Глава 2

По шершавому боку выломанной трубы, подгоняемая силой притяжения, ползла капля, в её зеркальном боку отражались остатки лета, скудеющий красками небосвод, намокшие и разбросанные по ковролину бумаги. Визгликов, вошедший в кабинет несколько минут назад, рассматривал упавшие на пол куски подвесного потолка, груды вспухшей насквозь бумаги, расползшиеся по тканевым сидушкам стульев влажные пятна.

От созерцания печальной картины его отвлёк сигнал полученного сообщения. Стас нажал на экран и вслух прочёл послание: «Над кабинетом прорвало трубу, нам выделили новое помещение. Геоточку прикрепила».

Визгликов тяжело вздохнул, ещё раз осмотрел руины прежнего места работы и заметил: – Что ж, радует, что это не новый офигенный дизайн, хотя предупредить можно было и заранее. Ну да ладно, мне здесь никогда не нравилось, – буркнул он и пошёл на выход.

Обойдя все городские пробки скорой поездкой на метро, Визгликов вышел в родном районе, купил свежих плюшек в булочной, где уже с утра отметился скандалом в очереди за кофе, и направился к затерянному среди жилых домов небольшому строению. Оглядев свеженькое, словно сошедшее со страниц гламурного журнала по архитектуре, светло-серое здание, Стас пожал плечами, толкнул входную дверь и упёрся в перекрытый турникетом проход.

– Здравствуйте, – на него сурово взглянул пожилой мужчина с военной выправкой. – Вы по какому вопросу?

– По личному, – вырвалось у Стаса.

– Нет, дорогой товарищ, по личному сюда не ходят, – развёл руками охранник.

– А если я к Лисицыной? – прищурился Стас.

– По личному к Лисицыной, это только по записи. Нужно предварительно с ней созвониться.

– А если я её любовник?

– А-а, так вы, наверное, Визгликов? Станислав Михайлович?

– Это с чего вы так решили? – прищурился следователь. – Что, с утра по радио уже объявили? – Стас покосился на тихонько шепчущую новости радиоточку.

– Анна Михайловна так и сказала, придёт наш следователь, но нормально он изъясняться не умеет. Говорит, вы время на него не тратьте, пропускайте, иначе он в языковых гаммах будет до вечера упражняться.

– Так я пройду?

– Разрешите документики полюбопытствовать?

– Ути, какой любопытный, – не истративший весь заготовленный запал Визгликов сделал из пальцев «козу» и легонько потыкал в живот смотрящего на него мужчину.

– Станислав Михайлович, я как на пенсию с армии ушёл, так несколько лет проработал в детском доме для трудных подростков. Вы себе представляете, какая у меня закалённая нервная система? – спокойно резюмировал охранник. – Так что мы с вами до вечера можем препираться.

– Вот, – Визгликов в открытом виде показал корочки. – А вас как величать?

– Айсбергов Кузьма Платонович. Кроме выходных дней, буду здесь встречать вас добрым словом.

– А я что, сюда теперь всё время ходить буду, кроме выходных дней?

Шаги по уходящей винтом вверх кованой лестнице перебили намечающуюся перепалку, и Стас увидел чьи-то незнакомые щиколотки и чёрные туфли на высоких каблуках. Через секунду в холле появился весь образ, и к мужчинам лёгкой походкой подошла высокая темноволосая девушка. Она мельком взглянула на Стаса, поприветствовала его, слегка дёрнув головой, отчего в ушах запрыгали длинные, искрящиеся камнями серьги, на плечи упали незаколотые колечки волос, и в пространстве расцвёл насыщенный пряный аромат духов.

– Кузьма Платонович, – позвала она охранника, – вы могли бы вызвать телефониста? У меня линия не работает. А по мобильному я вам звонить не могу.

– Так точно, Вера Сергеевна, – немедленно отрапортовал Айсбергов. – Сейчас всё исправим.

– Спасибо, – слегка улыбнулась девушка и пошла обратно, плавно передвигаясь в пространстве.

Стас натужно пытался сообразить, кто бы это мог быть, и уже успел загрустить от того, что в команде прибавилась ещё одна симпатичная барышня. Ведь это могло значить только одно: оперативники на первых порах станут работать чуть менее внимательно и будут наперебой распушать хвосты и думать отнюдь не клетками мозга.

– Станислав Михайлович, вам тоже вверх по лестнице и на втором этаже направо, – из задумчивости Визгликова вывел голос охранника.

– Спасибо, – со вздохом проговорил Стас и пошёл к лестнице, по дороге оглядывая уютно спроектированное в стиле лофт пространство. – Держите пончик, – отстранённо сказал Стас и, раскрыв пакет, поднёс его охраннику.

– Благодарствую, но я на диете.

– Завидую, – покивал Визгликов и пошёл в указанном направлении.

Добравшись до большого прямоугольного помещения, уставленного столами, и видневшегося за стеклянной перегородкой выделенного начальственного места, Стас, глядя на разбирающую бумаги Лисицыну, спросил:

– А за что нам такое козырное место досталось?

– И тебе привет, – задумчиво сказала Анна. – В управлении какой-то сверхпотоп, больше свободных мест там не оказалось. Это здание предназначено под архив, экспертно-криминалистическую лабораторию и вещдоки. У двух последних, впрочем, вход с другой стороны. Вот и нам место нашлось.

– Мы как собаке пятая нога: не нужны ни там, ни здесь, – покивал Визгликов. – Но мне в этом месте определённо больше нравится, да и до дома ближе добираться. Ну что, какой стол можно занимать?

Лисицына оторвалась, наконец, от бумаг, глянула на Стаса и кивнула в сторону выделенного кабинета:

– Тебе туда.

– А ты?

– А у меня отдельный кабинет, – произнесла Анна. – Если пройдёшь прямо по коридору, то как раз в него упрёшься, а справа будет что-то типа столовой. Там, кстати, стоит отличная кофемашина.

– Что с тобой? – спросил Стас, подойдя ближе.

– Через двадцать минут начнём совещание. Стас, прости, мне нужно подготовиться, – глянула на него Лисицына. – Есть много чего обсудить.

Лисицына развернулась, молча прошествовала мимо Визгликова, и он остался в полном одиночестве.

– Ну что, – вслух проговорил он, – пойду заселяться.

– Здравствуйте, Станислав Михайлович.

– Польская, а я надеялся, что тебя при переезде между ведомствами потеряли. Или утопили, списав на потоп.

– Нет, сегодня не ваш день, – улыбнулась Глафира. – Стол можно любой занимать?

– Да, иди вниз, ты будешь рядом с охранником сидеть. Он тут нервами своими хвастался, я хочу посмотреть, как от них одни лоскуты останутся через неделю. Ты кого хочешь до срыва доведёшь.

– Значит, сяду у окна, – резюмировала Глаша. – А здесь хорошо, мне очень нравится.

– Глафира, в тебе что-то изменилось? – задумчиво произнёс Визгликов, кинув на неё мимолётный взгляд.

Польская тряхнула гривой волос с преобладающим светлым цветом.

– Заметили? Я мелирование сделала, – улыбнулась она.

– Надеюсь, это что-то приличное, – поджал губы Визгликов и пошёл к себе.

– Так называется техника окрашивания, я решила, что буду уходить в блонд.

– Куда? – нахмурился Стас.

– Хочу сменить рыжий цвет на белый.

– А, я-то надеялся, что блонд – новое название декретного отпуска, – фыркнул Стас.

– Нет. Я решила, что если я не буду отвлекаться хоть на что-то, то превращусь в киношную закомплексованную бабищу, ненавидящую всех.

– Это ты сейчас на Лисицыну намекаешь? – прыснул со смеху Стас.

– Не, ну вы в себе? – закидывая сумку на стол, спросила Глаша. – Вот уйду в частные детективы, будете скучать, вам ведь нравится меня троллить.

– Нет. Тогда ты будешь влипать в неприятности, и мне придётся тебя вытаскивать. Лучше оставайся, – махнул рукой Стас. – Товарищ Погорелов и товарищ Латунин, я вас категорически приветствую, – окликнул он появившихся на пороге оперов.

Следом за ними в кабинет скоро вошла Лисицына, подошла к передвижной доске, установленной возле стены, и проговорила:

– Давайте поговорим, потом обоснуетесь на новых местах. Стас, что по делу, на которое ты выезжал?

– Печальная печаль. Из-за выходного дня долго возились, чтобы оформить взлом этого чёртового помещения. Короче, хозяин магазина, что сдаётся в аренду, за границей, возвращается через три дня. Палец, найденный на прилавке, вряд ли принадлежит пропавшей девушке. По крайней мере, по группе крови точно не сходится. Для точности сделали ДНК-анализ, но пока что ждём результаты.

– Кто будет потоково вести это дело? – спросила Лисицына. – Не вижу леса рук.

– Давайте я, – тихо заметила Глаша.

– Хорошо. Дальше, что у нас ещё?

– Расчленёнка из «газели», – сказал Архаров.

– Есть намётки? – спросила Лисицына.

– Труп пока не опознан, – Визгликов полистал блокнот. – Ребята дэпээсники все показания дали, «газельку» криминалисты на винты разобрали и холодильник тоже. Пока что ничего толкового нет, – Стас вздохнул.

– Из прошлого, я копаю «Штопая сердца», и там есть ещё случай интересный, только я пока не могу найти родителей одной из пострадавших девушек, – сказала Глаша.

– По Лопатину-младшему что? – спросила Лисицына.

– Ищем, – глухо сказал Стас. – Сейчас кое-какие версии доработаю и доложусь.

Лисицына в ответ покивала, встала с места, походила по кабинету и со вздохом проговорила:

– В прессу, безусловно, просочилась информация о наших последних расследованиях. Окрестили они нашего, – Лисицына прочистила горло, нервно поправила волосы, – оппонента «Игрок». Не знаю, может, когда они клички упырям дают, это лучше продаётся. Суть не в этом, суть в другом. Нинель Павловна сделала анализ ДНК дяди Мити и сравнила с Соболевскими результатами. Никаких родственных связей между ними нет. Да и следов пластических операций на нём тоже не было.

В кабинете повисла долгая, тяжёлая пауза. Было слышно, как еле-еле жужжат светильники и стучит об оконные стёкла мелкий дождь.

– То есть этот самый Игрок жив? – уточнила Глаша.

– Этого я утверждать не могу, но поймали мы точно не того, – Лисицына облокотилась спиной о стену и, глядя в окно, сказала: – Я хочу, чтобы каждый из вас сейчас серьёзно подумал, потому что больше играть по его правилам мы не будем. Достаточно. Так что кто хочет уйти, я подпишу рапорт без лишних слов. И ещё, я ввожу мораторий на сочувственные взгляды и обсуждения того, что было. Мы берёмся за это дело с чистого листа, но имея в арсенале хорошую базу данных.

– Кто ведущий следователь по делу Игрока? – спросила Глаша.

– Я! – твёрдо ответила Лисицына. – Ну и ещё у нас на проверке остаётся информация о доведении до самоубийства Инессы. Сбор данных на Погорелове, – Лисицына помолчала и добавила: – Ну и поздравляю нас с обретением постоянного места. Теперь будем работать здесь, нашему отделу присвоили особый статус, что не добавляет оптимизма, потому что теперь все дела по маньякам мы обязаны будем проверять.

– Как это? – спросил Визгликов.

– Ну, если есть серия, то она переезжает к нам. Мы будем курировать следствие. В особых случаях забирать к себе.

– Смешно. А спать и есть мы можем? Или эти функции нам упразднили за ненадобностью? – покривился Визгликов.

– Если успеем, можем, – Лисицына хлопнула в ладоши. – Давайте за дело, у меня совещание в Главке, я через полчаса уеду, если есть вопросы, жду у себя.

Лисицына вышла, оставшиеся несколько минут помолчали, потом разошлись по местам, и жизнь потихоньку стала входить в рабочее русло.

– Я за кофе. Кому взять? – спросил Архаров, аккуратно разложив свои вещи на столе.

– Мне нет, я сама хочу наведаться на новую кухню, – натянуто улыбнулась Глаша и набрала номер телефона. – Яна, это Глафира. Мы можем сегодня встретиться? Отлично, я подъеду.

– Здравствуйте, – перешагнув порог общего кабинета, проговорила женщина с признаками увядания молодости на лице, которые она тщательно пыталась заштриховать косметикой.

– Добрый день, – Стас, стоявший возле принтера, поднял на посетительницу глаза. – Вы к кому?

– К Архарову. Где я могу его найти?

– Да вышел куда-то, – пожал плечами Визгликов. – Польская, ты не видела, куда Архаров делся?

– Он же сказал, кофе пить пошёл, – отозвалась сидевшая в углу Глаша.

– Сейчас позову, – буркнул Стас, проходя мимо вытянутой как стрела и загородившей половину прохода женщины, и, выйдя за дверь, громко крикнул: – Архаров, к тебе мама пришла!

Добравшись до кабинета Лисицыной, Визгликов без стука ввалился внутрь, плюхнулся напротив сидевшей за столом женщины, и, когда она попыталась что-то сказать, сделал знак рукой, чтобы она замолчала, показывая пальцем на мобильник.

– Я понял, понял, спасибо, родной, не забуду, – договорил Стас и посмотрел на Лисицыну. – Слушай, а молодая поросль славного рода Лисицыных дальше с нами работает или он сломался о жёсткое эго Польской и свалил?

– Ему предложили остаться у Ковбойкина. Там есть необходимые мощности, оборудование и команда. Но он по-прежнему работает и с нами тоже, к счастью, для этого необязательно сидеть всем в одном кабинете. А иронизировать по поводу их личных отношений – неправильно, – Лисицына помолчала. – Я не знаю, что там произошло, но Кирилл очень изменился.

– Да, – выдохнул Визгликов, – Польская она такая, крутит мужиков в бараний рог.

– Стас, тебе заняться нечем?

– Есть чем. Анна Михайловна, Дмитрий Кононов, один из нашедших труп, несколько дней назад обратился ко мне за помощью. У него дочь пропала, ехала по дороге домой и исчезла. Могу, так сказать, факультативом пошукать по этому делу?

– У Мити Кононова? Как так? – нахмурилась Лисицына.

– Не знаю, я был на месте, но там такие глухие места. Так ты не против? Возьмёмся?

– Стас, я, безусловно, не против, но кто-то же уже занимается? Влезем в чужое расследование?

– Не впервой. Да и там такая шантрапа нерасторопная. Следак старый, опер детьми и ипотекой замотанный, не понравились они мне.

– Ну, помоги чем сможешь, – развела руками Анна. – Если у тебя всё, то иди отсюда, дел вагон.