Цитаты из книги «Скорбь Сатаны»

Вы унижаетесь благодаря желанию войти в ряды бессмертных!

добиться для себя всевозможных преимуществ благодаря знакомству со мной. И я даю им это – они получают все, чего только пожелают, и даже больше!

Однако я имею в виду, что, если богатство выпадает на долю одного из этих благородных избранников природы, он получает общественное признание не потому, что он благороден. А лишь потому, что богат. И это досаждает мне. У меня, к примеру, есть множество друзей, что водят дружбу не столько со мной самим, сколько с моим состоянием. Они не утруждают себя попытками узнать о моем прошлом – кто я, откуда родом, для них неважно. Не заботит их и то, как я живу, чем занимаюсь; болен я или здоров, весел или грустен – им все равно. Если бы они знали обо мне больше, в отдаленной перспективе так было бы лучше. Но они не хотят ничего знать – их цели просты и бесспорны, они желают получить от меня все возможное и

сильны, храбры, терпеливы, выносливы, если в вас есть искра гения, что упрочивает жизнь и делает ее достойной того, чтобы жить, – если мысль ваша обретает форму, что выстоит, когда царства станут прахом на ветру, и если притом вы бедны – что ж, тогда вас станут презирать все коронованные глупцы на свете, унижать зажиточные крахмальщики и Крезы, промышляющие патентованными пилюлями; во взгляде торгашей, у которых вы купите кровать и посуду, будет насмешливая издевка, ведь разве тот, кто всего лишь богат, не ездит в карете, запряженной четверкой лошадей, не вальяжно, почти что дружески, болтает с принцем Уэльским? Состоятельные граждане страны снобов преуспели в пренебрежении к благородным избранникам природы.

Да, быть может, мир у ваших ног – но каков этот мир! Дрянной ком грязи под ногами! Богатство служит зеркалом, отражающим все худшее, что есть в человеческой природе. Люди живут за ваш счет, пресмыкаясь перед вами, и лгут по двадцать раз на дню в надежде снискать вашу милость, угождая собственным интересам; принцы крови охотно унижаются, чтобы вы дали им взаймы – ваши подлинные добродетели (если, конечно, они у вас есть) ни во что не ставятся, ваши набитые карманы служат пропуском к королям, премьер-министрам и советникам. Вы можете говорить как болван, смеяться как гиена и выглядеть как бабуин, но едва лишь ваше золото зазвенит достаточно громко, вскоре вы можете поужинать с самой королевой, если захотите. Если же вы, напротив

Нет, Джеффри, – в его звучном голосе звучала странная музыка. – Нет, мой друг! Если бы я был Сатаной, мне бы, вероятно, стоило скорбеть! Ведь каждая заблудшая душа поневоле напоминала бы мне о собственном падении, о собственном отчаянии и воздвигала новую преграду между мной и небесами! Помните – сам дьявол когда-то был ангелом!

Что именно? Смерть? Она и вполовину не так страшна, как жизнь, прожитая напрасно, – ответил он с торжественностью, впечатлившей меня, несмотря на обуревавшие меня чувства. – Поверьте, душевная болезнь и смятение сознательно падшего существа – пытки куда хуже тех, что изображены в церковных картинах ада.

«Временное умопомешательство», – повторил Лучо, словно обращаясь к себе самому. – Все сожаление, отчаяние, уязвленная честь, растраченная любовь вкупе с современной научной теорией Разумного Ничто – жизнь есть ничто, Бог есть ничто – когда они доводят обезумевшее человеческое существо до обращения в ничто самого себя, «временное умопомешательство» скрывает его прыжок в бесконечность за ложным обаянием. Однако как бы там ни было, как говорит Шекспир, – этот мир сошел с ума!

вдохновением и жаждой знаний, становится возвышенным. Таков естественный порядок вещей.

Нечто возвышенное, развращаясь, становится низменным; нечто низменное, одержимое