– Мы находимся на границе между США и Канадой. Наша территория не принадлежит ни той ни другой стране. Тут мы и обосновались.

– Серьезно? – Я почти усмехнулась. Далеко же меня занесло. – Значит, я действительно жива? Не умерла и не перенеслась в некий волшебный мир с темницами и кандалами?

Пёрл посмотрела на меня озадаченно, поэтому я медленно выдохнула и спросила вновь:

– И что это за место? – Я обвела рукой все помещение.

Пёрл прижала к себе блокнот:

– Я даже не знаю, с чего начать, я…

– Это издевательство какое-то.

Я опустила голову, пальцами впившись в кушетку. Впервые в жизни я нахожусь в таком ступоре. И что же мне делать? Отец готовил меня ко многому. Но мне даже в голову не приходило, что я когда-нибудь окажусь в подобной ситуации.

Стоп. Отец?.. Я закрыла глаза, в очередной раз пытаясь вспомнить события последних дней. Перед глазами возник образ мамы, ее залитое слезами лицо и подрагивающие плечи. И черное платье, которое она надела в день, когда нам передали прах отца. В груди что-то сжалось, и я вспомнила серое небо, затянутое скорбными тучами. Вспомнила лицо папы. И лицо Акселя перед самой его смертью. Вспомнила, как врачи сообщили, что моему старшему брату осталось совсем немного, и попросили нас попрощаться с ним.

Аксель покинул нас.

Затем ушел отец.

И теперь я.

Моя мама осталась совсем одна. Она знает, что случилось? Догадывается ли, что я жива?

– Ты когда-нибудь задумывалась о том, что происходит с человеком после смерти? – вдруг тихо спросила Пёрл, и я открыла глаза.

Паника во взгляде девушки сменилась серьезностью.

– Тело разлагается, а душа улетает в загробный мир? – приподняла я бровь.

Пёрл скромно улыбнулась.

– Большинство людей умирают. По-настоящему умирают. Навсегда.

Аксель умер прежде, чем ему исполнилось восемь. И он стал моей первой потерей. Отец стал третьей. Между ними был еще один мальчик. Мой единственный друг, воспоминания о нашем детстве я погребла в недрах своей души.

– Люди умирают. Это происходит каждый день. Тысячи людей расстаются со своими жизнями. Их сердца перестают биться, дыхание останавливается, а мозг бесповоротно отключается. Люди засыпают крепким сном и никогда не просыпаются вновь.

Я замерла, выжидающе глядя на медсестру. В животе зашевелилось волнение. Что-то в ее словах насторожило меня. И Пёрл понимающе кивнула.

– Но лишь некоторые из людей могут очнуться после смерти. Их сердцебиение восстанавливается, дыхание возобновляется. Они открывают глаза, готовые к началу новой жизни. Лишь самая незначительная часть населения планеты способна на подобное. Наша организация находит таких людей и доставляет сюда.

Абсурд. Ее слова – полный абсурд. Бред ненормального человека. Все это просто… глупо. Однако я смогла лишь спросить:

– Почему сюда?

– Вместе с новой жизнью таким людям даются новые способности. – Пёрл говорила с осторожностью. Она будто надеялась увидеть признаки недоверия на моем лице. – Здесь мы помогаем таким людям справиться с этими… гм… способностями. Учим правильно использовать их и направляем в нужное русло. – Медсестра вдруг кинулась ко мне. – Ты в порядке?

Я крепче сжала кушетку под собой, борясь с головокружением.

– Какое еще такое нужное русло? Какие способности? – Я хотела удариться головой о стену и остаться в отключке навсегда. – Ты же медсестра. Человек науки. Как ты можешь нести такую чушь?

Но должна признать, в ее бреде присутствовала доля правды. Ведь я до сих пор жива.

– Что случилось с Лией, моей одноклассницей? В нее стреляли. Она пострадала. – Я огляделась по сторонам, пусть и знала, что в этом нет никакого смысла. – Она тоже где-то тут?

– Насколько мне известно, с твоей подругой все хорошо, – пролепетала девушка. – Ее ранение было не смертельно. Но она в больнице, в Москве. Не тут.

Я вспомнила кровоточащую рану на ноге Лии. Моя одноклассница – фигуристка, причем профессиональная. Я не знаю, насколько тяжело она ранена. Сможет ли полностью восстановиться? Но… если будущее Лии разрушится из-за того, что я не успела вовремя среагировать и что-то предпринять… я себе этого никогда не прощу.

– Что насчет моей мамы? Она знает о произошедшем?

Я должна встретиться с мамой как можно скорее. Известие о смерти дочери – последнее, что ей нужно знать после случившегося с отцом. Я должна ее увидеть и убедить, что все в порядке. Что я все еще с ней.

– И да, и нет, – промямлила Пёрл.

– Честное слово, ты можешь отвечать более развернуто?

Медсестра открыла рот, чтобы что-то сказать. Клянусь, если она сейчас же в подробностях не объяснит, что происходит, то в следующую же секунду ей придется уклоняться от удара моего кулака. Отец учил меня не проявлять излишнюю эмоциональность. Обдумывать слова и действия. Но в данный момент мне очень хотелось наплевать на его правила выживания.

Я спрыгнула с кушетки с намерением сделать именно это.

Однако входная дверь медпункта открылась и тут же громко захлопнулась. Мы с Пёрл одновременно повернулись, и медсестра испуганно подскочила.

Сквозь щелку в ширме я разглядела, как в комнату неторопливо вошел молодой парень. Я сразу обратила внимание на его черные кудри, часть которых была небрежно закручена в пучок на макушке. Загорелый, худощавый и невысокий, одетый в спортивную одежду. Из его левого уха торчал овальный беспроводной наушник, который выглядел так, будто прошел огонь, воду и медные трубы. Казалось, что он вот-вот выпадет.

Я опустила взгляд, задержавшись на правой ноге незнакомца. От бедра до голени тянулись плотные шрамы, мерцавшие в свете флуоресцентных ламп. Там, где заканчивались золотые волоски, начинались ожоговые рубцы. Будто этот парень и сам прошел огонь, воду и медные трубы.

Несмотря на ужасающие шрамы, он двигался легко. И почему-то закрывал ладонью левый глаз. Подойдя ближе, он улыбнулся Пёрл.

– Йо, Пёрл, у тебя еще остались мешочки со льдом? – игриво поинтересовался он. В его речи слышался легкий южноамериканский акцент. – Меня снова отправили в замечательный полет эконом-классом. Одним словом, Фокс надрал мне задницу. Кажется, мой глаз уже здорово затек.

Это было вовсе не одно слово.

Парень убрал ладонь от глаза. Вау, действительно, огромный синяк созревал прямо под густой бровью. Даже лед тут не поможет, восстановление точно займет еще пару недель.

Сделав несколько шагов вперед, парень оказался достаточно близко к кушеткам. Его взгляд случайно упал за ширму. Туда, где стояла я.

И он остановился.

– Это еще кто? – Брови вздернулись вверх, а побитый глаз зажмурился от боли.

Его вопрос прозвучал не грубо, а скорее недоуменно.

– Новичок, – сдавленным голосом ответила Пёрл.

Я даже не заметила, как медсестра успела переместиться за рабочий стол, спрятав голову за полупрозрачным экраном компьютера. Однако этот парень не казался таким уж пугающим. По его загорелой коже стекал пот. Мягкие кудри прилипли к шее и скулам. Подбородок и челюсть пестрели мелкими синяками и порезами, а переносицу украшал отклеивающийся медицинский пластырь. Из левого наушника раздавалась знакомая мелодия.

Взгляд парня встретился с моим.

– Ты, наверное, шутишь. Может, ты хотела сказать, что она новая медсестра или повар?

Пёрл лишь качнула головой, уткнувшись в экран компьютера.

– Может, тогда новый доктор? – не сдавался парень, изучая меня с ног до головы.

Пёрл медленно выдохнула. И оторвала глаза от компьютера.

– Нет. Новичок-боец, – робким голосом проговорила она, добавив: – Она одна из вас.

Улыбка исчезла с лица парнишки.

– Да ладно тебе, – изумленно сказал он, так и оставив рот приоткрытым.

Парень рассматривал меня так, будто никогда прежде не видел девушек. Продолжалось это добрых секунд двадцать, в полном молчании, а потом он, опомнившись, затрепетал густыми ресницами.

– Ты разве не понимаешь? – добавила Пёрл, вырисовывая каракули в своем блокноте. – Мистер Хитори приказал тебе провести инструктаж. Я уже закончила осмотр, поэтому можешь забирать ее.

Парень, казалось, не верил собственным ушам.

– Я? – Парень почесал затылок. – Я планировал взять реванш над Фоксом. – Он вздохнул, устремив взгляд в потолок, вновь почесал затылок и покачал головой. Затем впервые улыбнулся мне. – Что ж поделать, пойдем за мной, новичок-боец. Я проведу для тебя самую интересную экскурсию по западному штабу организации W.I.S.H.

Если этот парень способен рассказать больше, чем Пёрл, то я готова последовать за ним куда угодно. И вдобавок интуиция не приказывала мне бежать от него без оглядки. Поэтому, когда парень повернулся к выходу, я молча пошла за ним.

– Пакетики со льдом в морозильнике у двери, – вдруг сказала Пёрл, даже не взглянув на нас. Ее голос чуть дрогнул. – Я заполнила их вчера. Найдешь на самой верхней полке.

Его лицо растянулось в широкой улыбке.

– Спасибо тебе, Пёрл.

Мы вышли из медпункта. Я смотрела в спину парню, чьего имени я до сих пор не знала, пока он шел впереди меня на расстоянии нескольких шагов. Он двигался спокойно, прикладывая прозрачный пакет со льдом к глазу, и, покачивая головой, слушал музыку в своем единственном обшарпанном наушнике.

Окружавшие нас коридоры выглядели одинаково: никаких окон, табличек с названиями, других людей или служащих этого… как там он его назвал? Штаба? В общем, коридоры пустовали, однако я бы не назвала это место покинутым. От этих стен исходило тепло и живость.

Мой взгляд вновь опустился на голую ногу этого парня. Такие ожоги нельзя получить, случайно опрокинув на себя кастрюлю с кипятком. Однако другие участки его кожи казались нетронутыми. Если, конечно, не брать в расчет кучу гематом и свежих царапин, усеявших все его подтянутое тело. Несмотря на худобу, парень был в отличной форме, что свидетельствовало о высоком уровне его физической подготовки.

Вдруг я услышала тихое мычание. Он напевал припев песни, вибрирующей в наушнике, и я не сдержалась:

– Это Fall Out Boy?

Кудрявый парень притормозил и обернулся. За все время, пока мы шли по коридорам, он впервые посмотрел на меня.

– «Death Valley», – ответил он, и в его глазах я заметила проблески надежды.

– «Save Rock and Roll», – я пожала плечами. – Апрель тринадцатого года. Один из моих любимых альбомов.

Пару секунд он глядел на меня почти так же недоумевающе, как в медпункте. И после расплылся в довольной улыбке. Он замедлился, выравнивая со мной шаг и оказавшись по мою левую руку.

– А ты начинаешь мне нравиться, – вдруг объявил он, плотно прикладывая лед к глазу, словно его кожа не чувствовала холода. – Дай догадаюсь. В твоей голове наверняка полный бедлам. У тебя есть около ста вопросов, но ты не знаешь, с чего начать. Происходящее тебе кажется кошмарным сном, но проснуться никак не получается. Верно?

Я кивнула. Точно сказано.

Он игриво ухмыльнулся, но во взгляде читалось понимание.

– Какое-то время назад я прошел через то же самое, – сказал он и, чуть помедлив, добавил: – И не я один.

Я хотела спросить, что он имеет в виду, но парень остановился.

– Начнем инструктаж отсюда. – Он указал на запертую безымянную дверь, ничем не отличающуюся от других. – Дамы вперед.

Я напряглась, но тревога отступила, стоило только парню толкнуть массивную дверь. Мы оказались в самой настоящей мини-аудитории. С тремя рядами деревянных парт и обитых тканью стульев. С отключенным проектором и интерактивной белой доской. В помещении никого не было.

Парень прошествовал внутрь, по-хозяйски уселся на место лектора и закинул ноги на широкий дубовый стол. Я так и осталась у самого входа.

– Мы в каком-то университете?

Глупый вопрос. Не припомню, чтобы университеты располагали подземными темницами, кандалами и навороченными медпунктами, в которых работают молодые девчонки. И даже не каждый частный университет мог похвастаться наличием столь щедрых спонсоров, которые оснащали аудитории такой дорогостоящей мебелью. Даже на расстоянии я видела, насколько идеально отполированы парты. Стулья выглядели так, словно их только что доставили из магазина. Даже интерактивная доска казалась дороже плазмы у меня дома, на которую отец копил годами.

– Я задал тот же вопрос, когда меня привели сюда, – ответил парень, закидывая руки за голову: растаявший пакет со льдом он выкинул в корзину для мусора под столом. – Честное слово, чуть не чокнулся, когда проснулся в кандалах в полной темноте.

Я шагнула ближе.

– Ты тоже проснулся в кандалах?

Лицо парня оставалось расслабленным. Как будто он делился какой-то обыденной историей.

– Я прошел через то же, что и ты. – Он откинулся на длинную спинку стула, пальцем поправив беспроводной наушник. – Я умер. Точно помню, что умер. Но потом очнулся. Разве не странно? Я снова был жив.

– Кандалы и темница – зачем они нужны?

Парень медленно блуждал глазами по всей аудитории, не фокусируясь на чем-то конкретном.

– Меры предосторожности. – Он пожал плечами. – Для чего ж еще?

Я фыркнула:

– От чего? Я вам что, монстр, что ли?

Его взгляд остановился на мне.

Парень изучал меня несколько долгих секунд. Хмыкнул. Затем потянулся к ящику под столом лектора, достал пульт и направил его на проектор. Электронная коробка, прибитая к потолку, произвела характерный писк.

– Действительно необычно, – протянул он. – Хотя чего это я удивляюсь. В тебе почти все необычно.

– Извини? – Я подошла к первому ряду и облокотилась о парту. – Что ты хочешь этим сказать?

Парень улыбнулся так, словно ответ был очевиден.

– Скоро ты поймешь, о чем я, когда познакомишься с остальными ребятами. – Он выпрямился, а его лицо обрело серьезное выражение. – После смерти нас находит организация W.I.S.H. И доставляет сюда.

Я попыталась расслабиться, понимая, что сейчас нужно мысленно подготовиться ко всему, что мне собираются сказать.

– W.I.S.H., – пробуя на вкус каждую букву, повторила я. – Звучит знакомо.

– Действительно, – парень кивнул. – Это успешная корпорация. Организация занимается оснащением частных университетов, строительством стадионов, спорткомплексов и бизнес-центров крупнейших компаний. У W.I.S.H. множество спонсоров и партнеров по всему миру.

По крайней мере это объясняет наличие дорогого оборудования и мебели. Но как это связано со мной?

– Это семейный бизнес, который существует еще с прошлого века. Название – это аббревиатура из первых букв фамилий всех владельцев организации. Последняя буква – фамилия нынешнего владельца. Хитори.

– Хитори? – я задумалась. – Стоп, ты хочешь сказать, что тот мужчина, похожий на генерала армии, и есть владелец корпорации?

Парень удивленно вытаращился:

– Ты уже встречалась с мистером Хитори?

– Он пришел, когда я очнулась.

– Как интересно. – Карие глаза парня пристально смотрели на меня, словно пытаясь разгадать некую загадку. – Сейчас я перейду к самой важной части, и, возможно, ты захочешь устроиться поудобнее.

Я пропустила его предложение мимо ушей и выжидающе уставилась на него.

– Ладно-ладно, только не говори, что я не предупреждал.

Его пальцы потянулись под стол. Он достал ноутбук неизвестной мне модели.

– Все это прикрытие, – бросил он, открыв ноутбук и принявшись стучать по клавиатуре.

– Прикрытие?

– Мебель, строительство стадионов и спонсоры. Это лишь маскировка для организации W.I.S.H. – так компания скрывает свою подлинную деятельность. То, что я собираюсь показать, может снести крышу, поэтому советую тебе сесть. Доверься мне.

О доверии между нами и речи быть не может. Не думаю, что могу доверять хоть кому-нибудь в этом месте, пока не получу ответы на все вопросы. Однако спорить на этот раз я не стала и присела. Интерактивная доска загорелась. На экране появилась темная картинка. Видео пока не включилось.

– Каждый из нас прибыл в этот штаб для подготовки. – Парень поймал мой взгляд и подпер кулаком подбородок.

– К чему? – настороженно спросила я.

– К неизбежному.

Его голос звучал глухо. От былого энтузиазма не осталось ни следа. Когда я посмотрела на парня, показалось, что синяки, царапины и ушибы на его теле стали ярче. И обрели значение.

– Каждый человек, который оказывается здесь, желает защитить наш дом, наши страны, нашу планету… от этих существ.

Я озадаченно нахмурилась, но не успела сказать ни слова.

Видео на экране ожило.