Новая кукла

Сегодня утром папочка подарил мне новую игрушку. Я видела ее вчера в подвале, но все равно притворилась, что очень удивлена. Он знал, как давно я мечтала о кукле! Ведь предыдущая пришла в негодность ещё на прошлой неделе. Теперь она валяется на уличной лавке, глядя на меня своими дырявыми глазницами.

Мне немного стыдно смотреть на ее обезображенное лицо. Ведь, как и любой ребёнок, иногда я бываю слишком неаккуратной со своими вещами. Завтра папочка увезёт её на свалку вместе с остальными поломанными игрушками. А я смогу уделять больше времени своей обновке.

Я уже все придумала!

Мы будем играть в доктора. У меня есть целый медицинский набор. Маленький стетоскоп, чтоб слушать, как бьется сердечко. Молоточки, чтоб проверять рефлексы. Мне так нравится смотреть, как забавно дергаются ножки у хрупких кукол, когда я ударяю молоточком по коленной чашечке. Я смеюсь, когда слышу хруст ломающейся кости.

– Тихо, тихо! – шепчу моим куклам на ушко, если они слишком громко кричат, нежно поглаживая по волосам, чтобы успокоить.

Ещё у меня есть набор ножей, зажимов, скальпелей и иголок. Я, подобно маленькому хирургу, вскрываю тонкую кожицу моих любимых игрушек. Раздеваю их слой за слоем, внимательно разглядывая, что там внутри, липкие капли крови падают на пол, смешиваясь с их слезами. Я научилась доставать у кукол глазки, почти не повредив их. Они такие смешные. Чуть упругие и одновременно мягкие. Стоит только немного сдавить и хрупкий кокон разрывается, а по рукам льётся тёплая склизкая жижица. Иногда я слизываю её язычком.

А порой мне нравится мастерить моим куклам наряды, надежно пришивая разноцветные лоскуты к рукам, ногам, спине и груди толстыми нитями. Замысловатый кровавый рисунок украшает куски ткани в местах швов. Но как бы то ни было, я забочусь о своих игрушках. Чтобы куклы служили дольше, я заливаю их зияющие ранки терпким медицинским спиртом. А когда мне надоедает слушать несмолкаемые голоса, я забиваю их рты ватой.

Сегодня я приберусь в комнате. Отполирую игровой столик, смою следы прошлых развлечений, чтобы новая кукла не обиделась, что она у меня не первая. До блеска начищу медицинский наборчик и застелю полы белоснежными хрустящими простынями. Ведь после обеда папочка принесёт мой подарок. Крепкими ремнями пристегнет тёплое тельце к металлической поверхности столика. А я с трепетом и восторгом буду рассматривать свою обновку.

Поглажу влажную от слез щёчку, проведу ладошкой по мягкой коже и волосам, успокаивая и даря свою нежность. А когда всхлипы чуть-чуть утихнут, когда кукла доверчиво раскроет свои глазки, мы начнём нашу забавную игру…

Юлиана Еленина

Дама сердца

Старший продавец бутика женской одежды класса «люкс» Толя Пешкин наслаждался каждым днем, проведенным на работе. Эстетическая красота, окружавшая его, радовала взор и согревала душу. Стойки с дорогой женской одеждой, нарядные манекены, красивые продавщицы и холеные клиентки, благоухающие французскими ароматами.

Толя любил всех без разбора. Капризных покупательниц. Кассира Танечку с пухлыми, как сардельки губами. Работницу торгового зала тощую блондинку Ксюшу. Директора Нонну Андреевну, грудь которой за время двухнедельного отпуска чудесным образом увеличилось с нулевого до четвертого размера. И даже смазливую уборщицу студентку – Тайку любил, не смотря на ее интриганский характер.

Каждая была прекрасна по- своему, но разве могли они сравниться с дамой его сердца, ненаглядной Эрикой? Как же она была хороша. Грациозная осанка, высокие скулы, задумчивый взгляд.

Каждую субботу Толя лично выбирал для нее одежду. Помогал примерять, тщательно разглаживая руками несуществующие морщинки. За два года он изучил каждый изгиб ее стройного тела. Впадинки, выпуклости и легкую шероховатость на предплечье левой руки. Закончив примерку очередного платья, заправлял за маленькое ушко темную волнистую прядь волос и неизменно шептал: «Прекрати быть такой великолепной». В этот момент ему казалось, что пурпурные, плотно сжатые губы вот-вот разомкнуться с томным вздохом.

Эрика была манекеном. Не таким, как другие бездушные пластиковые куклы с мертвым взглядом и волосами похожими на промасленную паклю. Она была особенной. Дорогой. Фарфоровой. Восхитительно шикарной. При виде ее у Толи перемыкали все тумблеры, отвечающие за энергию. Он впадал в ступор и часами любовался красавицей застывшей у центральной витрины.

О его любви к Эрике знал весь персонал. Посмеивались. Шутили по этому поводу. Но больше всех старалась недоросль, глупая Тайка.

* * *

В канун Хеллоуина, на забаву клиенткам, бутик преобразился в локацию для фильмов ужасов. Искусственная паутина в углах примерочных. Зеркала с отпечатками «кровавых» ладошек. В хрустальных конфетницах красовались карамельные глаза и зефирные пальцы, а на диванах, дожидаясь жертв, застыли мохнатые пауки.

Вспотевшими от волнения руками, Толик выбрал для Эрики воздушное оранжевое платье из последней коллекции, но волшебное действо по переодеванию дамы сердца прервала директриса, усадив старшего продавца за отчет. Толя обиженно сопел над цифрами, когда другие гоготали в голос, наряжая скелета Васю, принесенного, по случаю праздника, со склада.

Тайка вошла в кабинет директора без стука и грохнув ведром о кафельный пол, как бы, между прочим, сообщила: «Там Сурен твою бабу насилует».

Со скоростью спринтера Толя выскочил в торговый зал и онемел от увиденного. Дорогая его сердцу Эрика лежала на холодном полу совершенно нагая. Свернутая набок голова. Растрепанные волосы. Выдранные из пазов ноги.

Кладовщик, грубый, невежественный Сурен, похотливо обсуждал прелести Эрики, а Ксюша кокетливо хохотала, натягивая на стройные ножки манекена донельзя вульгарные чулки.

– Хватит пялиться! – с налитыми кровью глазами, Толя оттолкнул кладовщика и вырвал из рук продавщицы уродливый капрон с паучьим принтом. – Вам что, заняться больше нечем?

Трусливый Сурен мгновенно ретировался в зону нижнего белья, а Ксюша, приподняв татуажную бровь, едко заметила:

– Псих ты, Толя, тихий и опасный псих.

Толя с такой прытью кинулся поднимать Эрику, что, не рассчитав траектории, носком ботинка впечатал манекену в лицо. Фарфор хрупнул, а вместе с ним разорвалось сердце влюбленного продавца.

– Воды, – пересохшим горлом прохрипел он.

– А ужин из ресторана не заказать? —съязвила Ксюша. Тайка же, по доброте душевной, ногой придвинула ведро с грязной водой.

– Девочки, как вам не стыдно? – кассир Танечка сердито хлопнула губами – сардельками. Покопавшись в косметичке, достала флакончик бесцветного лака.

– Не критично. Всего лишь нос. Попробуем приклеить.

На шум прибежала Нонна Андреевна. Пока оценивала ситуацию, сложенными чашечкой руками проверила наличие груди и распорядилась деловым тоном:

– Монику на витрину, Эрику на склад!

Толик даже представить не мог подобной рокировки. Не бывать этому! Серая Моника с плоским, как блин лицом никогда не займет место Эрики.

Он выхватил у Тани флакон с лаком и как опытный пластический хирург приступил к операции. Закончив с ринопластикой, под насмешливыми взглядами нарядил Эрику в роскошное оранжевое платье, уложил волосы и в полном удовлетворении оглянулся на сослуживцев стоящих за спиной.

– Можно закрываться. Все свободны.

– И ты свободен, Толя, – директриса протянула руку, требуя вернуть ключи от бутика. – Уволен.

– Вы не можете меня уволить. Кто станет ухаживать за Эрикой?

В торговом зале наступила небывалая тишина. Даже глупая Тайка, без присущей ей издевательской ухмылки, опустив глаза, усердно ковыряла носком ботинка сверкающий чистотой пол.

Сдерживая слезы обиды, Толя выбежал на улицу, и, дождавшись за ближайшим углом ухода коллег, вернулся к светящимся окнам. Расплющив нос о стекло, как завороженный любовался красавицей в оранжевом платье, не замечая моросящего дождя и порывистого шквального ветра.

Он так долго вглядывался в прекрасное лицо, что в какой- то момент показалось, будто она вздохнула. Грустно, тяжко, безнадежно.

– Не плачь, милая, – Толя вытер рукавом катившиеся по стеклу дождинки.

Неожиданно пришло на ум, что рассеянная директриса хранит запасные ключи у охранника ресторана. В надежде, что весть о его сегодняшнем увольнении не успела разлететься по округе, стремглав бросился к соседнему строению.

Знакомый охранник с легкостью проглотил вранье о забытом в бутике телефоне, вручил ключи, пожурив для проформы растяпу.

* * *

Не обращая внимания на недоуменные взгляды редких прохожих и сигналы проносящихся мимо машин, Толя спешил добраться до места, где никто и никогда не обидит его даму сердца.

Дождь усиливался с каждой минутой, нарядное платье Эрики давно превратилось в неопрятную тряпку, а волосы скатались в сосульки.

Оказавшись у подъезда, Толя сунул руку в карман. С досадой чертыхнулся. Ключи от домофона и квартиры остались на брелоке, вместе с рабочими ключами, отобранными у него директрисой.

Сглатывая слезы горечи, оно пустился на бетонное крыльцо. С трудом стащив с себя куртку, укутал промокшую до нитки Эрику.

От холода тело деревенело. Не сгибались конечности, и не было возможности разжать пальцы, державшие ледяное запястье манекена.

– Нас никто не разлучит, – подбадривая любимую, посиневшими губами прошептал Толя.

– Нас никто не разлучит, – эхом отозвалась Эрика.

Рассвет встречали два манекена, глядя в серое, промозглое небо застывшими, безжизненными глазами.

Нэлли Стрежнева

Ворота рая

 
Не семью печатями алмазными
В Божий рай замкнулся вечный вход,
Он не манит блеском и соблазнами,
И его не ведает народ…
 

– Твоя душа столько времени скитается в пространстве, Анна, – Голос из темноты, как обычно, звучал уверенно и тихо. – Мое предложение все еще в силе. Подумай!

– Я уже думала! – девушка резко прервала Голос. – Ничего хорошего из этого не выйдет. Я тебе не верю.

Из темноты послышался хохот. Это повторялось из раза в раз. Он предлагал ключ от Ворот рая, а Анна никак не могла решиться принять его условия.

Голос стих. Она чувствовала его, знала, что он ждет ее решения. Девушка часто плакала от того, что это решение ей никак не давалось. Часто вспоминала тот день, когда ее судьба решилась: каждую мелочь, каждый звук. Анна помнила, как резким движением руки откинула красный мешочек и, вжав в плечи голову, упала под вагон. Стало темно.

– Мы же не раз звали тебя, Анна, – Голос звучал громче обычного. – Неужели ты и дальше готова бродить в темноте? В том, что случилось, нет твоей вины. Это жизнь! Ты выбрала свой путь, а теперь мы предлагаем тебе вновь изменить судьбу. В раю ты сможешь обрести покой. Решайся.

Анна стояла неподвижно. Она представляла себе, как все произойдет. Легким движением руки она совершит то, о чем ее просят, и обретет покой. О нем она мечтала много лет. Ее душа хотела покоя.

– Я согласна!

* * *

На этапе подготовки девушка не проронила ни слова. Она внимательно слушала, изучала, думала. Голос не задавал вопросов, лишь говорил, что и как она должна сделать. Впервые за все время, проведенное в темноте, Анна осознала, что ей выпал шанс вернуться на Землю. Пусть ненадолго, но все же…

* * *

Неделя. Ровно столько ей отводилось на пребывание на Земле. Анна не могла поверить в то, что она снова может ходить по траве, вдыхать аромат цветов, наслаждаться солнечным светом и чувствовать легкое дуновение ветра. Девушка наслаждалась каждым мгновением, проведенным в большом городе. Москва. Как жаль, что ей не довелось побывать в дорогом сердцу Петербурге. Но мысль о том, что она живет, пусть даже не в своем человеческом облике, радовала ее с каждой минутой все больше.

Голос был рядом и не давал ей забыть о том, зачем она послана на Землю. День икс настал. Анна, как и было задумано, с самого утра отправилась в торговую лавку за продуктами. Сделав покупки и аккуратно сложив продукты в сетку, девушка отправилась к дому тем путем, что ей указал Голос.

В городе было многолюдно. Анна, оглядываясь по сторонам, быстрым шагом переходила дорогу. Перешагивая через трамвайные пути, девушка не заметила булыжник под ногой, споткнулась и ударила сеткой о землю. Бутылка разбилась, и масло вылилось на рельсы.

Девушка не понимала, что делать дальше. Голос велел ей укрыться за ближайшим домом.

– Оттуда можешь наблюдать. Будет интересно. Ты сделаешь свой главный шаг к покою, к жизни в раю.

Анна забежала за угол дома и стала ждать. Некоторое время ничего не происходило. Людей на улице почти не оставалось.

– Смотри, Аннушка, сейчас начнется все самое интересное, – Голос появился настолько неожиданно, что Анна вскрикнула. – Тише, тише. Нас могут заметить, а это сейчас совсем ни к чему.

Девушка стояла неподвижно. На улице появилась ватага мальчишек. Они бежали к трамваю и бурно обсуждали предстоящий спектакль. Учительница еле поспевала за ними, не прекращая напоминать детям о том, что необходимо быть внимательными.

Анна заметила трамвай, когда мальчики перебегали дорогу. Именно в том месте, где она пролила масло. Девушка наблюдала за тем, как ловко у них получается перескочить через рельсы. И вдруг она снова вскрикнула. Один из ребят был так похож на ее маленького сына. Мальчик как будто что-то почувствовал, посмотрел вперед, и их взгляды встретились. Именно в тот момент его нога угодила в пятно от масла, скользнула по рельсам и, потеряв равновесие, мальчишка упал.

Весь мир на мгновение замер. Тишину разорвал скрежет тормозов и крик вагоновожатой. Слишком поздно. Трамвай накрыл мальчика, и через мгновение на дорогу вылетел круглый темный предмет. Это была отрезанная голова ребенка.

– Сережа! – Анна, упав на колени и вцепившись руками в волосы, без умолку повторяла имя сына.