Глава 3

Расположенный на Виктории-роуд колледж «Эшвилл-«Банкомб»» всегда конкурировал с другими учебными заведениями и зачастую проигрывал из-за плохих оценок экспертов, побывавших здесь. Тем не менее, родители Рики решили записать ее именно сюда, даже несмотря на плату за обучение. Они верили, что рано или поздно их дочь поймет, что это был правильный выбор, но Перри почему-то думала, что мама с папой просто помешались на мысли всегда и везде контролировать ее жизнь. Марихуана это дело сгладила.

– Ну что? – спросил Барни, пристроившись рядом с Рики. – Теперь мы с тобой типа напарники?

– Временно.

Утро в колледже «Банкомб», как и в любом другом, начиналось с суеты, беготни, бесконечного говора – до звонка на первую пару. Рики не выносила толпу. Она чувствовала себя среди людей некомфортно. Мелкой песчинкой в бескрайней пустыне. Поэтому всегда старалась выглядеть уверенной в себе. Что играло важную роль в этом деле?

Во-первых, взгляд. Он был холодным, с толикой жестокости и равнодушия.

Во-вторых, выражение лица, мимика, даже то, как надо складывать губы. Известно, что у большинства стерв тонкие губы. И хотя природа обошла Рики в этом стороной, даровав ей губы более пышные благодаря ее афроамериканским корням, она все равно уже давно привыкла поджимать их.

В-третьих, походка. Вы когда-нибудь учились ходить на улице по определенным плиткам? Рики училась так ходить до тех пор, пока не стала не глядя попадать в вереницу плит, не заступая за края.

В-четвертых, осанка, виляние бедрами. Держите спину ровно, не отпуская ее ни на секунду, но дайте волю бедрам, не забывая о третьем пункте.

Однако даже соблюдение всех этих правил в совокупности не спасло Рики от недоуменных взглядов студентов и студенток. Барни точно не знал о четырех правилах завоевания авторитета и шел так, как хотел, портя эффектный проход новоиспеченной напарницы по коридору.

Не выдержав, Перри остановила его и прижала к дверце своего шкафчика. Из-за высокого роста, да еще и каблуков, ей казалось, что Барни – ребенок. Эта мысль отложилась у нее в мозгу, и она как можно более сдержанно произнесла:

– Слушай, Мишка Барни, мы с тобой не друзья. Мы враги.

– Но мы же сотрудничаем.

– Шантаж – это не сотрудничество.

Парень состроил кислую мину.

– И всегда ты такая зануда?

– С каких пор осторожность считается занудством?

Она оглянулась. Внимание некоторых все еще было приковано к ней и ее горе-дружку. Девушка отошла от шкафчика, вздохнула и продолжила:

– Нас не должны видеть вместе.

– Почему?

– У меня нет друзей, и то, что ты околачиваешься рядом со мной, не может не вызвать подозрений, – она перевела дух, – к тому же ты… уж слишком отличаешься от меня. Если быть честной, то ты по сравнению со мной как ободранный уличный котенок, следующий за чистой кошкой благородного происхождения.

Барни, очевидно, сравнение не понравилось. Он упер руки в бока, задрал голову и посмотрел на Рики с наигранным упреком:

– То есть я тебя позорю?

– В точку! – Перри ткнула в него указательным пальцем.

– Но я такой, какой есть. – Он опустил взгляд и стал показывать на пальцах: – Да, не идеал, не красавец, не атлет, не герой-любовник, но я не обязан быть тем, кем не являюсь. Может, как ты сказала, я и похож на ободранного уличного котенка, но, по крайней мере, я такой, какой есть, и чувствую себя так комфортно. Это моя сущность.

– Будь я сентиментальной, даже расплакалась бы. – Рики окинула Барни снисходительным взглядом. – Но раз уж ты любишь себя таким, какой ты есть, то почему сам не влюбишь в себя ту девчонку?

– Потому что не знаю, как это делается. Я хочу измениться, но так, чтобы мне это нравилось и я чувствовал себя хорошо.

– Но еще и так, чтобы это нравилось другим?

– Зачем мне другие? Главное, чтобы нам с ней нравилось.

Рики не могла вспомнить, когда в последний раз нормально разговаривала с незнакомым человеком больше одной минуты, а чтобы еще и по душам…

Значит, ему в целом нравится то, какой он есть, и он не собирается меняться ради мнения окружающих?

Рики задумалась: все правила, являвшиеся фундаментом завоевания авторитета, первое время приносили ей массу неудобств. Она отторгала их, но взяла себя в руки и приняла, теперь следуя им уже по привычке. Можно ли назвать это тем изменением, которое ей нравилось в себе и которое она приняла добровольно, даже с удовольствием?

– Так, ладно, – она выставила перед собой руки и зажмурилась, обдумывая услышанное, – хорошо, будем друзьями.

– Ур…

– Но временно. – Взгляд Рики припечатал Барни, который только собирался прокричать, прошипеть или прошептать: «Ура!», обратно к дверце. Его энтузиазм мигом пропал.

– Значит, на месяц?

– Именно.

– Тогда нужно приступать уже сейчас.

Одной из основных причин, по которой Рики не любила дружить близко, являлось ее нежелание окунаться в чужие проблемы, копошиться во всем этом дерьме, чтобы помочь, но в ущерб себе.

«Пустая трата сил и энергии» – а для Рики это было основополагающим в жизни. Тратить силы и энергию, как она считала, нужно было лишь на себя.

– Увидимся на заднем дворе возле столовой.

– Будем есть на улице? – Барни вцепился в лямки своего рюкзака. – Мне казалось, ты не хочешь, чтобы нас палили.

– Я же не сказала, когда. После всех пар.

– Хорошо, – Барни вдруг замолк. Его смеющиеся глаза были устремлены на Рики. Он усмехнулся и сжал губы.

– Что?

– А можно мне прийти кое с кем?

Для Перри это означало лишь одно: еще один смертный станет свидетелем/участником ее шантажа.

– Нет, – процедила она сквозь зубы.

– Но почему?

– Потому что лишь мы должны быть в курсе этого дела. Никаких третьих лиц.

– Даже не станешь интересоваться, кто это? – улыбка медленно появлялась на лице Барни.

– И не пожелаю.

В ответ парень пожал плечами и хмыкнул.

– Что ж, тогда уже сегодня все узнают…

– Нет! – крик вырвался из Рики сам собой. Девушка сжалась, смотря на Барни почти умоляюще, но все же, в силу своей гордости, имевшей тонкую грань с гордыней, быстро натянула маску равнодушия и спокойствия.

– Хорошо, разрешаю тебе позвать твоего друга.

– Разрешаешь?

– Не слышу «спасибо». – Рики приложила руку к уху и наклонилась. – Может, из-за твоего маленького роста до меня до сих пор не дошли слова благодарности?

От унижения Барни спас звонок. Парень скользнул по стенкам шкафчика спиной и напоследок сказал:

– Увидимся в полтретьего.

«До чего же я дожила? – мысленно возмущалась Рики. – Сначала меня, шантажистку, шантажируют, затем сами ставят условия, а теперь приказывают, когда именно приходить. Что дальше? Я буду по запросу приносить еду?»

Глава 4

– Рики, эм, привет, – послышался голос Барни из телефона. – Принесешь мне колу? В столовой закончилась.

– Да ты издеваешься?

Новенький дешевый телефон уже начинал барахлить и виснуть, не позволяя долго засиживаться в социальных сетях. На старом хранилось много компромата на добрую четверть учеников «Банкомба», и все это ушло бы в небытие, если бы осторожная девушка не сохраняла информацию на флешку. Не составило труда перенести ее в новый телефон, но из-за огромного количества фотографий и скриншотов переписок устройство периодически подвисало.

После пар Барни убежал в неизвестном направлении и прислал Рики сообщение с просьбой купить газировку. Что ж, опасения Перри стали воплощаться в реальность. Из этого девушка вынесла новый урок: никогда много не размышлять об одном и том же. Мысли имеют свойство воплощаться в жизнь, и чаще всего по иронии судьбы самые худшие.

Через дорогу от «Банкомба» находился супермаркет, в котором девушке пришлось отстоять приличную очередь, чтобы купить злосчастную банку прохладительного напитка. Выбежав из магазина, Рики взглянула на часы.

14:15.

Еще пятнадцать минут до встречи. Добравшись до дверей «Банкомб» а», Перри вдруг заметила, что колледж стал терять былые краски: из бежевого он стал превращаться в песочный. Потемневшие углы четко очерчивали контуры здания, напоминавшего башенку из трех плоских прямоугольных обувных коробок с крышками, одна из которых находилась под землей. Свежесть и новизну территории придавали лишь зеленеющие деревья, чистый газон и новенькая табличка возле дороги с аббревиатурой колледжа: ABTech.

Недалеко Рики заметила движущуюся знакомую фигуру. Черт бы ее побрал: да это же Барни несся прямиком к зданию, пыхтя, краснея, обливаясь потом и делая такие неуклюжие движения ногами, что девушка не сдержала смешка. Когда он остановился, на нее повеяло запахом сыра и свежей выпечки.

– Ну и где ты был?

– Здесь, в кафе неподалеку. У них до двух часов дня акция на буррито. – Он похлопал по рюкзаку и спросил: – Купила «Колу»?

– А что, в кафешке ее не было?

– Была, но раз я уже до этого попросил тебя…

Перри недовольно сжала губы и бросила в сторону «друга» все еще холодную банку.

– Ну и? – спросила она по дороге в столовую. – Кто твой напарник и где он?

– Ты его знаешь. Его зовут Хилари.

– Нет, не знаю.

– Он наш одногруппник.

– Нет.

– Он еще иногда носит шапку, даже когда жарко.

– Нет.

Барни вздохнул. Он выглядел немного виноватым, словно собирался выдать тайну, которую поклялся хранить до конца дней:

– Самый низкий парень в группе…

– А, Хоббит-Хилари-Клинтон!

Рики остановилась посреди дороги и разразилась громким смехом. Слава богу, во дворе было не так много студентов, и все же выходка девушки не осталась без внимания.

– Клинтон? – переспросил Барни.

– Люблю проводить параллели и связывать имена. – Рики стала успокаиваться. – Хоббит-Хилари-Клинтон. Ему подходит.

– Не называй меня так. Я чувствую себя волосатым низкоросликом-русофобом.

Рядом с ними возник невысокий парень – еще ниже Барни, – похожий на типичного сладенького мальчика из сериала из-за нежных черт лица, длинного носа, высокого лба, челки, зачесанной кверху, и чистых ухоженных русых волос. Его большие синие глаза были устремлены на высокую одногруппницу. Рука Хилари сильнее сжалась вокруг лямки рюкзака, висевшего на правом плече.

Рики не ожидала увидеть его в реальности так близко. Она привыкла к его милой аватарке в социальных сетях и забавным, а порой и едким комментариям, чем он неоднократно заслуживал ее уважение, но в реальной жизни ни разу не подходила к нему, ибо ни с кем не встречающиеся лица ее не интересовали. Сам «хоббит» держался от девушки подальше, чтобы не попасть под горячую руку.

– И вообще, – продолжил Хилари с нарастающим в голосе напряжением и упреком во взгляде, – я люблю русских.

– Я поняла это после того, как ты в чате перевел имя Скотта как «животное».

– Не удивительно, что оно ему идеально подходит.

Рики видела, что Хилари держится из последних сил, чтобы не спрятаться за спиной Барни, и его резкость и дерзость – что-то вроде щита, выставленного заблаговременно.

– Кстати, – Перри отвела взгляд, – а где твоя Гендальфиха-Кэмерон?

Вот и треснул щит уверенности в глазах Хилари. Он подошел к Рики ближе и буквально прошептал:

– Так, мы же договаривались, что ты никому не расскажешь о том, что она мне нравится, если я приглашу тебя в нашу беседу «Клуб озабоченных».

– Кстати об этом, снова, – она упивалась моментом, глядя на растерянного парня сверху вниз, – ты не собираешься ее покорять? Преграды в виде непутевых ухажеров я ведь устранила, а «спасибо» так и не услышала.

– Мне поблагодарить тебя за то, что она после той перепалки в беседе удалила всех парней, включая меня, из своих друзей и закрыла личные сообщения? Как же я теперь ей напишу?

– А обязательно знакомиться с одногруппницей через интернет?

– А обязательно позорить ее перед всем «Клубом озабоченных»?