Читать книгу «Хищная птица» онлайн полностью📖 — Марии Дахваны Хэдли — MyBook.
image

ГЛАВА 3
{АЗА}

Итак, первые часы восемнадцатого года жизни я провожу с человеком, которого люблю больше всех во вселенной.

Я говорю это, прекрасно осознавая, насколько эта самая вселенная велика. Мне было из чего выбирать. Над нами целое небо, а в нем – звезды, крылья, мысли.

Один лишь Джейсон всегда безоговорочно верил мне. Даже самые нелепые россказни принимал всерьез. И всегда был рядом, с тех пор, как мне исполнилось пять.

Джейсон держал меня за руку, когда я умерла. Он же держал меня за руку, когда я чуть не истребила население земли. Я чувствовала себя потерянной, чужой среди людей и уже не верила, что способна воскреснуть. Джейсон был со мной с самого начала – не бросит и в конце (когда бы он ни наступил и где бы нас ни застал).

Хейуорд не лезет у меня из головы. Стоп! Хватит думать о том, что может произойти. Живи настоящим.

Джейсон & Аза.

Просто [{{ }} & {{ }}]

Что такого сложного в этом «&»?

Да все.

Чтобы отвлечься, я кладу голову Джейсону на плечо и прижимаюсь лицом к его шее. Как же хорошо лежать тут с закрытыми глазами и разглядывать изнутри свои веки…

Я могла бы сделать вид, что подлегла к нему в постель с самыми невинными намерениями, что просто хотела уснуть, держа его за руку, но кто же в это поверит? В наших жилах течет горячая кровь… несмотря на то, что у кого-то она красная, а у кого-то синяя.

В общем, мы уже не первый месяц занимаемся сексом. На практике секс оказался вовсе не таким, каким его представляешь с чужих слов, и уж точно не УНИВЕРСАЛЬНОЙ категорией человеческого бытия.

Секс – это, пусть и важный, но всего лишь один из компонентов человеческой жизни. А теперь, когда я перестала быть одинокой птицей (драматизирую, виновата), и моей жизни тоже.

В моем понимании секс был переменной примерно в таком вот уравнении: любовь + секс = потрескивающая электричеством нега, плюс микс из поп-хитов, плюс великие поэты, плюс бабочки в животе, плюс румянец наутро после Рождества, помноженный на новый музей с коллекцией доселе невиданных жучков и паучков. Однако же в первый раз все вышло далеко не блестяще – сказалось отсутствие опыта. Тут нельзя выехать за счет парочки почерпнутых из интернета интересных фактов: с сексом такое не прокатит. По крайней мере, если вы рассчитываете получить от него удовольствие.

Я понятия не имела, что к чему, да и Джейсон тоже, поэтому наш первый раз, который случился полгода назад, мягко говоря, не задался.

Мы оба нервничали…

…было много «ой», в основном в моей озвучке…

…но и ему выпал шанс подать голос, когда я, вконец разволновавшись, принялась извиваться змеей и залепила ему со всей силы по носу (бедный нос, вечно ему достается), и тут мы оба такие ИЗВИНИ ПРОСТИ ПОЖАЛУЙСТА РАДИ БОГА ИЗВИНИ.

Начнем с того, что заниматься сексом – и так дело нелегкое, а я еще с замиранием сердца ждала, не выкинет ли чего-нибудь мой магонский организм. К счастью, обошлось без сюрпризов. Наш первый опыт был таким же неловким и неуклюжим, как у всех. Я, конечно, исследований не проводила, но, что бы там ни показывали в фильмах для подростков, думаю, никто не начинает с усыпанной розовыми лепестками постели и ароматических свечей. А если и начинает, вряд ли все получается как в кино.

После второй попытки у нас появилось немало вопросов к мирозданию, потому что делали мы все то же самое, а результат оказался совсем другим.

Получилось! Но мы решили, что это нечаянное чудо нам никогда не повторить.

Дубль три: ОПЫТ + НЕКОТОРЫЕ УСИЛИЯ = УСПЕХ. Ослепительный фейерверк. В ту ночь мы словно спасали друг другу жизнь. Знаю, как это звучит, но иногда все бывает именно так.

Понятное дело, секс получается волшебным далеко не всегда. Иногда, несмотря на любовь и взаимное влечение, секс напоминает поездку на велосипеде со спущенной шиной.

Иногда вы куда-нибудь да приезжаете.

Иногда нет…

А иногда мне хочется петь…

Есть между сексом и пением некое сходство.

Особенно если речь идет о пении с Даем. Петь с ним было легко и естественно. Вместе мы сотрясали небо и поднимали волны из океана.

И уж конечно, наши с ним песни никогда не перетекали в долгие дискуссии о таких вещах, как ДА-ДА, Я НЕ ВЫДУМЫВАЮ как, например, впервые задокументированная в четырнадцатом веке падающая с неба таинственная субстанция под названием «звездное желе».

Вы уж простите за это нескладное предложение, но по-другому сказать язык не поворачивается.

Звездное желе. Нет, ну надо же! Я пребывала в полной уверенности, что ни один Джейсон Кервин не посмеет поднять столь мерзкую тему, ПОКА КУВЫРКАЕТСЯ СО МНОЙ В ПОСТЕЛИ, тем самым вынуждая меня прервать весь процесс и кинуться к компьютеру. Иисусе. Звездное желе?!

Как оказалось, оно и вправду существует.

Это такое склизкое вещество, кишащее различными, по-видимому ядовитыми, бактериями, которые активизируются после дождя. На землю оно падает в виде бледных сгустков.

Оно известно под разными именами. Звездная гниль. Звездная слизь. Романтично, не правда ли?

Если вы, как Джейсон, говорите по-валлийски, то вот вам еще вариант: pwdre ser. А если владеете латынью (тоже как Джейсон), можете смело использовать название stella terrae, что в переводе означает «звезда земли».

Согласно одной омерзительной теории, у которой нашлось немало приверженцев, падающие звезды – это сперматозоиды, посланные оплодотворять яйцеклетки планет. А звездное желе в таком случае… ну вы поняли.

Есть еще одна преотвратнейшая теория…

Парень, лежащий со мной рядом, открывает глаза.

– Хватит думать, Аза Рэй, – сонно бормочет он. – Я слышу, как ты думаешь. Прекрати.

– Не могу, – говорю. – Я вся состою из мыслей.

Тогда он находит способ если не остановить меня, то хотя бы отвлечь. Отличный способ, безо всяких спущенных шин.

По-моему, это и есть любовь. Как бы то ни было, другой версии любви я не знаю. Я изо всех сил стараюсь не думать о той версии, в которой нас постигает какое-нибудь ужасное несчастье. О той версии, в которой мы живы, но разлучены.

Мы целуемся, а я все равно нервничаю.

Из-за своей песни.

Из-за Хейуорд.

Нервы, нервы, нервы.

Половина шестого утра. Тихонько прикрыв за собой входную дверь, я тут же спотыкаюсь о Еву, которая сидит на крыльце с чашкой кофе в руках. Можно считать, повезло. Вот наткнись я на Кэрол, вторую маму Джейсона, тогда мне бы не поздоровилось. Ева хотя бы понимает, что девушки – явление неотвратимое в жизни молодых людей.

Она поворачивается ко мне с хитрой ухмылочкой, какую не увидишь на лице ни у одной мамы на свете. У Евы темно-коричневая кожа и серые глаза, а ее скрученные в дреды волосы одинаково улетно смотрятся и с деловыми костюмами, которые она надевает для выступлений в ООН, и с камуфляжными штанами, в которых копается в навозе. Ее имя приводит других ученых в благоговейный трепет, а вот обычные люди, которые в таких вопросах не ориентируются, видят в ней не эксперта по (среди прочего) генной инженерии, болезням растений и мировой стратегии борьбы с голодом, а умелого садовода-любителя.

Не случайно Джейсон такой мозговитый. Ева любого скептика закидает научными фактами, а потом окончательно собьет с толку, вручив ему гигантскую органическую тыкву в подарок. Об огороде Кервинов ходят легенды.

Ева непринужденно так спрашивает: «Ночевала у Джейсона, Бесс?»

А я непринужденно так отвечаю: «…»

Если быть точной, я не ночевала у Джейсона, а всего лишь провела с ним первые утренние часы. Но, судя по выражению лица Евы, не избежать мне Серьезного Разговора.

– Презервативами пользуетесь? – интересуется Ева. Я внутренне содрогаюсь. «Предохраняться» – вот общепринятый родительский эвфемизм!

– Да, – говорю. – Само собой. Защита, ответственность и так далее и тому подобное. И ТЭ-ДЭ! И ТЭ-ПЭ!

Ее взгляд задерживается на моем лице чуть дольше обычного, и тут я понимаю, что выдала типичный ответ в стиле Азы Рэй. Нацепив свой лондонский акцент, я продолжаю:

– В смысле… о нет, про резинки мы не забываем, так что…

О господи! Неужели эти слова и правда вылетели из моего рта? Откуда они только взялись? Мало того что я сказала «резинки», так еще и «о нет» вставила! Почему по запросу «британский сленг в области контрацепции» мой мозг выдал такое?

Еву, похоже, посетили те же самые мысли. Всем своим видом она как бы говорит: «Вы нарушили правила общения с родителями бойфренда, барышня. Теперь вас ждут дальнейшие расспросы».

В шкафу в прихожей Кервинов уже КОТОРЫЙ ГОД стоит огромная банка с презервативами, которым они, упаси боже, не ведут счет. Ну разумеется. Мы с Джейсоном к ней даже не притрагиваемся: заказываем свои собственные через интернет.

– «Резинки»? – повторяет Ева. – Вы там жвачки жуете, что ли? Мне прочитать тебе лекцию о контрацепции?

Я медленно умираю.

Тем временем Ева продолжает смотреть на меня в ожидании более адекватного ответа.

– Мы используем ТОННЫ презервативов, – говорю я. И снова мимо. Я складываю губы в некое подобие убедительной улыбки, которой не поверит ни один родитель на свете. – Никаких незапланированных малышей не будет!

Другие родители на их месте устроили бы скандал. Но мамы Джейсона, похоже, решили, пусть уж молодежь занимается этим дома, чем, скажем, в оранжевом «камаро».

– Всенепременно, – говорит Ева, сильно напоминая Джейсона.

– Всенепременно, – вторю я.

Она приподнимает кофейную кружку, как бокал с шампанским, и провожает меня подозрительным взглядом. По дороге домой я строчу Джейсону смс.

Как и следовало ожидать, приходит довольно безрадостный ответ: ОБЕ МАМЫ ТУТ. ПОДРОБНАЯ ЛЕКЦИЯ О СЕКСЕ С ПРИМЕЧАНИЯМИ И СПИСКОМ ЛИТЕРАТУРЫ.

В этот миг мы чувствуем себя самыми обыкновенными влюбленными подростками, которых подозревают в самых обыкновенных для влюбленных подростков прегрешениях. Знакомый сценарий. Мы оба чувствуем себя спокойнее, когда все идет по знакомому сценарию.

Перед тем как зайти домой, я в последний раз бросаю взгляд на небо. И хотя сегодня день рождения/смерти Азы Рэй, утро не предвещает ничего необычного.

Так почему же каждый нерв в моем теле дрожит в ожидании перемен?

ГЛАВА 4
{ДЖЕЙСОН}

Прежде чем заехать за Азой и ее сестрой, я сканирую небо с помощью мобильного приложения для анализа погодных аномалий. Все чисто – во всяком случае, так считает мой телефон. И все равно с самого утра я как на иголках. Где же праздничный настрой?

Дело в том, что именно так он у меня и проявляется.

Из года в год дни рождения Азы пролетали, как мильные столбы на пути к неминуемой катастрофе. Из года в год я пек торты и развешивал гирлянды. Лишь на одном из этих праздников, на самом первом, в честь ее пятилетия, я еще питал какие-то надежды, да и те были рождены неведением. К тому времени, как нам исполнилось по шесть лет, я уже знал о смерти, о том, что она попытается украсть у меня Азу. Когда нам стукнуло по семь, я начал писать свое письмо с извинениями, а к пятнадцатилетию Азы оно разрослось до сорока страниц. Я никогда не читал ей это письмо. Она и не знала о его существовании.

Из года в год я скрывал свои страхи за напускным весельем, а после каждого праздничного ужина возвращался домой, чтобы в очередной раз прошерстить интернет в поисках лекарства от неизлечимой болезни легких.

В некотором смысле теперь, когда бояться нужно только погоды, жить стало легче. Я часами изучал старинные бульварные газеты и результаты современных медицинских исследований, читал об экспонатах кунсткамер и цирковых уродцах. Сколько всего кошмарного произошло с людьми, которые родились со странными, необъяснимыми, завораживающими отклонениями…

Совсем как моя девушка. Бывает, таких ужасов начитаешься, что хочется поскорее все это забыть. Выхваченные с неба магонские суда. Эксперименты в секретных правительственных лабораториях посреди пустыни. Вскрытие трупов небесных жителей во имя науки. Кого-то из них выкинули с небесных кораблей просто для того, чтобы стало одним ртом меньше. Как подумаю об этих несчастных, больно сжимается сердце.

С тех пор, как Аза вернулась из Магонии, у нее всегда такое выражение лица, будто каждая наша встреча может стать последней. Каждый раз она на всякий случай безмолвно говорит мне «прощай». И думает, будто я ничего не замечаю. Мне начинает казаться, что она готова в любую минуту ухватиться за сброшенный с неба канат и залезть наверх.

Да, поводов для беспокойства предостаточно. И их не так-то просто выбросить из головы.

Когда твоя возлюбленная объявляет: ах да, есть один парень, Дай, он со мной запечатлен, потому что судьба предначертала нам быть вместе и петь дуэтом – сложно стоически выдержать такой удар. Я вообще-то не из ревнивых, но…

Ладно, чего скрывать, я готов на стенку лезть от ревности, даже когда держу Азу Рэй в своих объятиях.

Заль и Дай хотят забрать Азу наверх. Я хочу, чтобы она осталась внизу.

Аза хочет…

Аза хочет всего и сразу.

Вдруг «всего и сразу» не сыскать ни на небе, ни на земле?

– Вид у тебя чудной, – говорит Илай, садясь в машину. – Аза отправилась в школу пешком. Ты опоздал.

– У тебя тоже вид чудной, – говорю я.

– Я тебя умоляю, – фыркает она.

Весь внешний облик Илай отличается строжайшей симметрией, а одежда выглажена и застегнута на все пуговицы. Ничего общего с беспорядочной, хаотичной Азой-то-есть-Бесс. Теоретически они и не сестры вовсе. А на деле – конечно же, сестры. Чудны́е сестры. Вещие сестры[2].

– Сегодня важный день, – говорю.

Илай меня понимает. Она была со мной в последний день земной жизни Азы, в те самые последние минуты в машине «скорой помощи». Она была со мной на похоронах. Ровно триста шестьдесят пять дней назад я притащился в школу в костюме аллигатора, а Илай – в помятых шмотках и с обкромсанными волосами. И конечно, у обоих были разбитые сердца.