Глава 6

Яркие волосы молодой женщины разметались по плечам, элегантное голубое платье было испачкано в саже, глаза расширены, но Гордон узнал ее мгновенно. Другой такой, как Калли, на всем свете не было, а уж он много повидал, побывав на шести континентах. Но какого черта подруга его детства делает в гуще войны? Впрочем, объяснения могут подождать. С бешено бьющимся сердцем он спрыгнул с коня с пистолетом в руке и взвел курок.

– Отпустите ее или вы умрете!

Ярость в голосе, требовавшем подчинения, превратила мужчин из толпы в солдат под командованием старшего. Солдат, державший Калли, оттолкнул ее и попятился, бормоча:

– Вашу жену? Но… но она сказала, что вдова!

Держа под прицелом пистолета капрала, который, похоже, был здесь заводилой, Гордон шагнул к Калли свободной рукой крепко прижал ее к себе.

– Кэткин, подыграй мне, – прошептал он.

Как он и надеялся, это прозвище, которое знали только они двое, убедило Калли, что перед ней действительно ее старый друг. Напряженная фигура обмякла, и она обвила его руками:

– Боже праведный, любовь моя, я думала, ты погиб!

Калли разразилась рыданиями. Гордон с удовольствием отметил, что объятия не помешали ему держать пистолет. Калли всегда была самой сообразительной во всем Ланкашире. Ее шелковистые волосы пахли дымом и лавандой. Когда-то они были почти одного роста, но сейчас, одной рукой обнимая Калли за талию, он смотрел поверх ее головы и сверлил солдат самым яростным, устрашающим взглядом.

– Я лорд Джордж Одли, я был разлучен со своей женой, потому что, рискуя жизнью, выполнял поручения короля. И что я вижу, вернувшись? Что ее лапают британские солдаты! Это в высшей степени возмутительно! Я бы еще мог ожидать подобного от американцев, но от солдат Королевской армии? Вы позорите свою форму!

– Простите сэр, – пробормотал капрал, запинаясь, – но в нас стреляли из ее дома. Убили лошадь генерала Росса, ранили нескольких человек. Когда мы ворвались в дом, чтобы найти стрелков, она держала в руке пистолет и вид у нее был такой, будто она умеет с ним обращаться.

– Дорогая, это тот пистолет, который я дал тебе для самозащиты? – спросил Гордон, не отрывая взгляда от капрала и продолжая держать его на мушке.

Калли кивнула и немного отстранилась:

– Да, но я из него не стреляла. Один выстрел меня бы не спас, и мне было невыносимо представить, каково будет бедной матери какого-то парня узнать, что ее сын убит.

Гордон оскалил зубы, глядя на солдат:

– И эту женщину вы хотели изнасиловать и убить! Вам должно быть стыдно!

Калли показала на капрала, ее голос прозвучал тверже:

– Мой пистолет у него, я хочу получить его обратно. Из всего, что ты мне дал, это единственное, что у меня осталось. И еще обручальное кольцо.

Она подняла левую руку, и пламя пожара отразилось в золотой полоске на пальце. У Калли всегда было прекрасное чувство сцены.

Пристыженный капрал шагнул вперед и протянул пистолет, держа его дулом к себе.

– Простите мэм, но вы выглядели виновной, как сам грех.

– Она не виновна! – Гордон коснулся губами ее волос. – Любовь моя, мне очень жаль, что тебе пришлось перенести такое, но теперь я отвезу тебя домой в Англию, и там ты будешь в безопасности. Мы можем отплыть завтра.

– Мы не можем отплыть без детей! – воскликнула Калли.

Гордон заморгал. Детей? Учитывая, что она вышла замуж в шестнадцать лет, существование детей не должно быть для него сюрпризом, однако это напомнило ему, как много лет прошло с тех пор, когда они виделись в последний раз.

– Нет, конечно, я думал, ты их уже отправила в безопасное место. Где они?

– В Балтиморе.

«Прекрасно, ее дети в городе, который скоро возьмет в осаду половина Королевского флота, пока армия генерала Росса нападет на него с суши». Но даже старый холостяк вроде Гордона понимал, что дети обсуждению не подлежат. Он ободряюще сжал Калли. Обнимать ее было приятно.

– Тогда мы отправимся в Балтимор и отвезем их домой.

Взглянув на солдат, Гордон холодно произнес:

– Я понимаю, вы разозлились, потому что снайперы могли убить генерала Росса, но он жив, и вам пора вернуться в его войско и помочь сжечь большое правительственное здание, что в конце этой дороги. А теперь, марш отсюда!

Радуясь, что Гордон не собирается сообщать генералу Россу об их дурном поведении, солдаты побежали за основной армией так быстро, как только способны изможденные мужчины.

Солдаты скрылись из виду, а Гордон все еще обнимал Калли одной рукой. Она немного дрожала, и неудивительно. Его самого бросало в дрожь и от потрясения, что он ее нашел, и от ужаса при мысли, в какой Калли была опасности. Изнасилование – один и самых старых и самых уродливых спутников войны. Что могло бы произойти, появись он на несколько минут позднее! Калли подняла голову, собираясь что-то сказать, но в это время из переулка вышла женщина постарше, отблески пожара озаряли ее встревоженное лицо.

– О, Кэтрин, дорогая, ваш прекрасный дом! Мне очень жаль!

Калли высвободилась из объятий Гордона и шагнула к женщине.

– Ричард, это моя подруга – миссис Тернер. Она была мне хорошей соседкой. – Калли с тоской посмотрела на пламя, пожирающее ее дом. – Ах, Эдит, мне гораздо лучше, чем могло бы быть, но… я надеялась, что все-таки удастся не допустить подобной катастрофы.

– Я видела, как из вашей кухни выбегали стрелки. По-моему, это были моряки. Бравые бойцы, но плохо, что они выбрали для своего убежища ваш дом. – Миссис Тернер перевела взгляд на Гордона. – Это ваш муж, которого вы считали погибшим?

– Да, мэм. – Гордон отвесил ей легкий поклон. – Лорд Джордж Гордон Ричард Одли к вашим услугам.

– Боже правый! – Слыша столь длинную череду имен, миссис Тернер заморгала. – Дорогая, это означает, что вы леди Джордж Одли?

Калли улыбнулась:

– Мы в Америке, так что мне показалось неуместным использовать английский дворянский титул. Не говоря уже о том, что для швеи он звучал бы претенциозно.

В отдалении послышались крики и выстрелы. Миссис Тернер нахмурилась.

– Надо войти в дом, одному богу известно, что за люди орудуют сейчас в Вашингтоне. Пойдемте ко мне, вам нужна еда и безопасное место, где можно переночевать. Вам придется спать в одной комнате, но не думаю, что вас это расстроит.

– Нет, мэм. Вы правы, нам действительно необходимо где-то укрыться на ночь. – Гордон с нежностью посмотрел на Калли. – Дорогая, нам надо о многом поговорить.

– Сколько времени прошло с тех пор, как вы виделись в последний раз? – спросила миссис Тернер.

Калли вздохнула:

– По-моему, целая вечность. Спасибо за ваше предложение, Эдит, но у вас и без того полон дом народу. Мы можем переночевать в гостевом коттедже на моем участке.

– Дорогая, вы уверены? Это же почти лачуга.

– Пусть лачуга, зато знакомая и удобная. – Калли уже не терпелось там оказаться. – Но если вы можете выделить нам немного еды и питья, я буду очень благодарна. Хлеба, сыра и вашего чудесного лимонада…

– Я сейчас же пришлю вам корзинку. – Эдит снова обняла подругу. – Эта ночь была ужасной, но по крайней мере ваши дети и слуги в безопасности, и ваш муж жив! Попытайтесь уснуть, у вас изможденный вид.

– Да, теперь, когда муж со мной, я верю, что все будет хорошо. – Эдит вернулась к себе. – Ричард, сюда. – Калли кивнула на заросли кустарника за садом, озаренным пламенем пожара. – Этот коттедж раньше был помещением для рабов, но у меня нет рабов. Домик стоит уединенно и окружен деревьями, так что здесь будет гораздо прохладнее, чем в мансарде Эдит. Тут имеется и конюшня для твоего коня. Она сейчас пустует, потому что на моих лошадях уехала в Балтимор моя семья, но вода и корм есть.

– У тебя больше земли, чем кажется, глядя со стороны фасада дома, – заметил Гордон, поднимая поводья своего коня. Вслед за Калли он вышел на садовую дорожку, которая вела в глубину двора, к деревьям. Пламя пожара ярко освещало ее. – Я рад, что мы будем одни, ведь нам так о многом нужно поговорить.

Гордону не терпелось узнать, как получилось, что Калли оказалась здесь. К тому же ему и его якобы жене нужно было согласовать их выдуманные версии.

Пока он ставил коня в стойло и занимался им, Калли достала из-под цветочного горшка рядом с дверью гостевого дома ключ от двери. Войти внутрь было для нее огромным облегчением. Коттедж маленький, в гостиной стояли лишь потертый диван и стулья, а в тесной спальне имелись умывальник, буфет и придвинутая вплотную к стене двуспальная кровать. В крошечном алькове рядом с гостиной устроена кухня. Мебель была очень простой, посуда состояла из разных предметов от сервизов, отправленных сюда из главного дома, но сама обстановка коттеджа с белеными стенами, полированным сосновым полом и выцветшими ковриками действовала успокаивающе. На разделочном столе имелся водяной насос, в импровизированной кухне хранились самые простые продукты вроде чая и сахара. В маленьком камине были даже приготовлены дрова, хотя, конечно, августовской ночью в Вашингтоне никто не собирался его топить.

Калли зажгла лампу и задумалась. Ужасно потерять дом и свое швейное ателье, но ее дети и ближайшие друзья в безопасности, по крайней мере сейчас, и это главное. Самым прекрасным было открытие, что лучший друг детства жив, потрясающе красив и снова играет роль ее спасителя. Однако это озадачивало. Как такое возможно, что он появился здесь, да еще так вовремя?

Пока Калли открывала окна, чтобы впустить свежий воздух, горничная Эдит в сопровождении какого-то мужчины принесла корзинку, щедро наполненную продуктами и напитками. Калли разбирала содержимое корзинки, когда в дверь вошел Гордон с седельными сумками в руках. Отлично сшитый голубой сюртук, лосины, рубашка тонкого белого льна, начищенные до блеска сапоги, – он выглядел так, будто собирался кататься с дамой по Гайд-парку. Положив седельные сумки у двери, Гордон снял сюртук, шейный платок и сапоги. Широкоплечий, красивый и невероятно мужественный, теперь он выглядел как джентльмен в будуаре леди. Калли смотрела на него во все глаза и не могла оторваться, ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы вновь заняться корзинкой с едой.

– Здесь приятно и относительно прохладно, – произнес Гордон. – Хорошо, что этот коттедж расположен так, что его не видно. Часто у тебя бывают гости?

– Почти никогда, но мне нравится само название «гостевой коттедж», оно звучит гораздо лучше, чем «старая хижина для рабов». Это скорее место уединения, нежели гостевой дом. Порой я здесь работаю, когда мне хочется тишины или просто побыть одной. Мои слуги, Джошуа и Сара – муж и жена, они остаются тут на ночь. – Калли нарезала хлеб, сыр и окорок и выложила их на щербатое блюдо. Затем достала из корзинки бутылку красного вина. – Эдит щедрая. Можешь открыть бутылку? В выдвижном ящике буфета есть всякие кухонные приспособления, а в отделении под ним – стаканы.

– Вино – как раз то, что нам сейчас нужно.

Гордон открыл бутылку и налил вино в два разных по форме стеклянных стакана. Протянув один Калли, он чокнулся с ней и произнес тост:

– За выживание!

– За выживание! – эхом откликнулась Калли.

Даже полураздетый Гордон оставался до мозга костей английским джентльменом, но при этом был волнующе… привлекательным. Его присутствие трудно было игнорировать. В истинно джентльменской манере Гордон отодвинул от стола обшарпанный деревянный стул:

– Не соблаговолит ли леди присесть?

Калли рассмеялась, взмахнув голубыми юбками: