Из переговорной вылетаю пулей. Нет, внутри кабинета, конечно, сохраняю спокойствие. Улыбаюсь, пожимаю всем руки, прощаюсь, но вот, оказавшись в коридоре, несусь в туалет сломя голову. Мне нужно уединиться. Нужно переварить произошедшее.
Я самоубийца. Сама же сейчас в петлю лезу. Но карьера… Деня прав, мы потом все тут локти кусать будем, если сейчас упустим Градова. У него намечается просто мегабой. У него тренер сам Богдан Шелест (прим. автора: герой книги «Законы безумия»). Это не просто инфоповод, это настоящий прорыв.
Господи ты боже мой, я последние годы как проклятая пахала ради того, чтобы стать той, кем стала. Чтобы иметь возможность залетать к таким людям с ноги. Быть первой. Быть лучшей.
Я самодостаточная женщина. Молодая мамочка. Крутая девица, которая успевает совмещать все на свете, и все равно мучается чувством вины. То перед ребенком, то перед мамой, то перед коллегами.
Теперь в моей жизни еще и Руслан появился.
Упираюсь ладонями в края раковины и тяжело дышу.
Руслан всегда был дерзким, самоуверенным, моя мать таких, как он, называет бандитами. Она прокурор, если что, растила меня одна, и Градов со своим уличным бэкграундом ей никогда не нравился.
Мне только-только исполнилось восемнадцать, когда мы с ним познакомились. Я влюбилась в него без памяти. Разве в него можно было не влюбиться?
Это было самое счастливое время в моей жизни, наверное. По крайней мере, потом таких мужчин, с которыми ты чувствуешь себя самой желанной женщиной на земле, я не встречала. Возможно, все это просто яркие воспоминания, я не знаю…
Открываю кран с водой, ополаскиваю руки, прикладываю тыльные стороны ладоней к горячим щекам, чтобы хоть немного их остудить.
Слышу, как открывается дверь. Бросаю мимолетный взгляд в зеркало. Замираю.
Хочется сказать, что туалет женский, но я молчу. Смотрю на отражающегося в зеркале Градова.
– У тебя все нормально? – интересуется, сканируя взглядом сначала меня, потом помещение.
Закрываю воду, киваю и поворачиваюсь к нему лицом, упираясь бедрами в тумбу. Какого черта он сюда приперся?
– Отлично. Ты дверью ошибся.
– Не думаю, ты же здесь, – ухмыляется.
– Чего тебя от меня надо? – психую, и как раз в этот момент у меня звонит телефон. Лезу в сумку.
Это мама.
Градов тоже видит имя звонящего на моем смартфоне, и его улыбка становится шире. Шире, но злее.
– До сих пор не избавилась от родительского контроля? – насмехается.
Он, к слову, мою маму тоже терпеть не мог. У них с самого начала возникла обоюдная неприязнь, граничащая с ненавистью.
– Иди в задницу, – стреляю в него гневным взглядом и выключаю звук. Перезвоню маме позже.
– Хотя твоя маман любого до печенок достанет.
– Хватит! Говори, что хотел, и проваливай.
– Грубо, не находишь?!
– В самый раз.
Прячу телефон обратно в сумку и обхожу Руслана стороной, чтобы попасть к двери. Я устала и не хочу больше его ни видеть, ни слышать.
Градов, к счастью, не преграждает мне путь, и я выдыхаю. Выдыхаю до момента, пока этот гад не хватает меня за руку. Его пальцы впиваются в мое запястье. Не больно, но с силой. Вырвать сейчас руку и сбежать я не смогу, как бы этого ни хотела. Вряд ли я вырвусь, если он сам этого не захочет.
– Пусти! – ощетиниваюсь.
– Спокойно, Южина. Вопрос есть.
Он подходит ближе. Чувствую его тепло, запах туалетной воды и злюсь еще сильнее. Я его уже давно не люблю. Ненавижу только. Он ведь знал, потом знал, что я родила. Знал и не приехал ни разу, не поинтересовался, ничего не сопоставил. А может, просто не хотел. Я ему была не нужна, а мой ребенок, наш, и подавно.
– Какой?
– Ты замужем?
Свою личную жизнь в медиапространстве я не афиширую. Никаких фото Яси ни разу даже в сеть не выкладывала. На вопросы всегда отвечаю абстрактно. Мол, да, есть семья. На этом все.
– Конечно, – улыбаюсь. – Удовлетворила твое любопытство?
– А муж у нас тот сопливый мажорик?
Руслан прищуривается, а я вообще понятия не имею, о ком идет речь.
– Именно он, – соглашаюсь от греха подальше и толкаю дверь, несмотря на то, что он все еще сжимает мое запястье.
– И как, нравится ему растить чужую дочь? – звучит над ухом.
Задыхаюсь от этих слов. Тяну носом воздух изо всех сил, но это не помогает. Кожа покрывается огромными колючими мурашками. По спине ползет холодок.
Я понятия не имею, что он несет. Сейчас меня все в нем пугает. Взгляд, голос, эти намеки. Что он знает? Чего хочет?
Теперь я уверена, что он не просто так появился. Все специально, все подстроено…
Это интервью – повод? А может, ловушка?
Внутри все ходуном ходит. Приходится сделать над собой громадное усилие, чтобы не ударить в грязь лицом, чтобы быть Руслану равной и не вестись на его дурацкие проделки.
– Понятия не имею, о чем ты, – жму плечами. – Есть какая-то инсайдерская информация?
– Полно, – кивает.
– Поделишься подробностями?
– Чуть позже, – расплывается в гадкой улыбке. – Отпустишь, может?
Синхронно смотрим на мою руку, которую он, оказывается, уже отпустил, зато вот я вцепилась в него мертвой хваткой. Даже не почувствовала. Это на эмоциях все.
Разжимаю пальцы и отскакиваю от Руслана в сторону, а уже через секунду с остервенением хлопаю дверью и иду к лифту.
Спускаюсь на первый этаж и пересекаю парковку. Забираюсь в машину и еще минут пять сижу за рулем обездвиженно. Мама тем временем названивает мне пулеметной очередью.
Не хочу никого слышать. Не хочу!
Единственное, чего я хочу сейчас, это оказаться дома и поиграть с Яськой в куклы.
Вздрагиваю от новой волны вибрации. Снова мама. Набираю в грудь чуть больше воздуха и подношу телефон к уху.
– Ты чего трубки не берешь?
– Работала, мам, – прикрываю глаза и откидываюсь затылком на подголовник.
– Лиза сказала, что они с Яськой вчера были на тренировке и столкнулись с твоим этим, Градовым, у дворца спорта.
Даже не видя маму, представляю всю гамму отвращения, что запечатлелась на ее лице.
Первые пару секунд мое тело пребывает в спокойствии. Мозг обрабатывает информацию, но, выйдя из офиса, я включила автопилот, поэтому времени, чтобы осознать, требуется чуть больше.
– Что? – резко подаюсь вперед, крепко сжимаю пальцами мобильник.
Что Руслан там делал? Яся гимнастикой занимается. Где гимнастика и где борьба…
– Эта идиотка потеряла нашего ребенка, – чеканит мама, – сама мне сегодня призналась.
– Ты ее там пытала? Она жива вообще?
– Жива, но уволена. Яся снова от нее сбежала. Отвернулась она, видите ли, на минуточку, а наша крошка на парковку вышмыгнула. Там этот твой босяк был…
– Мама, – вздыхаю, – хватит, пожалуйста.
– А что я такого сказала? То, что он теперь миллионы зарабатывает, ничего не меняет. Как был босяком, так и остался. Бандюга – он и в Африке…
– Мама!
– Все-все. Лизка сказала, Градов с ней разговаривал.
– С Лизой?
– С Ярославой, Настя! Ты чего сегодня так туго соображаешь?! – мама психует и переходит на этот свой фирменный тон, от которого любой почувствует себя самым ничтожным человеком на земле.
Делаю глубокий вдох. Маму не изменить. Это нереально. Поэтому я просто игнорирую.
Кидаться громкими фразами и рвать общение с ней – глупо. Она меня вырастила. Одна. Давала столько, сколько могла. Она авторитарный человек, властный, профессия наложила свой отпечаток.
Но она была единственной, кто поддержал меня, когда я узнала о беременности. Она мне всегда и во всем помогала. Не дала забросить учебу, сидела с Яськой, помогала деньгами, вряд ли бы я справилась сама в то ситуации. Без образования, работы и с маленьким ребенком на руках…
– Лиза слышала, о чем они говорили?
– Нет, – мама вздыхает.
– А Яся? Нужно у нее спросить.
– Я спрашивала, так она сказала, что ни с кем не говорила и никого не видела. Ты у меня такой не была в детстве. Это все его гены.
– Или она просто похожа на тебя, мам, – смеюсь.
– На меня? То есть у меня, по-твоему, скверный характер?
– А то ты не знаешь. Ладно, я домой еду, поговорю с дочкой. Может, мне расскажет. Пока, – скидываю звонок, а когда обхватываю руль пальцами, чувствую, как они дрожат.
Руслан встречался с Ярославой? Вчера?
Неужели это правда? Хотя зачем Лизе врать?
Дома первым делом заглядываю в детскую, меняя маму на посту. Мы даже парой слов перекинуться не успеваем, потому что она спешит на работу. Она спешит, с легкой руки увольняет Лизу, а мне теперь искать другую няню.
Сажусь на ковер рядом с дочкой. Ярослава тем временем собирает конструктор.
– Привет, зайчик, – приобнимаю Ясю со спины.
– Тоже будешь кричать на меня, как бабушка?
– Не буду. Расскажи мне, пожалуйста, почему ты от Лизы сбежала?
– Не сбегала.
– А если честно? – заглядываю Яське в лицо.
Дочь вздыхает, а потом, глядя на меня, произносит:
– Я папу увидела.
– Папу? – Моя рука, которой я хотела коснуться Яськиных волос, замирает в воздухе.
– Да. Вы с ним на твоих фотографиях целуетесь, на тех, что в шкафу в коробке, под книгами, за перегородкой. А бабушка же говорила, что дети от поцелуев рождаются. Значит, я его дочь.
Руслан
– Рус, я не понимаю, зачем тебе вообще нужна эта Южина?! Зарвавшаяся ведь девица, – сетует Пашка, как только оказываемся в офисе.
– Зато у нее высокие рейтинги, – встревает Глеб, он промоутер боя с нашей стороны.
– Она нам точно какую-нибудь подставу сделает и обязательно в эфир пустит. Фишка у нее такая – крысить.
– Не накаляй, – падаю в кресло. Прокручиваюсь вокруг своей оси.
Зачем мне Южина? Лет сто бы эту дрянь не видел и мамашу ее в придачу. Как там Павлик сказал? Зарвавшаяся девка? Сто процентов. Вся семейка долбанутая.
Я о ней не вспоминал. Не искал. Не думал.
О последнем вру. Себе. Всем.
Думал. Первое время думал, сдохну. Она снилась. Мерещилась на улице. Понятия тогда не имел, что так можно любить. В ущерб себе. Приходилось стискивать зубы и пахать. Работать. Отвлекаться. Можно сказать, в том, кем я стал, есть Настина заслуга.
Мой успех отчасти дело именно ее рук. Когда-то мне хотелось ее этими самыми руками придушить.
Оказывается, она местная знаменитость. Медийная персона. Этого я не знал. Да и не стал бы копать, если бы не ситуация, что произошла вчера…
Короткий флэшбек. Вчера.
– Эй, подожди. Подожди!
Реагирую на детский голос поворотом головы.
Вижу бегущую ко мне девочку с широченной улыбкой на лице. Вижу ее в первый раз. То, что ни одного взрослого рядом с ней нет, напрягает.
Бывали уже случаи, когда какие-то ушлые девки, с которыми я когда-то умудрился переспать, притаскивали ко мне свой выводок, мол, это твой ребенок. Обеспечивай. Моего ни одного не оказалось, к счастью.
Девчонка оттормаживается прямо передо мной, задирает голову, трет ладони друг о друга и спрашивает:
– Ты ведь мой папа, да? – смотрит на меня во все глаза. – Я тебя по телевизору видела. А еще, – шепчет заговорщически, – у мамы в альбоме есть твои фотографии. Много. – Достает телефон и показывает мне сфотканные бумажные снимки. – Вот! Вы там целуетесь, – хихикает.
Настя? На фотках я и Настя. Этим фоткам не меньше семи лет точно. С ней у меня даже были отношения. Нормальные отношения. Ее я любил.
– Бабушка говорит, что дети от поцелуев рождаются. И глаза у нас одинаковые. Видишь? – Берет меня за руку и включает фронталку на телефоне. – Вот, смотри же!
И правда одинаковые. Ярослава – копия Насти. Только глаза мои…
Бред.
Встряхиваю головой. Какая чушь! У Южиной не может быть от меня ребенка. Не может ведь?!
– Тебя зовут как? – присаживаюсь перед девочкой на корточки.
Штормит знатно. Все это похоже на какой-то безумный бред, если бы она только что не касалась моей руки, подумал бы, что сплю.
У меня дочь есть?
Стоп. Харэ, Руслан. Очередная провокация.
– Яся. А тебя Руслан. Я знаю, – шепчет Ярослава и обнимает меня за шею. Это происходит неожиданно. Настолько, что моя реакция, тренированная годами, дает сбой.
Вздрагиваю. По спине пробегает холодок. Я в своей жизни мало контактировал с детьми. Более того, они мне никогда особо не импонировали.
Аккуратно отдираю ее от себя, чтобы держать на вытянутых руках.
– А что еще тебе бабушка говорит? – спрашиваю у мелкой, а сам задаю себе лежащий на поверхности вопрос – какова вероятность, что она может быть моей дочерью?
– Что надо учить цифры! А я так не люблю цифры, – вздыхает девчонка, – а ты любишь цифры?
– Только на банковском счете, – ухмыляюсь, и Яся тут же копирует мою ухмылку. С двумя хвостами на макушке она выглядит еще забавней.
– Ярослава, вот ты где! – подбежавшая к нам женщина лет сорока шумно выдыхает. Смотрит на девчонку, потом на меня. По глазам вижу, что узнает. Меня последние несколько лет каждая собака узнает. – Простите, – бормочет. – Она снова сбежала.
– Нормально, – улыбаюсь, рассматривая девчонку внимательней, и выпрямляюсь.
– Ярослава, так нельзя, – начинает отчитывать, судя по всему, нянька. – Я же чуть с ума не сошла!
Она тащит девочку за руку к тачке. Ярослава оглядывается. Смотрит на меня щенячьим взглядом.
Машу ей рукой, и девчонка сразу растягивает губы в улыбке. Машет в ответ.
Не то чтобы я горю желанием обрести ребенка, но, если Ярослава и правда окажется моей дочерью, я сделаю все, чтобы ни Южина, ни ее семейка больше никогда девочку не увидели.
Руслан
Настоящее
В общем-то, увидеть Настю и посмотреть ей в глаза захотелось после встречи с малявкой.
Буря внутри не давала покоя всю ночь, и под утро я позвонил Павлику, чтобы тот вышел на Южину и организовал нам встречу в рамках промоушена предстоящего боя.
Когда она зашла в кабинет, ничего не екнуло и не отозвалось. Единственное, что я чувствовал, – лютую ненависть.
Она, конечно, знатно прифигела. Ее не предупредили заранее, выдернули из ее привычного ритма, это по глазам читалось. Наглым и лживым глазам.
– Рус, там Шевцов приехал, – сообщает Паша.
Макар Шевцов – начальник моей службы безопасности. Естественно, он еще до встречи с Южиной получил задание все о ней узнать. Все, что можно, и что нельзя, желательно тоже.
– Здорово!
Пожимаем друг другу руки и одновременно смотрим на Пашку. Тот мгновенно исчезает из кабинета вместе с Глебом.
– Узнал? – возвращаюсь в кресло.
– Держи, – Макар кидает на стол папку.
Придвигаю ее к себе. Беру в руки. Открываю. Бегло листаю страницы.
Южина Анастасия Станиславовна. Есть дочь. Не замужем. В Москву перебралась пять лет назад. Закончила журфак. Ведет свой канал. Неплохо зарабатывает.
Ухмыляюсь.
– Не замужем, значит, – барабаню пальцами по столу.
– Кстати, ни в каких длительных отношениях замечена не была. Ну либо хорошо шифруется. В медиа о личном вообще не говорит. Так что пришлось потрясти ее знакомых.
– О как!
– В свидетельстве о рождении девочки вместо отца прочерк.
Открываю страницу с копией свидетельства. Отчество у Ярославы – Валентиновна. Кто бы сомневался. Не могу не заржать.
– Ты чего? – Макар чуть сводит брови к переносице.
– Она ребенку отчество от имени мамаши своей дала. Эту старую дуру Валентиной зовут.
Макар ухмыляется.
– Я смотрю, любишь ты эту женщину прямо-таки нежно.
– Я из-за этой твари месяц в больничке провалялся. Первые дни думал – отъеду. С концами.
– Она тебя, смотрю, тоже…
– Ага, это у нас обоюдно. Ладно, работай тогда пока. Хочу знать, с кем Настя встречается, общается, маман ее где сейчас. В общем, ты сам все знаешь. Мне нужно как можно больше информации, прежде чем нанести официальный визит.
– Думаешь, и правда ребенок твой?
– Девчонке шесть. На меня она не похожа, конечно, но черт его знает. Вероятность пятьдесят на пятьдесят. Ну и Настя нервничала сегодня сильно на словах о ребенке.
– Рус, я не лезу никогда, но тем не менее, тебе это все зачем?
– Хочу знать правду.
– А если она и правда окажется твоей дочерью?!
– Заберу себе.
– Заберешь ребенка у матери?
– Могу себе позволить в своем положении.
– Она же журналюга, волну поднимет, если что.
– Не поднимет, – качаю головой, – будет молчать и делать все, что я говорю.
– С чего вдруг?
– Рычаги давления у меня есть, поверь. Я их всех там с дерьмом смешаю.
– Месть? Девушке? Как-то низко, Градов.
– Просто верну должок, Макар, не больше. Я погнал, короче, у меня еще тренировка сегодня. Опоздаю, Шелест шкуру с меня спустит.
– Давай.
Макар кивает, а я выхожу из кабинета, прихватив с собой папку.
О проекте
О подписке