Пожав плечами, Илай дотрагивается до моей руки, ведь в глубине души она добрая и отзывчивая, и пристально на меня смотрит.

– Мы движемся вперед, – говорит она. – Разумные люди не оглядываются назад. Психовать просто нет смысла, Кервин.

Я смотрю на нее круглыми глазами. Книжек по психологии начиталась, что ли? Она снова пожимает плечами.

– Йога, – объясняет она. – И медитация. А еще тай-чи и сеансы у психолога. О Магонии я упоминать не могла, но все же. Балет с гимнастикой уже не помогали и, чтобы часами не пялиться в небо, пришлось выбрать себе другие занятия. Тебе-то, разумеется, подобные проблемы не знакомы.

Она смеряет меня Многозначительным Взглядом. Так нечестно!

– Я нашла себе новое местечко для тренировок. Мог бы составить мне компанию. Отлипни от компьютера, выберись на солнце и перестань думать хотя бы на десять минут.

И как меня только угораздило подружиться с младшей сестрой своей девушки? Впрочем, она одна понимает, каково это – потерять Азу, а потом снова ее обрести. Мне не с кем больше поговорить. Для их родителей эта тема слишком болезненная, а кроме них о том, что Аза жива, не знает ни единая душа. Мы с Илай навсегда связаны событиями, которые нам пришлось пережить вместе. Но с каких это пор ей позволено распинать меня за домоседство?

– На тебя без слез не взглянешь. А какой ты стал бледноликий…

– Что, прости?

– Пытаюсь общаться с тобой на твоем же языке, – говорит она. – У тебя того и гляди мозги из ушей потекут. А на лбу появились новые морщинки. Три месяца назад их там не было. В общем, выглядишь ты куда старше, чем положено, а ведешь себя как отец-одиночка.

Я вздыхаю. Вот мы и на школьной парковке.

– Почему она решила пойти пешком? – спрашиваю я наконец.

– Праздничный мандраж, – отвечает Илай. – Вы оба сегодня сами не свои. Но у нас по плану торт, свечи и всеобщее веселье, так что придется взять себя в руки. Ради мамы с папой. Я знаю, ты любишь мою сестру, но ты такой не один. К тому же нельзя весь день о ней тревожиться. От твоей опеки ей не продохнуть.

Скривившись от такого неудачного выбора слов, я спрашиваю:

– Это она тебе сказала?

– Ей нужен парень, а не телохранитель. Соберись, тряпка!

Несколькими секундами позже она исчезает в здании школы. Я сижу в машине, медленно доходя до кипения.

Мне вообще-то позволено переживать. Строго говоря, Аза все еще умирает. На ней чужая оболочка, украденная с магонского корабля, которая рано или поздно придет в негодность. К тому же кто знает, кому и для чего она предназначалась?

Бесс Марчон, личность, которую Аза использует с прошлого года, приехала в Штаты по обмену, из Лондона, и следующие пару лет будет жить в семье Бойлов. Отсылка к «Маленьким женщинам» не случайна. Аза решила дать еще один шанс безвременно почившей Бесс Марч, которую вечно кутали в одеяло, хотя она об этом не просила. Бессмертная Бесс.

Голос ученицы по обмену сильно смахивает на голос некой усопшей Азы Рэй, но лондонский акцент это сходство маскирует. Подозрение отводят и другие факторы. У Азы Рэй Бойл кожа была мертвенно-бледного цвета с голубоватым отливом, а Бесс Марчон негритянка. Какого дерьма я только не наслушался в связи с этим. Ни за что на свете не подумал бы, что народ будет так на нее реагировать.

В общем, за прошедший год я много чего узнал о предубеждениях в мире людей, и эти знания достались мне тяжелой ценой. А я еще, дурак, считал, что земляне смогли бы нормально относиться к выходцам из Магонии… Иллюзии. Земляне не могут нормально относиться даже к другим землянам.

У многих нашлось что сказать по поводу Бесс. Расистских комментариев В Полном Смысле Этого Слова никто, конечно, не отпускал, но такие вещи все равно всегда чувствуешь. Опыт у меня есть. Ева темнокожая, и когда я в детстве ходил с ней гулять…

Скажем так: я думал, с тех пор мир изменился к лучшему. Между прочим, я не знаю, с кем из мам у меня биологическое родство. Кожа у меня светлее, чем у Евы, но темнее, чем у Кэрол, так что по внешнему виду невозможно определить, кто из них меня родил. Вот такие замечательные у меня мамы. Без шуток. Чужие люди им не указ, и я вырос таким же.

История рода человеческого не изобилует образцами для подражания, так почему бы не жить по-своему, пусть даже для кого-то твой образ жизни будет в диковинку?

Магонцы ничем не лучше людей – проблем хватает и внизу, и наверху. Возьмите хотя бы ростр, которых они поработили. Каково им живется в Магонии? Я, к слову, до сих пор ломаю голову над тем, как по-научному объяснить их способности к перевоплощению…

Сегодня я слежу за всем, что происходит вокруг, с утроенной бдительностью.

Что не помешало мне совершенно забыть о необходимости присутствовать на уроках. Я захожу в школу. По пути в класс замечаю, что все как-то странно на меня палятся. Похоже, вид у меня действительно неважный.

Прохожу мимо мистера Гримма, который с прошлого года, когда в меня ударила молния, как-то чересчур пристально за мной наблюдает. Я предпочел бы меньше внимания к своей персоне.

– Джейсон, – говорит он, – не воображай, будто никто не заметил, как ты сидел у себя в машине. Сегодня наказания не будет, но больше поблажек не жди. Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет, – говорю, хотя на самом деле…

Возможно, Илай права. Я четыре урока просидел на парковке, пытаясь постигнуть загадки вселенной, и даже не заметил, как пролетело время.

Зайдя в класс, я первым делом ищу глазами Азу. Аза, она же Бесс, сидит в трех партах от моего места, и я понятия не имею, что творится у нее в голове.

Выглядит она счастливой, но думает явно не обо мне.

Впрочем, я и сам думал не о ней. Я был поглощен мыслями о небе, море и лесной глуши, а также о всевозможных штуках, исправить которые мне не под силу.

Будем считать, что мы квиты?

Аза смотрит в никуда.

Я смотрю на Азу.

На ее лице мелькает загадочное выражение, лоб морщится, взгляд невидяще устремляется вдаль. Неужели беседует с Кару, своей птицей сердца? Или у нее просто разболелась голова? А может быть, она прямо сейчас планирует побег в свое небесное королевство…

Паранойя, Кервин, это называется «паранойя».

Выкинув из головы всякую чушь, я мысленно систематизирую все возможные способы решить проблемы Магонии и земли. В моей памяти хранятся предания о летающих кораблях, отчеты о температурных скачках за десятки веков, записи о природных катаклизмах из средневековых хроник, отрывки из старинных книг чудес, в которых говорится о дождях из листьев и побегов, а также многое другое. Эти сведения я сопоставляю с данными о деятельности людей.

Я кое-что читал о суперрастениях, но, насколько могу судить, волшебной пищевой культуры, способной накормить всех землян и жителей небес, просто не существует.

Я размышляю о (в алфавитном порядке): бананах, ГМО, жаре аномальной, засухе, Магонии, миндале, озоне, паразитах, пестицидах, пыли зерновой, пятнах мусорных в океане, пятнах нефтяных, смерчах, химикатах, штормах ледяных и щуплости семян. В словаре катастроф найдется еще немало статей. Что, если все эти бедствия обрушатся на землю одновременно? Что, если Магония перестанет творить погоду?

Далее я отделяю феномены магонского происхождения от тех, которые возникли по милости землян, а заодно пытаюсь понять, много ли людей знает о Магонии. Некоторые определенно знали о ее существовании годами.

На днях передавали о дожде из блестящих волокон, серпантином сыплющихся с неба. В народе их называют «ангельскими волосами». По официальной версии, это дипольные противорадарные отражатели – полоски из фольги или стекловолокна, которые выбрасываются в воздух военными самолетами для создания радиолокационных помех. Иными словами, чтобы воздушные суда нельзя было засечь на радаре.

По словам Азы, магонцы используют похожие защитные механизмы: маскируют свои корабли, окружая их облаком из маленьких частиц. Такой у них камуфляж для разведывательных миссий. Правда, я почти уверен, что полоски из фольги они не используют. Любопытно, каково это – попасть под дождь из магонского камуфляжа?

Человеческому глазу открывается далеко не все. Некоторые вещи спрятаны у всех на виду.

Я снова бросаю взгляд на Азу. Она шустро водит ручкой по бумаге.

Она выглядит такой человечной… Гляжу на нее и думаю: она моя.

Я полностью доверяю ей.

Почерк у нее остался прежним, движения руки ничуть не изменились, и сегодня ее день рождения.

Обидно, что не существует группы поддержки для людей, которые встречаются с людьми, которые не являются людьми.

Уже одно название звучит дико, будто строчка из песни какой-нибудь шизанутой рок-группы. И все же мое воображение рисует такую сценку: я сижу за большим столом с горсткой парней, которые тоже встречаются с магонками, и каждый из нас по очереди берет слово.

«Я всегда волнуюсь во время грозы. Когда грозы нет, я тоже волнуюсь. Я переживаю всякий раз, когда она кашляет. Я места себе не нахожу, когда она не берет трубку».

Но если бы такая группа поддержки и существовала, я был бы единственным ее членом. Один парень за столом в пустой комнате.

Аза поднимает глаза, улыбается и шлет мне воздушный поцелуй.

Я больше не один. Напротив меня за большим столом сидит Аза Рэй.

Дыши, Кервин, просто дыши.