Струи прохладной воды отрезвляли. В голове картинками мелькали обрывки вчерашнего вечера. Его взгляд,

такой манящий, гипнотизирующий, и его прикосновения, нежные, но уверенные. Мегги глубоко вздохнула, но вдруг на мгновение глаза ослепила яркая вспышка. Это произошло в долю секунды, Мегги ничего не успела понять.

Очнувшись, она почувствовала, как теплый, влажный огромный язык лижет ей лицо. Фу, что это?! Сознание Мегги как будто плавало в огромном чане с желе. Сердце колотилось так сильно, вот-вот выскочит. Веки очень тяжелые, как куски гранитной глыбы. Стоило немалых усилий поднять их… Мегги медленно открыла глаза. Что это? Прямо перед ее носом, разинув пасть и обдавая влажным горячим выдохом, морда золотистого ретривера. Он еще раз смачно облизал лицо Мегги от подбородка до лба своим шершавым огромным языком. Отвратительный привкус похмелья во рту, соединившись с собачьим запахом, вызвал рвотный рефлекс. – Уйди, уйди, ну фу! – Мегги резко поднялась с постели. – Ох, а голова-то кружится как! Где я?

Огромная массивная кровать с кучей мягких подушек, застланная белоснежным хрустящим бельем. Переведя взгляд, Мегги увидела полностью стеклянную стену, которая открывала вид на чудесный сад, за которым виден океан. «Ух ты!». Бросив взгляд в другую сторону, на стену с огромным зеркалом, Мегги увидела в отражении сидящего на кровати Майкла Форстена. Мегги оцепенела, всматриваясь в отражение. Она не чувствовала это тело, но видела его глазами! Что-о-о? Как? Резкий звук зазвонившего телефона, сначала далекий, приглушенный, становящийся все громче и громче, отрезвлял ее.

Мегги открыла глаза. Прохладные струи воды били сверху. Мегги лежала на полу душевой кабины.

«Так, так… я дома, дома, это я, я! – Мегги ощупала свою голову. – Что за фигня такая! Неужели это… неужели опять… как же это возможно? Но сейчас же все было по-другому. Совсем по-другому…»

Страх поселился в голове девушки. События, которые она всю жизнь пытается забыть, развернулись вновь. Судорожно мыля шампунем волосы, она пыталась вспомнить, как это было тогда, в ее детстве. Как это произошло?

Мегги вышла из душа, схватила полотенце и обернулась. Так, стоп. Значит… значит, это будет происходить каждый раз, когда у нее будет сексуальный контакт? Ведь у Мегги их было всего два в жизни – тогда, в детстве, и вот сейчас, на новогодней вечеринке. Только в первый раз он был против ее воли, во второй – по ее согласию. Значит, так будет теперь всегда?!

Мегги медленно скатилась на диван. Что за хрень-то такая? Неужели нельзя быть обычным человеком?

Наспех одевшись, схватив пачку сигарет и ключи, Мегги выскочила из дома. Прохладный воздух бил в лицо, но она не замечала его. Ничего общего, кроме самого факта физического контакта, в обоих случаях не было. Значит, так будет всегда… Значит, у нее никогда не будет нормальной жизни. Не будет мужчины, семьи, ничего.

Слезы превращались на холодном ветру в противные липкие следы, застилали глаза. Сев на свой байк, Мегги помчалась куда-то, не зная куда. В голове мелькали картинки несбывшейся «нормальной» жизни: романтичные свидания, путешествия с любимым человеком, дети, собаки, милые семейные завтраки – все это было перечеркнуто. Грудь Мегги задрожала от новой нахлынувшей волны слез.

Хотя внешне она была весьма отрешенной от мира и всячески убеждала себя в том, что ее судьба – прожить в полном одиночестве серой мышкой, ей, как и любой девушке, хотелось романтики, семьи и уютной теплой старости в окружении внуков.

В этих печальных мыслях, намотав на байке полтора часа, Мегги остановилась. «Можно же жить и без этого всего? Я могу уехать. Вообще уехать и работать фрилансером. Жить на острове, завести собаку… Можно, наверное, пить какие-то таблетки, гормональные, возможно, от которых не будет хотеться нормальной жизни. Опять я называю «нормальной» жизнь, которой не могу жить! Чем не нормальна жизнь на острове? М-м? Да это мечта многих!». Мегги горько и надрывно рассмеялась. Вытирая слезы, она решила, что может все это провернуть на каникулах. Свои проекты она закончила, можно взять отпуск и просить Стива об удаленной работе. Снять какую-нибудь хибару можно уже на острове. Байк… байк можно быстро продать, это же вопрос цены. Друкер… черт, к нему надо бы сходить. Может, он пропишет какие-нибудь препараты, и я все забуду, как страшный сон.

«Не пойду сегодня к Друкеру! – вернувшись домой, Мегги почувствовала себя ужасно измотанной. – Скажу потом, что отравилась на празднике. Вообще не хочу сейчас об этом говорить с этим толстяком», – она рухнула на диван и машинально включила телевизор. Монотонно щебечущая репортерша рассказывала о надвигающемся циклоне, который принесет холодный ветер, и, закрыв глаза, Мегги провалилась в глубокий сон.

* * *

Прошло достаточно много времени, но Мегги открыла глаза не в своей квартире. Теперь она даже не удивилась, а предпочла просто наблюдать. Обстановка дорогого кабинета восхищала! Можно было бы – она бы даже присвистнула! Экран-проекция демонстрировал мигающие точки на карте мира, огромный стол из камня разделял Мегги и собеседника четырьмя метрами бездны. «Да, я опять в нем». Мегги перевела взгляд на собеседника. Это был мужчина лет 55, уже достаточно поседевший брюнет. Серо-голубые, когда-то красивые глаза были покрыты густой сеткой морщин, а темные нависшие мешки под глазами не скрывали нервную жизнь. Губы говорившего двигались мало, он был почти как чревовещатель.

– Мой источник сообщил, что китайцы ведут подобные разработки и они хорошо продвинулись в этом вопросе. Нам нельзя допустить, чтобы они первыми выпустили этот продукт! М-м? Вы хорошо меня понимаете?

– Да, сэр… я понимаю… У меня задействованы лучшие люди. Дело в том, что после технической проверки мы подошли к этапу тестирования на реальных людях. Нет никакой гарантии, что продукт будет работать сразу точно. Возможно, придется «положить» немало испытуемых, чтобы закончить его.

– И? В чем проблема?

– Мы не знаем, чем закончатся испытания, нам нужны испытуемые без родственников и статуса, для начала… и мы должны быть готовы, что последствия для них могут быть необратимыми.

– Сколько человек вам нужно, вы оценивали? Социальные объекты переполнены, мы можем дать вам людей.

– Сэр… это должны быть, в первую очередь, адекватные люди. Изменения поведения психопата не покажет нам реального влияния на среднестатистических горожан.

– Понимаю. Считайте, что испытуемые у вас есть! Заканчивайте подготовку в лаборатории, G20 в полном вашем распоряжении. И сроки… учтите, что если китайцы нас опередят, – и ваша, и моя голова полетят очень быстро.

Мегги открыла глаза. Она лежала дома, на своем диване, с пультом в руке. Был уже глубокий вечер. Что за чертовщина это была? Что за продукт такой и что за тестирование на людях? Может, Форстен работает гдето еще… «Надо позвонить Стиву… – Мегги посмотрела на часы. – Так, нет, уже поздно, завтра. Завтра все спрошу».

* * *

Нервно качая ногой, Мегги сидела в своем рабочем кресле, без отрыва смотря на офис-аквариум Стива. Когда же он соизволит появиться! Это были последние дни перед каникулами и первый рабочий день после новогодней вечеринки. Поэтому никто не спешил работать, и сотрудники в броуновском движении, держа кружки с кофе, передвигались по офису, обсуждая прошедший праздник и самых отъявленных его героев.

Ну наконец-то! Мегги вскочила, когда увидела заходящего Стива, и помчалась к нему в кабинет. Не стуча, буквально настигнув того в дверях, она попыталась сделать спокойный вид:

– Стив, привет. Ты все перепроверил? Все гуд?

– Мегги? Ты чего такая возбужденная, случилось что?

– Нет, норм все… – Мегги так и стояла в дверях, нервно переминаясь.

– Да, я все проверил, все хорошо. Давай ты зайдешь, и мы нормально поговорим?

Мегги нерешительно, сжимая края рукавов свитера, просочилась и уселась в кресло.

– Мегги, мы молодцы, все сдали в срок! Кажется, мы заслужили хороший рождественский отпуск, да? Тем более, я видел, что нам начислили неплохие премии! Решила, куда поедешь на каникулы?

– Не знаю… Хотела уехать в лето, но, кажется, у меня некоторые проблемы со здоровьем. Слушай… Я хотела поговорить о нашем проекте, все выходные что-то думала… Мы делаем нечто странное… не находишь? Что вообще это будет? И где это будет использоваться?

– Детка, – Стив через стол наклонился поближе к Мегги и стал говорить тише, – ты же помнишь, да, что мы подписали соглашение о неразглашении и любое нарушение этого соглашения карается серьезным наказанием?

– Да все я помню, Стив… Разговор между нами… Мысли замучили, честно!

– Ну, вроде как это будет использоваться в рамках антитеррористической программы. Кто знает, мы же перманентно находимся в состоянии войны. Я не знаю точно, Мегги, и, если честно, не хочу знать…

– Слушай, а как понять, что террорист здесь и он собирается совершить теракт? И как сделать действие программы направленным конкретно на него? М-м? А не на кого-то другого, например…

– Да откуда я знаю, Мег! Что за вопросы… это уже не наша забота, – Стив бросил взгляд на Мегги. – А с чего это ты об этом задумалась?

– Просто… стало интересно…

– Детка, нам всем надо хорошо отдохнуть! Я подумываю махнуть в горы, не хочешь присоединиться?

– Нет, Стив… я бы, если честно, взяла отпуск сразу после каникул…

– Ну… пока нет нового проекта, я думаю, мы этот вопрос решим.

– Да, было бы здорово… – Мегги встала с кресла. – А знаешь, ты все же подумай над моим вопросом: как же действует программа, как они будут этих потенциально опасных людей выявлять, и вообще – возможно ли это?

– Мегги… – Стив вздохнул. – Ты прекращай давай. Мы свою часть работы сделали. Все. Я прям от души тебе не советую забивать этим голову! Поняла? Настоятельно рекомендую!

– Хорошо, Стив. Как знаешь… поговорим еще.

* * *

Сектор G20, о котором говорил седовласый мужчина, – засекреченный объект за городом, расположенный в месте бывших бункеров, построенных на случай войны. Эти объекты были переделаны в высокотехнологичные лаборатории для исследования новейших видов оружия.

Узнать, где находятся эти лаборатории, непосвященному человеку было невозможно. В чаще леса нужно было пробраться через несколько систем охраны, и даже если получится, понять, что там, за огромным бетонным забором, просто нереально. Вход в лаборатории был странным: бронированные двери прямо в холме, которые ведут, казалось, в никуда. На самом деле это были лифты, которые опускали людей и оборудование под землю. Несколько лифтов были такого огромного размера, что в них спокойно помещался грузовой транспорт. Огромная разветвленная сеть под землей жила своей жизнью, как муравейник. Часть персонала работала вахтовым методом, часть – привозили и увозили специальные машины каждый день.

Под тестирование оружия Форстена была отдана небольшая часть лабораторий. Поскольку в этой части давно ничего не делали, ремонт и подготовку проводили под конкретный проект. Для тестирования строились обшитые свинцом боксы и высокотехнологичный пункт управления.

Майкл Форстен, приезжавший лично проконтролировать модернизацию лаборатории, был всегда очень категоричен и суров. Он был уверен, что с теми, кто занимается непосредственно стройкой и модернизацией, можно разговаривать только матом, на повышенных тонах и как с людьми третьего сорта. Иначе – никакого толка от них не будет.

Майкл понимал, что этот проект – дело всей его жизни. Здесь нельзя было «накосячить». Здесь все должно быть идеально.

Идея была стара как мир – найти способ управления массами. И этот способ – программирование поведения. Это позволит прекращать или развязывать волнения, войны и бунты в любой момент, в любом месте и в любое время. Не нужно раскачивать народ и проводить многолетнюю пропаганду. Просто «включил кнопку», и вот огромная толпа марионеток пляшет под твою дудку. Причем Форстен хотел изобрести не просто что-то, что вызывает агрессию или, наоборот, притупляет ее. Нет, ему нужно было многофункциональное средство, с помощью которого можно было управлять всем спектром эмоций, иметь возможность играть людьми, как в компьютерных играх. Правда же – мечта?!

Он работал над этим уже пару лет. Открытие его команды – чертовых злых гениев – позволило Форстену ощутить себя владыкой мира. Ради реализации своего проекта он готов был на все.

* * *

Вы когда-нибудь смотрели в небо, стоя под падающими снежинками? Это невероятное состояние. Ты стоишь, недвижим, а там – огромная необъятная высь бездонного серого свода и эти медленно падающие частички неба. Когда смотришь на них снизу вверх, не видя больше ничего вокруг, вдруг осознаешь, какая ты мизерная частичка этом огромном мире. Мегги, стоя у подъезда своего дома, закинув голову, вглядывалась в небо. Снежинки падали на лицо и тут же таяли, оставляя мелкую россыпь бриллиантов на бледной коже. Улыбнувшись, Мегги решительно спустилась со ступенек. Обычно в это время она уже бегает, но сегодня день особенный. Твердо решив внутри себя, что ей нужно отправиться в уединение на остров, она все же решила разобраться с не дающим покоя вопросом этого проекта, в котором они со Стивом участвовали.

Конечно же, это не ее дело, и не совать бы ей туда свой нос совсем. Но это съедающее изнутри чувство справедливости тянуло Мегги на подвиги.

В мыслях о мире и о злодеях Мегги пришла к пирсу. Было как раз время ее пробежки. Как и всегда, пирс был практически пуст. На одной лавочке сидела пожилая пара, кормящая птиц, а на краю пирса стоял молодой человек. Ветер трепал его немного волнистые черные волосы. В замерзших руках – сигарета. Ох, запах дыма этих сигарет Мегги очень хорошо знала.

Каждую субботу, именно в это время, он там. Стоял, курил и смотрел вдаль. Она наблюдала за ним уже полгода. Первый раз, несколько месяцев назад, во время пробежки, она остановилась передохнуть в этом самом месте.

Отдышавшись, Мегги подняла голову и увидела его. Молодой человек смотрел вдаль, улыбаясь, курил сигарету и был поглощен своими мыслями. Мегги наблюдала за ним с полминуты, боясь, что он заметит ее взгляд. Чем-то он сразу ее задел. Было в нем нечто такое, чего не встретишь в современных молодых мужчинах. Мегги сразу решила, что он – такой же чокнутый интроверт, как и она, весь в себе. В следующую субботу она нарочно прибежала на пирс к этому же времени и опять встретила его. Ровно в 7.30 утра он стоял на пирсе. Курил одни и те же сигареты. Смотрел вдаль. Иногда – улыбался, иногда лицо выражало такую загрузку, что, казалось, все беды мира были в этой голове.

За эти полгода Мегги прибегала раньше, убегала позже и успела выяснить, что он работает в госпитале, неподалеку от пирса. Но никогда она не решалась подойти. Он был как вожделенная кукла в витрине большого магазина – ты подходишь к ней, любуешься, рассматриваешь, метаешь о ней, представляешь, как она – твоя и как хорошо было бы с ней, и… уходишь.

Мегги замедлила шаг и остановилась рядом со скамейкой, на которой сидела пожилая пара. Они были ужасно милые. Седовласая старушка, с аккуратно уложенным каре, в красном берете и старом, но опрятном пальто, держала своего супруга под руку. По бледному лицу на покачивающейся голове было видно, что он уже серьезно болен. Но глаза его были такие добрые, такие любящие и счастливые. Он с улыбкой посматривал на супругу, подавая ей куски хлеба для птиц. Улыбнувшись им и опустив голову, Мегги закрыла глаза и глубоко вдохнула. Это был момент, когда терять абсолютно нечего, как она считала. Мегги уже присмотрела билеты на остров, продумала, как она будет обсуждать удаленную работу, и прибежала сюда попрощаться с ним. Последний раз взглянуть на парня, с которым точно никогда не познакомишься. Это было как прощание с мечтой о «нормальной» жизни вообще. Полгода она прибегала сюда, но так и не смогла подойти к нему, потому что понятия не имела, как можно самой с кем-то познакомиться. Как маленький щенок, который хочет общаться, но боится, Мегги терзалась своей нерешительностью. Но недавние новости оборвали и это – такое тихое, ненавязчивое желание стать ему близкой…

Мегги усмехнулась, открыла глаза и подняла голову, чтобы в последний раз посмотреть на него.

– Вам нехорошо?

От шока глаза Мегги сделались круглыми и испуганными. Он стоял прямо перед ней, впиваясь в ее лицо прищуренным взглядом темных, почти черных глаз. Мегги от удивления приоткрыла рот, но не смогла ничего выдавить из себя, только покачав головой.

– Это случайность или мания преследования? Я вижу вас здесь каждую субботу, наблюдаю за вами. Э-э, с вами точно все в порядке? Выглядите, как будто нет…

– Дддааа… нормально… нет, не нормально. Очень кружится голова. Очень…

Мегги почувствовала, что земля уходит из-под ног. К такому повороту она точно не была готова. Она попыталась попятиться назад, но ноги не слушались.

– Так, стоп, стоп, не падать! Я врач, работаю в госпитале. Пойдем, посмотрим, что с вами.

Парень аккуратно взял Мегги за локоть и потянул в сторону госпиталя. Мегги почему-то даже не попыталась сопротивляться. Всю дорогу до госпиталя и кабинета доктора она шла как в тумане, не веря в происходящее.

Измерив давление, доктор снял с Мегги манжету и присел напротив.

– Все хорошо, давление в норме. Возможно, внутричерепное скакнуло. Можем сделать реоэнцефалографию. Хм… Что вас так напугало?

– Вы… простите… я… не знаю, как сказать… Все хорошо, на самом деле. Я, видимо, устала. На работе был сложный проект, наверное, накопилась усталость…

Мегги старалась не смотреть на доктора, пряча глаза и переминая манжеты куртки.

– О, сложные проекты – это всегда очень интересно, – доктор сделал паузу и внимательно посмотрел на Мегги. Поймав, наконец, ее взгляд и задержавшись на нем несколько секунд, он неожиданно предложил. – Может… по кофе вечером? Вы были бы не против? Я, кстати, Том.

Том сам немного был ошарашен от своей смелости и улыбался в этот момент, как глупый подросток.

– Я… не-не-не против… – Мегги впервые жизни от удивления даже начала заикаться, от этого чувствовала себя совсем неловко, еще и на стуле начала ерзать. Сделав над собой усилие, спокойно сев и посмотрев в глаза Тома, она добавила. – Можно и по кофе.

Том улыбнулся. Так по-юношески, искренне, оголив ровные белоснежные зубы. Такая улыбка очень заразительна, и Мегги, улыбаясь в ответ, не верила сама себе. Стоило ей принять решение попрощаться с ним, как вот он – сидит, улыбается и приглашает ее на свидание!

* * *

В G20 тем временем работа подходила к концу. Помещения были готовы. Ячейки на одного, на несколько человек и совсем большие обшиты свинцом. В каждой комнате-ячейке – пуленепробиваемое стекло, отдельный коридор и вшитые в стены системы датчиков.

Мистер Форстен с видом победителя, скрестив на груди руки, наблюдал за процессом. Рядом – темнокожая женщина лет 45, в белом халате и с планшетом в руках. Лицо серьезное, не выдающее никаких эмоций, кроме сосредоточения. Черные волосы до плеч вытянуты в идеально прямые. Очки в дорогой черной оправе делали и без того суровое лицо еще более жестким.

– Сэр… мне сказали, что все юридические формальности с испытуемыми улажены, с ними подписаны договоры. Но я бы хотела убедиться…

Форстену явно не понравилось это, резко и нервно обернувшись к ней, он отрезал: