– Девушка, вы куда? – окликнули ее уже перед самой дверью.

– Мне назначено, – намеренно раздраженно кинула она, надеясь, что ее уверенный тон убедит секретаря в том, что она имеет право здесь находиться, и решительно распахнула дверь.

Велеев был на месте. Он удивленно поднял глаза из-под невесомых, кажущихся невидимыми, очень дорогих очков и с недоумением уставился на посетительницу. Арсения сняла кепку и сдвинула маску на подбородок.

– Здравствуйте, Артур Денисович. Я войду?

– Ты вообще-то уже вошла, но уж коль спросила, то нет, нельзя. Заметь, я не спрашиваю, зачем ты явилась. Тебя здесь не ждали, так что проваливай. И дверь поплотнее прикрой, сквозняк, знаешь ли, всякую заразу может в кабинет принести.

– Я не уйду, – спокойно произнесла Арсения, усаживаясь на стул, – нам надо поговорить.

Взгляд Дедушки из насмешливо-удивленного превратился в жесткий, деловой.

– А ты наглая, – коротко констатировал он, – не изменилась вовсе. Ну, говори.

– Вчера у меня был концерт в «Роккке».

– Ты что, хочешь, чтобы я тебя поздравил? – Велеев удивленно поднял одну бровь.

Что это – отличная актерская игра или он действительно ничего не знал о ее концерте?

– Поверь мне, любой твой концерт, тем более в «Роккке» – это случайность. Возможно, ошибка. Уверяю тебя, больше ты эту сцену не увидишь. Только если из зала.

– Артур, вы не хотите прекратить эту травлю? – внезапно для себя спросила она. – Вам самому не надоело?

– Я же урод, ты забыла, девочка? Или ты передумала и хочешь извиниться?

Арс оставила вопрос Велеева без ответа. Впрочем, скорее всего, ответ ему и не требовался, Арс была уверена, что это ничего бы не изменило в отношении Артура к ней.

– Вчера на концерте убили моего продюсера, Эдуарда Островского. Его скинули с колосников прямо ко мне под ноги. Это он устроил мне концерт в клубе. Не знаю, как он обошел ваши… Кхм… Рекомендации, – она попыталась усмехнуться, но вышло плохо, усмешка получилась кривой, – но у него явно был талант.

Артур смотрел на нее внимательно, с интересом. Арсения замолчала, ожидая, как отреагирует на ее слова Велеев. Он помолчал немного, словно оценивая, заслуживает ли она ответа, и наконец произнес:

– Мне твой придурок самодеятельный до лампочки. С талантом или без. Я не знаю, откуда он взялся и что у него за связи, но меня бы он все равно не переиграл. И ты не переиграешь, я все равно перекрою тебе кислород.

– А вы еще большая тварь, чем раньше. – Светлова сама не поняла, как из ее рта вырвались эти слова, но сдержать их просто не сумела. – Мстительная сука. Это вы убили Островского, я докажу это, и вы сядете.

Велеев усмехнулся, глубоко и разочарованно вздохнул, словно ожидал чего-то подобного.

– Жаль, что жизнь тебя ничему не научила. Ты не заслуживаешь этого, но я все же поясню. Еще раз. Мне нет нужды убивать твоего продюсера, он никто, так, случайный человек, которому почему-то повезло. И я его не трогал.

– Я вам не верю.

– А тебе и не надо. Но чтобы ты не тратила мое время и не шлялась сюда, как к себе домой, я тебе кое-что покажу.

Он откатился назад на большом офисном кресле и с трудом выпрямился. Отошел от стола и встал, демонстрируя сухую фигуру в потертых широких джинсах и пиджаке, который стоил в несколько раз больше средней зарплаты тех, кто обычно ходил на его концерты. Одна штанина джинсов была обрезана до колена, из-под нее торчала белая гипсовая повязка.

– Сломана. – Он весело пожал плечами. – Неудачно покатался на сноуборде, знаешь, возраст уже не тот. Так что, девочка, даже если бы я захотел забраться на колосники, чтобы скинуть с них твоего продюсера, я бы просто не смог этого сделать. Физически. Да и незачем мне это. Ну что, сама уйдешь или охрану позвать?

*

Арсения вдохнула неожиданно по-летнему жаркий майский воздух – когда успело так потеплеть? – и с горечью посмотрела на офис «ВелиАр». Похоже, она повторила свою же ошибку. Второго раза Артур ей точно не простит. Он, конечно, и первый не забыл, как оказалось, но теперь, видимо, уничтожить ее станет для Дедушки делом принципа. В конфронтации с Артуром Велеевым она зашла так далеко как никто другой.

«А может, Велеев все-таки замешан в убийстве Островского? – вдруг подумала она. – То, что у маэстро сломана нога, означает только, что его самого не было в клубе. Но это не значит, что произошедшее не его инициатива – о заказных убийствах знают даже школьники, а уж возможностей и связей у мэтра больше, чем у любого среднестатистического обывателя.

Да. Надо разобраться. Если Артура посадят, то ее проклятью под названием «ссора с влиятельным человеком» придет конец.

Арс уселась за руль. Надо было проверить, на сколько хватит оплаченного времени парковки, но сил совершенно не осталось. Разговор с Велеевым опустошил ее. Она долго невидящим взглядом смотрела на приборную панель, а потом, словно что-то решив для себя, стремительно достала телефон, что-то поискала в нем и нажала на кнопку вызова. Абонент не заставил долго ждать и уже после второго гудка Арсения услышала добродушное:

– Да, да!

– Владимир Маркович, доброе утро, вы можете сейчас говорить? – хотела произнести она, когда ее собеседник, не дождавшись первой реплики абонента, сам затараторил в трубку:

– Давай, душа моя, поскорее говори, что там у тебя приключилось. Если на прием, то лучше к Верочке, она тебе окошко удобное подберет. Или что-то болит сильно? Тогда приезжай, конечно, хоть сейчас. Мы тебя потихонечку проведем. Может, чуть подождать придется, но…

Арсения улыбнулась, вспоминая забавную привычку своего давнего знакомого вслух вести даже не начавшийся еще диалог. Владимир Маркович Селин, известный врач, заведовал частным медицинским центром. Это было дорогое элитное заведение. Пациентов у них было немного, но все они были личностями медийными. Ну, или просто при деньгах, что, конечно же, не отменяет популярность.

Арсения сегодня не собиралась к доктору, ей нужен был сын Владимира Селина – насколько она помнила, его звали Илья. Этот золотой мальчик, человек, который мог выбрать себе любую профессию, любой, даже богемный образ жизни, наперекор родителям пошел работать в правоохранительные органы. Она знала Илью по рассказам его отца, и он единственный сейчас мог бы подсказать, как правильно ей вести себя в сложившейся ситуации.

– Владимир Маркович, здравствуйте! – медленно, нараспев проговорила она. – У меня ничего не болит, не беспокойтесь. Мне нужно поговорить с вашим сыном.

– Ах, ты же с Илюшей моим так и не познакомилась! Мы с Ларисой Игоревной так надеялись на вашу дружбу, но ты, вертихвостка моя неугомонная, так и не собралась. Все, душа моя, припозднилась ты, поезд ушел. Илюша женился, они в Испании обосновались, живут не тужат, дочку воспитывают.

– Значит, он больше не работает в полиции, – расстроилась Арсения. – Как жаль, я так надеялась, что он сможет помочь.

– Так тебе мой Илюша по делу нужен… А я-то понадеялся, что ты за ум взялась, жениха ищешь…

– Что же вы расстраиваетесь, Владимир Маркович? Вам радоваться надо, что я на вашего Илюшу не претендую. Я вообще-то партия не очень выгодная, с проблемами, да и характер у меня так себе. Мне нужна помощь, лучше, если это будет сотрудник полиции, который даст несколько советов, не официально, а так, скажем, в обход.

– Ладно, душенька, я понял, что тебе нужно. Давай я Илье напишу, он посоветует кого-нибудь из коллег, если, конечно, у него еще остались контакты. С тобой свяжутся, а ты уж сама договоришься, как отблагодарить. Сейчас время такое, сама понимаешь.

– Конечно, конечно! Вы только попросите, чтобы мне поскорее позвонили, дело срочное.

Глава 3. Новые горизонты

– Ты чего, королева-мать, умом тронулась?

Этими словами ее встретила Нинель. Арсения, которая уже порядком привыкла к юбке и перестала спотыкаться в ней на каждом шагу, тоже подумала, что Нина немного того. Иначе с чего бы ей приветствовать Арс таким странным образом? Потом, проследив за взглядом сотрудницы, поняла, что ее реакция обусловлена не чем иным, как нетипичным для начальницы нарядом.

– А, это так, новый образ, расширяю горизонты.

– Ну-ну. – Помощница слишком хорошо знала пристрастие Арс к черному цвету, поэтому, конечно, не поверила.

В студии, как обычно в дни, когда группа не планировала репетировать, присутствовала только Нинель. Даже через приличный слой косметики на лице помощницы было видно, что девушка простужена. Именно поэтому Нинель и не было на концерте в этот раз – попробуй исполнить вокальную партию, когда у тебя болит горло и заложен нос. Работа в офисе иное, здесь по крайней мере можно отмолчаться, поберечь связки. Конечно, Нинель не смогла остаться дома, она задумала несколько конкурсов для подписчиков в социальной сети, для этого нужно было подготовить и упаковать подарки. Арсения же приехала в студию, чтоб подписать диски и открытки для поклонников.

– Вот скажи, зачем ты пришла? Отлежалась бы дома, я бы сама все сделала.

– Какая разница, где болеть, – хрипло возразила Нинель. – Я не могу дома долго находиться, мне нужно чем-то заниматься. Посижу в тишине, подарки упакую, соцсети твои помониторю. Давай, что ль, чаю попьем? Я как раз заварила зеленый.

– Ладно, трудоголик мой дорогой, наливай, – улыбнулась Арсения, – а я пойду переоденусь.

Нинель посмотрела насмешливо на начальницу: похоже, новый образ ей все-таки не комфортен, раз Арсении нужно переодеться, но на этот раз никак не прокомментировала непривычный наряд. Арс вытащила из шкафа белую свободную футболку и черные брюки с широкими белыми полосами по бокам и скрылась в соседнем помещении.

В их студии было две комнаты. Первая – главная, ее ребята еще назвали пультовой – предназначена для репетиций коллектива и создания записей. Комната была отделана шумоизоляцией, Арсения потратила немало сил и средств, чтобы рабочие сделали ее звуконепроницаемой. Помещение было наполнено проводами различной длины и степени спутанности, здесь стояли микрофонные стойки. Звукозаписывающее оборудование, барабанная установка и электронное пианино завершали интерьер.

Гитары, как правило, ребята приносили с собой, никто не хотел надолго расставаться со своим инструментом. Пусть даже у каждого из них дома, так же, как и у Арсении, было по несколько экземпляров.

Вторая комната была значительно компактнее, но выполняла гораздо больше функций. Это был и кабинет, где хранились все юридические документы по группе, и кухня, в углу примостились диван, рядом с ним кулер и небольшой стол, где расположились чайник, микроволновка и полочка, куда они складывали чай, конфеты и печенье. За микроволновкой, Арсения знала, трусливо пристроилась початая бутылка скотча. Да, заповедь Светловой «не бухать там, где мы делаем музыку» исполнялась почти всегда.

Здесь же стоял шкаф, куда Арс и ее ребята складывали запасную одежду – попробуй провести за репетициями день и не вспотеть.

– Сюда едет жена Островского, – крикнула Нина. – Сеня, ты слышишь?

– Зачем? – спросила Арсения, высунув голову и обнаженное плечо из-за приоткрытой двери. Мысль о том, что жену Островского теперь надо называть вдовой, озвучивать она не стала. Какая, в сущности, разница? Все и так всё понимают.

– Да я сама не знаю. Она что-то объясняла мне про документы, я ничего не поняла, а потом сказала, что ей надо с тобой о чем-то поговорить. Короче, я пригласила ее сюда, ты ведь не против?

– С чего бы мне быть против? – Арсения, одетая как обычно, прошла к шкафу и поглубже запихала в него скомканный пестрый наряд. Она взяла со столика дымящуюся кружку с ароматным чаем – у Нины был отличный вкус – и с наслаждением уселась на диван. Все-таки есть вещи, которые без сомнений можно назвать целебными. Хорошая песня на вовремя включенной радиоволне, чистый лист бумаги и ручка, готовые к новым рифмам, внезапно родившимся у тебя в голове и, конечно, чашка горячего чаю и задушевный разговор с тем, кто тебя понимает.

После разговора с Велеевым Арс загрустила. Светлова понимала, что даже если бы она извинилась, наладить отношения с Артуром ей бы вряд ли удалось, слишком уж он злопамятен. И все равно Арс корила себя за несдержанность, своей очередной грубостью она сделала еще хуже.

Нина слушала ее внимательно, не перебивала. Только один раз тяжело вздохнула, как раз в тот момент, когда Арс пересказала, какие именно претензии и какими словами Светлова высказала Велееву.

Стук в дверь раздался, когда девушки выпили по две чашки чаю. Пришла жена Островского. Нинель дипломатично выскользнула за дверь, оставив Арсению наедине с молодой женщиной по имени Динара.

«А дверь в студию Нина не закрыла, – машинально отметила Арсения. – Вот лиса любопытная».

На лице вдовы почти не было косметики, одета она была в просторное платье цвета хаки и черные кеды. Светлова разглядывала ее украдкой. Сложно было понять, что в облике женщины казалось неправильным.

«Она слишком молода для того, чтобы становиться вдовой. – Арс внезапно поняла, что именно во внешнем виде женщины напрягало ее. – Она младше Островского лет на двадцать».

Нет, Арсения не была ханжой, спокойно относилась к союзам, где у партнеров большая разница в возрасте, неважно, кто из пары старше, а кто моложе. Только вот смотреть на молодую женщину, которая в свои тридцать лет осталась вдовой, было очень больно. Хотя какая разница, в каком возрасте терять близкого человека, в любом случае это горе, и для того, чтобы справиться с ним, нужно немало сил.

– Примите мои соболезнования, – произнесла Арсения, когда они с Динарой уместились на том же диване, на котором только что чаевничали с Ниной. Арсения налила гостье чай.

– Спасибо, – выдохнула Динара. – У меня еще не получилось привыкнуть к мысли, что Эдуарда больше нет. Мы ведь вместе не так давно, поженились меньше года назад. Можете рассказать, как он погиб? Это ведь случилось прямо у вас на глазах.

Так вот зачем она пришла. Хочет узнать историю из первых рук. Только вот Арс говорить об этом совсем не хочется. До сих пор тело содрогается, когда она вспоминает, как открыла глаза там, на сцене, и поняла, что случилось непоправимое.

Даже странно, она ведь поэт, сама сочиняет тексты для песен, и в какой-то момент ей стало казаться, что не только в творчестве, но и в жизни она может говорить на любые темы. Он писала много – о любви, смерти, войне. Единственная тема, которой она не касалась принципиально, – политика. Арс хорошо знала свои недостатки и лишь в этом случае ей хватало выдержки не соваться туда, где наделать глупостей своей несдержанностью было страшновато.

– Вряд ли вам поможет мой рассказ, – Арсения покачала головой, она не собиралась мучить женщину, расписывая подробности гибели ее мужа, – в нем нет ничего, что помогло бы вам справиться с горем. Лучше запомните Эдуарда живым, в сущности, важно только то хорошее, что было у вас, пока он был жив, а все остальное пусть останется за кадром. Теперь это уже не так важно.

– Вам, наверное, и самой тяжело об этом говорить? – проницательно заметила Островская. Арс в ответ только кивнула. – Вы не видели, кто это сделал?

Арсения покачала головой. Говорить действительно было сложно.

– Ему угрожали, – вдруг сказала Динара. – Я не знаю кто, муж был не слишком откровенен, когда дело касалось проблем, но я несколько раз слышала его разговоры по телефону. Как жаль, что…

Динара заплакала. Арсения понимала ее. Когда умер папа, основным чувством, которое охватило ее с головой, была жалость. Не к себе, нет. Ей было жаль, что она не успела сделать то, что откладывала. Редко говорила папе, как на самом деле его любит, не так часто звонила – ведь у нее столько дел, столько планов. Хотела подарить ему электронную книгу, папа так о ней мечтал, и как-то не собралась. Она думала, что все успеет, а оказалось, что на то, чтобы все успеть, ей выделили не так много времени.

– Мне тоже очень жаль. Эдуард немало для нас сделал, у нас благодаря ему все только начало налаживаться. А вы работали вместе?

– Я нотариус, к музыке имею весьма далекое отношение, только как слушатель. Но зато я знаю, как он хотел, чтобы у вас все получилось. – Динара вытерла слезы и глубоко вздохнула, успокаиваясь. – Он был уверен, что вместе вы сможете добиться грандиозного успеха.

Из студии в это время полилась музыка. Видимо, Нине надоело подслушивать, и она решила включить радио. Арс отчетливо услышала припев старого хита, который постоянно крутили по телевидению лет десять назад:

Улететь и не вернуться,

Быть с тобой и не проснуться.

И в объятиях твоих

Сладкий сон меня сморил.

– Представляете, какую ерунду сочиняют, – заметила Островская. – Эдуард понимал толк в музыке, он долго работал за рубежом, знал цену настоящим музыкантам. Я так сильно его любила, как же он мог так со мной поступить?

*

Арс давно не было так хреново, как после разговора с Динарой. Она быстро подписала диски, которые Нина запланировала подарить фанатам и, даже не посмотрев информацию в навигаторе о пробках, рванула домой.

Пожалеть о своей беспечности ей пришлось почти сразу. Как только она выехала из переулка, где располагалась студия, тут же попала в затор – где-то впереди случилась авария, которая перегородила две из трех полос. Происшествие наложилось на пиковое вечернее время, когда весь офисный рабочий люд устремляется по домам, и эти обстоятельства в сумме создали такую пробку, в которой движение более статика, чем динамика.

Арсения настроила магнитолу на «Лейлу» Эрика Клэптона – эта песня всегда ее успокаивала – и на секунду закрыла глаза, чтобы привести в порядок обрывки тревожных мыслей. Этого мгновения хватило, чтобы пропахший выхлопами майский воздух разрезал нестройный хор автомобильных клаксонов – зазевалась на дороге дамочка, позволила себе расслабиться. Арс продвинула машину вперед на полтора освободившихся метра, вытащила из бардачка самые большие темные очки, которые ей в свое время удалось найти – в целях конспирации – и нацепила их на нос. Очень хотелось крикнуть из окна что-то резкое, а то и показать нетерпеливым товарищам по дороге средний палец – ее нервы, похоже, действительно были на пределе, но она понимала, что все это ей нисколько не поможет. И уж если поддастся искушению, а ее узнают, в прессе будет скандал. Поэтому она спрятала глаза за темными очками, а мысли за красивой мелодией и приготовилась к долгой дороге.

Когда она уже почти смирилась с тем, что ей придется провести за рулем не только вечер, но и часть ночи, зазвонил телефон. Сдержанный мужской голос представился Леонидом и сказал, что он от Селина. Какого – младшего или старшего – не уточнил.

– Вам удобно сейчас разговаривать? – тихим уверенным баритоном спросил он.

– Как раз сейчас удобно, только наушники подключу. – Арс зашерудила рукой в сумке в поисках чехла с гаджетом. Выцепила наушники, достала из чехла и вставила себе в уши. Собеседник терпеливо ждал. – Все, Леонид, я готова общаться.

– Владимир Маркович сказал, что у вас деликатная проблема, но в подробности не вдавался. Какая помощь от меня требуется?