердцу тревожно в груди. А Букер российский – такое г..но, Что Господи нас огради!» Это как лейтмотив прочтения звучит все чаще в моих ушах, когда на глаза попадаются творения лауреатов этой отечественной премии.

Буду откровенным, так сложнее.

Похвалить Елизарова, пожалуй, стоит. И сделать это сразу, чтобы к этому больше не возвращаться. Хвалю за идею. За задумку. Книги малоизвестного советского писателя Громова, оказывается, обладают удивительными магическими способностями: то корректируют память о прошлом, то придают богатырскую силу и здоровье, то наполняют животной яростью и т.д. Вокруг каждой обнаруженной книги формируются группировки-библиотеки, которые пытаются увеличиться за счет аннексии и уничтожения соперников.Об этом мы узнаем в первые 10 минут и на этом стоит остановиться. Дальше читать не надо, потому что это только для мазохистов или гурманов, любителей примитивной тухлятинки.

«Библиотекарь» - это балалайка в руках обезьяны, это немыслимая деградация. Безобразный сюжет в духе утрированного осороченного Лукьяненко, «кастрированные» персонажи, похожие один на другого, на персонажей нтвэшных сериалов и дешевого фэнтези, отсутствие у автора чувства вкуса и языка.

Никакой объявленной критиками провокационности или эпатажности здесь нет, как и сакрального осмысления «величия и фундаментальности советского прошлого». Елизаров бродит вокруг да около, пытаясь родить какую-то неординарную, глубоко личную мысль о Советском Союзе, о гармоничности замысла и катастрофе его реализации, фрактально размножая бездарную трепотню. Одна за одной идут кровавые описания побоищ и разборок между библиотеками, главный герой – Иван-дурак – со временем преображается из трусливого неудачника в воина, отстаивающего что-то только ему понятное (вернее – «и ему не понятное»), и вызывает рвотные рефлексы своей невыразительностью и избитостью во всех смыслах этого слова.Еще ты странице к 100 уже знаешь, чем все закончится, и чувствуешь себя литературным коллаборационистом. Добровольно и умышленно сотрудничаешь с елизаровским текстом, в его интересах и в ущерб своему мозгу…

Какие ж «мыслищи» транслирует нам автор? Понятна «завуалированная» им аналогия себя (писателя, творца) и библиотекаря (хранителя Родины, Нестора-Муромца), пошлая и абсолютно безвкусно демонстрируемая. Мысль совершенно не новая, к тому же извращенная и искалеченная Елизаровым. Но да Бог с ней, больше этого меня ввергла в ступор (не подумайте, я вовсе не ханжа!) изображение омерзительно жадных до жизни старух, упивающихся насилием, властью и нездоровым мазохизмом. Частенько члены одной из самых мощных группировок-библиотек, состоящей исключительно из женщин бальзаковского возраста и старше, играют в подвид «русской рулетки», отказываясь на время от чтения Книги Силы, при этом одряхлевая и теряя разум, ставя себя под угрозу естественной смерти. За бабулями ведется наблюдение, их поведение подробно описывается – а потом окрепшие под действием волшебной книги старухи на пиру читают протоколы, похихикивая над тем, что с каждой из них творилось. Что это? Женоненавистнические коленца? Антиутопия матриархата? Аллегория на власть имущих? Изнанка Алены Ивановны, внявшей идеям Раскольникова? Или жонглирование непристойностями и мерзотой?.. Однако елизаровские какашки не идут ни в какое сравнение с сорокинскими, извините.

Назвать этот роман сатирой у меня не получается, потому ли что юмор Елизарова мне неприятен, или потому что его там нет.

Часто среди читателей бытует расхожее мнение, что произведение тогда удалось хорошо, когда вызывает бурю эмоций, когда имеет особый общественный резонанс. Но аварии, скандальные выходки звезд шоу-бизнеса или прибитая к площади мошонка тоже подвергаются громкому и многоголосому обсуждению, не имея под собой отношения к искусству.

И две ремарочки напоследок:
1. с мифом о великом СССР мы скоро доностальгируемся. Например, сегодня я услышал, что при Дворце Пионеров возможно возрождение пионерской организации во имя патриотизма и любви к Родине;
2. надо предложить Елизарову сделать ремикс «Библиотекаря» – «Алкоголик», где увеличивать силу или ярость, изменять память или развивать терпение, придавать властность голосу и доводить до крайней радости будут не волшебные книжки, а различные виды спиртного и наркотиков – портвейн, самогонка, спирт, коньячок из канистры, канабис, марочка. И все это в поисках смысла. Но это уже получится очень реалистичный роман.

Почитала, выслушала положительные отзывы и немного взгрустнулось.
Как правило симпатию вызывает полное отсутствие кишков и галлонов спермы, странички чистые и опрятные, морщиться не от чего. Так, да не так.

Этот сборник малой прозы довольно разношерстный.
Если поиск скрытого смысла в советских мультфильмах навяз на зубах, как и они сами, то внимание к мелким деталям, минимальные притягивание за уши и озвучивание распространенных мненьиц блоггеров, вызывает уважение.
Понравился разбор полета вредного попугая Кеши, самое-самое начало козлика-счетовода, остальные вызвали улыбку.
В разделе фильмов порадовало упоминание о одном из
любимых фильмов Кроненберга, а так же летящие клочки по закоулочкам, от профессора Преображенского.
Воспоминания о детстве и путешествиях не вызвало ничего, немного блекло, я думал намного лучше все это будет.
Люди-города и пацифистский "Творог" очаровательны.

Из диалога с мужем:
- Ой, я сейчас такое читаю... Снежная королева как разрушение гностического образа с глубоким алхимическим подтекстом
- Что это за хрень?
- Это не хрень, а эссеистика Елизарова, разбор детских сказок под определенным углом зрения. Например в трех поросятах не все так просто, там замешаны масоны, орден тамплиеров и прочее, а попугай Кеша из советского мультика на самом деле еврей диссидент.
- 0_о

А меня очень сложно сбить с праведного пути, я в подобные игры влюбилась еще когда прочитала мифоложки незабвенного Макса Фрая, у него, правда, все было куда суровее, но не суть. Я такое дело люблю. Как и искать потаенный смысл в синих занавесках. Это насчет первой части книги. Если честно я надеялась, что так будет до последней страницы, но обломчик вышел, хотя я не в обиде, все остальное тоже было интересно и познавательно.

Судить о какой-то художественной составляющей и прочем мне достаточно сложно, я люблю такие книжки, вроде публицистика, а вроде и нет. Коротенькие эссе, выдержки из жизни красиво замазанные и приукрашенные разными художественно-литературными. Так, что мне скорее да, чем нет. Буду пробовать читать полноценные романы Елизарова, хотя от аннотации к "Мультикам" откровенно затошнило...

Один нюанс, я не очень понимаю зачем это было выдвигать на русский букер, особо откровений я там не нашла, да и художественная составляющая... ну, да я уже сказала, что тут мне сложно судить. С другой стороны у нас сейчас на эту премию чего и кого только не выдвигают, так что не будем придираться. Все таки Елизаров, не кто-то там.

Однажды пользователь FemaleCrocodile в свойственной ей безапелляционной и уверенной манере заявила, что не бывает такого писателя — Михаил Елизаров. И критиков, утверждающих обратное, — тоже. И этих троих слоупоков в очереди на кассу, пожалуйста. И занудной тётки с работы, убеждённой, что читать в общественном транспорте — это неприлично, антисоциально и вообще от делать нечего, вместо этого нужно роскошно по-человечески общаться про лысую личную жизнь ее лысеющего сына. И сына чтоб духа не было! Щелчок прозвучал, но сложно сказать, что хоть как-то повлиял на состояние великого вселенского дисбаланса. Елизаров — как ни странно — пишет, критики утверждают обратное, облысел ли сын окончательно или всё ещё на пути к совершенству — не могу сейчас точно сказать: узнаю в автобусе. А ещё нельзя сказать, что та FemaleCrocodile, запросто обходящаяся спартанскими текстами в полторы тыщи знаков - без двусмысленных заголовков, сложносочиненных припадочных предложений, нравственно-лексических норм, замашек примадонны и комплекса руки марадоны, и вот эта вот FemaleCrocodile, считающая лестным комплиментом (эх, та сказала б иначе..), что её продукцию в критической массе можно было б представлять эталоном в палате без каких-либо мер и весов с маркировкой...минуточку… «нам всем показалось, что в книге найдено что-то, чего там даже рядом не было» - это два разных человека, совсем друг с другом не знакомые. Да одна и та же самая крокодайл — за вычетом пары ядовитых восьмёрок и особо нервных клеток — в зеркале себя периодически узнаёт, не любит перечитывать бэушные книжки (изначально, к тому ж, слепленные из вторсырья) - и заводить будильник на 3 часа ночи, чтоб успеть об этом рассказать — и все равно не успевает, думает о себе в третьем лице и снова о себе, ну и что, например, библиотекарю положено и более чем достаточно говорить «у-ук», а не вот эти ваши «бронзовые мухи облепили блёсткое кишечное мясо» etc. тоже думает. Снова.
«Я клянусь, что стану чище и побреюсь» - нарочитым бодрячком сочинил однажды елизаровский лирический персонаж преисполнившись духа елизаровских же каламбуристых частушек с подвыванием. Такими клятвами грех разбрасываться. Поэтому, внимание, вопрос (отвечают, как всегда, знатоки):
слышен ли в лесу звук падающего дерева, когда рядом никого нет? Меняется ли книга, пока до нее никому нет дела, бродят ли в ней ранее неведомые смыслы, набирая градус? крепчает ли сюжет, обрастают ли мышечной массой слабые места, не забывают ли пользоваться непременным пружинным эспандером и парой пудовых гирь, без которых невозможна эволюция и воспитание одинокого героя? Дозрел ли роман раннего Елизарова до того, чтобы в блаженном забытьи обрастать пылью «между Дрюоном и Сименоном», дожидаясь, пока кто-либо приложит Тщание и перчатку бесконечности Непрерывность, сменит на посту хранителя кольца заведующего библиотекой и познает Замысел — перечитывать и перечитывать Книгу, чтобы не зарастала извилистая тропа избирательной памяти электората в советскую Валхаллу, где трогательный Ленин из маргариток на клумбе у парадного входа, где мертвые пионеры-герои пьют жирный кефир из пуленепробиваемых бутылок (размокшая фольга заботливо продавлена толстыми пальцами школьных поварих под задушевный матерок), едят пломбир за 28 копеек и слушают священные песни скальдов про прекрасное далеко из царапанных черных дыр фирмы «Мелодия» . Тут знак вопроса, если кто опять потерял нить и смысл. Или так и не нашёл. Можете перечитать. Я больше так не буду.