Глава 8

Прислушиваясь к шумящей в душе воде, смотрю в потолок. Прохладный воздух от кондиционера гуляет по лицу и плечам. Передернув ими, натягиваю выше одеяло и прячусь в него, оставив снаружи только нос.

Под конец дня я вымотана морально и физически. Я даже готова уснуть, с учетом того что благодаря своей матери не спала предыдущей ночью.

В квартире Марка очень умная подсветка. Вся его квартира очень «умная». Двухуровневая и ассиметричная. Это модная в столице жилплощадь, расположенная в экспериментальном проекте советских архитекторов. Квартира съëмная, но за городом у него есть дом. Я там ни разу не была, толком даже не знаю, где этот дом находится.

Протянув руку, беру с тумбочки телефон и открываю последнюю фотку Тони из тех, что сегодня прислала наша чокнутая бабушка. На ней Тыковка спит, вырубившись прямо на диване. Подложив под щёки ладони и приоткрыв рот.

Улыбаюсь и убираю телефон, потому что дверь ванной открывается.

– Замерзла? – спрашивает Марк, подходя к рабочему столу, чтобы выключить свой ноутбук.

– Нет, – говорю ему вяло. – Не люблю, когда жарко.

– Я помню.

На нём белые трусы и больше ничего. У него красивое тело. Он над ним много работал. Марк из тех мужчин, которые следят за собой. У него даже маникюр есть. Он много работает с европейцами, а для них это нормально.

Боже, я такая дремучая.

Нормально?

Откуда во мне такие предубеждения? Что маникюр для мужика – это ненормально. Я дремучая и стереотипная. Просто Марк – первый мужчина в моей жизни, который раз в две недели тратит полчаса на маникюр.

Я стереотипная, но… чëрт…

Не могу представить Орлова на приёме у маникюрши. Память услужливо подбрасывает его руки. Его сильные ладони с проступающими венами…

К чёрту его! Вместе с его ладонями, его калькуляторной башкой, которой я восхищаюсь, и офигенной задницей, которую я когда-то мечтала увидеть голой и… где-то у себя между ног…

К чёрту его…

Чувствую, как щиплет в носу. Не знаю, что со мной такое, наверное, стресс.

Матрас прогибается, и под одеялом меня обнимают тёплые руки.

Это то, что мне нужно прямо сейчас. Это то, что мне было нужно, когда мы с Марком познакомились. Когда мы познакомились, он мне не сразу понравился. Слишком серьёзный. И прямолинейный. Это меня смущало. Но мне понравилось его тело и… я хотела расслабиться. После шести лет одиночества мне просто хотелось заняться сексом! С настоящим мужчиной, а не с семнадцатилетним придурком, который забыл сказать мне о том, что у него порвался презерватив.

– Как твоя голова?

Моего плеча касаются жестковатые губы, живот поглаживает мужская ладонь.

– Просто нужно поспать… – шепчу я, расслабляясь.

Мне нужно поспать и прогнать из своей башки незваного гостя.

Прямо сейчас я себя чувствую защищённой. Марк умеет давать мне это ощущение. С нашего первого свидания.

Я не думала ни о чëм серьёзном. Но на следующий день он позвонил сам. А потом его стало так много в моей жизни, что я опомниться не успела. Я даже знакома с его родителями. Мы были у них на барбекю, они живут в области. Мне было дико неловко, потому что меня оценивали, как… как какую-то кобылу. Я была немного зла на Марка за то, что бросил меня с ними один на один на целый час.

Я понимаю, для чего он это сделал,  но… именно тогда мне нужна была его поддержка. Осадок от той ситуации до сих пор не рассосался. Понятия не имею, что там надумали обо мне его родители, потому что не спрашивала и не собираюсь.

Его самого не смущает ничего. Ни то, что я приезжая. Ни то, что у меня есть шестилетняя дочь. Когда я созналась в том, что он у меня второй, Марк смотрел на меня как на инопланетянку.

– Ты долго в таком ритме не выдержишь, – прерывает он мои мысли, переворачиваясь на спину.

Тянусь за ним, чтобы прижаться. Прямо сейчас я хочу именно этого. Прижаться к сильному мужскому телу.

– В каком «таком»? – спрашиваю, кладя голову на его плечо.

– Аля, ты взрослая девочка. Не строй дурочку. Прекрасно знаешь, в каком. Мотаться каждые выходные к дочери и работать по десять часов. Скоро морщины появятся, учти.

Я знаю, куда должен вывести этот разговор. Только не сегодня. Мне нужно… всё обдумать. Я не знаю, с кем посоветоваться. С психоаналитиком? Почему… почему у меня не получается его полюбить?

Что мне, чëрт возьми, ещё нужно? Идиотских шуток и побыть однодневной подружкой одного двухметрового кобеля? Может, тогда я успокоюсь?

Закрыв глаза, прошу:

– Давай завтра поговорим.

– Завтра я уезжаю на несколько дней.

– Куда? – приподнявшись, заглядываю в его лицо, которое еле различимо в темноте. – Ты не говорил.

– Я тебя за эти две недели два раза видел. Если хочешь быть в курсе моей жизни, появляйся в ней почаще. А если не хочешь в тридцать выглядеть на в сорок, завязывай со своей работой. Я тебя всем обеспечу.

– Мне нравится моя работа… – обхожу опасную тему, потому что не готова к ней!

Он молчит. И я молчу.

Упрямо пытаюсь уснуть, заняв свою половину кровати.

Глава 9

Стук каблуков по кафельному полу оповещает меня о том, что Евдокимова пришла сегодня вовремя. Простая дедукция. Кроме неё завернуть в наш опенспейс на каблуках может только Варвара, мой бизнес-аналитик, но сейчас у неё седьмой месяц беременности, и каблуки её просто не выдержат. У неё там двойня, и скажу честно: это выглядит устрашающе.

Моё настроение резко меняет плюс на минус, потому что за стеклом кабинетной стены вижу Алевтину в том же самом платье, которое вчера напрочь снесло мне мозг. И эта деталь просто орёт о том, что она не ночевала сегодня дома.

Сжимая и разжимая кулак, впиваюсь глазами в её затылок. Вытянув под столом ноги и съехав в кресле, мрачно слежу за тем, как подходит к своему столу.

Я не знаю, чего ожидал.

Моё вчерашнее поведение – микс из прихоти и хладнокровной решимости. Знаю, что всё это нам ни к чему. Я не дебил. Работу вместе никто не отменял. Но она сама хоть видит, как на меня смотрит? Я, блин, на неё просто чихнул, а мы с ней завелись так, что самому страшно.

У неё в пупке серёжка. Что-то очень маленькое. Живот плоский, но мягкий. Я чувствовал, как её тело отозвалось на меня. Такое не почувствовать нельзя. Возбуждение стрелой долбит в пах. Опускаю руку и поправляю джинсы.

Кладёт сумку на пол и склоняется над ноутбуком, который я приготовил ей для работы. Вчера она забила на него, бросив в моей машине. Злая и возбуждённая. Её мужик в курсе, что она уже мокрая к нему пришла?

Этот факт дико бесит.

Сегодня бело-рыжие волосы собраны в аккуратный пучок, открывая шею и плечи. На спине квадратный вырез до самых лопаток. Шпильки её ногам идут. Так идут, что я чувствую себя пубертатным малолеткой. Потому что она в этом платье как голая. Тело у неё подтянутое, но ничего сверхособенного. Просто, блин, всё на своём месте. Я вижу очертания груди и ягодиц. Но я ни фига не вижу очертаний её белья. Оно на ней вообще есть? Это ещё больше раздражает, потому что мне хочется встать, подойти и проверить руками.

Сняв с клавиатуры жёлтый стикер, читает. Медленно поворачивает голову и смотрит на меня через плечо. Пристально, будто разделывает на куски. Откинув голову на спинку кресла, буравлю её в ответ. Пробегается глазами по моим плечам и по всему остальному. Резко отвернувшись, клеит стикер на монитор и усаживается, сбросив туфли.

На экране моего компьютера всплывает окно корпоративного чата. Кликаю по нему, не меняя позы.

Алевтина Д Евдокимова: «Спасибо за подсказку. Ты сегодня очень добрый.»

Я ни фига не добрый. Я её босс.

Я: «Следи за сроками. Этот код нужно добить к концу недели.»

Алевтина Д Евдокимова: «Хорошо.»

Я знаю: когда она впряжена в работу, лучшей ей не мешать. Может прилететь тапком или степлером, но, разумеется, не мне. Решаю оставить её в покое и заняться своими делами.

В полдень отправляюсь на совещание, бросив на неё быстрый взгляд. Подавшись вперёд, пытает мониторы, стуча по клавишам.

Вернувшись с обеда, застаю её всё в той же позе, только теперь в её полуразвороченном пучке торчит зелёный карандаш.

– Как дела? – бросаю на ходу.

– Всё нормально, – хрипло отвечает, не отрывая глаз от монитора.

Ага, конечно.

Раскидав задачи по миньонам, подключаюсь к её компу, чтобы посмотреть, как продвигается работа. Она в курсе того, что я смотрю, поэтому курсор замирает, мигая на оборванной строке. Изучаю эту строку и все предыдущие. Её понесло не туда, поэтому сношу половину и отключаюсь. Этот код у меня давно написан, но в другой интерпретации. Со своим она возится слишком долго, а у нас поджимают сроки. Я давно заметил, что она долго раскачивается, но в этот раз нет времени.

Открываю чат, чтобы вызвать её к себе, но сам себя и стопорю.  Пусть работает и учится на своих ошибках.

В полдевятого вечера, выйдя от своего руководителя, возвращаюсь в офис и застаю её опустившей лицо в ладони. Пучок окончательно разрушен. Выглядит так, будто рвала на себе волосы. Вздрагивает, подняв голову, и смотрит на меня покрасневшими от работы глазами. Прячет их, снова опуская лицо в ладони.

Положив руки на бёдра и вздохнув, осматриваю опустевший офис.

Так. Ладно.

– Сворачивайся, – киваю на мониторы. – Хватит на сегодня.

– Я ещё не закончила, – упрямо смотрит в экран ноутбука.

_ У тебя работоспособность сейчас нулевая. Завтра продолжишь.

Молчит, поджав губы.

– Заканчивай, – повторяю я.

Вяло достаёт сумку из-под стола, расстроенная и подавленная. Я заходил к ней ещё пару раз, и там конь не валялся. Не знаю, что с ней сегодня такое, но это не работа. Так не пойдёт.

– Поехали, поедим, – заявляю безапелляционно. – Возьми ручку и блокнот.

Послушно кивает, засовывая ноутбук в сумку.

– Ноутбук оставь.

Опять кивает.

Хочу приподнять её лицо за подбородок, но держу руки при себе.

– Аль, ты учишься и нарабатываешь опыт. Я свой первый код писал два месяца.

– И сколько тебе было лет? – Взяв в руки туфли, надвает их по очереди.

– Пятнадцать, – вру, не моргнув глазом, прибавляя два года.

Наконец-то смотрит на меня.

Кусает губу, терзаясь.

А потом улыбается, широко и устало. Заправляет за уши растрёпанные волосы и доверительно  спрашивает:

– Ты что, был компьютерным задротом?

Был.

– Ручку и блокнот, – напоминаю, пряча улыбку и идя к себе, чтобы взять ключи от машины.

Глава 10

Ника с тусовки у Богомолова в апреле: «Привет, заберёшь? Освободилась.» 

Следом сообщение с её геолокацией. Недалеко.

– Вам с собой? – интересуется повар в колпаке с эмблемой в виде дебильноватой усатой шаурмы.

– Нет, – отвечаю, набирая Нике.

Я: «На этой неделе аврал, давай в другой раз.»

Обернувшись через плечо, смотрю на Алю, сидящую на высоком барном стуле за маленьким круглым столом у панорамного окна. Поставив на столешницу локоть и задумчиво глядя вдаль, покачивает ногой.

Печальная, как народная баллада.

Ника с тусовки у Богомолова в апреле: «А как же отдых? Отдыхать ведь тоже надо!»

Смущённый смайлик намекает на то, что она не прочь поболтать. Даже если не брать в расчет, что болтовня в мессенджерах мой нелюбимый способ коммуникации, это всё равно не ко мне.

Я: «За рулём. Появится время, наберу тебя.»

Ника с тусовки у Богомолова в апреле: «Я на следующей неделе, возможно, уеду. Но это ещё не точно.»

Не дочитав, блокирую телефон и забираю поднос с заказом.

Место не первый класс, но мне показалось, что тащить её в какой-то ресторан сейчас – не лучшая идея. У неё явно дерьмовый день. Не припомню, чтобы когда-нибудь видел её такой.

Опустив на стол поднос, достаю из заднего кармана ключи от машины и кладу рядом с телефоном, поглядывая на заинтересованное лицо Алевтины.

Ей идёт это имя. Я не проверял, но, скорее всего, оно означает что-то подобное: маленький точёный подбородок, правильные розовые губы и вечно сосредоточенные настырные голубые глаза. Вот кому расслабляться сам Гиппократ прописал. Я готов помочь, забив на некоторые принципы. Пусть только попросит.

– Шаурма? – поднимает глаза, изучая моё лицо в ответ.

Я уж не знаю, что конкретно меня в ней притягивает: форма носа, или образ мышления – но прямо сейчас я думаю о том, что хочу её поцеловать. Просто наклониться и поужинать, блин, её губами. Пососать их вместе с её языком и дать ей свой, чтобы сделала то же самое. Думаю, нам обоим офигительно понравится.

Мы не в офисе. А раз мы не в офисе, нам можно всё.

Покрытая веснушками шея вздрагивает, потому что она сглотнула. Потому что я не скрываю того, о чём сейчас думаю. Мужику сложно скрываться, когда у него стоит. Если сейчас сделаю то, о чëм думаю, последствия будут необратимыми. Если она продолжит так на меня смотреть, я это сделаю.

Рвано вдохнув, отворачивается к подносу.

– Не нравится? – спрашиваю, отодвигая для себя стул. – Хочешь, пойдём в другое место.

– Нет, – трясёт головой, – я с голоду умираю. Ещё одного поиска парковки могу не пережить.

Втискиваюсь на край стула, упираясь кроссовками в пол. Дверь в кафе открыта настежь. Внутри свежо и комфортно, на улице то же самое.

– Эти стулья не для для тебя, – улыбается Аля, бросив взгляд на мои ноги.

– Как и столы. – Пытаюсь устроить их так, чтобы не снести к фигам столешницу.

Наблюдает, прикусив губу.

– Ты занимался борьбой? – Двигает поднос к себе, поглядывая на меня.

Берёт кофе и бумажный пакет с шаурмой, разворачивая его.

– Да, с десяти до пятнадцати. – Отпивая из своего стакана, смотрю на вечерний проспект.

– Почему бросил?

– «Компьютерный задрот», – напоминаю.

– А-а-а-а, предпочитаешь интеллектуальный труд? – фыркает она.

– На самом деле мне не хватило роста, – сознаюсь я.

Алевтина давится кофе. Лениво улыбаюсь, поясняя:

– Я начал активно расти после шестнадцати.

Её глаза медленно скользят по моему телу. Вниз, потом вверх. Облизнув губы, тихо спрашивает:

– Ты до сих пор в процессе?

Ловлю её взгляд своим, хрипловато говоря:

– Время от времени.

Я в процессе прямо сейчас.

Швырнув в меня салфетку, прячет улыбку и глаза.

– Дурак… – бормочет, принимаясь за еду.

Усмехаюсь, зажав в зубах стакан. Разрываю свой пакет, скосив на неё глаза. Смотрю на то, как пытается есть здоровенную хреновину аккуратно. Поставив стакан, смеюсь и сам кусаю. Соус брызжет во все стороны.

– Там не было моего размера? – возмущается.

Всё же откусив немного, вытирает салфеткой подбородок, и я опять на ней залипаю. Если бы я ходил на свидания, это определенно было бы чем-то вроде этого.

– «Дамского» размера шаурмы? – уточняю, продолжая спокойно жевать.

– Не гигантского.

– Это стандарт.

Закатывает глаза и смеётся.

– Если я её всю съем, то не дойду до машины.

– Я тебя отнесу, – успокаиваю. – Могу и до квартиры отнести…

Чёрт.

Смотрю на неё исподлобья. Потому что – да. Это предложение.

Её улыбка тает. Проглотив кусок, смотрит в окно.

Хочу её потрогать просто до долбаного тремора. Вроде не март, но со вчерашнего дня меня плющит на двенадцать баллов. Из-за серёжки в её пупке в том числе. Я хочу её увидеть, как и всё остальное.

Давай, соглашайся. Разберёмся в этом бардаке как-нибудь потом.

Мой телефон оживает. Экран закрывает фотка, запечатлевшая стройную полуголую задницу в коротких кожаных шортах. Эту фотку я сделал сам. Пару месяцев назад.

Твою мать.

Кира подруга Макса Н.

Быстро переворачиваю телефон, но разрушительный эффект уже произведён.

– Тебе что, сегодня не с кем покувыркаться? – хрипло спрашивает Аля, роняя свою шаурму на поднос и дёргано вытирая пальцы салфеткой. Хватает из этой кучи пластинку жвачки и заталкивает в рот, жуя так, что по скулам носятся желваки.

– Я же не спрашиваю, где ты сегодня ночевала, – отрезаю, шмякнув свою шаурму на пластиковую тарелку.

Смотрит на меня, приоткрыв рот от возмущения. Согласен, я, типа, в край оборзевший, но, сука, назад слова уже не заберёшь.

– Ещё бы ты спрашивал! – выкрикивает, спрыгивая со стула. – Это не твоё дело!

– Уверена? – Подаюсь вперёд, закинув локоть на стойку.

Быстро тяну руку и касаюсь большим пальцем уголка её губ. Вздрагивает, но не отстраняется. Замирает, хлопая глазами, пока убираю оттуда каплю острого соуса. Глядя ей в глаза, отправляю палец себе в рот.

– Только попробуй сделать так ещё раз… – выдыхает, краснея до кончиков ушей.