– Да, наслышан, наслышан. Но давайте не об этом, а сразу ближе к делу. Нам необходимо очистить метро от тварей. Спасти людей, вывести их наверх. Часть людей успела эвакуироваться, но часть остается где-то там. Самый лучший способ проникнуть в метро, на участки в центре, – сделать это отсюда. В некоторых местах тоннели метро завалены. Сейчас составляется карта, на которой будет все это обозначено. Мы отсюда отправляли людей по всему глубокому метро, но стало понятно, что отправлять можно только бойцов в специальной экипировке, иначе не получается. Существ слишком много, они набрасываются всем скопом и не погибают от пуль. В общем как-то так. По остальным веткам уже направлены люди. В центре же мне нужны лучшие бойцы. В том числе и ваши.

– Я понял вас. Помимо моих бойцов будет кто-то еще?

– Конечно, вы даже не представляете, что творится и как много этих существ!

– Расскажите, откуда они появились? – спросил Бейдер.

– Сложная история. Мы сейчас это активно выясняем. Это пока все, что могу сказать. Нападающих тварей два типа: агрессивные, которые двигаются достаточно быстро, и медлительные, бредущие в неизвестном направлении. Укус и тех, и других смертелен. Это все, что вам нужно знать о них.

– Мы уже столкнулись с ними, Вячеслав Александрович. И потеряли много людей. Может, это не все, что нам нужно о них знать?

– В каком плане – столкнулись?

– В самом прямом и тесном.

– Как получилось, что вы столкнулись? Вас не кусали?

– Нет, меня не кусали. Но части роты, их родственников и персонала целого медицинского броневика больше нет. К сожалению, призвать к ответу за это тоже некого. Было прямое нарушение моего приказа, самоуправство и откровенная халатность при остановке.

– И кто же отличился? – президент нахмурился.

– Мне сейчас назвать фамилию командира роты, который обманным путем добился того, чтобы ехать в первом броневике, прокладывающем дорогу? В конечном счете, именно эти его действия привели к гибели почти половины его роты. Назвать вам его имя?

– Конечно, назовите командира-подлеца!

– Георг Конев!

– Как вы смеете оскорблять моего племянника! Он отличный мальчик! Отличный военный! Получше многих! И особенно – лучше вас! – вскочил человек, в котором Арина узнала Ничипоренко-старшего.

Арина стиснула зубы, стараясь удержаться от комментария. Но напрягалась она зря. Александр Бейдер не был бы собой, если бы не подготовился тщательнейшим образом к нынешней встрече. Бейдер достал из папки, которая у него была с собой, аккуратно сложенные и подписанные листы, положил рядом несколько флэшек, затем что-то написал на бумажке и пододвинул это все ближе к президенту. Выждав паузу, Бейдер высоко поднял голову, посмотрел на Ничипоренко-старшего и произнес своим великолепно поставленным голосом следующее:

– Николай Николаевич, прошу ознакомиться с материалами, которые я подготовил. Здесь – пятьдесят шесть заявлений, подписанных в присутствии свидетелей. В них рассказывается о том, что произошло, как произошло и кто передал людям, написавшим заявления, поддельные документы.

Ничипоренко испепеляюще смотрел на Бейдера, но молчал. А тот, в свою очередь, сделав эффектную паузу продолжил вновь:

– А это свидетельство медсестры, которое также будет подкреплено видео, в котором вы сумеете наблюдать за тем, что происходило в медицинской бронемашине. А именно… Вы увидите, как позорно бежали трое офицеров, включая Георга Конева, из медицинского отсека в отсек отдыха для персонала и как погибли все люди в этом отсеке. Ваш мальчик был командиром роты, и только он виноват в том, что произошло с половиной роты, с гражданскими и с медицинским персоналом.

– Вы закончили оскорблять меня? – прорычал Ничипоренко-старший.

– Он вас не оскорблял, а только перечислил достижения вашего мальчика, – неожиданно рыкнул на Ничипоренко-старшего министр Ворган.

Было видно, что министр с нескрываемой злобой и презрением относится к Ничипоренко-старшему, но поделать с ним ничего не может. Ничипоренко-старший же сидел с перекошенным лицом, он знал про отношение Воргана к своей персоне. И все-таки, хрустнув шейными позвонками, он как-то взял себя в руки. Растянул тонкие губы в улыбке и спросил:

– Я могу увидеть племянника?

– Можете, но скажу честно, это будет сделать сложно, – ответил Бейдер.

– Почему?

– Потому что вашего племянника искусали существа, и он превратился в одно из них, – пояснил Бейдер.

– Как вы это допустили? – вскочил со своего места Ничипоренко-старший и стукнул кулаком по столу, отчего чашка кофе, стоящая перед ним, опрокинулась. Жидкость выплеснулась на стол, залив часть бумаг президента, и, растекшись, в конце концов пролилась на одного из генералов, сидевших неподалеку от него.

Президент встал, грозя кулаком Ничипоренко-старшему. Побагровев, он крикнул тому:

– Еще раз такое себе позволишь, и я за себя не ручаюсь! Еще раз – и тебе никто не поможет! Веди себя соразмерно должности, солдафон чертов!

Заиграв желваками, Ничипоренко-старший сделал вдох и буквально выдавил из себя:

– Господин президент! Виноват! Каюсь! Переборщил! Приношу свои глубочайшие извинения!

Президент молчал, поджав губы. Воцарилась неприятная пауза, которую прервал Бейдер:

– Господин Ничипоренко может увидеть племянника, но зрелище это грустное. Он обездвижен.

– Так он жив?! – вновь вскочил успокоившийся было Ничипоренко-старший.

– Я бы не стал называть это так. Я не понимаю, живым или мертвым правильнее считать вашего племянника, человеком его считать или существом. В данный момент тот, кто ранее именовался Георгом Коневым, находится в подблоке одного из отсеков бронемашины, которую мы смогли выделить для его перевозки.

– Хорошо. Мы с братом должны его увидеть.

– Как скажете. Но мы пойдем вместе с вами.

– Я хочу посмотреть на эту встречу. У нас еще не было контактов с теми, кто раньше были нашими родственниками. Я поеду в бронекапсульной машине за вами следом, – сказал Ворган.

– И я! – сказал президент.

– Господин президент, это опасно! – закричал Ворган.

– Это не обсуждается! – отрезал тот.

– Но только с охраной!

– Само собой! Не волнуйтесь!

Ничипоренко-старший, выслушав всех, сказал:

– Сделаем так: недалеко от президентского броневика на улице выстроим круги из бойцов. Ваших офицеров, генерал-лейтенант, мы тоже пригласим встать в круг. И вас самого. Пусть бойцы приведут Георга, и мы попробуем с ним поговорить. Я и его отец.

– Он больше не разговаривает.

– А мы попробуем. Я настаиваю на этом!

– Вы можете его увидеть, но говорить с ним вы вряд ли сможете. Его руки связаны скотчем, а рот им же заклеен.

– Ни в коем случае!

– Это тоже не обсуждается. Это все равно, как если бы мои офицеры привели маньяка-убийцу на встречу с маленькой девочкой.

– Вы сравниваете меня с маленькой девочкой? Однако, смело!

– Я не сравниваю вас с маленькой девочкой, но вы не понимаете, с чем имеете дело.

– Я понимаю больше вашего, господин генерал-лейтенант! Уж поверьте! Хватит точить лясы! Идемте!

Несколько десятков людей направились в сторону выхода. Вернув людям Бейдера оружие, всех пригласили подойти к выделенному на улице месту.

Через пятнадцать минут защитные круги: и внешний, и внутренний – были построены.

Бойцов и высоких начальников разделили на две группы. Одна группа составляла внешний круг. В нем в основном находились бойцы, вооруженные до зубов. Они обеспечивали безопасность… защищали присутствующих от внешних угроз. Внутренний же круг состоял в основном из ближайших к президенту охранников. Там же находились Арина, Бейдер, Хохлов, были также приглашены два бойца спецроты Бейдера. Арина по-прежнему оставалась в своем шлеме: она не стала снимать его. Она находилась теперь во внутреннем круге, все также расположившись по левую руку от Бейдера. Некоторое время все напряженно ожидали того, что должно было вот-вот произойти. Наконец, дверь бронемашины, в которой они доехали сюда, открылась, и из недр броневика два бойца спецроты вывели со связанными руками Георга. В середине круга стояли отец и дядя Георга. Больше они никого не пустили в этот круг. Проводя Георга мимо Бейдера, один из бойцов посмотрел на Арину и генерала. Арина знаком приказала ему быть начеку. Боец кивнул едва заметно.

Изначальная договоренность была такая: Георга выводят, и бойцы Бейдера остаются рядом контролировать процесс встречи Георга и его родственников. Но, когда Георга довели до его высокопоставленного дяди и до отца, у последнего началась настоящая истерика.

– Господи! Мальчик мой! Коля, что же это делается! Посмотри, что они с делали с Георгом! Мальчик мой! Наш мальчик! Георг!

Отец натурально рыдал, пытаясь обнять сына, который извивался, толкался и пытался, как казалось отцу, забраться к нему на руки. На самом же деле Георг пытался его укусить, повалить и начать рвать его плоть. Но отцу это было невдомек.

Глядя на все происходящее, Ничипоренко-старший заорал:

– Уйдите! Сейчас же уйдите! Я приказываю!!!

Бойцы в недоумении оглянулись на Арину, на Хохлова, на Бейдера, затем посмотрели на президента и Воргана. Президент скомандовал по громкой связи:

– Отойдите!

Все отошли, и в круге остались стоять только отец, дядя и то, что когда-то было Георгом.

В какой-то момент отец что-то достал, а Ничипоренко-старший, взял это и зашел к Георгу со спины. Конев-старший подал брату знак, и они одновременно освободили Георга, как им казалось, ото всех оков, отлепили скотч ото рта. И в ту же самую секунду Георг, повернувшись, набросился на отца.

Они задвигались, закружились, затанцевали какой-то танец смерти. Все смешалось в один миг: крики отца, рычание Георга и растерянный, пытающийся их разнять Ничипоренко-старший. Происходящее, которое, конечно, не могло оставить никого равнодушным, побудило остальных начать нервничать, а некоторых – и двинуться ближе к троице родственников в желании хоть как-то помочь. Но Ничипоренко-старший поднял кверху руку и закричал:

– Не сметь мешать! Любой, кто подойдет, будет мною убит!

Арина смотрела на все это с нескрываемым презрением. Ничипоренко-старший был в корне неправ. И его ошибка могла стоить кому-то из присутствующих жизни. Но она понимала, что у Ничипоренко-старшего была власть. И не только та, которую давало ему его служебное положение и которая была очевидна и понятна всем. Было что-то еще… Что-то, что заставляло и президента, и министра обороны потакать тому, что хотел этот человек.

Тем не менее Арина достала из кобуры свой пистолет, взвела курок и аккуратно прижала его к своей правой ноге. Она была готова защитить всех троих, кто находился сейчас здесь: и себя, и Бейдера, и Хохлова. Всех остальных она была готова защитить по приказу, поскольку не до конца понимала, можно это было бы сделать или нельзя. Слишком уж странная была ситуация.

Отец и сын все еще кружились в жутком танце, но в какой-то момент отец все же сдался… или, если говорить точнее, просто оказался слабее. И Георг Конев, впившись в шею своего родителя, вырвал оттуда кусок плоти. Конев-старший упал, а Георг продолжил быстро рвать и пожирать его, урча и порыкивая.

Несколько долгих мгновений Ничипоренко-старший этого не видел, поскольку орал на присутствующих. И только когда он наконец обернулся, чтобы что-то сказать двоюродному брату, он увидел племянника во всей красе. У того изо рта торчала жила отца, которая, видимо, застряла в зубах и которую тот никак не мог проглотить. Так с этой кровавой жилой, торчащей изо рта, Георг и двинулся на высокопоставленного дядю, а тот, пятясь и спотыкаясь, не мог вымолвить ни слова. Все в оцепенении наблюдали за происходящим. Следили в безмолвии за тем, как отступал Ничипоренко-старший. Когда в конце концов тот, споткнувшись о бордюр, упал на спину и закричал:

– Помогите! – все будто ожили, задвигались, рванулись, наконец, спасать своих боевых друзей.

Но Арина успела раньше. Она выстрелила Георгу в затылок и тот упал как подкошенный рядом со своим дядей.

– Кто это сделал? Кто спас меня? – закричал пораженный Ничипоренко-старший.

Арина подошла к нему. Сначала выстрелила в голову Коневу-старшему, а затем сняла шлем и сказала:

– Меня зовут подполковник Арина Грик.