Глава 5

В час дня Марк слоняется по моему кабинету в здании Центрального городского стадиона. Меряет комнату шагами из угла в угол на периферии моего зрения.

– Неплохо, – подает он голос.

Я поднимаю глаза от экрана ноутбука.

Вижу, что в руках у Зотова кубок, взятый нашей детской хоккейной командой на прошлогодних соревнованиях.

Я курирую детскую команду как раз с прошлого года и сейчас жду от Марка реакции. Этот кубок переходящий, в свое время мы такой взять не смогли. Война между нашей малышней и малышней ХК “Трактор” на протяжении одиннадцати лет заканчивалась победой “Трактористов”. В прошлом году традиция была сломана – мои ребята из детско-юношеской школы натянули “Трактор” со счетом четыре-ноль.

– Super, – замечает Марк по-английски, покручивая в руке тяжелый раритетный кубок. – Классный.

– Спасибо, – отвечаю я.

– Горжусь, – говорит друг и ставит кубок на место.

– Я тоже.

Возвращаю взгляд к экрану ноутбука, где путем длительных ухищрений все же удалось найти личную страничку Тани Капустиной в социальной сети.

Профиль с ограниченным доступом. Я не удивлен.

Ерошу волосы, рассматривая картинку профиля – какого-то нелепого зеленого карлика в медицинском халате и с химическими пробирками в руках.

Пф-ф-ф…

Свою старую страницу я снес после травмы в период депрессии, так что теперь пользуюсь рабочей. Она является официальной страницей спорткомитета, но на фотографии профиля красуется мое фото.

Думаю ровно секунду, прежде чем отправить запрос в друзья. Почесав бровь, добавляю сообщение: “Милая аватарка. Это чтобы отпугивать назойливых поклонников?”

– Ты об этом не думал?

– О чем? – отзываюсь.

– Тренерство.

Снова подняв на Марка глаза, отвечаю:

– Я завязал с КХЛ.

Это решение можно считать капризом, но с тех пор, как клюшка и коньки превратились в хобби, контакт с профессиональным хоккеем стал для меня мазохизмом.

– Я про детей, – уточняет Зотов.

Втянув в себя воздух, говорю:

– Это скорее баловство.

– По-моему, тебе это в кайф.

– Ты помнишь это слово? – иронизирую, чтобы сменить тему. – Я думал, ты русский наполовину забыл.

– Родной воздух творит чудеса. Как там дела? – бросает взгляд на лежащий передо мной телефон.

Опираясь на трость, Марк подходит к маленькому дивану у окна и с корявыми пируэтами на него усаживается.

Убрав в сторону ноутбук, я беру в руки телефон.

– Без изменений, – листаю ленту входящих сообщений.

Марк выглядит так, будто у него в заднице кочерга, и мой врождённый гуманизм заставляет сказать:

– Только не плачь. Я постараюсь что-нибудь придумать.

– Буду очень благодарен…

Час назад я отправил Аглае Баум эсэмэс, но бывшая моего друга явно планирует сообщение продинамить. Вполне возможно, это красноречивый намек на то, что от нее стоит отвалить по добру по здорову, но я уверен – даже если у нее есть муж, нет ничего предосудительного в том, чтобы провести выходной со старыми знакомыми. Какой бы притянутой за уши брехней это ни было.

То, как мечется Зотов, обозначает его планы в отношении нее очень конкретно – никакими друзьями им никогда не быть.

В любом случае, в этой ситуации ему лучше не отсвечивать.

В коридоре за дверью я слышу тяжелые шаги и детский визг. Через секунду в мой кабинет вваливается Артур Страйк – бессменный тафгай нашей бывшей команды. Он группируется, чтобы не поцеловать лбом дверной косяк. Рукой придерживает за капюшон розового комбинезона свою среднюю дочь, Диану.

– Здаров, парни! – салютует.

– Я хо-щу чипси! – требует его девчонка, дергая Страйка за куртку. – И киндел!

– Потом…

– Чипси! Сичас жи!

– Диана, поздоровайся, – велит Артур дочери.

– Пливет, музики! – звенит Диана, подобрав эту манеру приветствия у своего многодетного отца.

Страйк откровенно ржет, я тоже немного, но, в отличие от него, у меня отсутствует привыкание к звонкому детскому голосу, поэтому морщусь.

По роже Артура растекается счастливая лыба, когда находит глазами Зотова.

– Скучал? – спрашивает.

– Каждую минуту, – отзывается Марк.

– Вот это бальзам на душу, – басит Страйк. – А ты, Данила Андреич?

– Обязательно, – отвечаю.

– Че погнали? – обращается он к Зотову. – Снега навалило, можем опоздать…

Марк забирает с дивана свой пуховик и одевается.

В ближайшие два часа его ждет фотосессия на фоне главной городской ёлки и короткое интервью. За эти мелочи я заработал полную копилку должников, ведь в коротком турне нападающего “Виннипег джетс” на родину являюсь по сути его менеджером.

Парни отправляются на съемку, я же еду в Ледовый, где сегодня играет моя детская команда. Это товарищеский матч с командой ниже среднего уровня в турнирной таблице, так что мы им навешиваем без особого труда. Через два часа я свободен и после раздачи поощрений и похвалы за хорошую игру, с полным удовлетворением отправляюсь за Никой.

Утром я отвез ее домой, потому что традиции оставаться вместе на несколько ночей подряд у нас еще не завелось.

– Как ты думаешь, на что я обиделась? – с долей реальной обиды спрашивает она, пока забрасываю в багажник сумку с ее вещами.

Для ночевки на моей даче сумка тяжеловата, но я давно привык к тому, что Ника никогда ни в чем не мелочится.

– Даже не знаю, малыш, – отзываюсь. – В любом случае я точно где-то виноват…

– Виноват! – дуется. – Ты меня не поцеловал, Дань!

Захлопнув багажник, вынужден, блядь, покаяться.

Последние три часа мое подсознание ждет, когда Таня Капустина примет заявку в друзья, все остальное сегодня кажется даже вполовину не таким интересным.

– Извини, – говорю тем не менее. – Вот так… – оставляю на губах своей девушки быстрый поцелуй. – Мир?

– Так-то лучше! – снова дуется она.

Помогаю ей забраться в машину.

Мороз крепчает, когда трусцой оббегаю капот, на ходу проверяя телефон. От Баум по-прежнему нет ответа и, садясь в машину, решаю, что в этой истории работать придется на опережение.

Глава 6

Уже через двадцать минут я придерживаю для Баум дверь своей машины на стоянке перед ее медицинским университетом.

Она не стала динамить мой звонок, в отличии от эсэмэски, остальное дело техники. Вытаскивать из Аглаи информацию проще, чем из интернет-поисковика. Я узнал ее местоположение за тридцать секунд, даже от дороги отвлекаться не пришлось.

Моя цель заключалась в том, чтобы найти и посадить ее в свою машину любыми способами, поэтому, даже видя, что она этого не хочет, я ставлю интересы своего друга выше ее желаний и сомнений. Свинство, но я голоден и хочу попасть на свою дачу до того, как желудок начнет со мной разговаривать.

Аглая настороженно мнется, глядя то на меня, то на тачку. Во всем этом присутствует ностальгия, ведь эта парковка отлично мне знакома, как и девушка. Я бывал здесь вместе с Зотовым, когда он забирал ее с учебы в тот недолгий период, пока они были неразлучны.

Я был удивлен тому, что Баум все еще учится, но это объяснимо – она брала перерыв после рождения дочери.

– Садись, а то попу отморозишь, – киваю на прогретый салон.

Аглая косится на него, но в конечном итоге занимает место на заднем сиденьи, и я захлопываю за ней дверь.

– Приве-е-е-т! – обращается Ника к Аглае.

– Привет, – бормочет та.

Баум ловит мой взгляд в зеркале заднего вида. Подмигнув, я широко улыбаюсь.

Пятнадцать минут назад звонил Страйк. Он с семьей и Зотовым уже на даче. Остальные подтянутся в течение часа. Собрать бывших одноклубовцев меньше чем за сутки не составило труда, быстрые сборы у профессиональных спортсменов вообще рефлекс. Плюс ко всему, повидаться с действующей звездой НХЛ и выпить с ней за встречу – само по себе гигантская мотивация даже для тех, кто хоккей не видел даже по телеку.

– Какие планы? – начинаю издалека.

– Планы? – Глаша снова ловит в зеркале мой взгляд.

– Ага. Мы же договорились – дача, хорошая компания… Бери с собой дочь и мужа… – топорно забрасываю удочку.

У меня минимальное количество информации относительно ее жизни теперь. У нее нет личной страницы ни в одной соцсети, и это существенно ограничивает мне возможности. Надеюсь, Марк сумеет пережить, если я притащу Аглаю в составе полной благополучной семьи. Вообще-то, как раз это мне и видится наиболее вероятным, но Баум раздраженно произносит:

– У меня нет мужа.

– Тогда – парня и дочь. Там буду дети. Помнишь Артура Страйка?

Я забрасываю Баум вопросами, Ника вносит свою лепту, забивая эфир вдвойне, все это вкупе отвлекает Аглаю от возможности дважды думать, прежде чем принимать решения.

– Соглашайся, – дожимаю. – Побудешь пару часов, и я отвезу тебя назад. Хочешь, возьми с собой подругу, – предлагаю, сосредоточив внимание на лобовом стекле, но ответа на свое предложение жду с хладнокровным расчетом.

Суть в том, что даже если такого желания у моей подопечной нет, я почти готов эту мысль в ее голову вложить силой…

Спустя полчаса я загоняю машину на подземную парковку торгового центра, где мы должны-таки забрать Таню Капустину.

Отлично, твою мать. И какого хера мне не жилось спокойно?

Пока Капустину ждем, Ника тихо напевает в такт новогоднему треку по радио, но меня это не умиротворяет.

Я ерзаю по сиденью и подаюсь вперед, положив руки на руль. Перевожу взгляд с пустой парковки на зеркало заднего вида, и взгляд Баум, который там встречаю, полон кислой иронии.

Я игнорирую, снова глядя на лобовое и стараясь не крутить башкой по сторонам.

Выдержка – мое второе я.

Я вижу Таню прямо по курсу как раз под конец следующего трека.

– Слава богу… – бормочет Аглая сзади.

Волнистые волосы, которые неожиданно “пришлись мне по вкусу”, собраны наверх. Эта прическа ей тоже идет. Открывает вид на тонкую шею в распахнутом пуховике.

Я хлопаю кулаком по клаксону, едва касаясь и неотрывно наблюдая за тем, как Капустина прекращает крутить головой по сторонам.

Замечает мою машину.

Я ударяю по клаксону еще раз, теперь давая два коротких гудка, и концентрирую внимание на долговязом типе в очках, которого Таня держит под руку.

– Кто такой? – обращаюсь к Баум, не оборачиваясь.

Голова Глаши возникает между передними сиденьями. Присмотревшись, она пожимает плечом:

– Это Альберт. Кажется…

Альберт?

– … да садись ты уже! – шикает Таня на долговязого, пока тот размещает длинные худые конечности на заднем сидении моей тачки. – Это Альберт, мой парень, – объявляет она.

Парень?

Этот?

– Добрый вечер, – испустив протяжный выдох, настороженно бормочет тот.

Подтолкнув рукой рычаг передач, со свистом шин по бетонному полу трогаю машину с места.

Глава 7

Однажды Зотов уговорил меня составить им с Аглаей компанию в кино. Аглая не хотела бросать подругу, и чтобы той не было неловко, меня прихватили для равновесия.

В итоге вышло что-то вроде парного свидания. То есть оно бы сложилось в том случае, если бы меня интересовали колючие девственницы, далекие от любых моих предпочтений.

Таня Капустина меня забавляла, а факт наличия одинаковой фамилии веселья придавал вдвойне, но не более того.

После окончания фильма Марк повез свою девушку домой, мне же досталась… Таня.

Я тоже довез ее до дома. И даже проводил до подъезда, хотя это не входило в мои обязанности. Эту часть вечера я помню смутно. Зато помню, как мы стояли у двери…

Твою мать, это было неожиданно и для меня. Я просто притянул ее к себе и поцеловал. Мне просто захотелось. Было любопытно, да и выглядела она… черт, она была милой, несмотря на очки и налет занудного ботанства, которым гордилась.

То соприкосновение наших губ было равно моим любовным похождениям в детском саду, но огреб я за него неслабо.

Она мне врезала. Не так, чтобы сломать челюсть, разумеется, но тем не менее я впервые в жизни получил по роже от девушки. Меня это развеселило, а Таня испуганно спросила:

– Зачем ты это сделал?

Она смотрела на меня так, будто я лишил ее девственности. Смотрела так, будто ей не понравилось, и я мысленно поставил на ней окончательный крест, хотя до того момента и не знал, что строил какие-то ожидания.

“Никогда не целовал девушку с брекетами. Просто стало интересно…” – я ответил что-то вроде этого. Глупость, не спорю.

Она скрылась в подъезде за секунду, а я еще минут пять стоял и пялился на дверь, пытаясь понять, что все это, нахрен, было?

Переведя взгляд на зеркало заднего вида, рассматриваю фриковатого очкарика, который выглядит в полном соответствии с юношескими предпочтениями Капустиной – минимум мышечной массы, максимум баллов в дипломе о высшем образовании.

Не то, что я. Тупой спортсмен, закончивший школу экстерном.

Губы складываются в кислую усмешку. Параллельно с этим отмечаю, что тощий интеллектуал имеет весьма смазливую рожу. Даже слишком. При этом он выглядит так, будто его крепко держат за яйца.

Наличие у Капустиной мужика естественное обстоятельства: красивая женщина не останется без мужского внимания. Вопрос в том, какого хрена этот тип делает в моей тачке?

Я пытаюсь отыскать в зеркале кошачий взгляд, но вижу только кудрявую макушку.

За те полчаса, пока добираемся до моего загородного дома, успевает стемнеть. Температура рухнула градусов на пять.

Я открываю ворота, и мороз вместе с колючим ветром пробираются под пальто. Холодно так, что зубы сводит. Первое, что хочу сделать, добравшись до дома, – переодеться в спортивный костюм.

– Вот тут по дорожке и прямо, – курирует моих гостей Ника, когда они проходят во двор. – Тут не заблудитесь. И собак нет!

Под ее руководством они скрываются за калиткой, я же дую на окоченевшие ладони и посылаю Капустиной миролюбивую улыбку, поймав через плечо ее взгляд. Чиркнув им по моему лицу, Таня отворачивается.