Меня вдруг осенило. Я едва не уронил мирно посапывающего Леху. Он него несло табаком, кислятиной и еще какими-то козлиными запахами.

– Послушайте… – сказал я.

Мы стояли перед чем-то массивным и темным. Потом это массивное и темное вдруг разрезала яркая полоса света. Я зажмурился. Рем Понтегера бесцеремонно подтолкнул меня в спину.

– Осторожно ступенька…

Я едва не рухнул вниз. Из подвала тянуло сыростью и конюшней. На свету я разглядел, что Рем Понтегера рыжий, как лиса, и волосатый, как енот, – из-под ворота рубашки торчала густая поросль.

– Я знал, что ты придешь, – сказал он, с непонятной тревогой поглядывая вниз.

– Почему? – спросил я, внимательно смотря под ноги – лестница была крутой и щербатой, словно по ней часто ходили.

Рем Понтегера загадочно улыбнулся.

– Знал, и все.

– Послушайте, – снова сказал я, поправляя Леху на плечах. – А что вы празднуете?

– Как что? – удивился Рем Понтегера. – Новый год.

– Какой новый год?

Сердце мое упало куда-то в пятки.

– Какой, какой?! – удивился Рем Понтегера. – Год бывает только один – новый.

– Какой именно?! – гнул я свое.

На этот раз Рем Понтегера снизошел до объяснения.

– Две тысячи сто восемнадцатый.

– Не может быть… – осипшим голосом произнес я и едва не уронил Леху.

– Почему не может быть? – удивился Рем Понтегера. – А какой ты предпочитаешь?

– По меньшей мере две тысячи сто шестнадцатый. Да и до нового года еще два месяца…

– А мы празднуем один и тот же год сто двадцать пятый раз.

Я не успел спросить, что это означает. Мы двигались по длинному коридору. С одной стороны он был освещен, с другой – терялся в темноте.

– Вы говорите загадками, – сказал я, когда мне надоело считать шаги.

– Точно так же, как и ты, – насмешливо парировал Рем Понтегера.

– Какими? – удивился я.

– А не ты ли обладаешь способность перемещаться во времени? Тебя здесь все ждали.

– Кто именно?

– Ваш комиссар, наши враги, то бишь астросы с черными ангелами, и ваш покорный слуга.

– А вы при чем?

– При том, что только при этом сдвиге времени я могу вернуться домой именно в то время, когда я его покинул.

Я все понял. Это была ловушка. Тайна, которую, кроме Лехи знали еще два человека: Люся и Лука. Но Люся осталась на Земле. А вот Лука… И тут меня озарило. Конечно Лука! Кто еще остался на базе в обществе черных ангелов?! После всех приключений и треволнений Лука нас предал. Теперь он наверняка выполняет какое-нибудь задание черных ангелов, то бишь их хозяев – астросов, которые высасывали соки из человечества. Без Луки здесь не обошлось. Черт! И Леха напился. Я попробовал было привести его в чувства и сообщить, что нас выбросило на два года и два месяца в будущее, но он только мычал и нес какую-то ахинею о своей горячо любимой женушке. Послал бог напарника. Надо было срочно убираться из форта, пока мы не остались здесь навечно. Два года назад я тоже думал, что неосознанно влияю на время. Но с тех пор у меня не было случая испытать себя.

Похоже, нас с Лехой использовали вслепую. Правда, я не понял, каким образом и при чем здесь комиссар Ё-моё? Если он только связан с черными ангелами. Но я точно видел, как он убил одного из них.

– Тихо! – вдруг сказал Рем Понтегера и поднял руку.

Мы замерли. Где-то в трубах текла вода.

– Ничего не слышу, – признался я.

– Тихо!

Тогда я услышал какие-то неясные голоса, больше похожие на бормотание. Рем Понтегера вдруг побежал. Я за ним. Пот лил с меня в три ручья – Леха был тяжел, как покойник, и дышал в ухо перегаром.

– Я их не боюсь, – поведал мне Рем Понтегера на бегу, идиотски хихикая.

Сделал он это так искренне, что я усомнился в собственной здравости. На мгновение показалось, что он во всем, во всем прав, а я не прав. И что его мировоззрение о зеленых человечках самое что ни на есть честное. И поэтому он – Понтегера – расскажет мне что-то такое, что превосходит весь мой жизненный опыт. Однако в следующее мгновение скептицизм взял во мне верх и я снова стал прежним Викентием Сператовым.

– Кого, их? – спросил я, тоже не останавливаясь.

– Черт! – выругался Рем Понтегера. – Я думал, ты сразу поймешь!

– Пойму! – зло сказал я, потому что мне надоело таскать растолстевшего Леху и выслушивать тайны полоумного человека.

– Вначале я должен подготовить тебя, – Рем Понтегера резко остановился.

По инерции я снова ткнулся в него. Леха недовольно проворчал во сне. Езда на моей спине казалась ему слишком тряской.

Во мне было больше любопытства, чем страха. И то правда, что Рем Понтегера мог со мной сделать. Я был выше его на голову и судя по всему тяжелее килограммов на двадцать. К тому же за поясом у меня торчал большой армейский пистолет. И я точно знал, что в ствол был дослан патрон.

С минуту Рем Понтегера снова вслушивался в тишину. Затем потащил меня дальше. Подземелье разветвлялось на множество коридоров. Кое-где горели лампочки, вокруг которых еще больше сгущался мрак.

– Смотри! – почти торжественно воскликнул Рем Понтегера.

Мы стояли на металлической площадке, вниз вела лестница.

– Куда? – спросил я, потому что, кроме бесчисленных решеток и прутьев, ничего не видел.

– Вот они… – выдохнул Рем Понтегера, – не так! Не так! – потребовал он и отвернулся.

И тогда я действительно увидел – какие-то вовсе не зеленые дергающиеся тени там, где было особенно темно. Но с таким же успехом это могла быть игра воображения. Так или иначе, но Рем Понтегера заставил меня усомниться в самом себе.

– Узрел?! – Рем Понтегера оскалился, не поворачивая головы в сторону решеток.

– Да… – боясь его расстроить, неопределенно согласился я.

По-моему, даже Леха проснулся, потому что проворчал что-то типа: “Дайте поспать, козлы!..” и брыкнулся, как бычок. Меня зашатало.

– Все ради тебя… – поведал Рем Понтегера, спускаясь вниз.

Легкий озноб пробежал у меня по спине. Всю жизнь я не верил ни в какую чертовщину, почему я должен верить сейчас?

Пришлось тащить Леху дальше. Его ноги гулко стучали по ступеням. Рем Понтегера даже не потрудился помочь. А Леха становился все тяжелее и тяжелее.

Странное подозрение возникло у меня. Я почти уверовал, куда, а главное, зачем мы бежим. Нет, Понтегера не был сумасшедшим. Он жил на грани миров и искренне верил в маленьких зеленых человечков. Впрочем, от Марса можно было ожидать всего, что угодно, в том числе и чудес, потом что Марс еще не был досконально изучен. Я даже обрадовался: если Понтегера связан с очередной тайной Марса, то редакционная статья у меня в кармане. Отдам ее в отдел криптозоологии или под псевдонимом – в конкурирующую газету. Все деньги.

Мы свернули раз, потом еще куда-то, потом еще и еще. Спускались, поднимались, карабкались и дышали спетым воздухом подземелья. Я вконец запутался, еле волочил ноги и слышал только своей хриплое дыхание. Наконец Рем Понтегера повернул такое же колесо, как на военном корабле, с трудом открыл массивную дверь, и мы попали на эстакаду. Запахло точно так же, как на базе черных ангелов, то бишь астросов, по которой я бродил два года назад, – навозом и сеном.

Я расстегнул куртку. Рубашка под ней была мокрая – хоть выжимай. В ушах звенело от натуги. А Леха преспокойно видел десятый сон и по-детски почмокивал. Идиот!

Теперь, если прислушаться, в могильной тишине подземелья можно было угадать все что угодно: и человеческую речь, и вопли маленьких зеленых человечков. Недаром Понтегера свихнулся. Силы мои были на исходе.

– Ты поможешь мне, я помогу тебе… – бормотал Рем Понтегера, спускаясь по очередной лестнице.

– Как? В чем?

Я терялся в догадках.

– Ты уже помог…

В голосе Рема Понтегера послышались торжественные нотки.

– Вы говорите загадками, – почти стонал я, следуя за ним.

– Как только ты их увидишь, тотчас все поймешь, – торжественно сказал Рем Понтегера и посмотрел на меня белыми безумными глазами.

– Кого их? – спросил я скептически.

Мне хотелось одного – улечься где-нибудь под стенкой и поспать минут шестьсот.

– С крыльями… – поведал он.

Нет. Не может быть, вяло подумал я. Так не бывает. Слишком просто. Реальность страшнее любых зеленых человечков – тюрьма под землей. Об этом поговаривали в редакции, но на уровне слухов. Никто не верил. Даже Алфен с его чутьем. Это была тайна за семью печатями, раскрытие которой могло привести к прямому столкновению с астросами. А как известно, астросы обладали абсолютной властью над человечеством, да и вообще во вселенной. Не дай бог с ними связаться, хотя они и не вмешивались в дела человечества миллионы лет, но тем не менее.

Правда, оказалось, что наши военные тоже не лыком шиты. Кое-что они умели. Например, захватить базу, а всех его обитателей упрятать в это подземелье. Я все еще не верил в удачу. Последнее время мне не особенно везло, хотя я и не потерял профессионального чутья. Спокойная жизнь засасывает, как болото.

– Там… – со страхом произнес Рем Понтегера и остановился.

Во внутреннем кармане куртки у меня лежал фотоаппарат. Я уложил Леху на пол и потряс руками, чтобы они не ходили ходуном и чтобы побыстрее восстановить кровообращение. Едва различимые отблески света давали возможность сносно ориентироваться. К тому же пахло навозом. Скорее даже не пахло, а воняло, поэтому я знал, куда надо идти и что делать.

Мною овладел журналистский азарт. Такой же азарт я испытывал на Земле, в Питере во время восстания хлыстов. Но тогда все приключения закончились благополучно, хотя Мирон Павличко превратился в куколку черных ангелов и погиб (не проходило и дня, чтобы я не думал о нем), а мы с Лукой побывали в плену у хлыстов и совершили дерзновенный побег, который организовал Леха. Одних приключений на Земле с лихвой хватило бы на всю жизнь и толстенную книгу.

И еще – я не очень-то верил в способность военных держать черных ангелов в узде, то есть в тюрьме – слишком могущественны были астросы. Потом – этот сумасшедший Понтегера. Для очистки совести я направил объектив в темноту и нажал на затвор. Серия вспышек вырвала из темноты оскаленные, изможденные лица. Это были черные ангелы! На матрице фотоаппарата они выглядели зловещими тенями, и было такое впечатление, что они готовы броситься на меня.

Их было много – сотни, тысячи. Черных, бурых, с рубиновым отливом. Копошащихся, ползающих, мычащих, стонущих.

Я отпрянул. Фотоаппарат продолжал снимать.

Рем Понтегера обрадовался. Он скакал вдоль клеток, как заяц, и кричал:

– Видел? Видел?! Видел!!!

Да, я видел, что кое-кто из черных ангелов был в звании полковника, и даже трех метатронов, которые были в особых доспехах, а на лбу у них красовался рубиновый икосаэдр.

– Черт! – выругался я. – Да это действительно тюрьма!

Черные ангелы бросились к решетке.

– Выпустите нас отсюда! Выпустите!

Первым моим порывом было открыть клетки. Я даже поискал глазами, чтобы такое засунуть под душку замка, чтобы сломать его.

– Викентий! – позвал кто-то.

Рем Понтегера сделал знак, чтобы я не отвечал. Как по команде замолчали и черные ангелы.

– Это комиссар, – зашептал я.

– Это не комиссар, – горячо возразил он.

– А кто?

– Черный ангел.

– Послушайте… – начал я.

– Он убьет тебя и твоего друга!..

Потом я услышал звук перезаряжаемого винчестера и упал на то место, где посапывал Леха. Но его уже там не было. Пистолет выскользнул из-за брючного ремня и со стуком отлетел в сторону. Эхо отозвалось через секунду.

– На вашем месте я бы не дергался, – ехидно крикнул комиссар Ё-моё.

– Вы за нами следили? – спросил я, перекатываясь на спину.

Тотчас же грохнул выстрел. Сноп пламени озарил бесконечные решетки, низкий потолок и колонны, подпирающие его. Картечь ударила в стены, и в воздухе повисла пыль. Я услышал, как на пол упала гильза и как Сорок пятый перезарядил винчестер. В ушах стоял грохот от выстрела, но было такое ощущение, что я различаю каждый звук в отдельности. Эхо гуляло в лабиринтах подземелья.

– Эй!.. – крикнул Ё-мое. – Ты еще ничего не понял?

Я лихорадочно искал пистолет. Он не мог далеко отлететь. Потом я спрятался за колонну. Сердце готово было выскочить из груди. Леха и Понтегера куда-то пропали. Мне очень не хотелось оставаться в этом времени навсегда.

– Что я должен понять? – крикнул я.

“Понять… понять… понять” – зашуршало эхо.

Я сделал два глубоких вдоха и высунулся. Единственного я не учел, что Сорок пятый, в отличие от меня, прекрасно видит в темноте. Правда, он не мог стрелять с того места, где стоял, иначе рисковал попал в черных ангелов. Я услышал, как он перебегает – бесшумно и легко. Но мой слух уже был обострен тишиной подземелья.

– Сынок! – крикнул комиссар Ё-моё через мгновение. – Ничего личного. Мы просто тебя убьем!

В его голосе прозвучали торжественные нотки.

– Почему?

– Потому что твоя способность перемещаться во времени на этот раз сыграла против тебя.

– И вы пустили за мной хвост! Это подло!

– Это хорошая уловка, – засмеялся комиссар Ё-моё. – Ты еще не оценил Сорок пятого.

Эхо издевательски молчало.

Я сделал два выстрела в сторону комиссара Ё-моё и перекатился ближе к клеткам. Судя по всему, комиссар Ё-моё стоял на эстакаде и руководил оттуда действиями Сорок пятого.

Я услышал, как черные ангелы перешептываются в темноте. Слова шелестели, как бумага. Они мечтали о свободе и новых непокоренных мирах. Глупо было держать их здесь, если время менялось непредсказуемо.

– Ау! Где вы?! – вопросил комиссар Ё-моё.

“Ау, ау, ау…” – донеслось из коридоров.

Он заговаривал мне зубы, пока Сорок пятый подбирался на расстояние верного выстрела. Для этого ему пришлось сделать порядочный круг и зайти с дальнего края клеток. Он был так уверен в себе, что последние несколько метров даже не осторожничал, хотя и предпочел сделать перебежку до ближайшей колонны. Это была его ошибка, потому что я знал, где находится колонна по отношению ко мне. После колонны он должен был перебежать к решетке и только тогда стрелять.

Два шага к решеткам были последними в его жизни: я разрядил обойму в темноту и в отблесках выстрелов увидел, как Сорок пятый упал на пол. Надеюсь, я его убил. Хотя убить юмона сложно. Юмоны живучи, как кошки.

После этого я побежал в том направлении, куда по моим расчетам Рем Понтегера утащил пьяного Леху. И когда я уже вообразил, что мне ничего не угрожает, сзади ударил выстрел и я упал.