Побег из города

Даже не пытайтесь выбраться из города через оживленные трассы, через пропускные пункты и прочие места, которые тщательно охраняют: там у вас точно ничего не получится.

Чтобы выбраться из города, ищите какие-нибудь неприметные места. Например, можете свернуть в лес, или в поле, или еще куда-нибудь. Откажитесь от своих привычных маршрутов, измените путь – такой маневр многим помог выбраться из города.

Постарайтесь как можно быстрее отойти от города как можно дальше. Помните – если вас поймают в пригородной зоне, церемониться с вами не будут. Нарушителей убивают на месте.

Разумеется, никому не говорите, куда вы собираетесь идти. Никому – это означает, не говорите даже самым близким и родным. Не пытайтесь никого забрать с собой – двоим выбраться намного сложнее.

Когда вы покинете город, не пугайтесь, что вокруг вас на много километров расстилается лес – продолжайте идти, неважно, в каком направлении, лишь бы от города.

Невозможно точно сказать, через какое время вы увидите другой мир. Иногда он появляется почти сразу же, некоторым приходилось идти несколько дней. В любом случае помните – обратной дороги нет.

Когда вы дойдёте до нового мира, вы сразу это почувствуете. Нельзя сказать, что именно заставит вас насторожиться – но вы сразу поймете: это другой мир. Вас может удивить внешний вид машин, качество дорожного покрытия, одежда людей, может быть – просто какая-то неуловимая атмосфера.

Дойдя до населенного пункта, первым делом зайдите в магазин одежды и переоденьтесь. Помните, что ваша собственная одежда может вас выдать, какой бы хорошей она ни была. Не забывайте, что в магазинах все бесплатно. Многие беглецы выдавали себя именно в этот момент – когда просто психологически не могли вынести что-то из магазина.

Далее зайдите в администрацию и скажите, что вы приезжий, и что вам нужна квартира. Квартиру вам дадут без проблем. В принципе не стесняйтесь попросить и автомобиль тоже.

В первые дни постарайтесь как можно больше выходить на улицу, общаться с людьми: при этом сами преимущественно молчите и слушайте. Помните, один неосторожный вопрос выдаст в вас беглеца из Города.

Если вы увидите объявления – помощь беглецам, не верьте, ни в коем случае не заходите под такие таблички. Их развешивают специально, чтобы выявить сбежавших из Города.

В принципе нравы в этом мире не столь разительно отличаются от нашего. Нормальному человеку достаточно двух-трех недель, чтобы адаптироваться полностью.

Если вы задумываетесь о том, что вам будет скучно в реальном мире, где не нужно ходить на работу, и вещи материализуются из ниоткуда, спросите себя – а нужно ли вам вообще сбегать в этот мир? Были случаи, когда человек не находил себя в реальном мире, и возвращался в город. Хотя, в принципе, в большом мире есть чем себя занять, и чему научиться.

Посматривайте «Город» на экране. Время от времени, но без особого фанатизма. Помните, окружающих может насторожить как повышенный интерес к шоу, так и подчеркнутое равнодушие к нему.

Предлагайте свои идеи, как разнообразить жизнь «Города». Здесь опять же избегайте крайностей, не надо предлагать снижение цен и уменьшение пенсионного возраста, но и с предложениями о новой войне так же будьте осторожны.

Помните – многие выдавали себя, когда видели на экране своих близких. Старайтесь не проявлять эмоций.

Ну и, конечно же, ни в коем случае не поднимайте вопросов о том, чтобы закрыть шоу. Помните – в реальном мире такие вопросы даже не могут никому прийти в голову. Жителей Города здесь не рассматривают как людей, они для большого мира – просто игрушки. Многие допустили промашку именно в разговоре о том, что шоу нужно закрыть.

2013 г.

Обратная сторона истории

Посмотрите назад.

Вон история сзади стелется.

Далеко стелется, к самому сотворению мира, когда кто-то большой и мудрый хотел сделать землю и небо, а что-то не заладилось, и вышел Большой взрыв.

У истории две стороны. Все геометры в один голос говорят – не может быть у геометрической фигуры две стороны.

А вот может. История геометров не спрашивает.

Посмотрите. Тянется история, водят к истории мариванны толпы детей, Ингашев, я те щас голову оторву, куд-да побежал, Пичужкина, ты не в зеркало, ты на историю смотри…

И вы посмотрите. Вот две стороны у истории, темная и светлая. На светлой стороне Прометей крадет у богов огонь, тощий ремесленник у костра выпиливает колесо, алхимик в свете свечного огарка ищет философский камень, Яблочков мастерит лампочку, отважный летун поднимается в небо, падает, разбивается на городской площади…

Это светлая сторона.

А вот темная сторона. Это там, где горит Александрийская библиотека, где римляне убивают Архимеда, где варвары рушат Рим, где Галилей отрекается от самого себя – а все-таки она вертится, где Прага пылает, объятая пламенем, союзники ошиблись, приняли Прагу за немецкий город…

Две стороны.

Ну, это в прошлом так было, темная сторона и светлая, сейчас-то уже не то, сейчас уже перепутались стороны, не поймешь, где какая, и говорит кто-то в Белом Доме – Россия находится на неправильной стороне истории…

Говорят, где-то третья сторона истории есть. Не та, не другая – третья.

На ней, говорят, все хорошо. Ну, говорят, потому что не видели её никогда.

Мариванна собирает детей, Пичугина, чего ты вертишься, как жареная, все здесь, Игнашев где, Игнашев… Игна-а-ше-е-е-в!

А нету Игнашева.

Сбежал.

На ту сторону.

Которая не та и не эта, а третья.

Говорят же геометры, не может быть фигуры с двумя сторонами.

2014 г.

Хвост медведицы

Идет медведица, помахивает длинным хвостом.

– А э-та чи-во?

Данюська, маленький, тычет пальчиком в небо. Любим мы это дело, тыкать пальцем в небо, ох, любим.

– А большая медведица ходит, – кивает старый Айвас.

– Мидедица?

– Ага. По небу ходит. Вишь, шесть звездочек, из них медведица.

– А ту-та семь, – Данюська маленький тычет пальчиком в книжку, которую папа купил. Папа редко приезжает, а тут вот приехал и книжку купил.

– Э-э-э, это когда было, семь, сейчас уже шесть… это как было-то… давно это было… много лет прошло, много воды утекло, ох, много… Люди тогда смелые были, дерзкие, хотели вровень с богами стать… и поднялись на небо, и сказали – будем, как боги. И стали они звезды с неба хватать.

– С не-ба?

– Вот-вот, с самого неба. Вот выискался воин один, Клим, поднялся в высокое-высокое небо, видит – медведица по небу идет, звезды нюхает. У-ух, огромная медведица…

– Больше ми-ня?

– Уж куда больше-то!

– Боль-ше до-ма?

– Больше, внучек, больше.

– Боль-ше зем-ли?

– Да больше солнца. Она ж большая, медведица-то. И смотрит он на медведицу, а на хвосте у неё звезда горит, яркая-яркая. Вот и говорит Клим: медведица-медведица, отдай мне звезду! А медведица и отвечает: не отдам я тебе звезду. Рассердился Клим, и напал на медведицу, и бились они три дня и три ночи. Ох, долго бились, гром и звон по небу стоял, ох, гром и звон… И отнял Клим звезду у медведицы…

– О-нял?

– Отнял… ага. И людям принес, на землю. Холод великий в те времена был на земле, и было днем темно, как ночью, ой, темно было. И пришел Клим, и сказал: люди, принес я вам свет звезды, живите, люди, радуйтесь, люди, не век вам зиму зимовать… И празднество было великое по всей земле…

– А ме-де-ди-ца?

– А говорят до сих пор ходит-бродит по небу, ищет звезду.

– А сю-да не при-дет?

– Что ты, малый… не придет. Далеко она, века и века идти будет…

– А Ким че-во?

– А чево… помер, поди, сколько веков прошло… Хотя люди говорят, вроде как медведица к миру людей подбирается, как придет – конец света будет…

Осторожно вставляю:

– Брешут.

– Точно, брешут… уж сколько конец света обещали… когда энтого там выбрали… энтого… тоже конец света обещали… и ничего… и энто когда грохнуло… тоже конец света обещали… и ничего…

Иду к себе. Данюська бежит за мной, еще бы, папа приехал. А когда папа приезжает, это всегда праздник, папа не наорет, что в каше измазался, и что чашку разбил…

– Па!

– Да не кричи ты так… чего тебе?

– Па, а ты на небе был?

– Ну чего ты говоришь такое, как папа на небе будет, папа тебе чего, птичка, что ли?

– А ты не Клим?

– Ну что ты, какой я Клим…

Дыхание. Горячее, влажное. Оттуда, с той стороны окна, с той стороны ночи.

Прислушиваюсь к тишине. Хочу сказать себе, что показалось, уже знаю – не показалось…

Огромное мохнатое чудище подбирается к дому – из темноты, из ниоткуда, откуда-то с той стороны жизни и смерти. Жадно нюхает воздух, спешит к дому на тяжелых мохнатых лапах. Подбирается ко мне. Знаю – не к Айвасу старому, не к Людке, не к Данюське, Данюська-то вообще ни в чем не виноват – ко мне.

Сжимаю ружьишко, Айвас старый сказал, от медведей помогает.

Уже точно знаю – не поможет.

Вспоминаю какие-то молитвы. Тоже знаю – не помогут.

Кто-то останавливается – большой, мохнатый, – заслоняет собой полную луну, жадно нюхает воздух, прижимается мордой к стеклу окна.

Сжимаю зубы.

Почему-то знаю, что стекло не разобьется, и все-таки…

Как маленький зарываюсь в одеяло, почему-то верится, если спрятаться – не достанет, не найдёт, не утащит…

 
Ночью синей, ночью поздней
Тихо встану у порога,
В час, когда в созвездьях ярких
Небо светится…
 

– Па, а ты на небе был?

– Ну чего ты говоришь такое, как папа на небе будет, папа тебе чего, птичка, что ли?

– Ну что, Климушка… заданьице есть… партийное.

– Сделаем.

– Ишь, шустрый какой, ты сначала спроси, что за заданьице, а потом – сделаем!

– Всё равно сделаем.

– Тоже верно… Ну что… энергетический кризис у нас. Вишь, солнце-то погасло…

Падает сердце. Сейчас начнется, энергетический кризис, зарплату платить нечем, вы уж не обессудьте, еще месяцок без денег подождите, Господь терпел, и нам велел…

Киваю. Давай дальше.

– Ну, вот… надобно бы огоньку добавить…

Понимающе протягиваю зажигалку.

– Да не-е-ет… огоньку… на электростанции…

Фыркаю.

– Говорят, кошек надо чесать, из них искры летят, вот и энергия будет.

– Отличная мысль. Флаг вам в руки, перо в задницу, идите кошков ловить. Как наловите, скажете…

Смеемся.

– Еще, говорят, к коту бутерброд привязать надо маслом вверх, кот на лапы падает, а бутерик на масло, вот и будет вертеться…

– Ладно, посмеялись, хорош уже… Ну что, звездочку с неба достанете?

Пытаюсь отшутиться:

– А почему не луну?

– Что с неё, с луны возьмёшь, ни тепла, ни света… а вот звездочку с неба, это да… ну что, сдюжим?

– Какую звездочку хоть?

– Да… какая вам приглянется. Портал до звездочки обеспечим, не боись…

 
Чья здесь вина, может, пойму, ты мне ответь…
 

– А ты не Клим?

– Ну что ты, какой я Клим…

– Вижу объект.

Говорю не столько начальству где-то там, там, сколько самому себе. Чтобы было не страшно. А страшно будет, не сомневайтесь даже. Люди с ума сходят, когда остаются наедине со вселенной. Наедине с собой…

Идет по небу медведица, большая, страшная, мохнатая, нюхает зазевавшиеся звезды, помахивает длинным хвостом. Больше меня, больше дома моего, больше самой земли и погасшего солнца.

Идет-бредет большая медведица, то ли ищет малую, то ли вынюхивает, где ухватить рыбу. Рыбы тоже в небе водятся. Южные рыбы и такие.

Всякие.

Спешу к медведице. Матерая зверюга принюхивается, прислушивается, чует недоброе.

– Нацелен на объект…

Сначала хочу схватить глаз медведицы – тут же понимаю, черта с два я схвачу глаз, глаз, он вон какой, и морда медвежья вон какая, а хватать надо что поближе.

Хвост.

Ну да, хвост. Самый кончик длинного медвежьего хвоста, а хвост у медведицы называется Бенетнаш. Бенет-наш. Будет наш. Только поймать надо…

Навожу цель.

Спускаю ловушку, огромная сеть захватывает звезду.

Жду.

Захватывает, заглатывает звезду огромный портал, ведет Бенетнаш к земле, туда, где было когда-то погасшее солнце.

Оборачивается большая медведица – а хвоста нет.

 
Что поделать, я, конечно,
Рассуждаю по-земному
И за это ты, Медведица, меня прости….
 

Что-то темное, мохнатое прячется у порога. Подкарауливает меня. Забиваюсь под одеяло, как маленький, может, не увидит, может, обойдется…

Мохнатое скребется в дверь, грызет стальные засовы, ломится, отдай, отдай мой хвост…

Идет по небу медведица, ищет свой хвост…

– Ну что… какие у нас еще звезды есть?

Шеф спрашивает. Как триста лет назад. Уже другой шеф. А спрашивает всё то же.

Давненько я не ловил звезды, да их и не осталось уже, переловили все, вселенная-то не бочка бездонная.

– Сколько ни есть, все наши.

– Шуточки шутим… ну-ну… не-е, это хорошо, когда человек шуточки шутит, хуже, когда заплачет…

Смотрю на беззвездное небо, такое непривычное, такое жуткое…

– Ну, вот… Большая медведица еще осталась…

– Это которой вы хвост оторвали?

– Ну.

– И где она? Говорят, координаты куда-то чего-то поменялись?

– Есть такое. К земле приближается.

– Так и океюшки, как приблизится, тут-то мы её и сцапаем… сколько там звезд еще… Аилот, Мицар, Фекда…

Почему-то хочется сказать – или она нас. Не говорю.

Вагон трясется на север, машинист по громкой связи объявляет станции.

– Этот-то говорят, живой еще? Который у медведицы хвост оторвал?

– Какое живой, триста лет прошло, не живут столько.

– Да чего не живут, он вроде как в те времена жил, когда бессмертие это было, как его там…

Знаю, что здесь меня никто не узнает.

Зачем-то прикрываю лицо.

 
Ты созвездие, конечно,
И живёшь своею жизнью
Той, что люди до конца ещё не поняли…
 

Спешу домой. И вроде бы знаю, что ничего страшного не случится – а всё равно спешу, знаю, она будет искать меня после захода солнца.

Буквально врываюсь в лифт, кто-то шипит за спиной, блин, домой опаздываешь, что ли…

Опаздываю.

Домой.

Захлопываю дверь, перевожу дух, может, хотя бы сегодня обойдется…