Глава 5

Наконец Анна и ее спутник выбрались на свет, а затем и на свежий воздух, но покинуть злосчастную галерею им было несуждено – как раз в этот момент к подъезду подлетела полицейская машина с мигалками, и из нее принялись истошно кричать:

– Никому не покидать помещение! Повторяю, никому не покидать помещение! Всем оставаться на местах!

Вслед за первой машиной появились еще три, и выскочившие из них блюстители порядка стали заталкивать публику обратно, в духоту и гарь. Некоторые солидного вида мужчины собрались было качать права, но бравые полицейские, и не таких видавшие, быстро оттеснили их назад и объяснили, кто здесь главный.

– В здании галереи произошел взрыв, и есть опасность ограбления! – прогавкал громкоговоритель. – Преступники, возможно, находятся еще внутри.

Возмущенные гости разом смолкли и стали как по команде подозрительно озираться по сторонам.

После того, как место происшествия осмотрели, выяснилось, что выставку действительно ограбили. Дамы принялись перешептываться и сокрушенно всплескивать руками: «Надо же, пропали такие сокровища!»

Вскоре приехал кто-то весь из себя важный, сказал, что сейчас будут всех обыскивать и, пока не установят личность каждого, никого не выпустят. Народ опять начал возмущаться и кричать, но это не помогло, даже наоборот – обозлило представителей власти.

В зал презентации никого не пускали, и гости рассредоточились по фойе и коридору. Мужик, вытащивший Анну, ушел куда-то, буркнув, что, мол, еще свидятся, она же слонялась туда-сюда в ожидании своей очереди на досмотр. Чуть не наступив на опрокинутое ведерко с красной икрой, не удержалась и устроила ей пышные похороны – воткнула туда фиалки, вернее то, что от них осталось.

И тут у нее опять возникло знакомое ощущение, словно в затылок вонзилась игла. Но теперь почему-то она была почти уверена, что это не головная боль от ушиба или что-то в этом роде, а чей-то пристальный взгляд. Кто-то следил за ней.

Анна огляделась – с виду каждый был занят исключительно собой.

Мимо, не обратив на нее никакого внимания, проследовал знакомый усатый барин, за ним семенила его блондиночка. Он направился к самому главному и, потряхивая усами, принялся шептать ему что-то на ухо. Тот вначале отрицательно мотал головой, но Антон Дмитриевич не сдавался, и мало-помалу движения головы «главного» из отрицательных сделались утвердительными. Не прошло и пяти минут, как Антон Дмитрич с молодкой вырвались на свободу. Видимо, он и впрямь обладал недюжинными талантами.

Правда, перед тем, как шагнуть за порог, он оглянулся и тревожно пошарил взглядом по толпе возмущенной богемы, затем взял свой мобильный телефон и коротко в трубку что-то сообщил, потом снова поискал кого-то в толпе и, не найдя, с царственным видом удалился. Анна только и успела заметить, как ко входу подкатил лимузин и Антон Дмитриевич со своей дамочкой были таковы.

Обыск продолжался около двух часов. Полиция работала четко и слаженно: один за другим люди исчезали в кабинете администратора, и через пять-десять минут по специально оцепленному проходу их под конвоем провожали к выходу. Когда очередь дошла до Анны, у нее от усталости уже подкашивались ноги. В общем, глотнуть свежего воздуха ей удалось только, когда большинство гостей уже разъехалось.

Стараясь не поскользнуться, Анна побрела по протоптанной дорожке между сугробами – ветер вылизывал их ледяную корку, и она переливалась, отражая огни реклам, фонарей и редких автомобильных фар – ей казалось, что внизу, у нее под ногами, раскинулось светлое искрящееся небо, а вверху над головой повисла сплошная темная твердь.

Добираться до метро пешком сил не было, и только Анна собралась поймать такси, как рядом снова вырос тот самый мужик.

– Может, подвезти? – спросил он с таким видом, будто не было ни взрыва, ни паники, ни обыска, а они провели вместе восхитительный вечер, вполне располагающий к дальнейшему знакомству.

– Меня? – Анна удивленно уставилась на него. Он что, решил за ней приударить? – Куда?

– Ну… я имею в виду, подвезти вас до дома. А то на улице зима, холодно.

Вдохнув поглубже, Анна почувствовала, как морозный январский воздух заполняет легкие и освежает голову, постепенно возвращая ясность мысли. Теперь этот ее спаситель показался ей вовсе не заурядным, а прямо-таки интересным.

– Но я даже не знаю, как вас зовут, – Анна вопросительно на него взглянула.

– Ах, да, я не представился, – спохватился он. – Хотя, думаю, мне можно это простить… ввиду сложившихся обстоятельств. Степан Евграфов.

Имя показалось ей знакомым. Что-то крутилось в мозгу, но ускользало.

– А меня Анна, – кивнула она. – Анна Нежданова.

– Звучит красиво.

– И главное, многообещающе.

Новая знакомая Степана отличалась от чопорных дамочек с нереально идеальными фигурами и напичканными пластмассой головами, и ему это нравилось – не жеманничала и явно не стремилась поскорей залезть к нему в постель.

Разговаривая с ним, она забавно задирала подбородок, но это скорее от желания подчеркнуть свою независимость, а не от завышенной самооценки, уж в таких вещах он разбирался, а еще он, конечно, сразу отметил пепельные волосы, вьющиеся на концах, да и ее красный костюм со странной юбкой тоже показался ему забавным…

Удивительно, ведь с утра ему совершенно не хотелось идти на презентацию и все-таки пришлось приехать, обстоятельства заставили, а после решения деловых вопросов он не находил уже решительно никакого повода оставаться там дольше, но, заметив эту женщину, зачем-то сам подошел и заговорил с ней. А теперь вот…

– Ну так что, подвезти вас или нет? – повторил он свой вопрос.

– А почему бы и нет, – Анна вдруг от чего-то развеселилась.

Она уже и не помнила, когда в последний раз кто-нибудь проявлял желание ее подвезти. Бывший муж обычно говорил в таких случаях, что он-де не водитель и не обязан решать ее проблемы, и все такое. Вот она и привыкла всегда обходиться собственными силами. А тут – на тебе – подвезти до дома!

– Где вы припарковались? – Анна нетерпеливо обвела взглядом пустынную улицу.

Вид у Степана был простецкий, поэтому она приготовилась увидеть «Ладу калину», «Москвич» или что-нибудь подобное.

– А давайте, Анна, поедем на такси, – немного помявшись, предложил он. – Так оно удобнее будет.

– Ну хорошо, на такси, так на такси, – согласилась она и подумала про себя, что нет у него, наверное, никакой машины, и это, в общем-то, к лучшему, а то с богатыми и успешными надо еще умудриться найти общий язык, с простыми оно как-то проще.

И тут как по заказу из-за угла вынырнуло авто с шашечками. Степан еле заметно махнул рукой, и оно притормозило.

– Прошу вас, – он голантно распахнул перед Анной дверцу и разместился рядом с ней на заднем сиденье.

Как только дверь захлопнулась, ей в нос ударил запах кожи, смешанный с чем-то похожим на вонь тухлой рыбы – дешевый дермантин на сиденьях был новым и еще не успел избавиться от своих удушающих химических паров.

– Куда едем? – коротко осведомился водитель.

Степан вопросительно взглянул на Анну, и она засомневалась – стоит ли почти незнакомому человеку сообщать свой адрес, мало ли что, а с другой стороны, почему бы и нет, ведь он ее сегодня спас, или почти спас.

– Ленинский проспект, сто пятьдесят. – Анна подозрительно скосила глаза на Степана.

Он это заметил и рассмеялся:

– Да не бойтесь вы. На вашу долю неприятностей, пожалуй, и так хватит, вас ведь сегодня чуть не убило взрывом. Так что, как говорится, расслабьтесь и получайте удовольствие.

И правда, подумала Анна, ее чуть не убило – оперативники сказали, что взрывное устройство было установлено совсем рядом с тем местом, где она стояла, и это просто удача, что все обошлось без серьезных травм, она отделалась легким испугом. А еще они сказали, что было украдено колье с пейнитом – с тем самым редчайшим камнем! Надо же, она оказалась последней, кто его видел…

Машина медленно пробиралась по заваленной снегом мостовой. Из-за хаотично припаркованных по обеим сторонам автомобилей улочки, и без того тесные, походили на кровеносные сосуды, заросшие холестириновыми бляшками.

Они проехали пруд, станцию метро «Чистые пруды», свернули на бульварное кольцо и поползли мимо низеньких особняков, оставшихся еще с прошлого века и красноречиво напоминающих москвичам, что у них есть своя история кроме «Кока-колы» и «Макдональдса», рекламирующихся на этих выцветших от времени фасадах.

Анна рассеянно следила за пейзажами, проплывающими за окном. Ее все еще трясло, хотя внешне она пыталась держаться спокойно и уверенно – в ушах стоял грохот взрыва и звон разбивающегося стекла. Она тряхнула головой, стараясь отделаться от мыслей о том, что всего пару часов назад была на волосок от смерти.

К тому же запах кожаной куртки Степана перебивал даже дерматиновую вонь! Анну замутило, и она уткнула нос в воротник полушубка.

Ох уж этот запах! Сколько усилий предпринимала Анна, чтобы вытравить его из своей жизни – как можно реже заходила в обувные магазины, предпочитая отовариваться на рынке, на свежем воздухе, покупала джинсовые босоножки, искусственный мех, сумки из кожзаменителя, хранила немногие кожаные вещи в отдельном шкафу, заворачивая их в три пакета, выдавала гостям резиновые шлепанцы – но этот ненавистный запах въелся в каждую ее клеточку.

Мама уже давно умерла, а он продолжал ее преследовать.

Из детства Анна помнила только неизменно плохое мамино настроение, глухое безденежье и запах кожи – мама подрабатывала вечерами, мастерила косметички, и в их квартире повсюду были разложены кучки кожаных заготовок и обрезков…

Анна попыталась опустить стекло со своей стороны.

– Не работает! – рявкнул водитель. – Каждый дергает, а мне чини. Ишь, какие все ушлые стали. Механизм, надо ж понимать, а они без разбору…

– Спокойнее, приятель, – набычился в ответ Степан и демонстративно приоткрыл свое окно.

Таксист злобно запыхтел, однако промолчал.

– Интересно, а что воры будут делать с тем колье? – спросила Анна, жадно вдыхая хлынувший внутрь морозный воздух. – Продадут?

– Это… вряд ли. Продать его не так-то легко.

– Почему?

– Потому, что речь идет об очень редком камне. Точнее сказать, об уникальном, – пояснил Степан. – Он стоит баснословных денег, почти бесценен.

– Ну прям… так никто и не наскребет, – усмехнулась Анна и отвернулась.

Прохожие, зарывшись в шапки и шарфы, спешили по улице, стараясь проскочить мимо разноцветных витрин, которые устраивали на них засаду, ослепляли своим блеском, засасывали внутрь самых слабых и выпускали наружу уже с набитыми до отказа сумками..

Степан тоже наблюдал за этим броуновским движением и вдруг заметил молодую парочку на обледеневшей скамейке. Как они отличались от остальных – сидели, прижавшись друг к другу, и вид у них был такой безмятежный, счастливый, словно на дворе июнь, и на плечи им падает не снег, а тополиный пух.

Когда-то и он точно так же сидел на лавочке в обнимку со своей девушкой, в кармане не было ни гроша, валил снег, изо рта шел пар, а ему было жарко, словно они перенеслись на экватор…

Как давно это было, и он ли то был, или кто другой?

Степан с трудом вынырнул из своих размышлений.

– Видимо вы, Аня, не очень представляете себе, сколько стоит этот пейнит. Людей, которые захотят отдать такие громадные деньги, не так уж и много. – помолчав, он добавил. – Потом есть еще одна причина, из-за которой колье будет крайне сложно продать.

Анна уставилась на него в упор:

– Какая?

Он медлил с ответом… сомневался, стоит ли ей рассказывать. Скорее всего она не поверит и засмеет его, или, наоборот, поверит и испугается, на том их знакомство и закончится. А ему этого не хотелось.

– Какая? – настаивала Анна.

– Дело в том, что камень имеет довольно мрачное прошлое. У него даже есть свое имя, разве я вам еще не говорил?

– Нет, – Анна вся обратилась в слух.

– Бхаласкар. Можно перевести как сияющий.

– Бхал… аскар? Почти Уайльд Оскар! А в чем заключается его мрачность?

– Этому пейниту более двух тысяч лет, и все, кто получал его в свое распоряжение, неминуемо умирали страшной смертью, – доверительно сообщил Степан.