– Спагетти буду! Мама, а ты не знаешь мой пароль от телефона?

– Что? – не услышала та.

– Мой пароль от телефона… не знаешь?

– Нет!

– Плохо, – тихо произнесла Эрна. – Может, дата моего рождения?

Она ввела шесть цифр.

– Так просто? – увидев меню телефона, обрадовалась девушка.

Ее глаза загорелись любопытством, однако искра надежды быстро потухла. В контактах обнаружилось около десятка номеров, в том числе и Джакоба. В сообщениях – переписки с клиентами по поводу картин и короткие любовные тексты своему мужу. Единственное, что показалось странным, – даты сообщений. Последний раз она списывалась с мужем почти месяц назад. Почему целый месяц ни Эрна, ни Джакоб ничего не писали друг другу?

Она снова вернулась к списку контактов и просмотрела имена. Промелькнула идея: а что, если позвонить каждому? Можно спросить, что связывает ее и человека на другом конце провода. Эрна смотрела на первый контакт «Вилл», хотела нажать на вызов, но остановилась.

«А что я скажу? Здравствуйте, это Эрна, вы есть в моем телефоне. Мы, наверное, знакомы, но я не помню… Звучит как-то глупо. – Она посмотрела на время. – Да и поздно уже. Попробую завтра».

Она отложила телефон и легла на постель, переворачиваясь на бок. Почувствовала легкий аромат сирени, исходивший от покрывала. Глубоко вдохнув его, Эрна закрыла глаза и попыталась напрячь память. Хотела вспомнить, как накрывала постель, убиралась дома, готовила еду, но ничего из перечисленного не помнила. Она как будто испарилась на короткое время. И куда она так спешила, что промчалась на красный свет? Что происходило с ней все эти два года? Почему она не помнит Джакоба, но помнит жизнь во Франкфурте? Почему ей показалось, что она знает девушку из новостей, но ее окружение никогда не слышало о ней? Так много вопросов и ни одного ответа. Эрну накрыло волной нереальности, как будто все происходило не с ней. Сейчас она проснется и обнаружит себя в своей квартирке во Франкфурте, рядом с кроватью отца. Девушка по-детски крепко зажмурилась, в надежде вернуться в реальный мир, но, распахнув глаза, оказалась все там же, в Берлине, на чужой кровати, пахнущей сиренью.

Вот это ее реальность.

Эрне стало боязно, что будет, если она уже никогда не вспомнит, кем была до аварии? Удастся ли ей стать прежней? Познает ли она то чувство, из-за которого вышла замуж за Джакоба? Она поднесла к лицу руку и осмотрела кольцо. А может, она влюбится в кого-то другого? Разведется, причинив этим боль Джакобу? Хотя лучше развестись, чем жить как кошка с собакой. Она и так наслушалась в детстве. Впечатлений хватило на целую жизнь. Хоть Джакоб и был красив, но Эрна не любила его. А как можно любить человека, которого даже не знаешь? Может, со временем к ней вернется память, а с нею и чувства…

Мысли прервал мобильный звонок. Эрна вздрогнула. Она поднялась и протянула руку к телефону.

– О, стоит только вспомнить… – увидев на экране слово «муж», сказала она. – Алло!

– Эрна, – послышался мягкий голос мужчины. – Дорогая, я звонил в больницу спросить, как ты. Мне сказали, что тебя сегодня выписали? Ты смогла попасть домой?

– Да. Я добралась до дома. Мне помогла мама.

– Мама? Фрау Шварц с тобой? Ты ее не выгнала? – Голос Джакоба звучал удивленно.

– Э-э-э… нет… Она приехала ко мне сегодня. Я не смогла ее прогнать… Кстати, мама постоянно твердит, что я странно вела себя в последнее время… Ты не можешь сказать, что случилось между мной и мамой? – Девушка сморщила лоб.

– Попробуй сама с ней поговорить на эту тему. Если честно, для меня странно, что ты ее не выгнала. Если бы ты помнила все события до аварии, то поняла бы, почему я удивился.

– В том-то и дело, что я не помню…

– Ну, с другой стороны, это и к лучшему, – задумчиво сказал Джакоб. – Я давно хотел помирить тебя с мамой, но ничего не выходило. Видимо, уж слишком сильную боль она тебе причинила. Ладно, дорогая, я не могу долго говорить, мне нужно возвращаться на встречу. Я приеду завтра после обеда. Обещаю, что помогу тебе все вспомнить.

По голосу Эрна поняла, что ее муж улыбнулся, отчего на ее лице тоже засияла улыбка. Было в его голосе что-то притягательное и в то же время отталкивающее. Девушка попрощалась и положила трубку, пытаясь смириться с мыслью, что теперь она замужняя дама, как бы странно для нее это ни звучало. Представляя белоснежную улыбку Джакоба, она улеглась на спину, направив взгляд в потолок. Только сейчас она заметила, насколько он высок. Круглая люстра в форме тарелки, располагавшаяся ровно посередине, держалась на позолоченной цепи. После разговора с мужем Эрне захотелось найти фотоальбом. У них ведь должны быть совместные фотографии? Было бы неплохо дать себе шанс. Попробовать возродить чувства к мужу. Ей захотелось узнать Джакоба. Чем занимается его фирма, есть ли у него хобби, где прошла их свадьба?

Она поспешно встала с кровати и направилась к лестнице. Пробежала по ней, перескакивая через ступеньку. Прошла большой зал и свернула вправо, где располагалась кухня.

Мама стояла возле плиты в белом переднике, завязанном на спине в неаккуратный бантик, и помешивала макароны, одновременно с кем-то разговаривая по телефону. Эрна не слышала всего разговора, лишь отрывок:

– …стал ли ты рассказывать ей об этом. Поэтому, пожалуйста, перезвони, как сможешь. Я не знаю, что видела и стоит ли с ней поднимать эту тему.

Услышав за спиной торопливые шаги дочери, женщина в спешке положила трубку и обернулась.

– С кем разговариваешь? – поинтересовалась Эрна.

– Да так. Оставляла голосовое сообщение для моей работницы, которая сейчас меня заменяет. Одна из бухгалтеров напортачила, хорошо, что я заметила и все исправила. Но вот теперь не знаю, стоит ли ей рассказывать об ошибке.

– Думаю, стоит, – ответила дочь. – Джакоб только что звонил. Говорит, что приедет завтра после обеда.

– После обеда… – протянула мама. – Хорошо. Тогда мне будет не страшно оставить тебя завтра в этом большом доме. – На ее лице мелькнула еле заметная улыбка, но мама была явно чем-то расстроена.

– Мам, а ты не знаешь, есть ли у нас семейный альбом?

– Думаю, что есть. Правда, я не знаю, где вы его храните. – Мама отвернулась и выключила плиту.

Эрна сделала пару шагов к выходу, но, дойдя до дверного проема, оглянулась. Мама, нагнувшись, сливала воду, обхватив ручки кастрюли полотенцем и накрыв ее крышкой. Густой пар летел прямо маме в лицо, из-за чего она повернула голову, боясь обжечься.

– Мам, я понимаю, что тебе неприятна эта тема, как мне прошлое… но что произошло между нами до аварии?

Та выпрямилась и поставила кастрюлю на плиту, положив возле нее полотенце. Эрна увидела помрачневшее лицо матери. Она как будто ожидала серьезного разговора.

– Я бы задала вопрос по-другому: что с тобой произошло? – Мать не сводила взгляда с дочери.

Девушка нахмурила лоб, но ничего не ответила.

– Да, я не была хорошей матерью, Эрна, признаю, – после долгой паузы выдавила из себя женщина. – Я не была рядом, когда ты в этом нуждалась. Я не умела быть матерью. Когда после развода ты выбрала отца, я испытывала сильную обиду. Хотя на самом деле мне не на что обижаться. Я сама виновата… А еще я поступила дико некрасиво, оставив тебя одну в горе. Если бы могла вернуться в прошлое, я бы все бросила и поехала к тебе, но, к сожалению, время нельзя повернуть вспять. Что было, то прошло. Я могу лишь сделать выводы. Как мать я была и, скорее всего, остаюсь ужасной. Ты имеешь полное право злиться на меня. Полное право игнорировать и не интересоваться моей жизнью.

Эрна молча слушала маму, впитывая каждое слово. В прошлом она мечтала об этом разговоре. Мечтала, чтобы мама признала свою ошибку и попросила у нее прощения. За то, что считала ее лишней, за то, что в самые трудные периоды жизни ее не было рядом. И вот спустя почти двенадцать лет это случилось.

– Два года назад ты просто исчезла. Я думала, что все пройдет. Нужно дать немного времени, чтобы ты пришла в себя после трагедии. Но ничего не менялось. Ты не просто вычеркнула меня из своей жизни, ты считала меня мертвой! Когда я смогла до тебя дозвониться, ты сказала по телефону, что я ошиблась номером, что ты не та Эрна, которую я ищу, что твои родители погибли в автокатастрофе!

– Очень странно… Да, я до сих пор зла на тебя, но чтобы считать мертвой… – удивилась дочь.

– Я сама не знаю, что это было… Я пыталась как-то доказать тебе, что ты ошибаешься, но ничего не выходило. Твое состояние было похоже на временное помешательство…

– Ладно, допустим, после моего резкого переезда я… как это сказать правильно… ну, решила считать тебя мертвой… Как тогда ты узнала, что я живу в Берлине?

– Мне помогла чистая случайность. Ты забыла у Джакоба телефон. Я так поняла, он смотрел его, так как сам позвонил мне. Сказал, что прочел переписку, где я слезно прошу тебя ответить и дать возможность поговорить. От него я узнала, что вы встречаетесь, скоро свадьба, что твои родители мертвы. – Мама подчеркнула последнее слово интонацией. – Я испытала жуткий шок, услышав это! Я думала, такую чушь ты сказала только мне, но нет… Ты жила этой мыслью! Мне захотелось поговорить с тобой, узнать, что происходит в твоей душе, но даже когда Джакоб просил тебя поговорить со мной, ты поднимала скандал. Утверждала, что я сумасшедшая, которая преследует тебя! Что тебе это уже надоело, ты заблокируешь мой номер и вообще обратишься в полицию.

Она замолчала, глядя прямо в глаза дочери и не отводя взгляд.

– Я попросила, чтобы Джакоб следил за тобой, чтобы по возможности писал мне. Он так и делал. Через несколько месяцев он пригласил меня на вашу свадьбу. Втайне от тебя, конечно. Я прилетела, думала, мы сможем поговорить, но… Я до сих пор не понимаю, почему ты так поступила. Ты выгнала меня, обозвав перед всеми сумасшедшей. Неужели я так ненавистна тебе?

– Я не понимаю… Это совсем на меня не похоже…

Губы Эрны задрожали. Она не помнила ничего, что говорила сейчас мама. Она не верила этому. Такое чувство, что ей рассказывали о совершенно другом человеке. Да, пусть она была зла на мать, пусть считала ее виновной в том, что случилось два года назад, но хоронить заживо, да еще выгонять с собственной свадьбы?! Насколько сильно нужно ненавидеть человека, чтобы так поступать?!

Эрна молча проглотила нахлынувшие слезы и спустя минуту, обдумывая услышанное, обратилась к маме:

– Мне все еще больно от того, что случилось в марте… Я никогда не смогу забыть этого… Я не обещаю, что быстро поменяю свое отношение к тебе, но мне правда ужасно стыдно. Не верится, что я могла так поступить с тобой. Пусть мы не ладим, пусть мы не близки настолько, насколько хотелось бы, но никто не заслуживает такого.

Проговорив это вслух, она осознала, что как бы ни хотелось обвинять мать в том, что случилось с ней в марте, та не виновата. Никто не виноват. Это было не более чем ужасное стечение обстоятельств. Эрна сглотнула, набралась смелости и, удерживая слезы, продолжила:

– Прости меня, мам.

Голос дочери дрожал, она заметила, как глаза матери стали мокрыми. Эрна сама еле сдерживала эмоции.

– О, дорогая… – Женщина подошла к дочери и обняла ее. – Если бы я была зла на тебя, то не прилетела бы сегодня. Да, мне было очень больно, но, возможно, я заслужила такое отношение… Мне так жаль, мне так жаль… Прости меня за прошлое. – Она выпустила девушку из объятий и вытерла слезы со своих щек.

– И ты прости меня, мама. Я не знаю, почему так поступила. Если бы вспомнить…

– Ничего, дочь. Я тоже хороша. Так что давай оставим это в прошлом. Завтра утром у меня самолет, не хочу снова расставаться на печальной ноте. – Мать обхватила влажное лицо дочери руками. – Ты же не откажешься поужинать со мной?

– Конечно, не откажусь, – улыбнулась Эрна.

Мама убрала руки и подошла к плите, чтобы разложить спагетти по тарелкам.

– О, совсем забыла, до девяти нужно успеть сходить в магазин. Завтра вам с Джакобом совершенно нечего будет есть. Ну, и в круглосуточную аптеку забежать.