3

Славка Кадет, Мишка, Женя и Витёк были коренными: и деды, и прадеды их родились и жили в деревне на берегу Кряквины.

Мишка и Женя учились в райцентре, а Кадета родители забросили ещё дальше, в город, в кадетский корпус, откуда он возвращался только на каникулы и со смаком рассказывал истории своих военно-героических будней. Что было там у Славки на самом деле, никто не знал, видели только его красивые фотографии в форме, которые бабушка Кадета в базарный день приносила к магазину, чтобы похвастать перед односельчанами.

Санёк – из приезжих. Теперь он тоже учился в райцентре и ходил в школу, если погода позволяла автобусу добраться по разбитым дорогам до Кряквины. Его родители три года назад переехали сюда, променяв квартиру в городе и цивильную работу на просторный хутор на краю деревни и большое хозяйство с коровами, свиньями и курицами.

Антон появлялся в деревне каждое лето – приезжал на каникулы к бабушке и дедушке из далёкого и большого, как мираж, города, про который никогда не мог интересно рассказать, будто весь год только и делал, что ходил между несколькими серыми домами, и ничего вокруг не видел.

Плоскодонка хорошо шла по реке и мягко врезалась в болотистое займище.

– Кадет, давай толкайся как следует шестом, а мы с Саньком руками. Раз! Раз! Раз! – командовал Мишка. – Трава острая, гляди не порежься, – посоветовал он

Сане. – Ну что, фантастики, ищите теперь свой дом!

Укрытая водой низина жила своей жизнью: грелась на солнце, стрекотала и гудела от разнообразия насекомых, плевалась зловонными густыми пузырями, щетинилась кустами осоки.

Взглядом можно было охватить всё пространство до самого леса. Вчерашнего дома нигде не было.

– Налюбовались? – усмехнулся Мишка. – Поворачиваем?

– А можно теперь мне шест? – попросил Антон.

Дом, по его наблюдению, находился в центре низины.

– Бери… – Кадет отдал шест. – Смотри ручки городские не сбей…

– Прощупать хочешь? – поинтересовался Мишка. – Всё уже прощупано. Дно близко, а там скользкий-прескользкий… – Он сделал паузу, поиграв бровями, напустил на себя таинственности, не выдержал, рассмеялся и закончил: – Ил. И всё!

Антон осторожно втыкал отшлифованную палку между кочек, но шест беззвучно, впустую скользил по дну. Под слоем болотной жижи тоже ничего не было.

– Ну что, возвращаемся? – повторил вопрос Мишка.

– А чего тут ещё искать? – пожал круглыми плечами Саня.

Возражений ни у кого не было. Искать на болотине, правда, было нечего. Плоскодонка шлёпала по кочкам, будто ворчала, что её зря побеспокоили, и уверенно шла к реке.

– Надо в тумане сюда вернуться, – предложил Антон, окинув займище прощальным взглядом. – Тогда уже точно вопросов не останется.

– Антон, а мне ты всегда казался адекватным, – сказал Кадет. – Так впечатлило, да? Теперь хочешь прямо на рожон лезть?

– Какие вы, городские, чувствительные, – усмехнулся Мишка. – Но если лодка понадобится – проблем не будет: мне папка всегда разрешает её брать, если нужно.

Витёк сидел тихо: ему и при дневном свете болотина не нравилась. А ночью или в тумане… Ужас! Но если с другой стороны поглядеть: кто же за милую душу откажется от приключений?!

– А давайте! Действительно интересно будет вернуться сюда в тумане, – обрадовалась Женя. – Туман же всё меняет! Волшебно как-то и даже неузнаваемо выглядят самые простые вещи.

Переправлялись через Кряквину, болтая и посмеиваясь друг над другом. Никто не знал, что туман скрылся ненадолго, что он выползет из леса и снова накинется на топь, едва начнёт смеркаться.

Глава вторая
Ночной кошмар

1

Весь оставшийся день Саня пропадал на ферме, Мишка полол огород, Витёк увязался за мамой в лес собирать ягоды.

Кадет, Женя и Антон расположились на покатом, упругом берегу Кряквины. Разговор не ладился – ребята вяло перекидывались фразами и бросали в воду мелкие камешки. Река легонько вздрагивала и затихала.

– Кажется, что вчера ничего и не было, – вглядываясь в неспешную, будто стоящую на одном месте, воду, сказал Антон.

– А что было? – спросил Кадет, в упор глядя на него. – Поход был? Был. Потом рыбалка была. Рыбы, правда, не наловили. Но такое случается. Не повезло.

– Ты же понимаешь, о чём я, – сказал Антон. – Мы с тобой оба видели за туманом огни и очертания старого дома. Не понимаю, зачем сейчас отнекиваться? Витёк тоже видел.

– Да! Как же ты забыл, нам ещё и местный провидец – Пашка Пропойца – подтвердил. Ерунда это, не бери в голову, – отмахнулся Кадет.

– Зачем ты так? – остановила его Женя. – Дядя Паша хороший. И, вообще, зачем спорить? Сегодня посмотрели —

ничего не нашли. Это правда. Но чтобы опыт мог считаться завершённым, нужно его повторить в тех же условиях, какие были вчера вечером, то есть в тумане.

– Вы как хотите, а я уверен, что мир сложнее, чем кажется, и я хочу разобраться! – сказал Антон.

Вода Кряквины помутнела и остановилась. С левого берега на реку начал наползать туман. Разговор скомкался и больше не имел смысла – все взгляды приковались к займищу. От каждого серебристого всплеска реки ёкало в груди и холодели руки.

– Опять ты за своё… – сбрасывая наваждение, мотнул головой Кадет. – Пошли, что ли, отсюда? Саню навестим, он небось совсем на ферме своей уработался.

– Сейчас бы лодку, – сказала Женя. – Туман пришёл…

– Я никуда отсюда не уйду. – Антон напряжённо, не моргая, смотрел на побледневший берег болотины.

– Я не понимаю, чего ты добиваешься? Чего ты хочешь дознаться? Леший – в лесу, русалки – в реке. Птицы низко летят – к дождю. И без тебя уже всего напридумали на тысячу лет вперёд. Ты хочешь что-то новенькое поведать миру? Смотри не рехнись. – Кадет поднялся и отошёл от обры вистого берега. – Пошли, Женька.

Девочка молча поднялась, отряхнула одежду. Бросив взгляд на левый берег, она сказала:

– Хорошо бы, конечно, сейчас на лод ке… Довели бы опыт до конца.

Но пошла за Кадетом в деревню.

Туман густел. Через прозрачную кромку между туманом и водой можно было разгля деть прибрежную полоску посиневшей бо лотной травы. За непроглядным занавесом начиналась новая жизнь, но сколько Антон ни всматривался, ему не удавалось понять, что происходит. Бессонная ночь и нараста ющий страх обостряли очертания и запахи.

Как приторно-сладко пахли кувшинки на Кряквине! Переспелым арбузом дышала река.

Когда за туманом вспыхнул первый огонёк, юноша вздрогнул и потёр глаза. Огонёк исчез, но через мгновение загорелся снова, проплыл высоко в воздухе, погас и появился вновь, но уже чуть ниже, чуть ближе.

Мысли путались. «Я сплю или нет?» – не мог понять мальчик: всё было реально, но при этом до тошноты выпукло и осязаемо, как в кошмарном, больном сне. Антон сбежал к реке, набрал полные пригоршни воды и выплеснул себе в лицо. Тяжёлое ощущение сна не проходило.

«Я должен разобраться! Я должен это понять!»

Антон снял одежду, по привычке аккуратно сложил её и оставил на берегу.

Заплывая в туман, он вспомнил слова дяди Паши: «Это всё не просто так, как вы думаете. Чертовщина это. Светится она, светится, приманивает. Значит, уже выбрала следующего…» Слова звучали вне его головы – ими звенела тишина над Кряквиной.

2

– Антон, ты где? – прокричал Саня. – Мы пришли!

– Антон, у нас лодка, – добавил Мишка. – Айда на левый берег!

– Вот его вещи, – указала Женя на светлый квадрат среди травы.

– Понятно, он решил сам… – тяжело вздохнул Кадет. – Вот ненормальный, что ему неймётся-то?! Мало ли кто чего видел?!

Река плескалась густо и казалась синей. Туман соприкасался с водой и был настолько плотным, что в нём исчезала вытянутая рука.

– Вот это туман! – восхищённо воскликнул Мишка. – Дальше носа не видать!

– Держи прямее, а то уплывём незнамо куда, – одёрнул его Кадет.

Плоскодонка зашуршала по осоке.

– Вот и приплыли, – обрадовался Саня и окликнул: – Антон! Мы уже здесь.

Лодка застряла среди кочек и дальше не шла.

– Будто обмелело… Или мне кажется? – спросила Женя.

– Что делать будем? Дальше только пешком получится, – сказал Мишка.

– Страшновато, утянуть может, – поёжился Саня. – Это ж болотина. Как её разобрать: где трясина, а где просто?..

– Мне тоже эта идея не нравится: в такой туман по болоту бродить опасно, – поддержала его Женя. – Антон! Ты где? – окликнула она во весь голос.

– Вам страшновато, а Антоша-то наш не откликается. – Мишка подкрутил штанины и первым выскочил из лодки. – Глядите, правда, обмелело. – Его ноги скользили по илу, жёсткие листья осоки резали кожу. Мишка ловко закрепил багром лодку.

– А вам, что, особое приглашение нужно? Пошли!

Полотно тумана висело перед самым носом. Ребята шли, держась за руки, чтобы не потеряться, и по очереди выкрикивали имя друга. Антон не откликался. Они увидели его в тот момент, когда вдруг вышли на открытое, чистое пространство. Антон стоял, обернувшись к друзьям и провалившись по колено в болото, бледный и восторженный. Прямо за его спиной высился громадный чёрный дом из вчерашнего наваждения.

– Он существует! Он настоящий! – воскликнул Антон и указал на терем.

Стены из крупного бревна, как губка, впитали в себя болотную сырость и гниль. На потресканной крыше, на оконных рамах рваным тряпьём висела тина. Все покосившиеся окна этого мрачного дома были разного размера и находились на разном уровне. Внутри, от окна к окну, переплывал жёлто-коричневый тусклый огонёк. Казалось, что его кто-то несёт. Кто-то, кто полностью скрыт сырым мраком дома.

– Антон, мы за тобой, – с трудом проговорил Кадет. Язык прилипал к нёбу и не слушался. – Выбирайся, и поплыли домой!

– Ребята, это же чудо! – Глаза Антона взволнованно блестели. – Представляете, утром мы ничего здесь не нашли, верно? А сейчас?! Вот он, целый дом! Откуда он появился? Пойдёмте со мной! Мы сможем его исследовать. Мы всё о нём узнаем! Мы станем первооткрывателями!

– Не факт, что первыми, – сказала Женя, вспомнив бессмысленный бред дяди Паши, который вдруг начал обретать смысл и вполне реальную форму. – Пойдёмте-ка лучше отсюда!

– Вот уж нет! Идите куда хотите! Неужели вы не понимаете, что это какое-то сверхъестественное явление?! Перед нами из болотных глубин поднялся древний, возможно, магический терем! Днём его не было, а теперь – вот он! Это же не просто так! Вы шутите? Вы сейчас пойдёте домой есть кашу и ложиться спать?!

Антон, поскальзываясь, падая и поднимаясь, побрёл к страшному дому. Казалось, он уже едва держится на ногах.

– Надо забирать его отсюда, – сказал Кадет.

– И бежать, – тихо добавил Саня.

– А интересно теперь, кто в тереме-то живёт? – ухмыльнулся Мишка. – Огоньком светит…

– Надеюсь никогда этого не узнать, – выдохнул Санька, губы у него дрожали.

3

Увязал в топях и падал, расходуя на каждый шаг невероятные усилия, только Антон.

– Как одержимый! – с ужасом наблюдая за другом, прошептала Женя.

– Где он только находит ямы? – удивился Мишка. – Займище совсем обмелело – поляна поляной!

Последние метры Антон пробирался ползком, вымазываясь в болотной жиже и восторженно повторяя:

– Вот он, уже совсем рядом! Мой дом! Это же такое чудо! Невероятно!

– Пойдёмте, что ли, за ним? – неуверенно предложил Кадет.

– Лучше догнать и сразу вырубить его. Потом оттащим к лодке, и в деревню, – предложил Мишка и буднично добавил: – Славка, кто у нас кадет? Вас там учат настоящим приёмам?

Кадет неопределённо кивнул.

Всех сковывало ощущение, что ещё один шаг – и они тоже окажутся в засасывающем кольце опасности, которую, безусловно, исторгал дом, зайдут за черту, которую так опрометчиво переступил Антон.

– Он уже на крыльце, – сказала Женя.

Антон был у дома, у тяжёлой громадины, просевшей на один бок. Ступени хрипло шипели от его шагов и выпускали серые облака не то пыли, не то ядовитых спор.

– Давайте сюда! Здесь вход! – поторапливал друзей Антон.

И первым кинулся к перекошенной, тяжёлой двери с большим медным кольцом в виде змеи вместо ручки, попытался открыть её, но дверь не поддавалась: либо слишком разбухла, либо была прочно заперта изнутри. Парень бился в закрытую дверь и со слезами умолял друзей:

– Ну идите же сюда! Помогите мне! Я должен войти!

Ребята видели, как огонёк медленно передвигался по дому и замер в маленьком оконце над дверью.

– Жуть, – громко сглотнул Саня.

– Надо уходить отсюда скорее! – сказал Кадет, шагнул в болотную зыбь, но не провалился, а быстро и ловко добежал до дома. – Всё, Антон, пошли. Кончай дурить. Это не развлечение!

– Помоги! – попросил тот и снова с размаху ударился боком о дверь. – Она закрыта! Понимаешь? Пока не увижу, что внутри, – не уйду.