– Или стоишь?

– Я вообще лежу на шезлонге. Да что случилось-то?

– Это отлично, потому что я боялся, что ты упадешь. Есть новости о нашей сделке с американцами.

– Да ну.

– Да. Им понравилась первая партия, и они хотят купить еще.

– Понравилась? Правда? И сколько?

– Предварительно им нужна партия в десять раз больше первой.

– В десять раз больше? Да иди ты!

– Я абсолютно серьезно. В десять раз.

– Это же…, – он пытался сказать цифру вслух, но горло как будто запечатали, из него не могло выйти ни единого звука.

– Два миллиона, Саня. Мы продадим их на два миллиона.

– Боже мой.

Катя, в этот момент читавшая книгу, повернулась к нему.

– Что там у тебя?

Но Саша просто от нее отмахнулся.

– Еще раз повтори это.

– Саня, десятикратная партия…

– Да к черту это! Повтори цифру.

– Два миллиона долларов.

– Два миллиона долларов, – он подскочил с шезлонга. – Ахаха. Два миллиона.

Люди, лежавшие по соседству, начали на него оборачиваться, но ему было плевать.

– Дима, ты представляешь, что теперь будет?

– Да, я куплю себе мерседес.

– Да к черту твой мерседес. Ты представляешь, как теперь мы развернемся?

– Еще бы.

– Если их купили американцы, то теперь их будут покупать по всему миру. Я уверен, скоро нам позвонят из Японии, Китая и Европы.

– Все так и будет.

– Да что там у тебя такое случилось? – Катя сидела на шезлонге и смотрела на мужа, самым ужасным способом нарушавшего аквапарковую идиллию.

– Ладно, Димон, давай позже поговорим. Я тут отдыхаю с семьей.

– Конечно, давай, позвони мне сегодня вечером.

– Обязательно. Еще раз с наступившим тебя, – он отключил звонок и повернулся к жене.

– Что там у тебя случилось?

– Ничего, все великолепно.

– Молодые люди, вы можете вести себя потише. Вы все-таки в общественном месте находитесь, – это была пожилая женщина через пять шезлонгов, очень сильно напоминавшая Джаббу Хатта.

– Извините, – сказал ей Саша.

Со стороны его извинение было больше похоже на отмашку, что женщине явно не понравилось. Но он успел от нее отвернуться, а высказывать претензии его спине ей было не с руки.

– Американцам понравилась первая партия, и теперь они хотят больше. Дима говорит, они заказали наших костюмов на два миллиона долларов.

– Два миллиона?

– Да. Представляешь?

Катя закрыла рот рукой.

– Это невероятно, – сказала она.

– И я про то же. Это просто фантастика. Наконец-то наша разработка выстрелила.

Они обнялись. Саша не знал, куда себя деть от счастья. Он хотел сжать жену в объятьях как можно крепче, но боялся, что может ее раздавить, все-таки она была легче него на тридцать килограммов.

– Только есть одно но, – сказал он, когда они отпустили друг друга.

– Какое? – спросила Катя.

– Поскольку нужно будет подготовить контракт, а затем проследить за изготовлением партии в ближайшие пару месяцев, боюсь, мы не сможем поехать в Испанию. Я буду очень занят. Правда. Если все получится, то Коля и Алина до конца своих дней не будут ни в чем нуждаться, – он пытался завалить жену потоком информации, чтобы она не успела вставить свое «нет».

– А Евгения?

– Какая Евгения?

Катя улыбнулась, и Саша все понял.

– Ты сейчас серьезно? – он подскочил с шезлонга.

Катя продолжала улыбаться.

– Молодые люди, я, кажется, вас просила…

Он повернулся к ней.

– Женщина, у меня жена ждет третьего ребенка, а вы летите к себе на Татуин.

Если бы он продолжил смотреть на женщину, то увидел бы, как лицо Джаббы Хатта от ярости превратилось в лицо японского суммоиста, пытающегося оторвать двухсоткилограммового оппонента от земли. Но ему было плевать. Это был самый счастливый день в его жизни, и он не собирался тратить его на какую-то старую курицу.

– Ну что, тогда сегодня идем в ресторан? Постой, а почему ты уверена, что это девочка? Какой месяц?

– Второй.

– Еще же рано.

Она заглянула ему в глаза.

– Я просто знаю, – сказала Катя.

Когда она говорила вот так, значит, точно знала. Александр кивнул.

– Всегда мечтал о второй дочери. Ты не ответила на вопрос.

– Какой?

– На счет ресторана.

– Какой ты прыткий, – Катя встала с шезлонга и обняла мужа. – Давай сначала купим детям Хэппи Милл, а уже потом будем думать о вечере.

– Хорошо. Но у тебя есть какие-нибудь пожелания? Или идеи?

От радости он был готов выполнить любую просьбу жены. Катя его поцеловала.

– Солнце мое, если честно, я хочу просто провести с тобой время дома, в тишине и покое. Когда дети лягут спать, лечь на кровать, обнять тебя крепко-крепко, и посмотреть какой-нибудь фильм. Это было бы чудесно.

Александр чувствовал, как его сердце от радости пытается вырваться из грудной клетки. Он готов был сделать все, что она хочет.

– Конечно, как пожелаешь.

Они обнялись. На секунду он забыл, что вокруг куча людей, шумит вода, а спину выжигает взглядом Джабба Хатт. Он даже забыл про двух детей, плескавшихся в детском бассейне. Сейчас мир сузился до одного квадратного метра, где они стояли и с какой-то детской наивностью и теплотой сжимали друг друга в объятиях.

– Папа, ты обещал, что мы пойдем кататься на горках.

Алина ворвалась в их мир так же бесцеремонно, как Гитлер в 39-м в Польшу. Дочь обхватила его ногу, привлекая к себе внимание.

– Конечно пойдем. Мы с мамой тут немного разговаривали.

– О чем?

Александр посмотрел на жену. Та с улыбкой кивнула.

– А ты обещаешь, что никому не расскажешь? – спросил он, понизив голос.

На лице Алины вспыхнул восторг. Детям приятно, когда с ними секретничают взрослые.

– Обещаю.

– Даже Коле не расскажешь?

Девочка повернулась к бассейну, где ее брат по-прежнему плескался с другими детьми.

– Точно. Он выпихнул меня из-под струи воды. Она очень приятно щекочет вот здесь, – она погладила область шеи.

– Ябедничать не хорошо, – сказала Катя.

Алина зажала рот рукой.

– Я больше не буду, – сказала она сквозь пальцы.

– Обещаешь? – спросил Саша.

Дочь закивала.

– Тогда слушай. У тебя скоро будет маленькая сестричка.

Глаза Алины расширились до размеров девочки из анимэ.

– Сестричка? – повторила она.

Саша кивнул.

– А я смогу с ней играть?

– Когда она будет маленькая, она не сможет с тобой играть, – сказала Катя.

– А когда она станет такой же, как я?

– Тогда сможешь, – сказал Саша.

– Ура! – девочка запрыгала на месте.

Александр пытался ее остановить, но она выскользнула из его рук.

– Кажется, вы собирались сходить покататься на горках,– напомнила Катя.

– Молодые люди, я, кажется, уже говорила вам, или мне позвать охрану? – это снова был Джабба Хатт.

Александр ничего ей не ответил. Взяв дочь за руку, он направился к водяным горкам.

После аквапарка, они довольные и голодные отправились в ближайший развлекательный центр. На улице шел сильный снегопад. Городские службы пытались оперативно убрать снег, но стихия побеждала. Прежде чем они заехали на подземную парковку торгового центра, прошел целый час. В ресторанном дворике, где было много заведений фастфуда, в том числе и МакДональдс, Саша купил детям обещанный Хэппи Милл, а жене взял чизбургер и двойную порцию картошки.

– Ты хочешь, чтобы я растолстела? – спросила Катя, когда он поставил на стол поднос с едой.

– Ты не растолстела раньше, не растолстеешь и теперь.

– Ну смотри. Если я стану такой же жирной, как та тетка в аквапарке, виноват будешь ты.

– Такой вес я тебе набрать не дам, – он ей подмигнул.

Катя все поняла и с улыбкой распечатала чизбургер.

– Папа, а ты почему не ешь? – спросила Алина.

– Я не люблю гамбургеры.

– Почему? Они же вкусные, – присоединился к сестре Коля.

– Не люблю и все.

– А что ты тогда будешь есть?

– Пойду, закажу себе плов вон там.

– Сиди с детьми, я сама схожу, – Катя поднялась со стула.

– Сиди, тебе нельзя…

– Ремизов, я только на втором месяце. С пловом и мантами я уж как-нибудь справлюсь.

Саша с улыбкой сел обратно на стул. Когда его жена говорила таким тоном, называя его по фамилии, то лучше с ней было не спорить. Если она что-то вбила себе в голову, то обязательно сделает.

– Тебе только плов или будешь что-нибудь еще?

– Лагман.

– Лепешка?

– Конечно.

– Сейчас все будет.

– Как скажите, госпожа.

Катя одарила его улыбкой и ушла заказывать еду.

– Ой, пап, смотри, а у меня тут игрушка, – Алина достала из упаковки с Хэппи Миллом маленькую фигурку Железного Человека.

– Это же Хэппи Милл, тут и должен быть подарок, – сказал Коля.

– Твой брат говорит правду.

– Классно, – она захлопала в ладоши. – Хочу еще игрушку.

– Для этого нужно купить еще один Хэппи Милл.

– А можно?

Саша наклонился к ней и поцеловал в лоб.

– А ты не лопнешь у меня?

Девочка наморщила лоб, размышляя над вопросом.

– А нельзя купить, забрать игрушку, а еду не есть?

Саша рассмеялся.

– А куда же тогда ее девать? – спросил он.

– Пусть Коля съест.

– Я не хочу.

– Ну и что тогда делать? – спросил Александр.

Девочка снова наморщила лоб. В такие моменты она ему особенно нравилась. Такая маленькая и такая серьезная.

– А может, ты съешь?

– Я не люблю такую еду.

– Тогда, может быть, вон им отдадим? – она показала пальцем на семью за соседним столиком.

– А если они откажутся?

– Кто же отказывается от еды просто так? – спросила Алина.

– Ну ты же отказываешься.

– Я ее не хочу есть, я хочу игрушку.

– А может быть, они тоже хотят игрушку?

Алина замотала головой.

– Нет, не хотят.

– Почему ты так уверена?

– Потому что игрушку хочу я.

Александр снова рассмеялся. Алина всегда его смешила.

– Хорошо. Я куплю тебе еще один ради игрушки.

– Ура!

– Только вот дождемся, пока мама придет, – он повернулся посмотреть, где Катя.

Она стояла у кассы и ждала заказ. Их взгляды встретились. Саша улыбнулся. Катя улыбнулась ему в ответ и помахала чеком.

– А какая игрушка будет следующая? – спросила Алина.

Александр повернулся, чтобы ответить. В этот момент что-то хлопнуло. В первую секунду он подумал, что где-то рядом лопнул воздушный шар. Но разве от лопнувшего воздушного шара так кричат люди?

Обернувшись, он увидел, как колонна, поддерживающая собой крышу, медленно, словно кто-то почти остановил время, складывается. За колонной двигалась крыша развлекательного центра. Вместе с крышей вниз падал снег. Очень много снега. Невероятно много снега.

«Его слишком много» – думал Александр, наблюдая, как крыша медленно приближается. А еще он думал о том, что любит свою жену, сына Колю, Алину и не родившуюся дочь Евгению. А еще жизнь. Но крыше торгового центра «Олимп» было на это плевать.