Глава 3

– Кто? – вытаращила я глаза. – Какой еще парень?! Вранье! Игорь – просто следователь, который занимался делом Костика Стрельцова.

– Гриша уверяет, что тебе поступило предложение, если не руки, то сердца, – прищурилась мама.

– Больше слушайте! – вышла я из себя. – Был такой разговор, но я отказала, тема исчерпана. Ну Гришка, ну болтун! Жаль, что я не занимаюсь боксом, как Мира, а то бы врезала ему хорошенько!

Гришка Ярополов – мой двоюродный брат. Так уж вышло, что он был свидетелем нашего предыдущего расследования. В результате той истории он нашел возлюбленную – женщину вдвое старше себя, которую моментально возненавидела вся родня. Теперь братец поддерживает отношения только с нами, и я уже начинаю жалеть, что нам оказана такая честь.

– Ты не ругайся, – примирительно попросил папа, уловив в выражении моего лица нечто угрожающее. – Ева, отстань от ребенка. Ну, подумаешь, про парня умолчала. Не все ж тебе докладывать.

– Да нет у меня никакого парня! – взревела я и вытряхнула содержимое сумочки, чтобы найти телефон. От злости пальцы тыкали не туда, и я с трудом набрала номер кузена.

– Але, – прочавкал Гришка, хрустя каким-то фруктом.

– Ты что про меня понаписал, Конан Дойл фигов?!

– Да ничего особенного.

– Приплел мне своего приятеля!

– Это же просто авторский вымысел, – оправдывался брат. – Понимаешь, в любом произведении должны быть высокие чувства, иначе выйдет скучно.

– Рассказал бы про себя!

– Так я ж не главный герой.

– Но почему пострадала именно я? Придумал бы Мире какого-нибудь ухажера.

– Я что, похож на самоубийцу? Между прочим, у меня до сих пор лицо болит – у нее кулаки, как гантели.

– Сам виноват: нечего было шуршать пилкой в нашей калитке – тебя перепутали с домушником, вот и получил. Я бы сейчас охотно добавила пару затрещин лично от себя.

– Не злись, сестреныш, – заныл Гришка. – Зато ты прославишься! У Шерлока Холмса имелся доктор Ватсон, а у вас я.

И что на это скажешь? Остается только надеяться, что он проиграет в конкурсе другим, более удачливым писателям. Я сбросила звонок, не попрощавшись, и повернулась к родителям. Оба притихли и укоризненно посмотрели на меня.

– Не стоит делать из мухи слона, – назидательно сказала мама. – Лучше сходи в библиотеку и позови Юлю обедать – она с самого утра сидит там безвылазно.

Библиотекой мы называем небольшую комнатку, где теснятся разномастные шкафы и стеллажи, забитые книгами. Мы любим читать и не хотим расставаться с обожаемыми произведениями, коих скопилось немереное количество, поэтому выделили для них отдельное помещение. А чтобы придать ему более-менее жилой вид, поставили туда письменный стол, кресла и стационарный компьютер. Вот за ним сейчас и работала мамина двоюродная сестра Юля: одной рукой она стучала по клавиатуре, а во второй держала пончик, политый вареньем.

– Привет, – сказала я. – Ты есть не хочешь?

– Машка! – завопила она, игнорируя мой вопрос. – Как здорово, что ты здесь! Я написала уже три главы, ну-ка, почитай и честно ответь: нравится или нет.

Пришлось занять ее место и просмотреть опус. Должна признаться, я не поклонница любовных романов, никогда ими не интересовалась. Лишь однажды мне попалась какая-то книга с интригующей обложкой, но уже на десятой странице я утонула в ванильных соплях и бросила чтение. Юлино творение мало чем отличалось от аналогов: здесь было много неотразимых мужчин и женщин, страданий, самокопания и эротических сцен, плавно переходящих в порнографические. Восприятие сильно затрудняли местоимения «он» и «она», употреблявшиеся вместо имен собственных.

– Ну как? – затаив дыхание, спросила Юлька.

– Превосходно, – покривила я душой. – Удивительные повороты сюжета. Очень захватывающе.

На самом деле, удивляло только одно: где Юлька, с семнадцати лет живущая с одним мужчиной (тихим и скучным), обрела такие познания в сексуальной сфере? Она всегда казалась мне примерной женой и матерью, слегка сдвинутой на своем потомстве. К тридцати годам двоюродная тетя превратилась в уютную домашнюю женщину, поглощенную исключительно бытовыми хлопотами. И вот, пожалуйста, оказывается, в ее душе кипят нешуточные страсти.

– Надо сейчас же позвать Еву: пусть проверит и исправит ошибки. А то Сонька скоро тоже придет, – недовольно проворчала Юля. – Со своей фантастикой. Полнейшая бредятина: гномы, эльфы, древние цивилизации.

По мне, так лучше читать про гномов, чем про истеричных теток, оплакивающих свою любовь, но я не высказала своего мнения вслух. Соня и Юля – двойняшки. В отличие от нас с Мирой, они не дружат между собой и всегда соперничают, хотя похожи и внешне, и по характеру. Обе коренастые брюнетки, обе рано вышли замуж, родили детей и даже работают в одном салоне красоты: Соня стрижет, а Юля делает маникюр.

– Эх, я от волнения пончики не распробовала, – с жалостью констатировала родственница, слизнув с пальцев остатки варенья. – Еще есть?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Только приехала, в кухню не заходила.

Юлька сохранила документ, скинула его на флешку и поспешила в столовую, где мама накрывала стол к обеду. У него уже стояла Сонька с раскрасневшимся лицом и пачкой бумаги.

– Вот, – сказала она, плюхая кипу на тумбочку. – Распечатала две главы.

– Зачем? – удивилась мама. – Прислала бы мне в WhatsApp. Только зря потратила краску.

– А то я тебя не знаю! – пропыхтела вторая тетушка, высвобождаясь из куртки. – Будешь до вечера тянуть, а мне сегодня сдавать. Я уже себе и псевдоним придумала: Урсула Бовари.

– Что? – возмутилась Юля. – Это же моя идея! Я хотела быть Урсулой Бовари! Подходящее имя для любовных романов. А ты можешь остаться Софьей Корзинкиной, тупица.

– Сама оставайся Юлией Дубинкиной! – отрезала сестрица. – Жирная неудачница.

– Девочки, успокойтесь! – потребовала мама. – Вы ссоритесь из-за ерунды!

Но не тут-то было: двойняшки, как по команде, набросились друг на друга и принялись орать, лягаться, кусаться и выдирать волосы. А мы бестолково бегали вокруг и старались разнять их, но не преуспели. Папа и дядя Витя, словно нарочно, куда-то исчезли и не реагировали на наши призывы о помощи.

– Давай, польем их водой? – робко предложила я. – Где-то слышала, что это приводит людей в чувство.

Мама сбегала на кухню и вернулась оттуда с пятилитровой бутылкой. Я от всей души надавила на пластмассовые бока и выплеснула содержимое на озверевших родственниц, но они не обратили на холодные струи никакого внимания.

– Я тебе покажу, как псевдонимы воровать! – выла белугой Юлька, тыча сестру носом в ковер. – Кто тебе рассказал про него? Отвечай!

– Я сама придумала! – настаивала Сонька, пытаясь пнуть соперницу.

– Не ври! У тебя деревянные мозги!

И они снова покатились по полу, как две мокрые дворовые собаки, случайно проникшие в чужой дом.

– Что теперь будем делать? – испугалась мама.

– Ничего, – разозлилась я. – Пусть себе сражаются, раз им охота, а мы попьем чаю. Ну, еще можем сыграть: как ты думаешь, кто победит? Я готова поставить соточку на Юльку.

Мама неодобрительно посмотрела на меня и продолжила бессмысленные увещевания. Я же намазала хлеб маслом, полила клубничным вареньем и приготовилась хорошенько перекусить. Давно поняла: люди, рвущиеся в драку, надеются, что их разборонят. В этом случае поражение можно списать на помехи извне. «Да я бы порвал тебя на куски, если бы на моих руках не повисло трое!» – заявляют «храбрецы», получившие крепких колотушек. Поэтому первое правило эгоиста, к коим меня причисляет Мира: не влезай в разборки. Двум дурам и в голову не приходит зайти в интернет, просмотреть разные имена и выбрать подходящие для книжной обложки. Их заклинило на Урсуле Бовари.

– Что тут происходит? – послышался грозный голос.

Я повернула голову и увидела Мирославу в спортивном костюме и с сумкой через плечо. Выглядела она уставшей, а на лбу красовался здоровенный синяк. Волосы были туго заплетены в косички, связанные на затылке в пучок – так всегда делают перед боем.

– Привет! – крикнула я. – Можно поздравить?

– Да, – улыбнулась сестра и тут же сморщилась: видимо, губа у нее тоже болела. – Нокаут. А это еще что такое?

Я вкратце рассказала историю с литературным конкурсом. Мира схватила за шиворот Юльку и встряхнула. Та попыталась вывернуться и тяпнуть мою сестру за палец, но не вышло. Мирослава отвесила ей оплеуху и толкнула на софу. То же самое она проделала с Сонькой и гаркнула:

– Ну-ка угомонились! Взяли тряпки, собрали воду, вынесли ковер! Два раза повторять не стану!

Через пять минут столовая приобрела почти первозданный вид. Двойняшки, напряженно сопя и гневно зыркая глазами, поглощали котлеты. Одну мама переодела в свой халат, а другую – в старую пижаму.

– Не день, а чума, – пожаловалась Мира, вяло ковыряя вилкой салат из огурцов и помидоров. – Сначала соревнования переставили на пять часов раньше, потом бой растянулся на восемь раундов, я еле живая приехала домой, думала, отдохну в тишине, и что? Совсем рехнулись, графоманки?

– Сейчас еще дядя Витя придет и зачитает поэму про дракона, – хихикнула я.

Словно услышав меня, папин брат материализовался в столовой с блокнотом. Кажется, он даже не обратил внимания на появление Миры, наспех ликвидированный разгром и расцарапанные физиономии Юльки и Соньки.

– Я долго думал над последними строками, – заявил он. – И слегка переиграл. Вот, послушайте: «И пусть взойдет моя звезда! Она капризна иногда, но я надеждою наполнен, хоть луч ее слегка бесформен».

– А где дракон? – не поняла Мира.

– Я от него избавился, – отмахнулся дядя. – Без грифона он не желал рифмоваться. Ой, у вас котлетки! С картошечкой! А давайте включим телевизор? А то как-то скучно.

С этими словами он схватил пульт и щелкнул на новостной канал. Все протяжно вздохнули. Теперь побеседовать не удастся: громовой голос ведущей заполнил все пространство.

– «Известие, повергшее нас в шок», – так новый губернатор Новолесинской области прокомментировал гибель писательницы Артемиды Юзик и интернет-маркетолога издательства «Буковка» Людмилы Блаблас, – нахмурив брови, озвучила диктор. – Сегодня, в 9.30 утра, обе женщины вышли из магазина «Все для рукоделия», сели в машину, и она взорвалась. Полиция обнаружила два трупа и следы самодельной взрывчатки. Эксперты все еще работают на месте происшествия.

Пока девушка говорила, на экране мелькали кадры: обгоревший остов иномарки, совершенно черный, невозможно даже разобрать первоначальный цвет, осколки стекла, толпа зевак, люди в форме, кинологи с собаками…

– Это конец, – прошептала Юля и закрыла лицо руками.