Юность Маргариты

Жизнь Маргариты, полная событий и важных дел, мчалась, как скоростной состав по рельсам, оставляя далеко позади менее успешных и удачливых знакомых и коллег. Никто не знал, есть ли у нее друзья и семья, чем она живёт помимо работы. Утром она в своём московском офисе, а к вечеру уже едет в аэропорт, направляясь на очередную важную встречу.

Вот и сегодня ей предстоял перелёт. Это был не просто деловой визит в Брюссель. Её новым партнером по бизнесу оказался невероятный во всех смыслах мужчина. В Лукасе, казалось, всё было идеально – и внешность, и манеры, и счёт в банке, и кое-что ещё, чего она так жадно ждёт, предвкушая их диалог.

Томно улыбнувшись своему отражению в зеркале, Маргарита застегнула на себе облегающий жакет цвета спелого баклажана и покрутилась, любуясь своим силуэтом. Посмотреть было на что. В свои 38 лет Маргарита была сочной, но стройной; зрелой, но при этом с гладкой и сияющей кожей. Полные губы выглядят так, будто созданы исключительно для поцелуев. Не женщина, а сладость.

Так, довольная собой и погруженная в мысли, Маргарита не заметила, как доехала до аэропорта. Стоял промозглый ноябрь.

Именно в ноябре, много лет назад, она приехала, подобно многим, покорять столицу. Под моросящим дождём, в тонкой курточке, раздавала листовки у метро, чтобы заработать себе на еду. Её хватило всего на пару недель такой жизни. Долгий и тернистый путь – не для неё. Она хочет денег, успеха, красоты, вседозволенности! И как можно быстрее.

Очень вовремя именно в это время на её пути встретился один человек. Он стал её наставником, её Господином. Именно он объяснил ей, что нет понятия «хорошее» и «плохое», и если чего-то очень хочется – возможно всё. Вообще всё.

Стюардесса принесла чай, еле заметно улыбнулась и исчезла из поля зрения. Маргарита погрузилась в воспоминания, и едва сдерживала смех. Если бы не солидные соседи бизнес-класса, она бы расхохоталась во всё горло. Пришлось отвернуться к иллюминатору, прикрыть рот и сдержанно хихикнуть: «Жаль, милая, что ты это никому не сможешь рассказать. Было чертовски весело».

Ей было чуть больше 20 лет, когда наставник показал ей настоящую жизнь, полную возможностей: «Тебе нужны деньги? Что ж, иди и возьми! Заодно повеселишься».

Он познакомил её с Адамом, пожилым владельцем ресторана. Мерзкий старикан, похожий на паука со своими мохнатыми пальцами, густыми бровями и бесшумной походкой насекомого. С первых же минут знакомства он смотрел на неё глазами старого сластолюбца: его обвисшие и влажные губы дрожали от предвкушения. Она была для него не человеком, а десертом, лакомством. «Моя конфетка, моя карамелька!»», – спустя пару дней сдавленно шептал он ей в номере отеля. Когда он двигался внутри неё, воздух из его горла вырывался со свистящим хрипом. Этот мерзкий паукообразный постоянно курил, одну за одной, и не отказывал себе в выпивке. От него воняло, а кожа была дряблой и липкой.

Старик любил устраивать в своём ресторане тематические шоу, особенно он тяготел к костюмированным вечеринкам.

На одном из таких маскарадов он нацепил на свою мерзкую рожу маску зайчика, плюшевые ушки, а сзади у него торчал пушистый комочек хвоста. Маргарита надела откровенный и изящный костюм летучей мыши.

Когда вечеринка была в самом разгаре, Маргарита увела уже пьяного Адама в автомобиль, убедила его завязать глаза и отправиться с ней на прогулку в ночном парке…

Они пришли в заброшенную оранжерею.

Самолет попал в воздушную яму, и с губ женщины сорвался едва слышный стон. Воспоминания всё глубже затягивали её в прошлое, возбуждая, вызывая волнение и наслаждение.

Похохатывая, пританцовывая от нетерпения, Адам начал хватать её своими паучьими пальцами, пытаясь сорвать с неё накидку и прижать к стене. Его явно заводило, что Маргарита его связала и называла «мерзким вонючим выродком».

«Да, моя сладенькая, да, накажи меня!».

От ужимок старого козла тошнило, и первым делом Маргарита решила его обездвижить, вколов двойную порцию миорелаксанта.

После укола Маргарита сорвала маску, которая завязывала глаза бедняге. Он уже не мог говорить, из уголка рта тянулась полоска слюны. В глазах начал плескаться страх, когда он увидел наставника Маргариты с видеокамерой. И стол. Боже, что это там?!

В его выпученных глазах появился неприкрытый ужас. Он увидел, что Маргарита задумчиво перебирала инструменты. Ножи разной длины и ширины лезвий, пила, молот, топор, щипцы, иглы. Как хорошо, что Господин вчера отвёз ее на скотобойню и показал, как разделывают туши…

Когда она начала резать Адама – медленно, начиная с обвисших губ, отрезая их по кусочкам лезвием – то ли от страха, то ли от парализации из него потекло, изо всех отверстий. Лёжа в вонючей жиже собственных испражнений, он остекленело смотрел, как она поочерёдно отрезает ему пальцы, как роется в его брюхе, а потом подносит к его ещё целым глазам блестящий моток кишок и роняет ему их на окровавленное лицо. Вернее, на то, что было лицом. Теперь это месиво без губ, ушей, с раздавленным носом и выбитыми зубами.

Маргарита с удовольствием отхлебнула остывший чай и облизнулась. Да, так, как было в самый первый раз, уже не будет. И плевать, что сейчас, помимо официального бизнеса, у нее целая сеть подпольных клубов, где каждый клиент волен делать со своей жертвой что угодно. Убивать, насиловать, есть. Сразу или в течение недели.

Она получает колоссальные деньги, но ее саму уже мало что может завести.

После того, как она расправилась с Адамом, её жизнь, наконец, наполнилась смыслом. Денег, которые он ей давал, и которые она украла из его сейфа за время отношений, хватило на то, чтобы улететь в Берлин, сделать пластическую операцию, поменять документы и открыть счёт в банке на круглую сумму.

Ученик должен превзойти своего учителя, в этом смысл обучения. Однажды наставник сдался. Он не мог больше соответствовать ее ритму жизни. Ее ненасытность и жестокость его пугали. Он был эстет, изредка убивал для удовольствия и собирал коллекции фильмов. Она же была охотником. Её тайная квартира была полна трофеев.

Вот это молочный зубик той бездомной малышки, которая так смешно открыла в беззвучном крике свой ротик. Ха-ха-ха. Она думала, что сможет убежать от тёти с топором. После того, как та распотрошила ее мать. Бедняжка.

Вот это – коленная чашечка подающего надежды футболиста. Юноша был польщён тем, что такая красотка в первый же вечер позвала его к себе после ночного клуба. Коленную чашечку она доставала из него медленно, не давая ему надолго терять сознание, приводя в себя. Честно, она не хотела его убивать, но он оказался дерьмовым любовником.

Венцом коллекции, конечно, является позвоночник.

Позвоночник её матери. Эта сука никогда в нее не верила!

Посмотрела бы она сейчас на оба её бизнеса. Модельный и тот, подпольный, для души. Да у Маргариты есть всё! Почти. Чего-то ей всегда не хватает…

«Твоя ненасытность тебя погубит, – твердил ей наставник, – Я больше не хочу тебя видеть, твои поступки лишены эстетики, ты просто мясник».

Маргарита задумчиво расстегнула клатч. Их она возит с собой как талисман. Его глаза, которые она вырезала у него на память. Наставник перестал её любить, он стал с ней колючим, как кактус. И несправедливым. Но она его всё равно любит, и иногда навещает. Тот подвал, в котором он живёт, полон крыс и сырости, но он все равно этого не видит. А когда она приходит, они вместе слушают его фильмы. Что бы он ни говорил, но она не лишена благодарности.

Что ж, наконец, она близка к тому, чего всю жизнь ждала. Женщина, такая яркая и интересная, как Маргарита, не может долго быть одна. Внутреннее чутьё ей шептало, когда она собирала чемодан в Брюссель, что Лукас – тот, кто ей нужен. Её новый Господин, тот, кто шагнет с ней ниже бездны. Тот, кто испугает самого Сатану.

Тот, с кем будет возможно больше, чем ВСЁ!

Елена Вострикова

Потерянное сокровище

Моя семья – мое богатство. Мама всегда твердила нам с сестрой об этом. Когда моей сестре было 2, а мне 9, папа тяжело заболел. С начала он все забывал, потом он начал терять контроль над своим телом, а потом стали отказывать органы. Врачи сказали, что в голове отца поселился червь, который медленно съедал его мозги. Каждый день я слышал, как он кричит от боли, когда обезболивающие переставали действовать, чувствовал тошнотворный запах мочи, исходящий из его комнаты, и видел в глазах беспокойство, потому что он не помнил кто мы такие. Хорошо, что Лизи не помнит это время. Мама тогда была в отчаянии. Думаю, что если бы не мы с сестрой, то она бы не пережила этого. В память о муже она всегда носила обручальное кольцо с красным агатом. Она говорила мне: «Береги свою сестру, как я берегу память о вашем отце».

Прошло 5 лет. Лизи пошла в первый класс. Я помню, какой счастливой она была. Белые банты были красиво вплетены в ее темные волосы, сине-красная школьная форма очень шла ей. После первого школьного дня, она прибежала домой, и, не останавливаясь, весь вечер, рассказывала, чем они занимались, и с кем она успела познакомиться.

Моя маленькая, добрая и наивная Лизи. Мир испугался, что тебя в нем будет слишком много.

Я помню день, когда все началось. Была суббота, я лежал дома с бронхитом. В этот день, все возвращаются раньше со школы. Когда Лиза не пришла на обед, мама начала волноваться. Она позвонила в школу, но там ей сказали, что все занятия уже кончились и дети пошли домой. Тогда она позвонила подруге Лизы – Мари. Я спустился, чтоб налить себе чай и видел, лицо мамы, когда та ждала ответа на том конце телефона. С каждым гудком беспокойство отчетливее прорисовывались на ее лице.

– Алло! – сказал детский голос в телефоне

– Привет, Мари, подскажи, Лиза у тебя в гостях? – голос мамы разносился по кухне.

– Да, мы только что зашли домой.

– Позови ее к телефону, пожалуйста, – беспокойство ушло с лица мамы, теперь оно стало серьезным

– Алло, привет Ма! Сегодня был такой интересный день в школе! Мы изучали, как правильно вычитать большие числа! А еще на перемене Джон поймал огромную лягушку и показывал ее всем! А еще после школы мы встретили дяденьку, у которого был такой маленький беленький пушистенький песик! Он даже разрешил нам его погладить! – звонкий голосок был слышен даже на лестничной площадке.

– Почему ты не позвонила из школы и не сказала, что пойдешь к Мари?

– Я думала идти домой, но мы встретили того дяденьку и заигрались с песиком. Мари сказала, что лучше дойти до нее и позвонить тебе, чтобы ты не волновалас, – от этих слов на серьезном лице мамы появилась легкая улыбка, спрятавшаяся ы уголках губ.

– Хорошо, посиди у нее, но чтоб через два часа была дома.

– Спасибо, мам. Люблю тебя!

– И я тебя, детка.

Встреча с псом не входила из детской головки несколько дней. При любой возможности сыпались просьбы купить похожего щенка на день рождения, который был через две недели.

Во вторник мы с мамой поехали к врачу на осмотр. Весь день лил дождь, поэтому на дорогах были пробки и много аварий. Когда мы доехали, секретарь нам сказала: «Доктор Джефферсон опаздывает, подождите его возле кабинета.»

– Ну и погодка сегодня! – капли дождя стекали с промокшего пальто доктора. Как ты сегодня себя чувствуешь, Лиан?

– Уже лучше доктор Джефферсон.

– Замечательно! Дайте мне 2 минуты, чтоб привести себя в порядок и я тебя осмотрю.

Закончив заполонять документы, доктор Джефферсон выписал меня и сказал, что с четверга я могу идти в школу.

Последнее, что он спросил: « А как поживает твоя сестренка?

Я ответил: « Лучше всех!»

Но это была не правда. В этот вечер она и Мари не вернулись из школы. В среду и четверг тоже. В пятницу в дверь позвонили. Мама побежала открывать ее, но на пороге был почтальон. В руках у него был конверт.

– Спасибо, – выдохнула мама.

Она села на диван гостиной и заплакала. На конверте аккуратным детским почерком было написано ее имя. Я подошел к ней, взял конверт и аккуратно открыл его. Из конверта посыпались белые камушки, но тогда я не обратил на них внимания. Внутри конверта была кассета. Я знал, что не стоит ее включать, но я не мог сделать иначе. На кассете была Лиза и Мари в тот дождливый день. По их ярким дождевикам стекали капли. Рядом стояла машина, синий форд, в окне которой виднелся маленький, беленький, пушистенький песик.

– Хотите погладить его? Пойдемте в машину, а то промокните, – сказал мужской голос за кадром.

Они сели и радостно помахали на камеру и на этом первая часть записи кончилась.

Пока я смотрел, как мою сестру и еще одну маленькую девочку похищают, мама склонилась над белыми камешками, что высыпались из конверта. Она внимательно смотрела на них, а потом закричала. Она кричала так, что весь мир перестал существовать.

Она лишь только твердила: «Зубы! Это ее зубы! Зубы!»

Я думал, что она сошла сума. Соседи вызвали скорую и полицию. Только после того, как врачам удалось успокоить маму, я понял, что она пыталась сказать.

Полицейские забрали кассету и собрали все 23 зуба моей сестры. Они сказали, что свяжутся с нами позже, когда просмотрят запись. Вот уже 3 дня они и отряды добровольцев искали мою сестру и Мари. Теперь поиски бесполезны.

Пока мама кричала и билась в истерике, запись с кассеты продолжала идти. На ней женщина держала в руках щипцы. Девочки сидели напротив друг друга, в каком-то подвале. Они были связаны веревками. Было видно, что кожа под веревками начала синеть, так туго они были стянуты. Мари была без сознания, ее голова свесилась в правую сторону, руки безвольно лежали на коленях. Лиза была в сознании, красные от слез глаза не естественно выделялись на фоне ее бледного похудевшего лица. Она не могла и, видимо, уже не хотела кричать. Женщина подошла к Мари, взяла ее маленькую светлую головку двумя руками и опрокинула наверх. Потом открыла ее рот. Щипцы сверкнули в лучах света, падающего из окна подвала. Я запомнил, как глаза Лизы округлились от страха, как в один миг гримаса ужаса и отвращения превратила девочку в старуху. А дальше только крик…

Той ночью мне снилась Лиза. Она пришла ко мне. Вот только вместо нежной улыбки была черная дыра беззубого рта. Запекшаяся кровь на лице делала его похожим на маску. Она села на мою кровать и положила свою бледную, холодную руку на мою. Я увидел, что у нее нет ногтей, а пальцы были неестественно загнуты. «Мама говорила, что ты должен беречь меня. Почему ты не помешал им? Я больше не люблю тебя. Я больше не буду играть с тобой». А потом она начала плакать. Черные слезы стекали по ее белому лицу и оставляли следы. С каждой секундой она плакала все громче, пока ее плачь, не превратился в крик. А потом она взорвалась, и черная вода растеклась по всей комнате.

Я проснулся. В доме действительно кричали, только это была мама. Успокоительное, что дали ей врачи, перестало действовать.