Глава 2

Да уж лучше б надо было трахаться! Я на это уже почти согласилась и без ляма. Всякое мне уже предлагали на этой чёртовой работе, но такое впервые.

Смотрю на него и пытаюсь распознать блеф. Нет, вроде не шутит. И что, даже деньги такие есть?

Я как воришка стараюсь незаметно подглядеть часы на его руке, обувь. Слышала от девочек, что это показатель. Но, по правде сказать, я не отличу олигарха от его водителя. Разве что второй, скорее всего, симпатичней.

Спешно собираю невостребованные сиськи обратно в лифчик, накидываю пеньюар, пытаюсь выровнять дыхание. Приглушаю музыку и сажусь на свой стул-инструмент прямо напротив него. Стараюсь выглядеть максимально равнодушной и надеюсь, что кипевшие минуту назад во мне страсти остались незамеченными. Хотя кого я обманываю, как они могли остаться незамеченными после того шпагата. Блин, я опять краснею… Надо срочно это прекратить.

– Так, через пять минут у меня следующий танец, поэтому постарайтесь изложить суть предложения максимально кратко, – пытаюсь деловито говорить я.

– Нет. Через пять минут мы уйдём из этого заведения вместе, и тебя здесь никто больше не увидит. Такое условие сделки. Деньги я могу перевести тебе прямо сейчас или выдать наличными. Тебе же нужны деньги, верно?

– Иначе бы меня здесь не было, – констатирую я правду.

– Я так и подумал. Нал, безнал, сейчас, через час – выбор за тобой. Но только без этого «мне нужно подумать» и оголения на потеху имбецилам. Соглашайся или прощаемся.

«Прощаемся», «прощаемся»… прощаемся – эхом повторяется у меня в мозгу и тот откидывает это как неприемлемое.

– Сейчас. Налом.

– В трусы тебе положить?

От неожиданности у меня округляются глаза и открывается рот. Хочу сказать что-то колкое, жесткое, обвинительное, но как рыба беззвучно шевелю губами. Ведь я не знаю в чём обвинить того, перед кем обнажалась за деньги минуту назад.

– Если ты будешь обращаться со мной в таком ключе… – наконец выговариваю я.

– Ладно-ладно, не кипятись, я пошутил.

Он достаёт из портфеля две пачки купюр с банковской обмоткой и кладёт на столик рядом с собой.

– Работа не пыльная, как я сказал, нужно сыграть роль моей любовницы. Завтра моя жена вернётся домой и застанет нас вместе. Твоя задача стыдливо прикрыться одеялом и не встревать в наш разговор. Что бы я ни говорил. На этом всё. А, ну и ещё я тебя приодену перед этим.

– Вообще-то у меня есть одежда, – поджимая голые коленки, обижено говорю я.

– Тогда самое время её надеть и нам свалить отсюда. Не то, чтобы мне не нравился твой халатик, просто на улице холодно.

Я подозрительно посматриваю на столик. Уйду прямо сейчас – назад меня не возьмут, и за отработанное вряд ли выплатят. И если окажется, что эти пачки липа – я пропала. Дура, надо было выбирать безнал.

– Не то, чтобы мне не нравилось твоё предложение, но одежда у меня не здесь и ещё мне надо написать заявление на увольнение.

– Ты ещё и официально здесь работаешь?

– Не совсем. Но не могу же я просто уйти, никому ничего не сказав.

– Делай, как знаешь, – он встаёт. – Я буду на улице. Надо ещё обсудить, откуда и во сколько я тебя завтра забираю.

Он идёт к выходу из комнаты, деньги остаются на столе. С одной стороны это очень хорошо, с другой подозрительно.

Я подхожу к столику и беру в руки одну пачку. Провожу пальцам по паре купюр в середине. Вроде настоящие.

– А ты не боишься, что я просто исчезну с деньгами? – решаю всё-таки спросить я.

– Нет, – останавливается он в проёме и словно задумывается. – Но я боюсь, что ты не уволишься, а возьмёшь больничный или типа того. Всё-таки клубов, где стриптизёршу нельзя трогать, не так много в Москве. Так вот. Не надо так делать. Пусть у меня будет эксклюзивный контракт на твою… эм «хореографию» хотя бы на месяц. Неплохо же, миллион за месяц? Притом, что тебе и делать-то ничего не надо.

Я киваю в знак согласия. Не больно-то мне и хотелось продолжать работать тут или в подобном месте.

– Ну вот и славно, – он подмигивает и выходит.

Ну вот и славно… Я сползаю в кресло, в котором он сидел. Оно ещё хранит его запах. Закрываю глаза.

Память быстро восстанавливает его позу. Кладу руку на подлокотник, где была его рука. Не было там никакого кольца. Только сильные жилистые руки с коротко подстриженными чистыми ногтями. Тело под пуловером явно подкачено, жаль, что так мало он открывает. Перед глазами всплывает соблазнительная мужская шея, как я смотрела на неё снизу вверх. Словно в замедленной съемке на повторе я четче разглядываю каждую чёрточку его лица. Вот дрогнула скула, когда он собрался говорить. А вот чуть сузились глубокие голубые глаза. Холодные и острые как айсберг. Нет, ничего хорошего такие не обещают. Это я по матери знаю. Из всех мужчин, что её окружали, она выбрала того, у кого гранит в груди. И он разбил ей жизнь.

Но это не моя история. Моя мать играла в театре, а я танцую стриптиз. Так что, можно сказать, моя жизнь уже разбита. И, похоже, я влюбилась в мужчину, а он принимает меня за проститутку. Ещё и женат.

Нда… у мамы ситуация и то была перспективней.

Глава 3

– Ты что так долго? У нас выход через три минуты! – встречает меня в гримёрке Света. – Я уже хотела вас побеспокоить.

– Без меня. Я увольняюсь.

– Чего?!

– Без меня выходите. Сейчас переоденусь и к Петровичу поднимусь, всё ему скажу.

– Ты больная что ли? – подаёт голос Арина. – Номер отработай и вали на все четыре стороны!

– Нет, – говорю я.

Тут в раздевалку забегает Денис.

– Девочки, готовы?

– Нееет! – в унисон кричат обе.

– Эта, вон, – показывает на меня Арина, – выходить не хочет. А номер у нас на троих.

– Это как это «не хочет выходить»? – смотрит с недоумением на меня Денис.

– Всё правда, – говорю, – я решила завязать со стриптизом.

– Так, ты давай в номер выходи, – говорит он. – Потом к Петровичу пойдёшь завязывать. А у нас программа.

– Нет, – отвечаю я и продолжаю одеваться в обычную одежду.

Денис выбегает, хлопнув дверью. Светка подходит ко мне.

– Лись, ну ты чего, правда? Зачем так рубить? Петрович тебе ещё всю карьеру испортить может.

– Какую карьеру, Свет? По-твоему я ради такой карьеры в хореографическом училась?

– Наша прима выше этого, Светик, оставь её, – противно язвит Арина. – От неё вон Прекрасный Принц на Бугатти только что с привата вышел! Замуж, наверное, позвал, не меньше! Прынцесса, блядь.

– Аль, ты что правда из-за клиента это? – не верит Светка. – Да это ж они нас тронуть тут не могут, вот и обещают золотые горы лишь бы уехала! Аля, не ведись, ну ты что!

Я заканчиваю одеваться.

– Да что ты, Свет, разве ж она нас шлюх послушает?! – снова гавкает Арина. – Сейчас прынц её выебет пару раз, и на остановке какой-нибудь высадит. А Петрович ей потом популярно объяснит, где её место, когда назад проситься будет.

В раздевалку вваливается Петрович. Краснючий весь. За ним прокрадывается Дэн.

– Что тут происходит?! Из-за чего бунт на корабле?! – громко басит Петрович.

– Вот, Игорь Петрович, – показывает на меня Арина, – самауволилась. Говорила я, что не надо было её на работу брать.

– А вам на сцену не пора?! – он повышает на неё голос.

– Так не идёт же! – тявкает она.

– Так вдвоем идите.

– А номер-то у нас на троих, – ноет Светка.

– И что? Вдвоём уже не справитесь? Профессионалки вы или кто? Тыцц! Ничего не желаю слышать. Марш на сцену!

Девочки и Денис с возмущёнными лицами спешно покидают раздевалку. Мы остаемся с Петровичем вдвоём.

– Что, решила уйти? – спрашивает он меня спокойно.

– Угу, – отвечаю я.

– Окончательно?

Я киваю.

– Ну что ж. Так тому и быть. Я тебе говорил, что ты мне дочь напоминаешь?

– Да, Игорь Петрович.

– Ага… ну вот. Ты их не слушай. Они прожжённые курвы. А счастье… его везде можно найти. Ну а если вдруг не сложится, ты возвращайся.

Я чуть не реву. Знал бы он, какое оно счастье, что мне светит.

– Сколько мы тебе должны остались?

– Да не надо, Игорь Петрович. Я так девочек подвела.

– Ишь! Ты ещё со мной поспорь!

Он беззвучно двигает губами, словно считает в уме, и достаёт из кармана бумажник. Отсчитывает и протягивает мне шестьдесят тысяч.

– Ну, дай Бог, прощаемся! – говорит он и выходит из гримёрки.

Я чувствую, что сейчас у меня потечёт тушь. Всякого я ожидала от Петровича, но не такого. Промаргиваюсь, складываю все деньги в сумочку и выхожу из гримёрки.

Проходя по залу, бросаю взгляд на сцену. А девочки неплохо справляются. Поднимаюсь на первый этаж, забираю пальто в гардеробе и выходу из «Падшие ангелы» навсегда.

На улице несколько парней курят у выхода. Среди них его не узнаю, а больше никого не вижу. Слышу автомобильный сигнал. Поворачиваю голову – за углом припаркована тёмно синяя машина спортивного вида. За рулём, конечно, мой новый знакомый. Подхожу ближе. На шильдике написано Bugatti. И когда только Арина успела?

Он, не вставая с водительского места, открывает мне пассажирскую дверь. Я сажусь в машину. Чувствую себя, как в космической капсуле. Ещё и блестящий полукруг между водительским и пассажирским сиденьем усиливает ощущения, что я не в машине вовсе. И снаружи вроде такой полукруг был. Очень странная тачка. Он уловил мой изучающий машину взгляд… чёрт.

– Ну что, твой сутенёр тебя отпустил? – спрашивает эта скотина.

Это уже слишком! Доброе лицо Петровича ещё не остыло в памяти, и так пачкать его и себя я не позволю. Я с психом достаю из сумочки пачки денег.

– Забирай свои деньги, – бросаю их на панель, – и ищи себе другую проститутку!

Блин, это надо же было ляпнуть «другую проститутку»! Словно я и есть… ладно, уже не важно. Пора бежать от этого позора.

Я тянусь рукой к дверной ручке, но он моментально нажимает блокирующую кнопку. Я дёргаю ручку, но ничего не происходит.

– Разблокируй дверь! – нервно требую я.

Он молча улыбается, заводит мотор и медленно начинает движение.

Куда? Что происходит? Я интенсивно дёргаю и толкаю неподдающуюся дверь.

– Останови машину! – командую ему. – Я никуда с тобой не поеду!

Он не реагирует. Мы выезжаем из переулка.

– Ты что не понял? Сделка отменяется. Дай мне выйти!

Машина резко ускоряется. Меня аж вбрасывает в сиденье.

– Я не шучу! – кричу я. – Останови! Немедленно! Эту! Чёртову! Тачку!

Он дважды постукивает пальцем по чеку «пристегните ремни» и громко выкручивает музыку.

Я ору, но меня совсем не слышно.

Машина набирает скорость. Мне становится очень, очень страшно. Так, что капельки пота проталкиваются сквозь сценическую штукатурку на лбу. Я пристёгиваю ремень.