Я просто сижу, притоптывая ногами. У меня в запасе есть еще час. Ройс такой козёл. Я больше не хочу его видеть. Он и раньше подкатывал ко мне, но не так омерзительно. Внезапно, я слышу приближающиеся шаги, и замираю. Если это учитель, то осуждающий взгляд мне обеспечен. Если ученик, то я как-нибудь переживу. Я обеспокоенно смотрю туда, откуда слышатся шаги, и наблюдаю, как из угла заворачивает Дилан. Кто угодно, только не он! Он идет и смотрит на меня жалостливым взглядом. Я начинаю до остервенения ненавидеть этого парня. Кто он такой, чтобы жалеть меня? Кем он себя возомнил? Без году неделя в школе, и уже такая напыщенность. Ещё один козёл в мою копилку!

Он проходит мимо нарочито медленно, я в этом уверена. С облегчением вздыхаю, когда он заходит в кабинет. Я осознаю, что мне не хочется идти на вторую пару. Я беру рюкзак и иду ко входу. Ищу глазами куртку, которую выкинула утром, но ее нигде нет. Наверняка, ее подобрал прилежный ученик и отнес в кабинет находок. Я иду, зная, что моя мать на работе, и мне не придется выслушивать нотации, почему я не в школе.

Солнце бьет мне в глаза, как будто тоже взбунтовалось, но мне хорошо. Я сбежала с уроков и от этого мне весело. Возможно, Ройс во время перемен будет пересказывать все те слова, что он мне говорил, Тому. Может быть, Том его ударит, но это не факт. Том трус. Он не захочет портить отношения с Ройсом. Ведь у Тома нет друзей, кроме нас. Другие нас считают отбросами, потому что мы выглядим как хотим, а мнения других нас не заботит. Мы не ходим на все эти алкогольные вечеринки. Мы не общаемся с другими ребятами. Нам плевать на все спортивные матчи и эти танцы стриптизёрш-черлидерш. Серьезно, они танцуют как эти чертовы стриптизерши, только бесплатно. Я больше чем уверена, что папочки приходят посмотреть не на игру своих сыновей, а, чтобы потом подрочить у себя в кабинете вечером, вспоминая их зазывные движения. Слово папочка всплывает в моей голове, и я начинаю заставлять себя думать о другом. Я могу думать о Дилане. Нет, я не хочу думать о нем. Но мысли возвращают меня к нему, и я понимаю, что еще думаю о нем, когда вхожу в дом.

5. Вернувшись со школы, я заваливаюсь спать. Солнечное утро меня разморило, а после перепалки с Ройсом я вымотано. Когда я открываю глаза, я не могу сначала понять, это утро или всё еще день. Я протягиваю руку к телефону, чтобы взглянуть на время, но черный экран разбивает мне надежды. Так не хочется вставать с постели, но, если я не узнаю, который час, сойду с ума. Я встаю, подключаю зарядку к телефону и жду, когда появится первая черточка. Телефон загорается голубым светом, когда я включаю его. На часах полдень. Скоро вернется матушка.

Я сажусь на кровать, и чтобы убить время, пока телефон заряжается, начинаю прибираться. Я виню себя за то, что сбежала с уроков, и эта вина заставляет сейчас меня делать уборку в комнате. Во время уборки я прикидываю, чем мне заняться вечером. Можно снова сходить в то кафе. Но для этого нужно просить у матери деньги. А после того, как я ее обманула с покупкой телефона, не уверена, что она мне их даст. Одно знаю точно, не хочу видеть Тома, Ройса и Дилана. Его не хочу видеть в первую очередь. А вдруг он снова придет в то кафе? Нет, это невозможно! Том упоминал, что он и Дилан теперь соседи. А дом Тома находится на другом конце Эшвилла. И скорей всего Том уже потащил его в ту мрачную забегаловку. Представляю, как Мэдисон обхаживает Дилана, чтобы затащить его в постель.

Мне, конечно, плевать с кем он спит. Но, пожалуйста, только не с Мэдисон. Пусть он отымеет всю школу, но не эту тупую корову. Я аккуратно складываю последнюю вещь и закрываю шкаф. Прислоняюсь затылком к дереву и оглядываю комнату. Она маленькая, здесь помещается только кровать, небольшой шкаф и туалетный столик. Раньше это была комната бабушки. Но когда она умерла, эту комнату закрыли. А потом в ту комнату перебралась я. В те годы я думала, что, если бабушка умерла здесь, значит и смогу. Но в какой-то мере я и так уже была наполовину мертва. Но время проходило, а я оставалась живее живых. С разодранной душой и сломанной детской психикой.

Я слышу, как хлопает входная дверь. Мне нужно что-нибудь придумать, чтобы вытянуть с нее деньги. И отправиться в то кафе. Я считаю до десяти, открываю дверь и спускаюсь вниз. Она стоит еще у двери, прислонившись к ней. Ее глаза зарыты, она не видит, что я рассматриваю ее. А я впервые за долгое время изучаю ее, как будто мы давно не виделись.

– Тиа!

Мать открывает глаза и смотрит на меня. Я догадываюсь, что она услышала мои шаги. Еще стою на лестнице, подумывая вернуться в комнату. Но когда представляю, что сижу дома вместе с этой женщиной, меня настигает решительность.

– Мне нужны деньги! – заявляю я безоговорочно.

Она ничего не отвечает, а просто открывает сумку. Роется в кошельке и достает купюру. Всё было бы проще, если бы мы находились в одной из наших комнат. Она просто положила деньги на столик, а я взяла бы, не прикасаясь к ней.

– Этого мало? – она видит, что я колеблюсь.

– Хватит, – я киваю ей и подхожу, чтобы взять деньги.

Когда я беру купюру, я поднимаю на нее глаза. В ее печальных глазах сквозит что-то непонятное. Я уверена, что раньше я знала, что это. Но я не хочу думать об этом, просто засовываю деньги в карман и поднимаюсь к себе в комнату.

Одежда, в которой я спала, не подходит для прогулок по вечернему городу. Я открываю шкаф и достаю джинсовое платье. Сегодня я умнее, чем вчера, поэтому беру с собой кожаную куртку. О куртке Дилана, которую я выбросила утром, немного сожалею. Но потом вспоминаю, как он повёл себя как мудак около школы, и перестаю сожалеть.

Спускаюсь по лестнице, прохожу мимо гостиной. Мельком высматриваю женщину, с которой я живу в этом доме. Она сидит в гостиной и смотрит телевизор, который работает на полную громкость. Она что, глухая? Я выхожу из дома, громко хлопая дверью. Чем дальше я отдаляюсь от дома, тем мне становится спокойней. Там мне всё напоминает о том, что произошло. По её вине. Щипаю себя за бедро, чтобы вырваться из круговорота своих воспоминаний.

Вдалеке вижу знакомую неоновую вывеску. Подхожу ближе, присматриваясь к светящимся окнам. Через стекло вижу, что кафе снова пустое. Интересно, здесь когда-нибудь бывают клиенты? Захожу внутрь, и расслабляюсь. Всё та же официантка снуёт между столиками, поправляя меню. Завидев меня, она теряется. Ведь вначале я ей понравилась. А моя татуировка ей не понравилась. Но ведь на то и был расчёт, чтобы не нравиться людям.

– Привет!

Она расплывается в улыбке, и мне приятно, что она решила выбрать меня, как меня, а не как девушку с татуировкой черной птицы.

– Привет! – отвечает она мне. – Я – Тесс.

– Привет, Тесс! – снова здороваюсь я и мы смеёмся.

Я сажусь за тот же самый столик, лицом к двери. Она подходит ко мне, так же держа наготове ручку и блокнот. Я делаю заказ, и резко выпаливаю:

– Поужинаешь со мной?

Она краснеет, видимо, приняв мои слова, как свидание. Я хохочу над этой ситуацией.

– Хэй! Я просто хочу тебя угостить.

Я вытаскиваю стодолларовую купюру и машу перед нею. Она облегченно вздыхает и соглашается.

– Можешь заказать всё, что хочешь, – кричу ей вслед.

Через пару минут она возвращается с заказом на двоих и садится напротив меня. Она уже сняла свой фартук и выглядит почти как моя подруга. Если бы она, конечно, была у меня. Но у меня нет подруг или друзей. Я не завожу с людьми долгие отношения. Я просто вожусь в компашке приятелей со школы, которые не знают обо мне ничего. Всё что им нужно знать, это моё имя и номер моего сотового. Этого вполне достаточно, чтобы общаться ни о чем.

– Я о сих пор не знаю, как тебя зовут, – говорит Тесс, отпивая кофе.

– Тиа!

– Интересное имя!

– Ты давно здесь работаешь? – я перевожу тему. Не хочу, чтоб она распространялась о том, какое у меня имя. Дальше дойдут вопросы о моей семье, и всё такое в том же духе.

– Нет, – она отвечает смеется. – Вчера, это был мой первый день в этом кафе.

– Да, мой тоже, – мы хихикаем, как будто нас связывает общая тайна.

Звон колокольчика, как дежавю, заставляет меня вздрагивать. В кафе входит Дилан, и я чувствую себя глупой. Тесс оборачивается и громко ойкает.

– Спасибо, что угостила.

Она вскакивает и бежит за стойку, чтобы надеть свой фирменный фартук. Подходит к нашему столику и убирает свою посуду, из которой она только что ела.

– Всё нормально, – говорю я. Странно, что она ведёт себя так, словно ее за чем-то нехорошим застукали.

Дилан стоит посреди кафе, как будто выбирает, куда ему присесть. Я с ним согласна, выбор огромный. Кафе пустое, ну если не считать меня. Но я готова слиться с пустотой, что я всегда, впрочем, и делаю. Он идет в мою сторону уверенным шагом. Я качаю головой, предупреждая его, что это плохая идея. Но он подходит и плюхается на кожаный диванчик. Первая мысль, возникшая в голове, что надо уйти. Но вторая мысль вынуждает меня остаться. Это мой тихий оазис за столиком в конце кафе. И я никуда не уйду.

Он кладёт руки на стол, скрестив пальцы. Его темные волосы удачно гармонизируют с черными глазами. Он вообще мне кажется парнем с другой планеты. Таких в нашем городе я ещё не встречала.

– Тебе заплатили, чтобы ты сел рядом со мной? – я язвлю, потому что хочется хоть как-то выбить этого парня из колеи.

– Я и сам могу заплатить, – он отвечает грубым голосом.

Мы смотрим друг другу в глаза, не отрываясь. Нашу гляделку прерывает Тесс.

– Что-нибудь будете заказывать?

Она обращается к нему, но смотрит на меня. Я уже почти доела свою еду, но не собираюсь прощаться.

– Тесс, можно мне еще кофе?

Она кивает и записывает, но не уходит. Дилан, мудак такой, сделай уже заказ! Он отводит свой взгляд от меня и поднимает голову на Тесс. Мне ее немного жалко, потому что она наверняка не встречала таких самовлюбленных козлов.

– Мне черный кофе!

Ой, ну надо же, мистер Долбаный Болван наконец-то заговорил. Тесс быстро растворяется в кухне кафе, а мы продолжаем испепелять друг друга взглядом.

– Думаешь, эта татуировка делает тебя крутой?

– А ты думаешь, что твои татуировки не доказывают, что ты козёл? – парирую я.

Он откидывается на диван, и его самодовольная улыбка блуждает по лицу. Прищурив глаза, он разглядывает меня с интересом. Я поднимаю брови в удивлении, потому что его взгляд останавливается на моей груди.

– Первый раз видишь грудь? – спрашиваю.

– Да, первый раз вижу, чтобы у девушки вообще не было сисек.

Он меня офигенно поставил на место. Но я не сдаюсь и продолжаю нести чушь:

– Полшколы дрочат на мои маленькие сиськи, понял?

Он продолжает улыбаться, и меня это выводит. Я хватаю кожаную куртку и встаю, чтобы выйти. Он тоже встает, раскинув руки.

– Что?

Он выдергивает куртку из моих рук и кидает ее на диван.

– Какого хера?

– Она моя, – заявляет он.

Я обескуражена его поведением, и наклоняюсь, чтобы достать куртку. Но он перехватывает меня и пригвождает к стене. Дилан трётся лицом о мои плечи. И я чувствую приятное ощущение внизу живота. Я уверена, что его тоже накрыла волна возбуждения. Это чувствуется по его телу, он дрожит в сантиметре от меня. Я закусываю губу, чтобы не издать стон. Не хочу, чтоб он думал, что он завёл меня. Его руки уже не держат меня. Они ласкают моё тело, опускаясь всё ниже. Я отталкиваю его, когда вижу, что к нам идет Тесс. Она ничего не видела, потому что смотрела, как бы не расплескать кофе.

Я выскакиваю из кафе и бегу в сторону дома. Меньше всего мне хочется, чтобы меня преследовал мой незнакомец. Я забегаю в дом и бегу в ванную комнату. Нельзя, чтобы его прикосновения остались на моей коже. После холодного душа я запрыгиваю в постель и говорю сама себе, что я больше никогда не появлюсь в том кафе. С этими мыслями я погружаюсь в ночную темноту.

6. Я каждую ночь просыпаюсь с кошмарами, которые душат меня. Они приходят снова и снова, чтобы забрать последние остатки настоящего. Будущее, такое туманное и расплывчатое. А прошлое, вот оно, всегда рядом со мной, но я не позволяю себе полностью погрузиться в темноту. Я сижу в своей потели. Простыня скомкана, и это значит, что я снова кричала во сне. Раньше, моя мать прибегала ко мне посреди ночи, оставаясь в комнате до утра. Но, когда я стала старше, я запретила ей делать это. Запретила входить в мою комнату. Она больше не должна распространять здесь все мои детские страхи и воспоминания. Здесь должно быть только моё состояние души. Мой островок личного комфорта.

За окном ещё полутемно. Я гляжу на мобильник. Шесть утра. Классно, что не надо тащиться в школу. Воскресенье. Ненавижу выходной, потому что не знаю, чем заняться в этот день. Но и люблю воскресенье, потому что не надо так рано вставать с постели. Спать мне не всегда удается из-за кошмаров. Но просто поваляться, чувствуя себя ленивой задницей, это я всегда за.

Но нужно вставать, потому что хочется есть. Я не надеваю тапки, не хочу, чтоб моя мамаша услышала, как я крадусь в кухню. Босиком спускаюсь по лестнице, оглядываясь по сторонам. Не хватало мне сейчас задеть что-нибудь и уронить. В комнатах достаточно темно, но я вижу очертание кухни. Щелкая включатель, и яркий свет бьет по глазам. Зажмуриваю, и открываю вновь. Еще полминуты уходит на то, чтобы поймать зайчиков, которые прыгают у меня перед глазами.

Открываю холодильник и достаю замороженный бекон и пачку сока. Кладу мясо в микроволновку и включаю бесшумный режим. Холодный апельсиновый сок льется мне в горло, а я думаю о Дилане. Он не похож на других парней из школы. Он более резкий, агрессивнее и очень загадочен. Единственный, с кого я могу вытянуть всю информацию о Дилане, это Том. Можно ему позвонить попозже и назначить встречу в забегаловке. Или сходить в парк. Нейтральная территория. Нам обоим туда добираться не меньше часа.

Я забываю про бекон, и иду наверх. Сок плескается в моем желудке, как маленькое озеро. Сажусь на кровать и беру телефон в руки. Я могу позвонить ему прямо сейчас. Знаю, что он будет орать на меня и материться, но я уже не смогу заснуть. Набираю его номер, зеленую трубку и держу телефон на расстоянии вытянутой руки. Не хочу, чтоб мои барабанные перепонки лопнули.

– Кто это? – грубый голос в трубке заставляет меня поднести телефон к уху.

Я молчу, так как не уверена, что это голос Тома. Если, конечно, Том во время сна не превращается во взрослого мужика.

– Тиа, это ты?

Я охереваю, потому что узнаю этот голос. Дилан. Он, что убил Тома и забрал его телефон в качестве сувенира?

– Хочешь забрать свою куртку?

Я давно бы уже сбросила звонок, но его магнетический голос склоняет меня к диалогу.

– Том ночует у тебя?

Это единственная логическая мысль в моей голове, остальные очень кровожадные.

– Нет.

– Тогда почему ты отвечаешь с его телефона?

– Я отвечаю со своего телефона, Тиа. Не морочь мне голову. Если хочешь забрать куртку, встретимся вечером в кафе.

Он сбрасывает меня первым. Козёл! Я бросаю телефон на пол, заползая обратно под одеяло. Почему он так уверен, что я приду? Я не собираюсь бежать по его первому зову, только потому что мне нужно забрать куртку. Мы оба знаем, что это предлог. Он хочет увидеть меня, а я его. В голове зреет мысль, чтобы снова набрать номер Тома. Но эту мысль я отбрасываю мгновенно. Во-первых, не хочу снова нарваться на голос Дилана. А во-вторых, мне надо немного подремать.

Я закрываю глаза и проваливаюсь в темноту. Это огромное помещение, в котором я одна. Мои глаза закрыты, но уши воспринимают звуки. Я слышу крики и очень много голосов. Передо мной проносятся череда воспоминаний. Полицейские, заполнившие наш дом. Психолог, которая сидит передо мной и что-то записывает в свою толстую тетрадь. Моя мать протягивает ко мне руки, но ей не дают пройти ко мне. Она плачет и всё время повторяет, что ей очень жаль. Психолог просит, чтобы я не смотрела на неё. Но я продолжаю наблюдать так, как будто кто-то другой сидит в моём теле. Я никогда не нахожу дорогу обратно из своих кошмаров. Единственное, что меня заставляет проснуться и кричать от боли, это его лицо. Лицо, которое я хотела бы забыть. Но это не так просто. С годами его черты меняются, они превращаются в что-то старое и страшное. Но это всегда он. Всегда он и его омерзительный слащавый голос. «Иди к папочке, малышка».

Я проснулась от боли в груди. У боли тоже есть свои стадии. Первая, это когда ты воспринимаешь боль, как страх. Тебе страшно, потому что ты думала, что это никогда не случится с тобой. Вторая, когда ты начинаешь думать, что это происходит, потому что ты это заслужила. Ты слишком плохо себя вела, поэтому это твоя кара. И третья стадия, когда ты пытаешься ещё раз ощутить боль. Намеренно.

Я встаю с твёрдой уверенностью, что я пойду в кафе. Хочу донести ему, что я не стою и капли его внимания. У меня третья стадия боли. И мне хочется от этого вскрыть себе вены. Я бы давно уже сделала это, если бы не знала, что там меня будет ждать вечная темнота.

Поглаживаю руку с нанесенной татуировкой. Моя птица жалобно смотрит на меня. Сегодня я хочу надеть желтую блузку с лимонами в виде рисунка. Блузка с длинными рукавами, поэтому она скроет, спрячет мою бедную птицу. Подхожу к зеркалу, чтобы расчесать волосы. Можно сделать небрежный хвост или закрутить волосы в пучок. У меня красивые тёмно-русые волосы. Когда я их распускаю, они словно шелком ложатся на мои плечи. Но я делаю так довольно редко, не хочу показывать, что я красивая. Мне вполне хватает Ройса и его тупых шуточек. Парни не должны думать, что я хочу с ними что-то иметь.

Время тянется достаточно медленно. До вечера еще два с половиной часа. За это время я брожу по комнате. Слушаю музыку на плеере. Наблюдаю за прохожими из окна. Я весь день ничего не ем, чтобы поесть в кафе. Голод, это не самая большая проблема в моей жизни. К еде я достаточно равнодушна. Наверное, из-за этого у меня худые ноги и костлявые плечи.

Ложусь на кровать и гляжу в потолок. Неважно, что блузка может помяться, а волосы будут похожи на солому. Это же не свидание с очаровательным красавцем, который ведёт себя, как козёл. Я просто поужинаю в кафе, заберу куртку и дам ему понять, чтобы он держался от меня подальше. Никаких объяснений, одни факты. Я начинаю придумывать и заготавливать целые фразы. Но получается одна сплошная муть. В конце концов, я вообще не должна ему что-то объяснять.

Я закрываю дверь своей комнаты и спускаюсь в гостиную. Мне любопытно, чем занимается моя мать, когда я ухожу. Она спит на диване с книжкой на груди. Я подхожу на цыпочках, чтобы не разбудить ее. Бегло читаю название и удаляюсь. Естественно, что она еще может читать? Женщина, которая наплевала на безопасность своей дочери и закрутила роман с насильником, читает любовные романы. Я не устаю поражается ее наивности.

Я снова хлопаю дверью, злорадно ухмыляясь. Надеюсь, что она проснулась из своих сладких грёз. Я иду по улицам и повторяю, что я ненавижу её. Она разрушила мое детство. Она причинила мне больше боли, чем он.

Со своей разрушительной ненавистью я подхожу к кафе. Я вижу, что Дилан уже внутри. Его голова опущена. Сегодня кафе не пустое. За большими стёклами сидят люди. Компания подростков и пожилая пара. Мне кажется, что если бы я пришла сюда первой, то не было бы всех этих посетителей. Были бы только Дилан и я. Но, с другой стороны, может он будет при всех вести себя скромно. Я открываю дверь и вхожу в кафе. Дилан сидит спиной ко мне. Есть ещё шанс убежать. Но я хочу всё прояснить между нами. Подростки смотрят в мою сторону оценивающе. Они ненамного младше меня, но взгляды у них уже взрослые. Машу Тесс рукой, она мне в ответ улыбается. Хоть кто-то рад мне здесь.

Подхожу к столику, за которым сидит Дилан, и разглаживая юбку, усаживаюсь, напротив. Он поднимает глаза, и в его отражении я вижу себя. Серьезную и чертовски голодную.