Первым в спальню вошел правитель, за ним леди Эдмон, потом служанка с белой тканью и две женщины в кружевных чепцах – одна с морщинистым лицом, другая с распущенными волосами темного цвета. Все выстроились полукругом и смотрели на дочку Его светлости, которая лежала на мягких перинах и корчилась от страха и боли. Ильза, заметив Его светлость, освободила скамейку и спряталась за спинкой кресла. Только правитель Тиль не спешил садиться. Он приподнял Эльзу в мокрой от пота сорочке, прижал к волосатой груди, поцеловал в лоб и уложил обратно на подушки. Женщина, что постарше, встала позади него и положила руку ему на плечо, а вторая (это была Ниоба) отвернулась и зашептала:

– Не знает, как внимание привлечь. Совсем избаловали.

Ниоба вышла в приемную. Слуги внесли свечи, и комната постепенно наполнилась светом, кто-то отворил створку окна. Там было тихо. Не было ветра, не стучали больше капли дождя. Эльза успокаивалась в объятиях отца, сердце ее замирало, а частые вскрики превращались в слабое дыхание.

– Женщина в платье с голубой оборкой пугает тебя, малышка? – спросил правитель Тиль. – Папа схватит плохую тетю. Господин Дюре уже нашел дом, где живет виновница твоих кошмаров. Потерпи…

Но Эльза отрицательно замотала головой, вспомнила мечущийся в пещере черный силуэт, склизкие щупальца, угольные глаза и снова заплакала.

– Женщина посылает тебе дурные сны, дорогая, – Тиль снова поцеловал дочкин лоб. – И твой папа накажет ее. Сейчас все пройдет. Ложись, а я буду сидеть рядом, пока ты не уснешь.

Обещания отца успокаивали Эльзу. Лекарь в рогатой шапке что-то шепнул ему на ухо, и Тиль отпустил мужчину. Слуга затушил свечи и тоже покинул спальню. Из комнаты не уходила только Ильза, которая пряталась за спинкой кресла. Когда Эльза перевернулась на другой бок, правитель понял, что дочка уснула, задул последнюю свечу и вышел в приемную. Как только дверь за ним закрылась, Ильза выбралась из укрытия, опустилась на скамеечку рядом с кроватью и стала поглаживать голову Эльзы. Эльза тихо посапывала и думала, что сидящий рядом папа никогда больше не оставит ее.

А Тиль вернулся в спальню. Рыжая любовница ушла, но оставила записку – она явится по первому желанию и в новом наряде. Правитель смял бумагу и кинул в пылающий камин. Он велел Гастону разбудить и привести в кабинет господина Дюре, начальника гвардии.

Гастон поклонился и побежал исполнять поручение.

А Тиль стал думать. Что же случилось? Сон перемешался с явью. Он сам испытывал подобные чувства когда-то давно. Иногда казалось, что не было неземных глаз, не было поляны, залитой солнечным светом, не было ночи, когда лил дождь и не было лопаты… Деревянная ручка с багровым пятнышком снилась каждый год в один и тот же день. Куски грязи сваливались в яму. Кто-то плакал и просил о помощи, но барабанящие по крышам капли дождя заглушали крики. И лопата делала свое дело. И лунный свет не приходил спасать. Не чертил дорожку к заросшим травой холмам. И озеро, о котором она говорила, не появлялось в тех снах. Был дождь и была чернота. Облако…

– Ваша светлость! – воскликнул сонный Дюре. Тиль сидел за столом и поглядывал в темноту сада. Он видел только горящие факелы. Было холодно в нетопленом кабинете. Тиль подул на замершие ладони.

– Даму в платье с голубой оборкой поймали? – спросил он.

– Нет, – почему-то ответил Дюре. – Но мы ищем, – нашел ответ главный гвардеец и подтянул пряжку на серебряном плаще.

– Прошло десять лет, господин Дюре! А эта женщина не схвачена и смеет пугать мою дочь! Если до похода в горы вы ее не найдете…

Господин Дюре испуганно сглотнул слюну…

– У гвардии есть подозреваемая, Ваша светлость.

– Ну? – правитель Тиль насупил брови. Коснулся рукой морщинистого лба. Да. Он стареет, только рыжую леди Алисию никогда не беспокоили его морщины. Дочери Милтона Джона нравилось целовать каждую бороздку. Нет, все же он погорячился, что нагрубил ей. Нет, он велит Гастону вызвать девушку письмом. Еще можно будет заказать ювелиру ожерелье…

– Аббат Хаген уже пытал виновницу… Она не носит платье с голубой оборкой, но соседи свидетельствуют – живет одна, затворница, многие видели метлу в ее кухне. По ночам подозреваемая превращается в склизкое существо – на макушке торчат рожки из волос, вместо рук когтистые лапы, кожа чешуйчатая, крупные глазенки, надутые щеки. Голова во много раз больше тела, копыта заменяют ей башмаки. И в таком образе подозреваемая выходит в огород, обязательно в лунную ночь, и помешивает в чугунном чане свою похлебку. До рассвета. А всем в округе снятся плохие сны. Утром жители деревни не выходят на работу в поле – мужчин беспокоит лихорадка, у женщин бьются кувшины с молоком, и приготовленную к завтраку еду есть невозможно…

– Бросить в темницу, переодеть, заплести косу и сделать так, чтобы ваша подозреваемая походила на женщину из снов Эльзы, – правитель стукнул кулаком по столу. Плащ Дюре взлетел от силы удара, но гвардеец старался сохранять спокойствие и держаться в своем углу смирно.

– Как прикажете, Ваша светлость.

– После доложить мне, провести с конвоем по главной улице. Мы с Эльзой будем гулять в носилках, и я покажу дочке, что виновница ее кошмаров наказана.

Господин Дюре поклонился и поспешил удалиться. В каморке с низким потолком, служившей ему спальней, он зажег свечу на подоконнике, но спать ложиться не торопился. Быстро взял с полки лист бумаги и известил аббата Хагена, что срочно требуется женщина в платье с голубой оборкой. Сгодится любая светловолосая.

Обычно у аббата Хагена всегда кто-то проходил по делу…

Господин Дюре вздохнул, запечатал письмо и только после этого разделся, потушил свечу и завалился на кушетку в углу. Побег леди Энн не давал ему покоя. Аббат Хаген подозревал проделки ведьм, советник Джон уверял, что девушка сбежала из замка по личным причинам, но он, господин Дюре, нашел в комнате леди Энн одну вещицу. Пряжку… Золотую. К алому камню прилипли комочки грязи. Такая пряжка была у Его светлости…

Звон в голове

Раннее утро встретило Эльзу не навязчивым пением пташки, а ужасным звоном в голове. Едва первые лучи солнца коснулись кружевной занавески, она подскочила, схватилась руками за виски, помассировала их и самостоятельно надела халат, который обычно подавала Ильза. Болезненный шум так разрывал голову, что не осталось сил потянуться к круглому столику и взять серебряный колокольчик.

Эльза захотела подробно расспросить о ночном визите черного облака Тильду и открыла портал. Вышло с первой попытки. Звон не утихал, но свечение в пустом пространстве затягивало и манило. Эльза оглянулась – дверь в комнату Ильзы плотно закрыта. А вот в приемной шумели – другие служанки готовились к пробуждению дочки правителя. Эльза склонила голову набок, закусила розовую губу, сделала один-единственный шаг в неведомую границу времени и мгновенно очутилась в домике Тильды. Портал закрылся. Тильда строго смотрела на Эльзу, уперев руки в располневшие бока. Один взгляд – и симпатичное лицо девочки исказилось от ужаса. Она согнулась и едва не рухнула на пол – звон в голове стал намного сильнее, как и боль.

– Так будет всегда, пока ты не поможешь тому, кто в тебе нуждается!

– Заберите свой дар и оставьте меня в покое! – зашипела Эльза и топнула ногой. – Я хочу жить, как привыкла!

– Белый Камень не забирает награду! – Тильда повысила тон. – Ильза столько для тебя сделала, а ты когда-нибудь интересовалась жизнью бедной служанки? Или предметом ваших разговоров всегда были твои обиды и неудачи?

– Я предупреждала, что недостойна вашего великого дара! – Эльза прислонилась к стене. – Как я могу помочь своей горничной, не зная, нужно ли ей это? Может, ей нравится жить замкнуто и обособленно. Я предлагала место в свите…

– Думаешь, приютила Ильзу в замке и осчастливила?

– Именно так.

– Упрятав в смежную комнату?

– Ради моего желания помочь нищей бродяжке отец отказал более благородным семьям в этой почести!

Эльза согнулась – ей удалось найти идеальное положение, когда звон в голове был не таким сильным.

– Ну конечно.

– К чему ты мне все это говоришь? Если нужно, беседуй с моими служанками сама! – Резкая боль снова пронзила виски. Эльза положила руку на спинку кровати. – И подари свой волшебный дар Ильзе. Она же не тень и вполне достойна быть доброй и великой!

Эльза гневно посмотрела на Тильду, преодолевая звон в голове, открыла портал и вместо спальни оказалась в домике Седого.

Старик приложил палец к черным губам, выглянул в окно, задернул штору и усадил Эльзу в кресло с красной спинкой. Звон в голове потихоньку утихал. Седой выдал быстро и четко:

– Есть шанс избавиться от дара, – сказал он. – В полнолуние, в особый день, нужно прочесть в избушке старинный текст.

– Я готова, – еле слышно произнесла Эльза и снова скорчилась от боли. Седой положил ей руку на плечо. Эльза увидела морщинистую ладонь, ухоженные ногти белого цвета. Слеза покатилась по впалой щеке. На одном из пальцев сверкнуло кольцо… Ярко-изумрудный камень… Она видела его раньше!

– Картограф! – догадалась Эльза.

Глаза Седого блеснули.

– Прошу, без имен!

Старик приложил ладонь к губам Эльзы. Прислушался. Было тихо.

– Кто-то грозился убить моего папу, а после меня душили. Ночью! Помогите! Я желаю избавиться от дара, от боли и жить как прежде!

– Я приду, как будет можно. Тильде ни слова!

Седой открыл портал, и Эльза очутилась в своей спальне. В приемной в ряд выстроились служанки с умывальником, полотенцем и нижним платьем. Девушки ожидали, когда прозвенит серебряный колокольчик. Но Эльза не спешила вызывать их. Она смотрела на коричневую дверь в каменной стене. Звон в голове утих, стоило ей обернуться… Эльза отодвинула щеколду. Дверь скрипнула. В полумраке виднелись очертания мебели, и дорожка света тянулась по потолку от круглого окна к противоположной стене. Эльза забыла пригнуться и ударилась о косяк. Ильзы в комнате не было. Горничная всегда вставала пораньше и убегала в парк за свежими цветами, затем шла на кухню и докладывала слуге повара о пожеланиях Эльзы…

Эльза попыталась зажечь свечу, но обожгла палец.

– Каморка, – сделала вывод она.

Узкая кровать была заправлена темным покрывалом. Эльза как следует взбила большую подушку, положила на место возле деревянной спинки и улыбнулась. Рядом с книжной полкой висела картина, изображающая одинокую женщину в коричневом платье, босую, закутанную в платок и с потухшей свечой в руке. У женщины был печальный взгляд, казалось, она плачет.

В шкафу Эльза нашла выходные платья… Ощупала их, рассмотрела оборки, складки, шелковые юбки, кружева, рукавчики.

– Ну и ну! – удивилась она. – Вот куда деваются мои любимые наряды!

Эльза захлопнула дверцы, закрыла глаза и увидела, что свое скромное жалование Ильза тратит на покупку дорогих тканей на рынке и шьет себе такие же платья, как у Эльзы, но сама, поздней ночью, когда не спится, а утром обязательно плачется леди Энн, что глаза у нее устают от тусклого света, но иначе она не может – ей хочется хорошо выглядеть в дни, когда леди Эдмон позволяет служанкам покидать замок.

– В одиночестве я гуляю в красивом платье по городу, заглядываю в каждый уголок, улочку.

Леди Энн!.. Ильза была дружна с дочкой господина… Эльза не помнила ни имени, ни титула, ни где располагались владения этой семьи. Друзья отца сливались для нее в разряженную толпу в танцевальном зале. Она кружилась со знатными гостями под музыку скрипок и арф, любезничала. Леди Энн – юная светловолосая дива. Высокая, рослая. С тонкой талией и нежно-голубыми глазами. В детстве она пела в постановках Ансельма. Брала такие ноты, что у зрителей мурашки появлялись. Даже у папы. И леди Энн общалась с мамой, состояла в ее свите.

Эльза присела на низенькую табуретку и задумалась.

– Да! Точно!

Эльза услышала шум на тайной лестнице и поспешно вернулась в свою комнату. Звон в голове вызвал новый приступ боли. Она сбросила пестрый халат на пол и легла в кровать. За дверью сплетничали.

– Опоздает на завтрак к Его светлости.

– Что же делать?

– Зовите леди Эдмон.

– Лучше Ильзу…

– Леди Энн не хватает. Она бы Ее милость сейчас…

– С самого вечера леди Энн никто не видел. Гвардейцы говорят, от позора сбежала.

– Его светлость такой подарок сделал – официально объявил наследницей, а Ее милость позволяет себе хандрить.

– Сына не дождался. Вот и объявил.

– Билась в истерике ночью. Такое тут было…

Шепот служанок заглушил звон. Эльза перевернулась на другой бок и представила, как выходит замуж за Ансельма. Пока игрушечно, на сцене разрушенного амфитеатра.

– Ты хочешь дружить со мной? – спросила она у него, когда Ансельм уходил вечером после праздника.

– С чего вдруг интересуешься?

– Просто один человек сказал мне, что я недостойна тебя, – Эльза закрыла глаза и отвернулась.

– Ее милость позволяет себе грустить? – забеспокоился Ансельм. Он теребил перо своей шляпы и почему-то думал о своем отце. – Скажи, кто так говорит? Знаю одно: леди Эл – смелая, решительная, интересная и воплощение моего идеала. На сцене…

– А если я скажу, что девушка в розовом платье и лентой в волосах просто привыкла дружить с сочинителем сказочных пьес? – Эльза запнулась на половине слова и посмотрела наверх. В воздухе, вплотную к потолку, повисла Тильда. И наставница поспешила исчезнуть до того, как дочка правителя показала ей кулак.

– Эл! Очнись! – голос Ансельма стал тревожным. В канделябре догорала свеча и вдруг совсем погасла. Из смежной комнаты вышла Ильза и начала разбирать постель. – Мой отец так долго уговаривал твоего…

Но Эльза оттолкнула Ансельма, а Ильза складывала покрывало, взбивала подушки и глядеть в их сторону не смела…

– Эл! Да объясни же, в чем дело! Ничего не понимаю…

– Прости, – сказала она и уткнулась ему в плечо…

Боль в голове утихла. Ансельм стоял в темноте такой одинокий, и заостренный кончик его носа шевелился в свечном свете. Эльза жестом велела ему скорее уходить… Ансельм склонил голову и стал пятиться к двери. Ильза двинулась к Эльзе. Привычными движениями она снимала с Ее милости украшения, ленты, вынимала из волос шпильки. Эльза не шевелилась. В тот момент она поняла, что всегда была музой Ансельма не только в спектаклях, но и в жизни. И лишь одной фразой она перечеркнула все, что было ему дорого. Хотя нет, это началось еще накануне, когда, поддавшись соблазну, она дотронулась до Белого Камня и ею завладела новая, ранее неведомая сила.

Одна надежда на Седого. Эльза всем сердцем желала, чтобы он ей помог и избавил от этого дара.

Белая ночь

Днем Эльза виделась с Тильдой. У озера. Тильда сидела на Белом Камне и требовала рассказать, кто напал на нее ночью. Дул легкий ветерок. Эльза подняла голову и увидела шляпку среди веток. Розовая лента свисала и касалась песчаной земли. Эльза сняла находку и прочитала вышивку:

«Леди Энн от…».

Нет! Сердце Эльзы вздрогнуло. Она вспомнила ночь, сон, папу, тонущего в грязи. А лицо Тильды светилось. Наставница подставила его ярким лучам солнца и захотела, чтобы бледная кожа снова стала более смуглой. Песчаного цвета. Как раньше. Он любил так говорить. На той поляне. Когда она играла ему.

– Седой старик нажаловался? – спросила Эльза.

Тильда нахмурила брови…

– В говорящей воде увидела.

– Это было черное облако с щупальцами. Мне страшно, Тильда.

– Забудь. Он пугает тебя.

– Кто? Тильда?

– Черный маг. Или его служка. Служка, скорее. Идем. Я покажу, как ставить защиту…

Тильда вытянула руку… Эльза покорно шла за ней, но ей не давала покоя найденная шляпка леди Энн с вышитой надписью – именем папы.

Поздним вечером Ильза попыталась зажечь свечи, но Эльза заявила, что желает побыть в темноте. Ильза согласилась с пожеланием дочери правителя, вместе с другими девушками помогла ей переодеться, и служанки оставили Ее милость одну.

Но одиночество быстро наскучило Эльзе. Около часа она смотрела в мерцающий факельными огнями сад. Стремительно гасли окна на всех этажах замка, поочередно, как маленькие точки. И в одной из комнат сочинял свою новую пьесу Ансельм. К тому же сон о черном облаке не выходил из головы. Как и желание служки черного мага убить папу. Эльза вздохнула, затворила окно и услышала, как Ильза перелистнула страницу книги, которую читала. Она вдруг подумала: а почему бы ей не погонять уставшую служанку? Будет забавно. Эльза подбежала к двери каморки, схватилась за щеколду и уже хотела крикнуть – Ильза, желаю умыться водой из лесного ручья, но потом что-то случилось, боль ударила в виски, Эльза даже вскрикнула, столь сильным оказался звон. Пришлось лечь в постель и дожидаться утра. И в комнате Ильзы тоже быстро воцарилась тишина. Служанка потушила свечу, и полоска света под дверью угасла…

Но сон не шел к Эльзе. Она ворочалась. Смотрела на темноту перед глазами и ждала, что черное облако снова проникнет в спальню и будет пугать. Бой хоть как-то развеет скуку. Но никто не беспокоил ее. Тогда Эльза решила, что хочет побывать в одном месте. И место это было волшебным, загадочным и таким манящим. Она встала, надела халат и превратилась в мерцающий огонек, который довольно быстро погас.

Она приземлилась на зеленой лужайке. В синеватой темноте тумана. Небо было ясно-черным, высоко над головой мерцали звезды. Эльза вытянула руки и стала кружиться на одной ноге, умело сохраняя равновесие. Она чувствовала, что тревога отпускает её. Здесь не нужно было думать о черном облаке, обидах Ансельма, унынии Ильзы, о сокровищах отца или побеге леди Энн.

Мама с подругами горевала, господин Дюре опрашивал всех в замке, аббат Хаген бегал за папой с одной бумагой и требовал утвердить арест «подозреваемой» – он был уверен, что леди Энн сговорилась с дамой в чепце из ближней деревни.

– Заговор против Вас, Ваша светлость…

Но отец терпеливо ждал отчет господина Дюре.

В саду Тильды Эльза с легкостью отыскала поляну с Белым Камнем. Он сверкал даже в темноте. Манил. Она обошла его. С обратной стороны – гладкая поверхность, ничего. Ни букв, ни подсказок, ни выступов. А на передней – отпечаток чужой ладони. Как выемка. Только края сейчас светились. Эльза подошла ближе и прикоснулась к отметине. Закрыла глаза. Сосредоточилась. Было тихо, ни звука. Но… ничего не произошло.