Глава 4
Дом убийств

Каждый раз, просыпаясь в больничной палатке, Ойтуш возносил хвалу небесам: он все еще жив. Он хорошо помнил свое первое пробуждение здесь после того, как Айзек с ребятами вытащили его из кислотного утилизатора. Тогда благодаря донорской крови человека, некогда бывшего Тадеусом Келем, у Ойтуша на какое-то время колоссально повысилась интуиция. И все же она подвела его – не издала ни малейшего писка при виде Торы Матиаса. А ведь тот мог убить Ойтуша еще тогда, когда он пускал слюни, лежа под капельницами.

Первое, что сделал Ойтуш сейчас, – потянулся за маленьким зеркальцем, оставленным на тумбочке предусмотрительной миссис Атли. Увидел свое отражение и облегченно выдохнул: его лицо на месте. Глаза снова стали карими, и даже структура волос была восстановлена – из прилизанного блондина Ойтуш вновь превратился в растрепанного «мятежника из городских канализаций». Кажется, именно так однажды назвала его Карен.

Вспоминал ли он об этой порывистой рыжеволосой девушке, которая была в подземелье словно искра? Да, и всегда с благодарностью. Их короткий роман дал ему силы, чтобы продолжать бороться. Ойтуш не рассказывал о ней Сати. Он догадывался, что и у той от него есть секреты. Но сейчас все было в прошлом. Сейчас они были семьей.

Томас тренировался. Сати нашла его на импровизированной тренажерной площадке возле палаток офицеров – Айзек приказал всем селиться в одном месте, чтобы ни у кого не было секретов от остальных. Сняв рубашку, Томас подтягивался на турнике; взгляд Сати невольно скользнул по его оголенному торсу.

– Как отдохнула? – спросил он, не оборачиваясь. Разумеется, он уже знал, что она здесь.

– Неплохо. Вообще отлично. – Сати подошла ближе. – А как у вас тут дела?

Конечно же, она имела в виду «у тебя».

– Да вообще никак. – Том подтянулся в последний раз, и его мышцы задрожали от напряжения.

– Айзек сказал, ты помогаешь с новичками. – Сати коснулась пальцами прохладного турника.

– Да, да. Копаюсь в мозгах всяких шизиков. – Томас явно был на взводе. Спрыгнув на землю, он устало выдохнул. – А ты зачем пришла? Поздороваться?

– Не только. Мне действительно интересно, как ты. – Сати коснулась его плеча, но Томас, поморщившись, отстранился.

– Как я? Девушка, которую я любил, вышла за другого, – ответил он, пристально глядя ей в глаза. – Нужны еще объяснения?

Сати почувствовала, как трудно ей стало дышать. Конечно, она знала, что Томасу приходится нелегко. Что у него снова начались проблемы с телепатией из-за того, что он не может, как раньше, заниматься наукой. Мозговой центр подземки монополизировали Захри и Шин, и все, что оставалось Томасу, – это тренироваться до ломоты в мышцах.

– Тогда почему не уйдешь, как Мегани и ребята?

– Не знал, что ты ненавидишь меня так сильно. – Томас вытер лицо полотенцем. – Забыла, что мы все сейчас в розыске? Вряд ли Раджи и Соичиро всё еще живы.

– Я не это имела в виду, – начала было Сати, но Томас перебил ее:

– Сегодня тренировка на полигоне. Будем испытывать новое оружие.

Она поняла, что разговор окончен. Оставив Томаса одного, она направилась к офицерским баракам, чтобы немножко передохнуть.

Полигон стал отдельной достопримечательностью подземки. Его втайне от гражданских построили на соседней станции с одной лишь целью: тренировка бойцов личного состава.

«Дом убийств», как называли его между собой офицеры, представлял собой большое пространство, разграниченное перегородками, примерно такими, как в жилом доме. Перед каждой тренировкой конфигурацию «комнат» изменяли, чтобы создать эффект новизны. В «доме убийств» солдаты испытывали новые виды оружия, учились передвигаться и вести бой в замкнутом пространстве. После событий на корабле «Бастет» Айзек понял, что именно в этом их слабое место. Потеря Карен была для него большой болью, и не только как для человека, но и как для главнокомандующего, который допустил ошибку.

Через два месяца после событий на Острове ячейка сопротивления в Хаммацу потеряла своего лидера – Чанг. Ее младшая сестра, Фая, выжила, но была еще слишком мала, чтобы принять полномочия главнокомандующего. Это не сломило оставшихся, напротив, сопротивление горцев начало работать эффективнее и слаженнее. Айзек поклялся, что к началу войны воспитает своих солдат до уровня Хаммацу, чтобы в случае его гибели они продолжили следовать общему плану.

Сегодня задачей группы было испытать новые нейроинтерфейсы, а какие именно – Захария и Шин пока что держали в секрете. Надев индивидуальные экзоскелеты, солдаты бегом направились на станцию, тогда как «мозговой центр» под руководством Айзека ехал сзади на джипе.

– Ваша задача на сегодня очень проста, – произнес главнокомандующий, когда вся группа оказалась на месте. – Сыграть в «Захват трофея».

Подняв забрала экзоскелетов, Ойтуш и Сати внимательно смотрели на Айзека. Каждый раз, когда он говорил, что задача проста, их ожидало несколько дьявольски изматывающих часов.

– Мы начнем с трех команд, – продолжал киборг.

Ойтуш и Сати переглянулись, но Айзек вовремя добавил, что сам их разделит.

В итоге Сати оказалась с меланхоличной Эвелин Кёртис, громила Ситис – с десятилетней Фаей, а Ойтуш с великим неудовольствием объединился с Томасом.

Остальные офицеры переместились на второй этаж, специально построенный в «доме убийств», чтобы сверху можно было наблюдать за игрой.

– Это еще не все, – сказал Айзек. – Шин, Захри!

Одаренные вышли вперед, чтобы пояснить техническую часть задания.

– В арсенале вашего экзоскелета есть двунаправленный НКИ – нейрокомпьютерный интерфейс, – сказал Захария. – Он позволяет объединять сознания партнеров во время операции, тем самым повышая эффективность каждого из них.

Пара человек удивленно присвистнула. Почти каждый из офицеров был одиночкой, не терпящим, когда им руководят. С одной стороны, это было неплохо, но когда дело доходило до совместных операций, бойцы сопротивления начинали вести себя как дети, которые не могут поделить игрушки в песочнице.

– Минимальный уровень интеграции – пятнадцать процентов, – добавил Шин. – Максимальный по умолчанию – восемьдесят, но я бы не посоветовал вам приближаться к нему.

– Почему? – спросил Протон.

– На пятнадцати процентах интеграции партнеры смогут общаться без слов. А если объединить сознания на восемьдесят процентов или выше, это приведет к взлому воспоминаний обоих союзников. Работать в таком режиме трудно и неэффективно.

– А если я не хочу интегрироваться? – мрачно спросил Томас.

– Ваше право, – развел руками Захария. – Но это поставит вашу команду в неравные условия с остальными.

– Наша задача – захватить некий трофей, верно? – уточнил Томас. – И не важно, какими средствами?

Захария стоял словно оплеванный: как же это так – его гениальной программой и не желают пользоваться?

– Верно, Кэлвин-Смит, – пробасил Айзек. – И та команда, которая окажется слабее всех, будет драить подземку, пока мясо с рук не сойдет.

Сати взглянула на Томаса. Должно быть, сейчас он ненавидел киборга всеми фибрами души. Мало того что его поставили в пару с Ойтушем, так еще и заставили вновь подключаться к нему, как тогда, на Острове.

Каждая из групп получила электрошоковое оружие, каждому участнику на спине нарисовали большой крест цвета его группы. Перед тем как войти в «дом убийств», игроки вновь услышали голос Айзека, вещающий уже со второго этажа.

– Победу одержит та команда, которая быстрее всех отыщет трофей. Где он спрятан, не знает никто из присутствующих, поэтому не надейтесь, что ваши способности облегчат вам задачу. – Здесь, конечно, киборг имел в виду Томаса. – Я и ваши товарищи будем следить за происходящим, поэтому постарайтесь не сильно опозориться.

С этими словами Айзек подкинул в воздух свои дроны и сделал холостой выстрел. Игра началась.

– Не думай, что я захочу интегрироваться с тобой, – негромко произнес Томас, когда они вместе с Ойтушем вошли в здание.

– Ты уже побывал в моей голове однажды. Ничего нового ты там не увидишь, – так же шепотом ответил Ойтуш: уж слишком тонкими были стены.

– Спасибо, мне хватило воспоминаний о том, как ты изменял своей жене, – саркастически заметил Томас, продолжая медленно двигаться по коридору.

– Будущей жене, – заметил Ойтуш уже чуть громче. В этот момент откуда-то сверху донеслась автоматная очередь.

– Это Кёртис! – Оба они мгновенно нырнули за угол. – Залезла наверх!

– Все из-за того, что ты слишком громко болтаешь! – шепнул Томас.

Все остальные группы уже интегрировались и теперь перемещались практически бесшумно.

– Надо объединиться хотя бы на пятнадцать процентов, иначе трофея нам не видать! – сказал Ойтуш, и над его головой снова прозвучала очередь.

Томас выскочил из укрытия и наугад пальнул вверх, но Кёртис уже успела скрыться.

«Хорошая попытка, Эвелин!» – мысленно шепнула Сати своей напарнице. Они интегрировались сразу на тридцать процентов, что позволило не просто общаться без слов, но и видеть чужими глазами. Однако в следующей комнате девушек ожидал сюрприз.

Едва они переступили порог, как сознание Эвелин окрасилось алым – именно так могла бы описать Сати состояние панического страха, который испытала ее напарница.

«В чем дело?» – спросила Сати, но тут же увидела все сама: одна нога Эвелин стояла прямо на мине. Стоило девушке сделать шаг – и «черная вдова» сработает, а тогда беды не миновать. Вряд ли Айзек мог допустить, чтобы в «доме убийств» использовались настоящие осколочные снаряды, но все же в любой операции лучше готовиться к худшему.

Сати взглянула вверх: там, сверкая своим бионическим глазом, за ними неотрывно следил предводитель сопротивления. А если бы его не было? Если бы Эвелин действительно попала в беду?

Тяжело вздохнув, Сати поставила свою ногу рядом с ногой Эвелин.

«Меняемся на счет три».

«Я не могу, Сати. Это я виновата», – всегда меланхоличная, Кёртис отвечала ей быстро и отчаянно.

«Здесь нет «ты» и «я». Мы команда. И потом, я смогу быстро восстановиться, что бы ни произошло, – с вымученной улыбкой заверила ее Сати. – Раз. Два…»

Вместо того чтобы мысленно произнести «три», она резко толкнула Эвелин в сторону, наступая на мину своей ногой.

Взрыва не последовало. Вместо этого Сати почувствовала, как мощная электрическая волна проходит через ее тело…

«И на том спасибо, Айзек».

– Ты слышал? – быстро спросил Томас.

– Что?

– С Сати беда. – Томас совсем забыл, что Ойтуш не может слышать ее мысли так же, как слышал он. – Предполагаю, что в комнатах расставлены ловушки, о которых нам ничего не сказали.

– Тогда давай побыстрее закончим игру, – нахмурился Ойтуш.

Они перевели НКИ своего экзоскелета в режим пятнадцатипроцентной синхронизации. Это действительно было удобно и не создавало неприятных ощущений. Стоило лишь почувствовать опасность, и твой партнер уже знал о ней. Не нужно было тратить драгоценные секунды на слова.

Ойтуш и Томас миновали еще с десяток комнат – все они были пустыми, – и теперь, судя по координатам, парни оказались в самом центре «дома убийств». Трофей определенно был где-то рядом. Вот только никто из них не знал, как он должен выглядеть.

«Я вижу его», – Томас кивнул в сторону пульсирующего конуса, который стоял на столе, словно подарок.

«Это не трофей. Скорее всего, очередная ловушка», – предостерег его Ойтуш.

«Без разницы. Я иду», – Томас решительно направился к конусу, намереваясь схватить его.

«Опусти шлем!» – мелькнуло в голове Ойтуша, но было поздно. Стоило Томасу коснуться предмета, так заботливо оставленного на самом видном месте, как яркая вспышка ударила по глазам. Ойтуш зажмурился, но было поздно: после того как световая волна затухла, он ничего не видел еще минуту. И все же благодаря защитным линзам экзоскелета ему удалось сохранить зрение.

У Томаса дела обстояли хуже. Минуты шли, а он не мог двинуться с места.

«Я выбыл, Ойтуш, – сказал он напарнику. – Я ничего не вижу».

В этот момент откуда-то из глубины полигона донесся приглушенный вскрик Кёртис: их с Сати команда снова была в опасности.

Не дожидаясь согласия Тома, Ойтуш установил их НКИ на восьмидесятипроцентный уровень синхронизации.

«Какого?!.» – начал было Том, но тут же осекся. Теперь он мог видеть, пусть даже глазами Ойтуша.

«Просто покончим с этим, и все», – Ойтуш помог ему подняться с земли.

Захария и Шин не рассказали о самом главном преимуществе своего устройства. При интеграции до восьмидесяти процентов происходило не просто объединение сознаний – мозг у каждого из партнеров начинал работать, используя все скрытые возможности. Проникая в одну комнату за другой, Ойтуш чувствовал странное спокойствие: теперь он точно знал, где спрятан трофей, и знал, что с Сати и Эвелин все будет в порядке, а еще видел абсолютно все ловушки, разбросанные по полигону. Он словно стоял там, на втором этаже, а «дом убийств» представал перед ним будто шахматная партия.

Из-за поворота вылетела громоздкая фигура, помеченная красным крестом. Почти не глядя и не прицеливаясь, Ойтуш обезоружил Протона Ситиса раньше, чем тот успел хоть как-то отреагировать.

Томас двигался рядом словно тень, и Ойтуш был уверен, что он ощущает ту же смесь спокойствия и уверенности в себе, которую в данной ситуации уместнее всего было бы назвать всемогуществом.

Трофей ждал их за поворотом: маленький бумажный фонарик, висящий под самым потолком.

«Бери. Он твой. Ты заслужил его», – произнес Томас.

«Нет, ты бери», – заупрямился Ойтуш.

Пререкаться не было времени: Фая была на подходе.

«Бери. Жена будет гордиться тобой», – подумал Томас и тут же пожалел об этом: чувства, которые он испытывал к Сати, накрыли его, словно лавина. Нежность, влечение, желание защитить и обладать. И что было хуже всего – Томас понимал, что благодаря интеграции Ойтуш сейчас видит то же самое.

– Вот оно как, – произнес Ойтуш, и его глаза недобро заблестели. – Друг, значит…

В следующую секунду его кулак метнулся к лицу Томаса.

Об игре можно было забыть. Парней быстро разняли, но все же они успели разбить друг другу носы.

Айзек был крайне недоволен. Он присудил победу команде Ситиса и Фаи, так как Фая оказалась единственным игроком, дошедшим до финала. Сати подорвалась на электрошоковой мине, спасая Кёртис, а Кёртис была обезоружена Протоном.

За свою идиотскую выходку Ойтуш и Томас получили «бонус» в виде недельного мытья офицерских бараков.

– Что же такое с вами случилось? – спросила Сати уже на станции. Ойтуш сидел рядом и прикладывал к носу грелку со льдом.

– А чего еще можно было ожидать от интеграции с врагом?

– С врагом? – Сати нахмурилась. – Наш враг там, наверху, и имя ему протекторий.

– А еще Роланд Грейси. Да, я знаю. – Ойтуш пристально взглянул Сати в глаза. – Просто мне неприятно, что он имеет на тебя виды.

– Уже нет. Мы обо всем поговорили.

– Если бы. – Ойтуш отвернулся, невольно прокручивая в мыслях воспоминания Томаса. Не укрылся от него и поцелуй, который Сати подарила ему перед уходом из небоскреба.