Цитаты из книг автора «Маркус дю Сотой»

разве нельзя сказать, что компьютер уже готов заменить математиков, если можно просто нажать кнопку и он начнет извергать логические следствия из всех известных утверждений? Здесь-то и вступает в игру творческое начало. Придумать нечто новое легко. Используя нисходящий стиль программирования, вполне можно построить машину, которая будет строчить новые математические теоремы. Трудно создать нечто ценное.

Математик – не профессиональный вычислитель, а разработчик доказательств. К этому и сводится главный вопрос этой книги: не может ли компьютер стать таким же, как Ферма, Гаусс и Уайлс?

Все эти великие достижения – примеры того, чем занимается математик. Математик – не профессиональный вычислитель, а разработчик доказательств.

к новым городам, возникшим в Древней Греции, в которых демократия, правовая система и политические дискуссии были частью повседневной жизни. Именно в Греции мы находим авторов, начавших использовать логические рассуждения в спорах против общепризнанных мнений и авторитетов.

Возможно, химический аспект удовлетворения, которое мы испытываем, решив математическую головоломку, и будет главным отличием творчества человеческого от творчества машинного. Мозг очень похож строением на компьютер. Возможно, мозг можно имитировать, создав абстрактную сеть цифровых нейронов, каждый из которых включается и выключается во взаимосвязи с другими, соединенными с ним нейронами. Но, если в этой конструкции не будет ни химии, ни биологии, значит ли это, что мы не сможем дать машине того восторга озарения, которого искал вавилонский писец? Будет ли у этой машины отсутствовать стимул, побуждение к творческому мышлению?

У тех же майя были символы для всех чисел до 20 и положение цифры в числе соответствовало степеням 20. Поэтому число 123 в математике майя обозначало 3 единицы, два раза по 20 и один раз 20 Эти математические решения порождались соображениями необходимости, удобства и пользы. Их следы сохраняются и по сей день: мы делим час на 60 минут, а минуту – на 60 секунд. В 1793 году французские власти пытались заставить метрологов отсчитывать время в десятичной системе, но это нововведение, по счастью, не прижилось.

математик вовсе не занимается сверхсложными вычислениями: эту работу гораздо лучше и быстрее делал бы компьютер. Как некогда объяснил мне Г.Г. Харди, работа математика – это, по сути дела, поиск закономерностей. Математика – это наука выявления и объяснения закономерностей. Именно эта способность к выявлению закономерностей дала человечеству преимущество в отношениях с миром природы, потому что она позволяет нам планировать будущее. Люди научились очень хорошо определять эти закономерности, потому что те, кто их не замечал, просто не выжили. Когда кто-нибудь говорит мне (а это случается довольно часто): «Моя голова не приспособлена к математике», я отвечаю, что на самом деле у всех нас развилась способность к математике, потому что наш мозг очень хорошо выделяет закономерности. Иногда даже слишком хорошо: так, многие зрители находили их в раскрашенных случайным образом квадратах Рихтера в галерее «Серпентайн».

Художники – специалисты по превращению невидимого в видимое», – сказал мне Ханс Ульрих. Но сможет ли искусственный интеллект не быть произведением искусства, а создавать великие произведения? «Нельзя исключать, что когда-нибудь машина сможет создать великое произведение. Никогда не говори “никогда”. На сегодняшний день великих произведений искусства, созданных машиной, не существует». Но о будущем он высказывался более осторожно: «Когда игроки в го заявили, что машина никогда не сможет нас обыграть, Демис доказал, что они были неправы. Я занимаюсь организацией выставок, но у меня никогда не хватит самомнения сказать, что машина не смогла бы организовать лучшую выставку…»

Ханс Ульрих считает искусство одной из лучших систем заблаговременного предупреждения общества. Учитывая важность дискуссии о той роли, которую искусственный интеллект играет в обществе, Хансу Ульриху казалось необходимым, чтобы для искусственного интеллекта срочно нашлось место в его галерее.

Ханс Ульрих считает, что произведение открытого типа, непрерывно изменяющееся и никогда не повторяющееся, – нечто новое для мира искусства. Произведения, выставленные в галерее, – это по большей части статические, фиксированные физические объекты, не изменяющиеся со временем или, например в случае видеоискусства, по меньшей мере имеющие начало и конец. Любой фильм, который демонстрировался в галерее в прошлом, приходилось показывать по кругу, и после двадцатого просмотра он наскучивал. Применение искусственного интеллекта избавляет от необходимости такого многократного использования одного и того же материала. В рецензии Джонатана Джонса в газете Guardian BOB получил всего одну звезду. «Это всего лишь хитроумные лабораторные модели. В них нет души… искусство может быть только человеческим и ничем иным. Чэн забывает об этом, и его работа – сплошное технозанудство». Хотя Джонс, почти несомненно, прав, что в машине нет духа, по мере продвижения в будущее нам все больше потребуется исследовать мир этой галереи в надежде, что он поможет нам понять, где может явиться первый такой дух.