4. Что ты скрываешь, храмовый мальчик?

Конечно, Айден составлял план, что стоит сделать, чтобы начать выяснять, кто убил брата.

Конечно, его план пошёл по Бездне сразу же.

Потому что чем ближе подбиралась практика по ритуалистике, тем больше паниковал Айден.

Николас оставался в комнате, тоже занявшись книгами, но грядущая магия его не беспокоила. Он читал томики поэзии, что-то писал сам на клочках бумаги, захламляя стол. С неохотой зарывался в учебник истории, которую ему требовалось подтянуть.

Ещё за эти дни Айден понял, что у его соседа проблемы со сном. Николас спал очень чутко, вскакивал от малейшего шороха и с трудом засыпал. Зато по утрам предпочитал тянуть до последнего и ненавидел весь мир, решивший, что занятия надо начинать до обеда.

Погода окончательно испортилась, тот тёплый солнечный день и вправду оказался последним. Задули холодные ветра, которыми так славилась Академия, хотя цветы в саду упорно сопротивлялись, да и по-настоящему ещё не похолодало, даже заморозков не было. А вот дожди шли часто. Как смеялись некоторые ученики, такая погода могла простоять до самого выпуска, только летом здесь приятнее – когда никого нет.

По правде говоря, всё это мало волновало Айдена. Потому что он знал, что на ритуальной магии у него возникнут проблемы. Очень большие проблемы. Каждый раз порывался поговорить об этом с Николасом, но они обменивались только необходимо-вежливыми сдержанными фразами. Порой Айден ловил внимательный взгляд Николаса – тот как будто выжидал.

Слова тоже не находились. Айден ощущал себя так, словно сам стоял на крыше, а хрупкий камень под ногами крошился, и вот-вот принц сверзится вниз, распластается на клумбе со свёрнутой шеей и будет наблюдать за облаками остекленевшим взглядом.

Прости, отец, я не справился. Хорошо, у тебя имеется ещё один запасной принц.

Роуэна Айден не видел. Идти к нему повода не было, тот тоже не приходил. Пока что у Айдена имелись более насущные проблемы, неминуемый провал с ритуальной магией подбирался ближе и ближе. Дышал в затылок и хохотал.

Накануне Айден не мог уснуть. Ворочался и давал волю беспокойству. Николас на соседней кровати дышал размеренно и спокойно – когда Айден вслушивался, он и сам незаметно начинал дремать. Но потом под рёбрами снова схватывала тревога, и сон слетал подмёрзшими лепестками роз.

К тому же кто-то опять не закрыл калитку в саду, и Айден узнал, что в их комнате слышно, как она хлопает на ветру.

Так что и Айден, и Николас, традиционно мрачный с утра, притащились на занятия не выспавшимися, встрёпанными и хмурыми. Милтон даже хихикнул:

– Вы вдвоём на какой-то вечеринке, что ли, были? О которой я не знал.

Оба посмотрели одинаково испепеляюще, так что Милтон поспешил убраться. Попадать под горячую руку он не хотел – тем более под две.

На стратегии и тактике Айден ответил невпопад, за что получил дополнительное задание, но ему было плевать. Зато Николас справился с блеском и явно проснулся. В столовой Айден не произнёс ни слова. Когда наконец расселись у профессора Саттона, Николас улыбался довольным котом, который то ли стащил что-то с кухни, то ли нагадил перед дверью и предвкушал собственное превосходство, когда это обнаружится.

В храме был такой, огромный рыжий котяра, который шипел на всех, но порой благосклонно давал себя погладить. Айден приносил ему обрезки мяса с кухни, так что иногда удостаивался чести провести ладонью по шерсти.

Однажды за ограду храма зашёл бродячий пёс и зарычал на Айдена, так кот распушил шерсть, зашипел и пошёл на пса, который был в три раза больше него. Тот решил за лучшее быстренько уйти с чужой территории.

Мистер Саттон стандартно рассказал о мерах предосторожности. О теории он говорил ещё на прошлом занятии.

– Держать щит из чистой магии возможно, но это быстро лишит сил. В итоге и от атаки не спасёт, и вас превратит в иссохшего. Поэтому используются защитные чары в амулетах. Сегодня мы с вами создадим такие.

Их делали на всех курсах в начале года, но обычно спустя месяц. Поэтому Айден и рассчитывал, что у него есть эти четыре недели. После он бы сказался больным или ещё что придумал. Возможно, тогда бы уже накопал что-то об убийце Конрада и вообще отправился к императору докладывать.

Дэвиан утверждал, что это слабое место для Айдена, но не беспокоился, как и все прочие. Потому что Айден старательно скрывал, насколько у него большие проблемы с магией. И за лето он не продвинулся, наоборот, стало хуже. Намного хуже.

Даже отец не знал, иначе вряд ли позволил бы поехать в Академию. И он, и мать заперли бы в храме и считали, что для его же блага. Айден не хотел провести всю жизнь перед статуей Безликого с полной крови чашей в руках. Он ухватился за возможность вырваться оттуда, но теперь не мог понять, не совершил ли он самую большую ошибку в жизни.

– В прошлом году начинали юноши, давайте в этом пустим вперёд девушек. Мисс Блэкторн? В паре с мисс Хартли-Стоун.

Лидия вышла с видом победительницы. Её тёмные волосы казались дорогим мильским шёлком, губы она подкрасила, и Айден не сомневался, что большая часть мужской половины курса вздыхает о ней или предаётся безудержным фантазиям по ночам. Лидия выглядела как та, кто прекрасно об этом знает и ничуть не смущается.

После того как Айден не явился к ней на вечернюю встречу, думал, девушка разозлится. Но Лидия, кажется, наоборот, решила, что он не настолько безнадёжно туп, как можно было подумать.

Лорена Хартли-Стоун снова украсила волосы чёрным атласным бантом. Косметику не использовала, украшений тоже не носила, даже серёг в ушах не было.

Девушки направились в заднюю часть аудитории, свободную от столов и шкафов. Уселись на колени рядом друг с другом лицом к студентам. Единственные окна за спинами собравшихся дрогнули от резкого порыва ветра, и мистер Саттон зажёг газовые лампы. Они наполняли аудиторию мягким светом, отражаясь от деревянных стен и черепов животных в нишах.

Чары в кабинете ритуальной магии висели только на шкафах, защищая рукописи. В остальном даже никаких зачарованных ламп, чтобы не сбивать магическую настройку студентов.

Все невольно придвинулись ближе, ощущая, как воздух начинает потрескивать от магии.

Пары формировались еще в лицее, хотя учитель мог и по собственному желанию менять их – и делал так довольно часто, чтобы студенты научились взаимодействовать с разными людьми. Даже великие маги прошлого, вроде Дункана Бента или Люциуса Коули, предпочитали работать в связках. Один направляет, второй поддерживает. Иначе потоки магии могут увлечь, и вот сырая вырывается из-под контроля, превращается в дикую, и ты уже иссохший.

При деде Айдена был многообещающий придворный маг Аластар Рид, который умел творить высокоуровневые сложные чары. Но зачаровывать в круге не любил, заявляя, что эта система – пережиток прошлого. После учёбы он предпочитал колдовать один. Что ж, карьера Аластара была яркой, но недолгой: в одних таких чарах он не удержал силу без страхующего и сначала иссох, а неделю спустя умер. Бесславный конец. Зато его история стала весомым напоминанием следующим поколениям обучающихся.

Айдену приходилось видеть высшую магию. При дворе служила чета Алденов, очень сильная пара магов: Айден не знал, они сперва начали вместе творить магию, а потом поженились, или наоборот. У них была так называемая идеальная связка. Такие встречались достаточно редко, когда энергии настолько хорошо подходили друг другу, что совместная магия шла легко и непринуждённо.

Их сын, Кейн Алден, учился вместе с Конрадом, был его другом – и одним из тех, кто присутствовал в тот вечер на крыше. Именно с него хотел начать Айден. Как только переживёт каким-то образом этот день.

Он не знал, друзья ли Лорена и Лидия или их в пару поставил мистер Саттон. Они не были похожи на девушек, которые будут вместе проводить время.

Они сидели неподвижно, внешне никак не выражалось, что они колдуют. Но вот в кабинете поднялась вязкая удушливая сила, чуть пахнущая весенними цветами и перебродившими ягодами. У каждого был собственный уникальный оттенок магии, при совместной волшбе он сливался. Айдену стало любопытно, кому из девушек какой принадлежит. Но позже ещё будут и индивидуальные практические занятия.

Хотя о них Айден предпочитал вообще не думать.

Сила поднялась, а потом сосредоточилась на двух амулетах, лежавших перед Лидией и Лореной. Обычные костяные пуговицы. После зачарования срезались верхние металлические с формы и заменялись вот такими, впитавшими магию.

Сила девушек улавливалась плотной, сильной, но скорее рыхлой. Потом одна из них направила её на пуговицы, вторая подпитала, и амулеты ровно засветились.

Студенты зааплодировали первым, кто справился с зачарованием в этом учебном году. Поднявшись, Лидия важно кивнула остальным. Даже на губах собранной Лорены мелькнула призрачная улыбка.

Они переглянулись и взяли амулеты.

Небольшой побочный эффект чар: если вы давно зачаровываете вместе или подходите в магическом плане, то можно ощутить отголоски чужих эмоций.

– Прекрасно! – мистер Саттон искренне радовался успеху. – Что ж, кто желает следующим?

– Мы.

Вздрогнув, Айден посмотрел на Николаса. Тот небрежно сидел и нахально ухмылялся.

– Хорошо, мистер Харгроув, – согласился Саттон. – В прошлом году вы работали с разными партнёрами, думаю, начнём с…

– Мы пойдём с Айденом.

Все студенты перевели взгляд на принца и замолчали, даже мистер Саттон. Сам Айден отстранённо подумал, что за проблема была у Николаса, что постоянно сменялись не только соседи по комнате, но и его пары на ритуалистике. Интересно, он выступал как направляющий или страхующий? Айден даже не знал, что хуже.

Саттон нахмурился:

– Мне пока не известна ваша сила, мистер Равенскорт, я думал сначала провести отдельно тест, а потом уже ставить с кем-то.

Жаль, Айден раньше этого не знал! Такой вариант был бы отличен. В беседе наедине он мог бы рассказать Саттону часть правды и договориться о дальнейшем. О да! Идеально.

Так же быстро, как облегчение затопило Айдена, оно исчезло от следующих слов Николаса:

– Ну вы ведь не откажете его высочеству. Он хотел бы попробовать со мной. Мы же соседи по комнате! Лучше с кем-то знакомым.

Звучал почти искренне и даже развёл руками, чтобы подчеркнуть, как он открыт. Мистер Саттон посмотрел на Айдена. Возражать наследному принцу он бы правда не стал. Но Николас так поставил вопрос, что теперь и Айден не мог отказаться.

Он уговаривал себя переступить через гордость. Пусть о нём думают что угодно, но надо как-то извернуться к варианту Саттона.

Только Айден принц. А Николас выставил всё его идеей. Наследный принц не может отказаться от своих слов, будет выглядеть жалко.

Кивнув, Айден посмотрел на Саттона, надеясь, что тот всё-таки запретит ритуал, скажет, что сначала должен провести тесты, – но профессор кивнул. Ведь что может пойти не так в обычном зачаровании амулета на защиту? Такое проделывают с первого курса лицея!

– Прошу, – мистер Саттон сделал приглашающий жест к кругу зачарования.

Каждый шаг Айдена впечатывался так, словно это дорога на эшафот. Когда студенты привычно зашумели, устраиваясь поудобнее, Айден повернулся и одними губами прошептал Николасу:

– Ублюдок.

Тот хмыкнул в ответ.

Для сложных ритуалов и правда рисовался круг, но сейчас он был символическим. Айден повернулся лицом к аудитории, готовясь сесть, но Николас его остановил:

– Ну что ты, давай-ка лицом к лицу.

Раньше Айден думал, что не умеет ненавидеть, но сейчас он правда был готов возненавидеть Николаса Харгроува. Который, по-прежнему ухмыляясь, усаживался боком к остальным.

Считалось, что лицом друг к другу проще совмещать силу. Так и вправду рекомендовали делать для ритуалов посложнее или для тех, кто раньше никогда не работал вместе. Для самых тяжёлых вещей предполагалось касание – поэтому имперские маги в круге создавали настоящий, держась за руки. В Академии в течение года зачаровывали в парах, а большой ритуал предполагался как выпускной. Там Айден точно собирался «заболеть».

Нахальная усмешка наконец-то покинула лицо Николаса. Он выглядел собранным, а свет газовых ламп отражался от колечек в его губе и тяжёлых перстней на пальцах – они разрешались, если не были зачарованы.