Глава: 7
Фильм: Живые и мертвые
Дата: 1964

О роли Владимира Высоцкого в фильме режиссёра Александра Столпера, поставленного по одноимённому роману Константина Симонова (съёмки фильма проходили в 1963 году, а на экраны картина вышла в 1964-м), говорить, в общем-то, нечего. Вся роль исчерпывается тремя эпизодами, из которых только в одном актёр произносит несколько слов.

«Вот он – бежит за грузовиком, переполненным нашими воинами. Шофёр грустит: “Я уже почти три месяца за баранку не держался”. Солдат (роль Высоцкого. – М. Ц.) – он только что прыгнул в этот, уже отъезжающий грузовик, – отвечает: “Э-э, милый! Это мало ли кто за что по три месяца или больше того не держался, и ничего… терпим. Едем и не жалуемся, а он за баранку слёзы льёт!”» [1] Всё. Описание роли закончено, и на этом можно было бы поставить точку, но я подумал, что именно малость и незначительность этой роли будет важна и по-своему интересна, если начать собирать воспоминания тех, кто был рядом с Высоцким в дни съёмок. Впечатления окружавших Владимира Высоцкого людей могли быть только от его личности, а не актёрского мастерства или популярности. Мы знаем, в какую величину вырос Владимир Высоцкий за неполные двадцать лет, прошедших со времени съёмок «Живых и мёртвых» до его кончины. Легко говорить о том, каким был Высоцкий в конце жизни, но не менее интересно увидеть, каким он был на заре своей карьеры, когда не было ещё ни знаменитых песен, ни знаменитых ролей. Запоминался ли он окружающим его людям? И если запоминался, то чем?

Народный артист СССР Кирилл Лавров:

«Володя тогда только окончил Театральное училище при МХАТе и нигде не работал. Лёва (Левон Кочарян, работавший на картине вторым режиссёром. – М. Ц.) тепло и бережно относился к молодому Высоцкому. Ему было больно, что Володя нигде не работает, и предложил ему сыграть в фильме одну эпизодическую роль весёлого солдата без имени. Помню, с какой благодарностью и воодушевлением он принял это предложение. Снимали мы где-то под Тверью (эпизоды с участием Высоцкого снимались под Истрой. – М. Ц.), туда и приехал Володя, там мы с ним и познакомились. Жили в одной небольшой гостинице, днём уезжали на целый день на съёмки, вечером опять возвращались в гостиницу. Тогда ничего похожего на то, что произошло в дальнейшей творческой судьбе Володи, не чувствовалось. Даже не было никаких предположений, что Володя станет “Великим”. Был скромный, небольшого роста молодой человек, который ни на что особенное не претендовал, а вечерами (после съёмок) мы собирались все вместе, немного выпивали, а он бренчал на гитаре. Но в Володе было удивительное сочетание манеры и самобытности его исполнения с мудростью, проникновенностью и доступностью его авторского слова». [2]

На съёмках фильма «Живые и мёртвые». Справа – Кирилл Лавров, за его спиной – Владимир Высоцкий. Искра, Московская область. Фото Г. Михайлова

И всё-таки К. Лаврову что-то запомнилось в начинающем актёре, хотя до съёмок он его, по собственному признанию, не знал совсем. Бывало и иначе. Заслуженный артист России Юрий Дубровин, исполнивший в «Живых и мёртвых» роль лейтенанта Петра, на мою просьбу поделиться воспоминаниями о Высоцком ответил так:

Игорь Пушкарёв

«Я Володю знал с начала 1960-х годов. Я учился во ВГИКе вместе с его будущей женой Людмилой Абрамовой, так что видеть Володю мне доводилось. Но на съёмках “Живых и мёртвых” я его не помню совершенно». [3]

При этом Игорь Пушкарёв, тоже снимавшийся в той картине, точно помнит, что однажды автор сценария Константин Симонов объяснял им троим – Высоцкому, Ю. Дубровину и самому И. Пушкарёву, – как следует играть очень важный военный эпизод. То есть общался на съёмках Ю. Дубровин с Высоцким – а вот не запомнилось ничего…

Да, многое помнит И. Пушкарёв… Правда, в памяти этого актёра больше всего сохранились эпизоды выпивок, а не игровых сцен, но – что есть, то есть.

По словам актёра, когда у них с Высоцким на съёмках оказалось три свободных дня, то друзья решили как следует расслабиться… Озабоченный таким решением режиссёр А. Столпер насел на Л. Кочаряна: «Лёва, это твои друзья, давай – действуй».

Л. Кочаряну пришла в голову, казалось бы, беспроигрышная идея: оставить артистам солдатскую форму, а их собственную одежду спрятать. Но если наш человек захочет выпить, то солдатская форма его не остановит.

«Местные, которые снимались в массовке, сообщили нам, что до шоссе от нашего лагеря километров 6–7, от силы 8. А по шоссе через 12 километров город Истра. Смотрим, какой-то возница едет из лагеря на телеге. Мы через окно вылезаем, убегаем из лагеря, договорившись с ним, что за пачку “Беломора” он довезёт нас до шоссе. Он нас и довёз. Засели мы в канаве около шоссе за кустом. Проезжают машины, а мы выбираем, чтоб попросить. Идёт старенький грузовик, вроде молоденький парень за рулём. Выходим из укрытия: “Стой! Стой!..”»

В общем, друзья разжились четырьмя бутылками водки и подались в деревню попросить закуски.

«Предпоследний домик, бабулька картошечку выкапывает. Я Володе: “Смотри, попросим картошечку, капустку, огурчик, дадим бабуле трояк…” Подошли. Я говорю: “Мамуля, такое дело. Понимаешь, нельзя ли нам…”, что-то начал такое…

Она подходит, вот так слепыми глазами смотрит, раскидывает руки и как на грудь ко мне бросится. Схватила меня – и истерический рёв. И о мою грудь бьётся, гладит – я ничего не понимаю. Оборачиваюсь к Володе. А он тоже трясётся. Слёзы. Короче, с трудом успокоили. “Мамуля, да ты что? В чём дело?”

Подошли к дому, скамеечка. Она присела. Посмотрит на кубики в петлицах, погладит так. Как только она успокоилась, пошли в избу. Старая крестьянская изба, много-много фотографий, два сына. У одного один кубик, у другого два, как у меня. Оба погибли в сорок первом году, в самом начале войны».

Долго Пушкарёв и Высоцкий объясняли хозяйке избы, что они не воюют, а снимаются в кино.

«Она дверь закрывает. Мы на стол поставили бутылочки. На столе появляются капусточка, огурчики, морсик, картошечка. И мы ка-а-ак начали…»

Три дня пролетели как один час. Пора было возвращаться на съёмки. Нагруженные в дорогу снедью от гостеприимной хозяйки, друзья двинулись в путь. Когда данная в дорогу самогонка подошла к концу, передвигаться стало веселее. Правда, стало непонятно, по какой дороге надо идти: их там, как выяснилось, было несколько.

Спасение пришло в виде колонны техники, которую снимал для фильма Л. Кочарян.

«Лёвка разъярённый повернулся, увидел нас. Подбегает, расцепляет наши объятия – такой он был здоровый. А мы прижимаемся друг к другу – не дай бог, упадём один на другого, если поодиночке. Он так растащил нас с силой, потом нас – бум лбами, опрокинул: “Заберите этих…”» [4]

Находился на съёмках и молодой военный журналист Геннадий Михайлов. Через много лет он опубликовал свои воспоминания о тех днях. В строках Г. Михайлова я нашёл именно то, что ищу всегда, – честное, точное повествование, когда автор не старается ни приукрасить события, ни показать себя эдаким провидцем, сумевшим в неприметном солдатике разглядеть будущего таганского Гамлета.

«Ю. Дубровин, Ю. Афанасьев, Л. Любецкий, К. Лавров – общение с ними в те дни сейчас вспоминается с особой теплотой. Во время перерывов в работе актёры оказывались в окружении любопытных посторонних наблюдателей – постоянных спутников съёмок… Самым популярным человеком на съёмках был Кирилл Лавров в роли политрука Синцова. Я не помню ни одной минуты, кроме разве тех, когда он был в кадре, чтобы Лавров оставался один. «Где, где Лавров?» – часто можно было слышать среди наблюдавших со стороны за съёмками. После моего беглого описания обстановки на съёмках «Живых и мёртвых» под Истрой станет, думаю, понятным, что появление там молодого Высоцкого сторонних наблюдателей никак не всколыхнуло.

…Вечерами после съёмочного дня все любили собираться у костра, курили, шутили, разговаривали, иногда Высоцкий пел под гитару. И тогда, и сейчас могу подтвердить правоту тех, кто утверждал, что рядом с ним захватить лидерство было не так-то просто. И уж совсем тяжело было, когда он был в хорошем расположении духа, хотя внешне он менее всего старался завладеть вниманием окружающих в разговорах и беседах. Это проявлялось как-то само собой, без выпячивания собственного “я”, но и без ложной застенчивости…

…Кто сидит у костра на складном стульчике, кто стоит, негромко переговариваясь. Но стоило Высоцкому бросить реплику, заговорить погромче, как большинство присутствующих уже группировалось возле него. Он оказывался в центре внимания». [5]

И совсем другое, можно сказать, прямо противоположное впечатление от Высоцкого создалось у художника по костюмам Ганны Ганевской. На мой вопрос о том, каким ей запомнился Высоцкий, Ганна Владимировна ответила:

«Нет в русском языке такого точного определения. Французы говорят: “апаш”. Хулиган. Может быть, хулиган в потенции, но потенция эта ощущалась сильно. Надрыв, безусловно. Даже во время первого беглого знакомства это ощущалось. Было у меня какое-то ощущение: к нему приближаться не надо. Надо держать его на расстоянии вытянутой руки. Знакомство было достаточно поверхностным, но сближаться не было желания. Какая-то в нём таилась опасность, я бы сказала. При этом я могу сказать, что я совсем не робкий человек, но желания сближаться не было». [6]

Вот такой диапазон воспоминаний: от полного их отсутствия у Ю. Дубровина – до ощущения ранней мудрости Высоцкого у К. Лаврова; от нежелания приближаться к нему у Г. Ганевской – до ощущения лидера, к которому люди сами тянутся, у Г. Михайлова.

Флёр узнаваемости, знаменитости, популярности ещё не накладывался на восприятие фигуры Высоцкого. Оттого и воспоминания разные, но в равной степени для нас важные, ибо в них – живой, реальный человек Владимир Высоцкий.

Глава: 8
Фильм: На завтрашней улице
Дата: 1965

Фильм режиссёра Фёдора Филиппова «На завтрашней улице» (премьера фильма – 6 сентября 1965 года) относится к числу тех картин, которые представляют интерес для зрителя исключительно по причине участия в них Владимира Высоцкого. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что этот фильм, безусловно, был не худшим в те годы. Он был обычным – таким, как большинство. Ну, может, штампов в нём было чуть больше, чем в других изделиях советского киноагитпропа, а так – никакой разницы.

В этой картине действительно наличествует весь арсенал банальностей. Имеется и болеющий за дело, но грубоватый и не всегда внимательный к людям начальник строительства Платонов (артист В. Самойлов), и спокойный секретарь парткома Большаков, который в исполнении Г. Куликова всегда готов сказать мудрое партийное слово. Есть шофёр Алексей Ребров (роль Н. Абрашина), не всегда желающий трудиться ради победы коммунизма и расхаживающий иной раз по стройке с транзисторным приёмником, из которого раздаются несоветские мелодии. Разумеется, – и это очередной штамп – отрицательный персонаж невыгодно отличается от положительных рабочих тонкими чертами интеллигентного лица. Присутствует в картине и девушка Настя Буланова (Л. Овчинникова), которая только потому иной раз ведёт себя не вполне по-советски, что за её воспитание не взялся парторг, а уж как только он принимается за дело, Настя в мгновение ока становится передовой крановщицей.

Причина того, что этот фильм лет тридцать не демонстрировался по телевидению, думается, была отнюдь не в примитивности сюжета, а в том, что один из героев фильма, главный инженер строительства Толстопятов, как он сам говорит, провёл несколько лет в местах не столь отдалённых. Поскольку инженер – старый большевик, то ясно, что в заключении он оказался не за то, что «шифер с базы угонял налево», а в качестве жертвы «культа личности». В 1964 году, когда снималась картина, об этом самом культе ещё можно было сказать с экрана, но со второй половины 1960-х гг. тема оказалась под запретом. В результате и о роли Высоцкого в картине «На завтрашней улице» долгие годы даже самые рьяные его почитатели знали лишь как о факте.

На съёмках фильма «На завтрашней улице». Слева направо: Владимир Высоцкий, Николай Абрашин, Люсьена Овчинникова. Айзкраукле, Литва

Не слишком помогал своим почитателям и сам Высоцкий. Его рассказы о работе над фильмом не отличались разнообразием. Гораздо больше роли ему нравилось место съёмок.

«Очень хорошее было место, где мы снимали. Это была ударная стройка. Я видел, как делается электростанция, как прорвало перемычку, видел аврал ночной, когда все бросили свои, так сказать, тёплые постели, вышли. И кто что мог, кто как мог, вот этот вот прорыв они заполняли. Это интересный был эпизод. Но я играл там уж больно положительного человека, даже противно вспоминать, потому что он был такой хороший, на работе, везде хороший. А дома он жил в палатке. У него течёт всё. Мебель гниёт, ребёнки плачут, у него двое их. Жена чихает, кашляет. А он даже квартиру не просит, такой сознательный». [1]

Слева направо: Георгий Куликов, Владимир Высоцкий, Николай Барабанов

В данном случае актёр, по крайней мере, рассказал так, как было в фильме. Однако через некоторое время Высоцкий, видимо, совсем позабыл, что происходило в той картине.

«Кто-то решил, что у меня такое лицо, что я должен сыграть положительного героя, значит. И вот я играл положительного героя – бригадира земснаряда Маркина. А снимали мы эту картину на Плявинской ГЭС – это ударная комсомольская стройка. Там кипела работа, жили мы в палатках. Вообще было всё тоже замечательно, но я играл такого хорошего человека, какого… просто каких не бывает. Ну, вы понимаете, в чём дело… Его все любят, этого человека, Маркина – начальство любит, сослуживцы любят по работе, ну и жена тоже, дети… Они уже купили мебель полированную, а живут в палатке. И, значит, жена кашляет, ребёнки плачут, мебель гниёт, палатка протекает, а он говорит: “Маша, – говорит, – нам квартира не нужна. Другим… другим, – говорит, – нужнее!” Ну вот, такого человека я играл». [2]

На самом деле герой Высоцкого от квартиры не отказывался и не говорил, что другим она нужнее, а въехал в новый коттедж, как только подошла его очередь. О том, что все его любят, в картине нет ни слова, а жену Маркина зовут не Маша, а Варя.

Любопытно, что эту картину вообще преследуют неточности в воспоминаниях, причём с момента выхода её на экраны.

Вот отрывок из рецензии, опубликованной в одной из газет: