– Слабые стороны Виктора фон Готта, – обратно перевернул страницы второй, – романтик, впечатлителен, сентиментален. Сильные стороны: готов к самопожертвованию, прекрасный психолог, чемпион Королевского ВМФ по стрельбе. Приказано взять живым.

Второй закрыл дело, положил его обратно в портфель и посмотрел на водителя.

– Это в общих чертах. Я закончил.

– Понятно, – кивнул водитель, – наш барон умет выходить сухим из воды. Начинаем.

Они вышли из машины и прошли к тёмному подъезду. Поднялись по лестнице на второй этаж. Постучали в двери на лестничной площадке.

Дверь открыла женщина средних лет.

– Чем обязаны, господа? – спросила она пристально глядя сквозь очки.

– Третье управление РСХА, – показал ей удостоверение водитель, – нам нужен барон Виктор фон Готт.

– Проходите, – спокойно ответила и впустила их женщина, – господин барон у себя в кабинете, – указала она на дальнюю дверь в коридоре и ушла на кухню.

Они прошли по коридору в дальнюю комнату.

– Заходите, – махнул им рукой Виктор не вставая из кресла, – чай? Может кофе? А может желаете закурить, господа? – улыбнулся он.

– У нас ордер на Ваш арест, господин фон Готт, – ответил водитель, – и в Ваших интересах проехать с нами.

– Вот как? – усмехнулся Виктор, – наверное вы хотите удивить меня тем, что я британский офицер и отобрал у бедного адмирала Канариса архив мадам Марии Кюри? Ну так я этого и не скрываю. Пусть не обижается господин адмирал. Ему бы о «Боярышнике» позаботиться, а не о бумагах, которые недосягаемы не только ему, но и даже МI6. А что хочет знать уважаемый господин Олендорф? Отчего вдруг у Третьего управления проснулось такое внимание к моей персоне? – посмотрел он на сотрудников РСХА.

– Вы британский офицер… – начал водитель.

– Знаю, знаю, – усмехнувшись, перебил его Виктор, – офицер вражеского флота, – а ещё целый капитан третьего ранга. Но с каких пор Третье управление Имперской Службы Безопасности занимается вражеским флотом и иностранной резидентурой? Или, может быть господина Олендорфа интересует кое-что другое?

– Почему бы Вам у него самого это не спросить, господин барон? – усмехнулся в ответ водитель.

– Закурить-то можно? – с улыбкой кивнул ему Виктор.

– Закуривайте, – спокойно ответил водитель.

Они подошли поближе к Виктору. Виктор взял с журнального столика портсигар, открыл его и комнату озарила яркая вспышка ослепившая и водителя, и второго сотрудника.

И водитель, и второй сотрудник упали на пол, подумав что это взрыв. Но не было ни шума, ни огня, ни осколков.

– Что это было? – поднялся водитель, – что это, чёрт побери, было!? – закричал он не увидев Виктора, – где этот чёртов фон Готт!

– Понятия не имею… – проговорил в недоумении второй сотрудник, поднимаясь с пола, – служанка! Где служанка! – крикнул он и бросился на кухню. Водитель побежал следом. Из дверей кухни вырвался яркий свет, снова на мгновение ослепив их.

Они остановились. Едва придя в себя, медленно приблизились к кухне достав пистолеты и не решаясь зайти. Немного помешкав, водитель зашёл на кухню. Там был полный порядок. Но на кухне никого не было…

– Мне кажется, – проговорил он, – Олендорфу нужен вовсе не барон…

ЧАС СПУСТЯ. УПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ.

– Мы именно этого и ожидали, – спокойно сказал Олендорф выслушав их доклад, – говорите он исчез? – посмотрел он на водителя, а потом на второго сотрудника.

– Просто испарился, господин группенфюрер, – ответил водитель.

– А? – кивнул второму сотруднику Олендорф.

– И служанка тоже, – ответил второй.

Олендорф встал, подошёл к сейфу и достав из него две папки вернулся на своё место.

Он небрежно бросил перед ними папку личного дела.

– Гляньте Шольц, – сказал он водителю, – это она?

Шольц взял папку и посмотрел на фото женщины.

– Несомненно, – кивнул он Олендорфу, – не может быть никаких сомнений, что эта пожилая фрау именно она, – убеждённо заявил он.

– А Вы посмотрите кто это, – спокойно указал Олендорф на дело.

Шольц раскрыл дело и тут же быстро захлопнул его, словно испугался.

– Но она же умерла в 1932 году!

– Ага, – кивнул Олендорф со спокойствием в голосе и на лице, – а Вы что думаете, Шрёдер? – так же спокойно глянул он на второго сотрудника.

– Я уже ничего не думаю, – покрутил головой Шрёдер глядя на Олендорфа, – мы имеем дело с фальсификацией досье?

– Мы имеем дело с организованной преступной группой физиков, – ответил Олендорф, – одни из них давно умерли, но каким-то образом вдруг воскресли, либо… – сунул он им второе дело, – либо я не знаю, – мальчик погибший на «Титанике» мало того что жив, так ещё и вырос, занял не последнюю должность во вражеской разведке и воюет против нас. Но это ещё можно объяснить! Но мадам Кюри, которую хоронила половина Парижа после её смерти от сальмонеллёза, спокойно гуляет по столице Рейха спустя восемь лет после своей смерти! Это уж сверх всякой меры! И важно не то что она жива, а что только эти двое могут сказать чем занимался отец этого мальчика и где сейчас его отец!

– Мальчика? – посмотрел удивлённо на Олендорфа Шрёдер.

– Мальчика, – вздохнул раздражённо Олендорф, – барона Виктора фон Готта, который погиб на «Титанике» в девятилетнем возрасте вместе с папой и мамой, но почему-то сейчас вдруг оказался морским волком и асом британской разведки!

– Очевидно, что на дне Северной Атлантики, господин группенфюрер, – ответил Шольц листая второе дело, – его смерть не вызывает сомнений.

– Это говорите Вы, после того как вас обоих обвела вокруг пальца старая француженка умершая в 1934-м году? – усмехнулся Олендорф.

– Ну мы можем с Вами предположить, что доктор Гудвин не погиб, – ответил Шрёдер, – но сколько ему должно быть лет?

Олендорф снова усмехнулся и покачал головой.

– А сколько лет было Марии Кюри когда она открыла вам двери? – спросил он пристально посмотрев на Шольца и Шрёдера.

– Не более шестидесяти, и то с натяжкой, – ответил Шрёдер.

– Вот именно, господа офицеры, – пробормотал, так же пристально глядя на них, Олендорф, – и явление, свидетелями которого вы стали, это что было?

– Вы хотите сказать, господин группенфюрер, что там произошло нечто… – начал Шольц.

– Нечто, что вполне объяснимо с точки зрения физики, – перебил его Олендорф.

Он забрал у Шольца второе дело, положил на стол, раскрыл и снова сунул им.

– Посмотрите, – кивнул Олендорф.

– Дело Гудвина? – глянул на него Шрёдер.

– Да, это его досье, – ответил Олендорф, – последние годы жизни он был дружен с Теслой и Кюри. И они втроём докопались до решения проблемы преодоления пространства-времени. То что вы видели, даже не не скорее всего, а вне всякого сомнения является работой машины времени в действии. И сейчас наш барон… – он подумал, – не важно где, потому что он – неизвестно «когда». И он знает что будет с нами. И вообще знает всё! – чуть не вскричал Олендорф.

– И как Вы предлагаете его ловить? – спокойно посмотрел на Олендорфа Шрёдер.

– Мы успели собрать прототип, – ответил Олендорф, – он прошёл лабораторные испытания, и вы будете не первыми, кто испытают его в неконтролируемой среде.

– Но… господин группенфюрер, – начал было Шольц.

– Я понимаю, жена ждёт дома, волнуется, – рассмеялся Олендорф, – вы вернётесь через пятнадцать минут после отправки, хотя там можете провести всю свою жизнь и пересидеть войну за океаном. Заодно, когда вернётесь, расскажете нам чем этот бардак закончится. Если верить доктору Гудвину, то пятнадцать минут это погрешность возникающая из-за волны времени, вызванной вашим пребыванием в прошлом. Поэтому, ничего не меняйте там сильно.

– Иначе? – посмотрел на него Шрёдер.

– Иначе вам некуда будет возвращаться, – ответил Олендорф, – или вы проснётесь в могиле, в которую вас торжественно похоронят под оружейный салют взвода СС и мои торжественные речи переполненные соболезнованиями вашим жёнам, Шрёдер. Устраивает такая перспектива?

– Думаю, лучше ничего не менять, – согласился Шрёдер.

– И какова наша задача? – спросил Шольц.

– Сесть на «Титаник», – поднялся со стула Олендорф, подошёл к шкафу, достал две пачки старых английских банкнот и бросил их на стол перед Шольцом и Шрёдером.

– Это английские фунты, которые ходили в 1912 году, – сказал он, – тут ровно по тысяче фунтов на каждого. Командировочные, так сказать.

Олендорф присел.

– Сумма солидная, но всё равно берёте билет только в Третий класс.

– Но это самоубийство, господин группенфюрер! – удивился Шольц.

– Доктор Гудвин со своей семьёй следовал Третьим классом, – посмотрел на него Олендорф, – иначе у вас не будет возможности контролировать его.

Олендорф подумал.

– В гарантийной группе едет некто Эннис Уотсон. Осведомитель SSB. Так тогда называлась MI6. Постарайтесь войти с ним в контакт и завербовать парня. Он был помощником Гудвина в последние месяцы его работы. Контакт полезный, так или иначе. С его досье, а оно интересное, а так же с тонкостями истории начала 20-го века, вас ознакомит доктор Ройсс в лаборатории. Он же выдаст вам документы и одежду. От меня просьба – меньше стрелять и не вмешиваться ни во что. Большинство из этих людей погибнут через несколько дней. А те кто выживет, однозначно должны выжить. На борту «Титаника» были наши люди. И не хотелось бы, чтобы их не оказалось тогда, когда они должны будут появиться уже в нашей истории. Вы меня поняли, господа офицеры?

– Так точно, – ответил Шрёдер, – а как нам спастись?

– Отправиться назад, – улыбнулся Олендорф, – думаю, что вы сами поймёте когда это надо будет сделать?

Шольц и Шрёдер встали.

– Разрешите выполнять? – спросил Шольц.

– Выполняйте, господа, – кивнул Олендорф, – и ещё, – добавил он и подумал, – на «Титанике» с вами свяжется ещё один человек. Он уже находится там и выполняет связанную с вашим заданием задачу. Я думаю вы его узнаете. У него это не первый прыжок во времени. Этот офицер сам к вам подойдёт, когда это ему будет нужно. Просто, будьте готовы к тому, что вы не единственные офицеры РСХА в 1912 году.

– Вас поняли, – кивнул Шольц.

– Отлично, – ответил Олендорф, – вот теперь выполняйте.

Олендорф дождался пока за ними закрылись двери.

– Желаю удачи, – тихо произнёс он, словно сам себе и принялся в который раз изучать досье Фредерика Гудвина.

– Не думаю, что они там выживут, – вздохнул Олендорф.